В частности, о рекультивации свалок и стимулировании переработки отходов, объяснил, как Украина вместе с ЕС будет бороться с изменением климата, и зачем нам система торговли квотами на выбросы.
Осенью 2013 года украинцы показали всему миру свое твердое желание быть вместе с Европой. Революция достоинства стала безоговорочным доказательством народного сознательного выбора евроинтеграции, как внешнеполитического ориентира для Украины.
С того времени прошло почти пять лет. В ожидании годовщины, УНИАН решил расспросить представителей исполнительной ветви власти, которые непосредственно отвечают за вопросы европейской интеграции, об успехах и неудачах на этом пути.
Наш первый герой – заместитель министра экологии и природных ресурсов Украины по вопросам европейской интеграции Николай Кузьо в интервью УНИАН рассказал о новой государственной политике управления отходами и водными ресурсами. В частности, о рекультивации свалок и стимулировании переработки отходов, объяснил, как Украина вместе с ЕС будет бороться с изменением климата, и зачем нам система торговли квотами на выбросы.
Читайте также: Дилемма на Днестре. Экологи против гидроэнергетиков
Климатолог Светлана Краковская: Игнорирование проблемы изменения климата хуже терроризма
Сейчас в Украине главный акцент в имплементации экологической составляющей Соглашения делается на процесс приближения нашего экологического законодательства к нормам и стандартам ЕС в сфере охраны окружающей среды. Насколько большой путь мы уже прошли, и какую бы «оценку» от 1 до 12 вы поставили Украине?
Знаете, в школе есть первый, второй, пятый класс, до одиннадцатого-двенадцатого, и в каждом таком классе своя оценка. Мы в этом процессе в «первых классах», и учитывая нашу институциональную состоятельность, финансовые ресурсы, экспертную, интеллектуальную готовность к этому процессу, то, это где-то «четверка», но по старой пятибалльной системе.
Значит, в целом вы довольны результатами?
Я был бы не искренен, сказав, что доволен. Очевидно, хочется больше и быстрее. Впрочем, я где-то лет двенадцать работаю в европейской интеграции. За это время для меня, наверное, самой интересной была моя внутренняя эволюция как эксперта. Эволюция от подхода исключительно правового приближения к пониманию системного развития сферы, анализа политики, сочетания различных вещей во внедрении реформ.
Думаю, у многих экспертов тоже есть этот опыт. Скажем так, у нас нет набора инструкций, но есть понимание определенных принципов. Потому как именно подходить к внедрению – зависит от многих обстоятельств. Тогда ты по-другому понимаешь, что такое результат.
Украина должна привести свое экологическое законодательство в соответствие к европейским нормам в восьми сферах (качество атмосферного воздуха, управление отходами и ресурсами, качество воды и управление водными ресурсами, охрана природы, генетически модифицированные организмы и другие). Опираясь на эти сферы, какие экологические проблемы актуальны для Украины, и в каких именно регионах?
Вопрос комплексный. Думаю, что сферы примерно в одинаковой степени касаются всех регионов. Конечно, мы можем говорить, что в каких-то регионах больше загрязнена вода или воздух из-за, например, промышленного потенциала (это восток Украины). Но в целом абсолютно во всей Украине есть проблемы с состоянием окружающей среды.
Минимум, последние лет десять в стране не хватало комплексного видения экологической политики. Кстати, этого тоже требует Соглашение об ассоциации, там так и написано, что должна быть всеобъемлющая стратегия и секторальные.
Если брать, что является актуальным – однозначно, отходы. В Украине никогда не было комплексной государственной политики в сфере управления отходами. Все просто вывозили на полигоны. Только в прошлом году правительство приняло разработанную нами совместно с коллегами из других министерств и международными экспертами комплексную стратегию, где по полочкам разложено, что дальше с этим делать.
Теперь мы уже понимаем, какую систему строим, на базе этого пишем соответствующие законопроекты. Думаю, что где-то за месяц-полтора будут публичные презентации этих законопроектов.
