Зачем в Чернобыльской зоне создали заповедник? Сколько хранилищ и заводов для переработки радиоактивных отходов уже построено? Будет ли в Зоне могильник для отходов со всей Европы? Зачем нужна нумерация домов на заброшенной территории и как там реализовывается декоммунизация? Сколько энергии может вырабатывать солнечная станция в Зоне и есть ли смысл, строить там ветровую станцию?
Читайте также: Виталий Петрук: «У нас есть современное хранилище для радиоактивных отходов, но иногда нет средств даже на бензин, чтобы его заполнить»
Природа развернула наступление. Эколог и писатель об уникальности Чернобыльской зоны
Откровение о ЧАЭС: как строили «Укрытие-2» и действительно ли оно защищает от радиации
Интервью министра экологии и природных ресурсов Украины Остапа Семерака
РЕШЕНИЕ О СОЗДАНИИ В ЗОНЕ ЗАПОВЕДНИКА ЯВЛЯЕТСЯ АБСОЛЮТНО ЛОГИЧНЫМ
— Вы заявляли, что прошлый год должен был бы стать ключевым для налаживания работы Агентства и управления Зоной. Оправдались ли ваши ожидания?
— Вполне. Мы работали над тем, чтобы осуществлялись те преобразования, которые задумывали. Были внесены на рассмотрение Верховной Рады предложения по изменению законодательства, которое регулирует использование зоны и ее разделение на две подзоны – заповедник и территорию специального промышленного использования.
Завершалось строительство двух крупных объектов – нового безопасного объекта укрытия и хранилища ядерных отходов ХОЯТ-2. Также решен вопрос по финансированию этих работ, восстановлена работоспособность Фонда обращения с радиоактивными отходами.
— Какой сейчас является радиационная обстановка в Зоне?
— Зона отчуждения большая — 265 тыс. га. Из нее две трети — Чернобыльский радиационный биосферный заповедник. По площади вся эта территория приближается к размерам целой страны Люксембург. Эта территория загрязнена, причем загрязнена по-разному в зависимости от того, как радионуклиды мигрировали после взрыва. Но пока за 30 лет ситуация значительно изменилась.
— Зона стала менее опасной?
— Да, примерно в 10 тысяч раз. То, что обозначено не красным — Чернобыльский радиационный биосферный заповедник. Эта территория была загрязнена радионуклидами, период полураспада которых 30 лет. 30 лет уже прошло, поэтому эта территория стала безопасной.
— Биологи и экологи уверяют, что, несмотря на это, нет смысла возвращать эти земли в хозяйственное использование. Этот вариант полностью исключен?
— Теоретически можно было бы заниматься исследованием каждого маленького квадратика на карте по плотности загрязнения, и в случае положительного результата возвращать в хозяйство. Но было принято стратегическое решение о том, что ненужно этого делать.
Ведь в Украине нет такой критической проблемы, как в Японии, по возвращению ранее загрязненных территорий в частную собственность, потому что земли Зоны не могут находиться в частной собственности. Плюс плотность населения в северных регионах Украины в 6-7 раз меньше, чем на остальной территории Украины.
В то же время понятно, что земля все-таки загрязнена, поэтому приняли решение, что здесь будет Чернобыльский радиационный биосферный заповедник с подходящей моделью развития территории. Де-факто это и так был заповедник. Человек в этом районе имеет влияние лишь на 10% территории.
Экосистема восстановилась до такого состояния, как было 100 лет назад. Просто так здесь никто разгуливать не может за исключением лесников или охранников.
Если кто-то находится на территории леса, то его обязательно остановят, и если не будет подтверждения, что эти люди являются учеными, которые имеют соответствующее разрешение, и они не будут иметь сопроводительных документов, то будут нести административную ответственность.
Поэтому решение о создании заповедника я считаю абсолютно логичным. Оно оказывает иную правовую основу этой территории. Это приемлемая организационно-правовая форма, что является понятным для ученых, и всех, кто хочет здесь работать.
— Остальные территории, то, что обозначено красным, это 10-километровая зона вокруг ЧАЭС. Уже принято решение, что ее будут эксплуатировать с промышленной целью. Расскажите подробнее о ее организации.
— Эта территория загрязнена трансурановыми элементами, а период полураспада этих элементов составляет 24 тысячи лет. Если придерживаться правил радиационной безопасности на этой территории, то в этой зоне можно работать. За время строительства нового безопасного конфайнмента (саркофага) не зафиксировано ни одного случая нарушения правил радиационной безопасности.
В проекте закона так и прописано, территория специального промышленного использования. Заповедник за счет своей территории будет выполнять функцию буфера к этой зоне промышленного использования.
Основная цель существования заповедника – это сохранить все в том состоянии, которое есть. Пока нет проекта землеустройства, заповедник фактически лишен права осуществлять охранные действия, в частности, борьбу с браконьерством. В прошлом году мы решили этот вопрос, внесли изменения в два кодекса, и еще разработано 6 законов, в том числе и о правовом режиме территории.
Сейчас мы работаем над законопроектом, который даст возможность осуществлять технические действия, которые необходимы для организации безопасности. Возможно, будут внесены изменения в отдельные законопроекты о том, что в Чернобыльском радиационном биосферном заповеднике может осуществляться деятельность, которая отличается от правил функционирования обычных заповедников (например, противопожарные мероприятия).
В 2015 ГОДУ 16 ГА ЛЕСА СГОРЕЛО ИЗ-ЗА ТОГО, ЧТО ПОЖАРНЫЕ ПРОСТО НЕ МОГЛИ ДОЕХАТЬ К МЕСТУ ПОЖАРА
— Вы заявляли, что для организации безопасности Зоны и в целом для организации здесь работы критически не хватает средств, а путем решения называли восстановление целевого использования средств из Фонда обращения с радиоактивными отходами (РАО). Решение о возобновлении программы уже принято, как сегодня оцениваете перспективу финансирования?
— Во второй половине прошлого года принят закон о восстановлении Фонда обращения с радиоактивными отходами. Правительством 25 апреля был принят порядок использования средств этого фонда, чтобы он работал так, как положено. В 2009 году этот фонд уже работал, а в 2010 его отменили, и его средства просто попадали в бюджет и распылялись. С этого года идет четкое целевое использование этих средств — именно на обустройство территории специального промышленного использования.
Я надеюсь, что мы будем работать так, что этот фонд не отменят, и он будет и дальше накопительным. 95% наполнения этого фонда – доходы по экологическому налогу, который уплачивает предприятие «Энергоатом».
— Как вы сотрудничаете с полицией в охране территории Зоны? Потому что есть нарекания по поводу борьбы с браконьерством, контролем над сбором ягод и грибов в Зоне, и тому подобное.
— К этому времени охраной периметра зоны отчуждения занималась полиция. Она и сейчас занимается. После создания заповедника у нас появляется еще и охрана заповедника. Буквально две недели назад я подписал совместный приказ с экологической инспекцией, и теперь мы совместно начинаем патрулировать устье реки Припять с точки зрения прихода туда возможных браконьеров. И так у нас появились дополнительные полномочия, дополнительные возможности.
— Есть еще проблема вырубки леса. Несколько журналистских расследований утверждают, что кроме законных санитарных рубок существует и «серый лес», который из зоны незаконно идет на экспорт, и масштабы этого растут. Да и масштабы санитарной рубки также растут. Почему?
— Сплошных рубок леса на этой территории не было. И не будет. Здесь всегда разрешались лишь санитарные рубки. Мы продолжаем и должны осуществлять санитарные рубки и противопожарные мероприятия. Это принципиально, потому что в 2015 году сгорело 16 тыс. га леса.
Причиной такого массового пожара как раз и стало отсутствие в плане лесопользования, который был утвержден на период с 2006 по 2016 год, создания противопожарных разрывов. Последний раз противопожарные разрывы были созданы в 2001 году.
Кроме того, к источнику пожара банально не могли доехать лесники и техника, потому что не были прочищены дороги, не было дизтоплива, чтобы пожарная машина выехала. Находили это все в авральном режиме.
Вам любой пожарник скажет, что в лесу пожар можно ликвидировать быстро и безопасно, если как можно скорее приступить к его ликвидации. Чем позже – масштабы совсем другие, соответственно другие силы и средства нужны для его ликвидации.
НОВЫЙ ОБЪЕКТ «УКРЫТИЕ» ЕЩЕ НЕ ВВЕДЕН В ЭКСПЛУАТАЦИЮ
— Я предлагаю пройтись по промышленным объектам, появившимся в Зоне. Первый – это новый объект «Укрытие». Осенью 2016 года он был установлен. Теперь должны продолжаться работы по демонтажу временных конструкций внутри. Как продвигается дело?