Так же, есть проблемы с качеством воды, с тем, что на самом деле мы мало знаем, какого качества у нас вода и сколько у нас воды. Мы управляли нашими водными ресурсами по старым советским административным подходом, когда каждый район сам себе управляет, а интегрированного управления нет. Сейчас это начинает внедряться на практике. Не менее важен вопрос качества воздуха, охрана природы и так далее…
А объясните подробнее о стратегии обращения с отходами. Что именно предлагается и как ее реализовывать? Например, о сортировке мусора также говорили немало, а большинство этого не делает, в частности, потому, что нет условий, инструментов…
Правильно. Должна быть создана система стимулов, административного регулирования и, собственно, внедрена система управления отходами. Первый ключевой рамочный законопроект должен установить саму систему обращения с отходами и внедрить ключевые элементы. Например, расширенную ответственность производителя, когда производитель платит за утилизацию тех отходов, которые он производит.
Ввести иерархию обращения с отходами – установить, что с отходами делаем в первую очередь, а если это уже не можем, то, что делаем дальше. Конечно, мы должны идти к тому, чтобы максимально использовать сырье.
Однозначно нужно начать рекультивировать полигоны и свалки, приводить их в соответствие с нормами. Надо резко уменьшать количество мусора, которое вывозится на полигоны. А это возможно будет сделать только, если это станет, как минимум, выгодно. Плюс, привлекать другие административные инструменты.
Нужно стимулировать переработку отходов. Соответственно, этот рамочный закон должен внедрить все эти базовые принципы. Следующие все секторальные законы будут регулировать каждый поток отходов, который имеет свои особенности (электронное, электрическое оборудование, твердые бытовые отходы и тому подобное).
Но здесь важна последовательность шагов. Так в чем у нас всегда проблема? Принимают какой-то закон, в котором есть какой-то фрагмент (он может быть даже в ЕС), но нельзя взять пазл из другого пазла, и втиснуть в свой. Он не вжимается, и поэтому не работает.
Увидела в лифте министерства рекламу по сортировке отходов. В Министерстве сортируют?
Да, мы начали. Где-то уже полтора года… Собранный ресурс передаем тем, кто его собирает. Я думаю, украинцы готовы сортировать мусор, но они должны понимать, для чего все это делают, что дальше происходит. А когда человек видит, что вот он отсортировал мусор, в разные контейнеры разложил, а потом все это сбрасывается в один контейнер – то мотивация теряется как-то. Впрочем, думаю, что общая настроенность добра, все ожидают, что система будет работать. Однако, работы, конечно, много.
Возвращаясь к экологическим проблемам в регионах. Масштаб экологического ущерба нанесенного Донбассу в результате военных действий?
Вопросы состояния окружающей среды на Донбассе были чувствительными и актуальными. Ситуация сейчас направляется в катастрофу, есть очень много проблем.
Все знают о затоплении шахт, в результате чего загрязняющие вещества с шахт будут попадать в грунтовые воды, будут загрязняться реки, из которых мы берем воду. Боеприпасы загрязняют почвы, это нужно будет рекультивировать. Есть техногенные угрозы. Производство, предприятия под угрозой, что могут произойти аварии, попасть снаряд – это также риски критического загрязнения окружающей среды.
Вместе с ОБСЕ мы провели оценку, у нас есть целое исследование, которое показывает все основные экологические проблемы на Донбассе. Некоторые неправительственные организации также провели свои исследования.
Также мы уже определили свои первые шаги. Как один из таких шагов – совместно с ОБСЕ будем начинать внедрять интегрированное управление бассейном Северского Донца, комплексную оценку экологического состояния бассейна реки для того, чтобы системно подойти к управлению рекой, как это делается в ЕС. Мы это сейчас делаем во всех бассейнах по Днепру, по Днестру, по Западному Бугу.
Как уже было сказано, мы должны привести свое экологическое законодательство в соответствии с нормами ЕС в восьми тематических областях. Оцените, в каких сферах разработка нормативно-правовых актов происходит быстрее, а где медленнее.