— Мы еще продолжаем вводить арку в эксплуатацию. Арка – подвижное сооружение. После того, как она перешла в свое основное положение, она перестала быть подвижным сооружением. Мы ее теперь прикрепляем к бетону. Сама арка создавалась не только для того, чтобы просто накрыть. Для этого можно было бы просто залить бетоном. Дело в том, что внутри арки фактически целый завод, который создан для того, чтобы совершать разбор старого саркофага.
Там есть соответствующие арочные краны сверху, соответствующее оборудование, оборудование роботизированное, автоматизированная техника, самая современная, которая дает возможность без непосредственного участия человека осуществлять все эти процессы.
Сейчас происходит наладка всех этих механизмов и кранов, чтобы арка функционировала по своему целевому назначению. Плюс внутри арки должен поддерживаться соответствующий уровень влажности и температурный режим, также должно быть и соответствующее давление в межарочном пространстве и соответствующая работа оборудования.
Ведь объект должен функционировать 100 лет. Соответственно, мы должны придерживаться всех эксплуатационных условий.
— Ввод в эксплуатацию происходит по плану, или есть задержка?
— Было запланировано введение в эксплуатацию в прошлом году, но мы столкнулись с тем, что нужно было в арку закрепить мембрану герметизации. Для этого нужно было пробурить крышу и закрепить эту мембрану именно к крыше объекта «Укрытие». Исполнители столкнулись с большими уровнями загрязнения, которые позволяли находиться работникам миссии до 15 минут, а в других местах – до 7 минут.
Это значительно усложнило процесс работы. Поэтому было принято решение продолжить работы в этом году. Есть все основания говорить, что именно в этом году арка будет введена в эксплуатацию. И только после этого мы сможем приступить к демонтажу нестабильных конструкций. Но мы уже начинаем проектировать процесс демонтажа.
— Также было анонсировано строительство нескольких заводов по переработке радиоактивных отходов. На каком этапе процесс?
— В прошлом году мы закончили достройку завода по переработке жидких радиоактивных отходов, завода по переработке твердых радиоактивных отходов. Сейчас они проходят свой этап «горячих «испытаний и после окончания испытаний они будут работать по своему целевому назначению.
— Еще должен был быть завод по производству контейнеров и бочек для отходов…
— И этот завод функционирует. Он был построен ранее, но в этом году мы во взаимодействии с другим нашим предприятием – ЦППРВ (Центральным предприятием по обращению с радиоактивными отходами) будем осуществлять мероприятия по захоронению радиоактивных отходов на комплексе «Вектор» с использованием этих контейнеров.
В этом году будет завершен ввод первой очереди комплекса «Вектор» в эксплуатацию, в хранилища которого будут поступать РАО в этих контейнерах.
— Будет ли в Украине создано геологическое хранилище, как в других государствах?
— Мы должны хранить те высокоактивные отходы, которые должны храниться пожизненно, в глубоких геологических формациях, на глубине, в шахтах, на большой глубине, чтобы никогда не случилось никакой беды. Так, как это делают, например, в Финляндии.
Также хорошая история происходит в Канаде с точки зрения исследования, изучения, выбора места. Поэтому мы должны иметь такое же хранилище. Должны учитывать, что мы страна, которая занимает четвертое место в мире по количеству радиоактивных отходов (после США, РФ и Франции). Но если в этих государствах такое количество отходов появилась в результате производства ядерного оружия, то у нас эти отходы на 95% чернобыльского происхождения.
— Строительство всех хранилищ, заводов осуществлялось исключительно за средства западных доноров, или есть что-то из украинского госбюджета?
— До этого года все, что строилось в зоне отчуждения, построено за средства международного сообщества. За средства государственного бюджета, из более-менее значимых проектов не завершен ни один. Именно поэтому мы инициировали возобновление фонда РАО. И именно за счет средств из фонда РАО будет завершена в этом году первая очередь комплекса «Вектор» и будут строиться те хранилища, и будет осуществляться перевозка отходов.
— Вы говорили, что комбинаты по всей Украине, где хранятся эти отходы, уже переполнены, в плохом состоянии, а недостаток финансирования не позволяет даже перевозить отходы в Зону, не говоря уже о захоронении. Сейчас хватает средств?