Во-первых, хочу сказать, что я очень скептически отношусь к любым попыткам оценить что-то в процентах, когда речь идет о выполнении Соглашения об ассоциации или приближении законодательства. Я убежден, надо смотреть, по сути, делать аналитическую оценку. А еще важнее – анализировать практику и достижение целей, а не просто сам факт наличия законов. А это возможно только, если у вас достаточная практика применения законодательства.
Во-вторых, если оценивать наши сферы, то первая сфера горизонтального законодательства (речь идет об инструментах, направленных на предупреждение нанесения вреда окружающей среде). В горизонтальной части очень большой результат, и степень приближения направляется к полному циклу.
Внедряется на практике уже инструмент оценки воздействия на окружающую среду (ОВД) – когда мы оцениваем все бизнес — проекты (так называемая планируемая деятельность — заводы, виды деятельности, которые предприниматели хотят осуществлять) на предмет их влияния на окружающую среду, определяем условия, чтобы влияние было минимальным.
Второй инструмент – это так называемая стратегическая экологическая оценка (СЭО), когда мы оцениваем не только конкретные виды деятельности, а сами программы, планы государства, городов, областей.
Это делается, чтобы понимать, как мы хотим развиваться, и как реализация этих планов повлияет на состояние окружающей среды и здоровья людей, а отсюда – что делать, чтобы минимизировать возможное негативное влияние. Всегда правильнее предупреждать вред, чем бороться с его последствиями.
Сейчас в Украине законодательство в горизонтальной части, что предусмотрено Соглашением об ассоциации, практически один в один с европейским. У нас есть выводы об этом и от ЕС, и от некоторых международных организаций. А в некоторых вещах, в частности, и в ОВД, и в СЭО, с точки зрения практики и открытости, мы даже впереди многих государств ЕС.
Конечно, есть вещи, которые пока не заработали, потому что у нас опыт применения закона буквально несколько месяцев. Но, то, что мы уже сейчас видим, я бы оценил положительно.
Поэтому, что касается транспозиции законодательства, переноса самого законодательства – конечно, мы догнали график, и практическая реализация только началась.
Если не останавливаться на процентах. Вот берем, например, конкретно сферу «генетически модифицированные организмы», в которой нам надо навести порядок в законодательстве, в соответствии с нормами ЕС. Хватает ли нам законов или хотя бы разработанных законопроектов для этого?
По этой конкретной сфере законопроект есть. Он уже даже согласован с центральными органами исполнительной власти. Прошел общественные обсуждения, и сейчас мы в консультациях с ЕС. Ибо сфера очень техничная, сложная, в мире, даже в самом ЕС есть разные концепции, или объем регулирования ГМО, дорабатываем его. Это уже экспертная работа, когда процесс завершится, будем выносить его на рассмотрение правительства и парламента.
Среди этих восьми тематических сфер, есть такие, в которых у нас необходимые нормативно-правовые акты вообще еще не разработаны?
Чтобы вообще ничего не было разработано – такого нет. Однако начнем с обратного значения – где у нас уже все разработано, мы движемся с опережением. Я уже назвал горизонтальную сферу. Кроме ОВД и СЭО, в этом разделе есть доступ к экологической информации. У нас тоже высокая степень соответствия нашего законодательства. Уже с принятием закона о СЭО мы сейчас анализируем, нужны ли какие-то дополнительные вещи, развиваем IТ инструменты.
Следующая сфера – управление водными ресурсами – здесь тоже и закон, и все подзаконные акты приняты. Мы уже приступили к практической реализации, и готовим первые планы управления речными бассейнами, реорганизуем систему управления. Начинаем заключать двусторонние соглашения с нашими соседями по совместному управлению реками, например, с Молдовой.
Следующий сектор, который бы я отметил – это изменение климата. Здесь Украина ратифицировала Парижскую сделку, имеется Концепция климатической политики до 2030 года, план мероприятий.