— Благодаря тому, что в прошлом году принято решение о возобновлении деятельности Фонда, средств достаточно, но использовать их по целевому назначению мы начнем с 1 июля, во втором полугодии. Потому что отчисления осуществляются по результатам первого квартала. Поэтому на бумаге средств достаточно. Мы надеемся, что все будет так, как предусмотрено бюджетом на 2018 год.
— Сколько лет хранится отходы на комбинатах?
— Спецкомбинаты были созданы в 60-х годах прошлого века. С того времени отходы там накапливались и хранились. Мы уже начинаем проектные соответствующие мероприятия в этом году. Уже перевозим некоторые источники ионизирующего излучения. С Киевского спецкомбината, с Харьковского спецкомбината на специализированное предприятие для хранения источников ионизирующего излучения, они тоже находятся на комплексе «Вектор».
— По крайней мере, один комбинат находится на неподконтрольной территории, в Донецке. Имеете ли информацию, что там происходит?
— У нас нет контакта с ними, мы не контролируем деятельность этого предприятия.
— А в Крыму?
— Там у нас остался только санаторий, он учитывается на балансе нашего предприятия. В настоящее время органами прокуратуры ведется работа по защите интересов государства в этом вопросе.
— Нынешняя военная ситуация и разрыв контактов с РФ повлияли на отрасль обращения с отходами? Ведь до последнего часть отходов в РФ вывозили.
— Это история «Энергоатома». Они осуществляли вывоз отработавшего ядерного топлива в Российскую Федерацию. Агентство в этой кампании не задействовано. Мы задействованы только в том, что должны построить хранилище для приема отходов, что накопились, и которые появляются в результате переработки отработанного ядерного топлива украинских станций.
Должно быть построено централизованное хранилище для отработанного ядерного топлива украинских атомных станций. В прошлом году были приняты все управленческие решения, и в этом году уже началось реальное строительство этого хранилища.
— В информационном пространстве звучали мысли о создании могильника для РАО чуть ли не со всей Европы, некоторые на этом откровенно спекулируют. Однако точных данных об этом нет. Есть ли такой проект?
— Нет. Украинским законодательством запрещена приемка отходов из-за рубежа. Этот вопрос даже не рассматривается, и убежден, что и не будет (статья 53 ЗУ «Об использовании ядерной энергии и радиационной безопасности»).
БУДУЩАЯ СОЛНЕЧНАЯ СТАНЦИЯ В ЗОНЕ БУДЕТ ПРОИЗВОДИТЬ ЭНЕРГИИ БОЛЬШЕ, ЧЕМ ОДИН БЛОК АЭС
— Кроме собственно утилизации РАО в Зоне будут реализованы проекты по возобновляемой энергетике, в частности это солнечная станция. Сейчас идет пилотный проект, в нем принимают участие две компании — «Экосолар Инвест» и «Солар Чернобыль». Почему именно эти компании?
— И это не принципиально. Потому что эти две компании взяли в аренду очень небольшие земельные участки — те станции будут производить по одному мегаватту. Это очень мало даже в масштабах зоны отчуждения. Но это для нас очень важно, потому что за 30 лет здесь не велась никакая хозяйственная деятельность такого рода. И важно было пройти все этапы и понять все подводные камни для того, чтобы можно было говорить о строительстве солнечной станции.
Например, мы не знали, как оценить для передачи в аренду эту бетонную площадку. Специалисты Фонда госимущества также затруднились. Из всех 6 методик, которыми они пользуются, по разным причинам не подошла ни одна. Оказалось, что по этим методикам стоимость аренды государственного имущества в зоне отчуждения была такой же, как в Киево-Святошинском районе.
Поэтому мы инициировали понижающий коэффициент при аренде госимущества. Правительство нас поддержало. Далее мы столкнулись с тем, что в Чернобыле отсутствуют адреса. Далее мы столкнулись с тем, что в Чернобыле названия улиц не соответствуют законодательству по декоммунизации. Поэтому нам отказывали во включении объектов недвижимости в соответствующий реестр имущества.
— В Чернобыле мы еще можем увидеть улицу Ленина?
— По декоммунизации — это вообще отдельная история, потому, что законодательство предусматривает, что декоммунизацию осуществляют органы самоуправления, а в Зоне их нет. Мы имели длительную переписку с Министерством юстиции, КГГА, Институтом национальной памяти, как это правильно организовать. В конце мы получили письмо из Института национальной памяти, в котором предлагается оставить старые названия, а Чернобыль признать музеем преступлений тоталитаризма.