Есть уже первые два ключевые законопроекта, и один из ключевых программных документов, предусмотренных Парижским договором. Это Стратегия низкоуглеродного развития Украины, законопроект о системе мониторинга отчетности и верификации выбросов парниковых газов, который мы уже публично презентовали, и сейчас он в процессе согласования. Также законопроект о защите озонового слоя и фторированных парниковых газов уже на выходе в правительство.
Насколько я помню, система мониторинга отчетности, и верификация выбросов парниковых газов должна уже быть создана в этом году… С чем связана задержка?
Понимаете, система мониторинга является частью системы торговли квотами на выбросы. Это первый шаг, чтобы оценить, есть ли у нас рынок для торговли выбросами, чтобы иметь проверенные данные об этом рынке, о количестве выбросов, чтобы понимать, как именно организовать эту систему торговли. Потому что примеров систем торговли квотами в мире немало, среди них есть много негативных, в том числе, в ЕС.
Проанализировав весь этот опыт, проконсультировавшись с ЕС, мы пересмотрели графики и логику внедрения, согласовали дорожную карту, и эта дорожная карта есть в публичном доступе. Будем создавать систему мониторинга отчетности и верификации, а дальше, на основе полученных данных, делать дизайн системы торговли и рассматривать другие рыночные инструменты сокращения выбросов.
Когда гипотетически система мониторинга заработает?
Сейчас законопроект на рассмотрении центральных органов исполнительной власти, дальше правительство, парламент. Ориентировочно полгода на принятие подзаконных актов, полгода – бизнесу на разработку планов мониторинга своих выбросов. То есть в этом году маловероятно. Этот год работаем на законодательное и подзаконное обеспечение, привлечение всех, кого коснутся требования нового законодательства, чтобы они были готовы.
А объясните суть торговли квотами на выбросы. Зачем эта система нам нужна?
Когда говорят о системе торговли квотами на выбросы, многие фокусируется на слове «торговля». Но, прежде всего, ключевое значение этого инструмента – сокращение выбросов парниковых газов. Есть разные способы. Можно налог сделать, а можно создать дополнительные стимулы для бизнеса достигать этого сокращения. Он достиг сокращения, и вот ту квоту, которую имел, может продать тому, кто менее успешно модернизировался.
Сейчас климатическая политика — это мировой тренд. Поэтому эти меры — это наш вклад в мировые усилия по борьбе с изменением климата, но поскольку процесс связан с новыми технологиями, поэтому это шанс для украинского бизнеса модернизироваться. Будут соответствующие программы, в странах, например, Центрально-восточной Европы, где много климатических средств, которые можно привлекать на такие проекты модернизации. Их будет еще больше. Но ключевая вещь – целые страны и наличие соответствующего регулирования.
С начала года в Украине действует Национальный план сокращения выбросов в атмосферу. Есть ли уже какие-то заметные успехи?
Этот план является переходным инструментом. У нас, в Украине, в Энергетическом Сообществе был предусмотрен срок для сокращения выбросов для крупных сжигательных учреждений в энергетическом секторе. Этот срок уже давно прошел, Украина нарушила все, что можно было нарушить (за эту директиву в целом ответственны Минэнергоугля, хотя мы, конечно, тоже включены в экологическую часть).
Соответственно, были переговоры с Энергетическим Сообществом и договорились, поскольку очень трудно сразу всем предприятиям модернизироваться и сократить выбросы, сделать вот такой переходный период.
Этот план содержит графики для всех установок по сокращению выбросов в энергетическом секторе. Пока что трудно оценить, потому что он действует недолго (в общем, его действие предусмотрено до 2033 года).
Впрочем, важно то, что под этот план мы разработали новые критерии выдачи разрешений с новыми требованиями. Уже на их базе Минприроды сейчас выдает разрешения, и это также один из основных регулирующих инструментов для спешного выполнения плана.
Минприроды уже успели обвинить в коррупции, ибо кому выдаете разрешения, а кому – нет?
Мне трудно сказать, потому что я не занимаюсь непосредственно выдачей разрешений. Однако знаю, что бывают случаи, когда бизнес не придерживается графика сокращения, предусмотренного старым разрешением, а просто хочет получить новый. Поэтому, возможно, надо рассматривать каждый случай отдельно.