— Пилотные проекты относительно солнечных электростанций еще продолжаются?
— Первый проект, который реализуется на Чернобыльской станции, на завершающей стадии. Мы это особо не отслеживаем, потому что это уже дело тех, кто пришел. Они должны получить зеленый тариф, все согласования, подключения, технические условия. Пилотный проект, который реализуется в городе Чернобыль, немножко медленнее пошел, потому что возникла проблема с трансформатором.
Логично, что им должен заниматься облэнерго. Когда появился инвестор, то изъявил желание получить технические условия на подключение именно к этому трансформатору, так было удобнее всего. Облэнерго говорит, без проблем, подключайтесь, только это не наш трансформатор.
— А чей?
— Долго мы искали, в реестре государственного имущества, который ведется в Фонде госимущества, этот трансформатор, его инвентарный номер, дату изготовления. Выяснилось, что при приватизации, еще в 90-х годах, в Киевоблэнерго просто забыли этот трансформатор включить в перечень имущества, передаваемого по акту приема — передачи. Поэтому он не был на балансовом счете Минтопэнерго.
Мы провели работу, восстановили его, поставили на баланс, передали от Минтопэнерго в Государственное агентство, и теперь инвестору мы можем сказать, вот технические условия.
— Есть также более масштабный проект по солнечной энергетике в Зоне отчуждения. Какие планы относительно этого?
— За прошлый год на выполнение поручения правительства «Укрэнерго» провело свое технико-экономическое исследование и определило, что нужно сделать для модернизации, какая периодичность по подключению, чтобы в Чернобыльской зоне построить солнечную электростанцию общей мощностью 1,2 гигаватт.
Подобная работа, но более, скажем так, экономичная, была проведена за средства французского правительства, соответствующее решение было выдано Министерством финансов Франции, и эту работу провела компания Tractebel. 19 марта они презентовали и передали эту работу.
— 1,2 гигаватт? Насколько это много?
— Это очень, много. Один блок АЭС – это один гигаватт. Поэтому сравните.
— Когда эта большая станция может быть построена? Вы говорили, что инвесторами согласились стать более 50 компаний.
— Все зависит от инвесторов, от их желания вкладываться и входить в эту историю. Я хочу, чтобы нас услышали, нам хочется, чтобы здесь была солнечная станция, и мы готовы всячески помогать. Но Чернобыльская зона отчуждения – это север страны. Любая точка в Украине с точки зрения развития солнечной генерации интереснее, чем Чернобыль.
Соответственно, любой бизнесмен видит, что ему в Одессе, где солнечное излучение на 17% выше, интереснее строить солнечную станцию, чем в Чернобыле. Но мы не опускаем руки. Чернобыль расположен на той же параллели, что и Мюнхен. Но Мюнхен — это юг Германии. А в Германии альтернативная энергетика в структуре общего энергобаланса занимает заметное место. Поэтому я думаю, дойдет время и до нашей зоны отчуждения.
— Есть ли проекты по размещению объектов ветровой энергетики?
— Исследования продолжаются, осуществляется изучение ветра. Так же одна из компаний поставила вышку и изучает ветер в зоне отчуждения, на что им отведен год.
— После законодательного оформления режима функционирования Зоны, как будут осуществляться научные исследования, в частности международное сотрудничество? Это будет касаться заповедника или, возможно, и промышленной зоны также?
— Я даже не перечислю все направления, в которых уже осуществляется международное научное сотрудничество. В этой сфере мы также сделали законодательные новации. Во-первых, мы отменили норму о том, что результатам научных исследований в зоне отчуждения можно пользоваться за пределами Украины по согласованию в порядке, определенном Кабинетом министров Украины. В итоге много исследований осуществилось бы в Беларуси или где-либо. У нас это были совсем не те масштабы.
Сейчас мы эту норму убрали и надеемся, что это затянет к нам больше ученых. Но параллельно исследования проводились. Например, уже пятый год продолжается научный проект совместный с японцами. И конечно рассчитываем на исследования именно в заповеднике. Именно сейчас проходит экспедиция биологов в зону отчуждения, на нашем сайте мы оперативно информируем о ее ходе.
Автор: Ольга Скороход
Источник: «Цензор.НЕТ»
Перевод: BusinessForecast.by
При использовании любых материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт BusinessForecast.by обязательна.