Однако правильнее системное и прозрачное решение – как План сокращения выбросов, который содержит график сокращения выбросов для каждой установки. И этот график должен быть соблюден.
В какой из восьми сфер по загрязнениям, законодательство Украины в области экологии, не дотягивает к европейским нормам требований по влиянию на экологию.
Одной из самых сложных сфер является промышленное загрязнение, внедрение интегрированного разрешения. Последние два года мы много работаем с международными экспертами, чтобы подготовиться к его внедрению. Сейчас все разрешения выдаются отдельно на выбросы в воздух, сбросы в воду, на отходы, на все другие возможные элементы.
А здесь для крупных предприятий будет вводиться одно интегрированное разрешение, суть которого – оценить кумулятивное воздействие конкретного производства, деятельности на состояние окружающей среды.
Сложность в том, что это новая система разрешений на выбросы, сбросы, отходы, новые предельные показатели возможного загрязнения для предприятий. Это комплексная вещь, которую усложняло еще и то, что у нас не было вот этого закона об ОВД – оценки воздействия на окружающую среду. Когда у тебя есть оценка воздействия на окружающую среду конкретного объекта, уже понятнее, как выдавать разрешение, как оценивать его влияние на окружающую среду.
Однако самым большим вызовом является сама институциональная и разрешительная система, поскольку, например, в ЕС система интегрированного разрешения содержит элемент переговоров между органом власти и субъектом по поводу того, что именно и когда он сокращает.
А в Украине пока что ответа на вопрос, как это урегулировать, сводя к минимуму коррупционные риски, до конца нет. Думаю, что в ближайшее время мы презентуем дорожную карту, как все-таки в Украине внедрить этот интегрированный опыт.
Не новость, что украинские промышленные объекты серьезно нарушают экологические нормы. Условно, сбрасывают отходы в реку, плюя на окружающую среду… Существует мнение, что так происходит из-за мизерного налога за загрязнение среды. Следует ли его увеличивать? И будет ли это способствовать увеличению ответственности?
Роль экологического налога не просто что-то обложить, чтобы получить средства в бюджет. Он называется налогом, но его значение в том, чтобы за эти средства можно было компенсировать вред, нанесенный окружающей среде. Конечно, действующая ставка налога, к сожалению, не стимулирует предприятия модернизироваться.
Плюс, есть разница между уплатой налога и ответственностью за вред, когда предприятия нарушают какие-то нормы. Штраф – это другое дело, но есть проблема с контролем. Был долгое время мораторий на контроль, вопросы по методологии исчисления штрафов.
Мы работаем над тем, чтобы комплексно пересмотреть эти вопросы. Определиться с тем, какое должно быть значение, ставка налога, на какие виды деятельности он должен быть, какова база налогообложения, на какие мероприятия и через какие инструменты далее должна распределяться (на наш взгляд, это должны быть экологические программы). Все виды деятельности влияют на окружающую среду, поэтому надо соответственно на это реагировать.
Есть ли у вас антирейтинг предприятий, злостных нарушителей?
В прошлом году делали топ — сто загрязнителей.
И в этом году тоже готовим.
Думаете, те же останутся?
Увидим. Мы просто еще немножко дополнительно поработали над методологией.
По Плану мероприятий по выполнению Соглашения об ассоциации до 31 декабря 2018 года Минприроды и некоторые другие учреждения (Минагрополитики, Гослесагентство и др.) должны ввести определенные меры для охраны видов диких птиц, которые мигрируют. Учитывая уже проделанную работу и планы, успеете ли до конца года?
В Соглашении об ассоциации говорится, о двух директивах, птиц (касается птиц и не только тех, что мигрируют) и среде (виды флоры и фауны, где они живут, и которые тоже надо охранять). Законопроект, который внедряет эти две директивы, у нас уже разработан. И сейчас идет экспертная и публичная дискуссия конкретно по тексту. Планируем, что до момента, о котором вы сказали, согласно Плану, этот законопроект будет представлен в парламент.
И собственно, это очень интересный юридически документ, который будет сочетать не только выполнение птичьей и среды директив, а также внедрение Бернской конвенции об охране флоры и фауны, участником которой также является Украина, но у нас до сих пор отсутствует механизм ее реализации. То есть в рамках конвенции мы определяем объекты, ценные для Европы, но у которых нет механизма их защиты. Этот законопроект предусмотрит четкие механизмы, как это будет происходить.
И хотел отдельно подчеркнуть важность этого законопроекта – это гибкий европейский инструмент, что позволит сохранить богатство украинской природы, заботиться об экосистеме.
Также согласно Плану, Минприроды должно определиться с перспективными местами в рамках расширения территории природно-заповедного фонда. По вашим наблюдениям, много ли новых природно-заповедных территорий нам вообще нужно?
На самом деле это четко определено, в частности, в проекте стратегии экологической политики, о которой я говорил в начале. Есть цель – 16% территории страны должны быть территории природно-заповедного фонда.
Каким образом будете определять эту территорию? Читала, что с этим могут быть проблемы, в частности, социальные конфликты с собственниками земли.
Здесь много элементов должны сработать. Это действительно должна быть ценная, с точки зрения природы, территория. Конечно, есть проблемы с обществом и другими органами власти, по согласованию территорий для парков или заповедников. Но, кроме диалога и постоянного поиска инструментов, как это делать – другого варианта нет.
Конечно, есть довольно сложная бюрократическая процедура. Но за прошлый год у нас есть прогресс – есть указ президента по паркам, процесс движется, конечно, медленнее, чем хотелось бы, и должно было быть. Но к этой цели в 16% надо идти.
Как думаете, сколько времени это займет?
Стратегия ставит задачу к 2030 году. И, думаю, если работать, вести нормальную и активную общественную дискуссию, при активной поддержке общества, граждан – это вполне реально.
По вашим наблюдениям, существует потребность более эффективного привлечения органов региональной власти и общественности к имплементации Соглашения об ассоциации в сфере окружающей среды?
Однозначно, да. И здесь речь идет как об исполнительной власти в регионах, то есть областных администрациях, так и органах местного самоуправления, областных советах, их исполнительных органах, обществе в целом. Направлений сотрудничества много.
Я уже упоминал закон об ОВД и о СЭО, которые на местном уровне выполняют именно областные администрации (они будут оценивать влияние конкретных объектов или позже программ). Здесь надо работать вместе над выработкой совместной практики применения этого закона. Чтобы не было такого, что в одной области трактуют так, а в другой – по-другому.
Так же для общин и городов важно сотрудничать, чтобы формировать хорошие природоохранные планы – учитывать охрану окружающей среды в планах своего развития в целом. Ведь сейчас идет процесс децентрализации, они получают новые полномочия, новое финансовое обеспечение, больше средств и больше ответственности.
По аналитике центра «Общество и окружающая среда», процесс имплементации Соглашения об ассоциации на местах сталкивается с рядом проблем. В частности, центральные органы исполнительной власти не привлекают областные государственные администрации к разработке законодательства, не хватает способностей, финансовых и человеческих ресурсов. Согласны ли вы с этим? И что должны делать?
Половину этих характеристик можно применить ко всему. Это объективная, правда. По поводу привлечения… Иногда плохо привлекают, иногда плохо привлекаются. Здесь улица с двусторонним движением. Конечно, надо учиться более эффективно, совместно работать, чтобы механизм межинституционного взаимодействия работал по сути, а не формально.
Это касается взаимодействия между всеми органами власти, между ними и заинтересованными сторонами. Однако без успешных проектов качественное взаимодействие никогда не выработается. Нужны истории успеха, как основа для успешных институтов.
Читала, что в экологической сфере, установлены Соглашением конечные сроки имплементации директив и регламентов. Если это так, то, что препятствует надлежащей имплементации?
Есть много нюансов. Если смотреть формально по отдельным приложениям к Соглашению, то может сложиться такое впечатление. Но если смотреть на реальный прогресс, и на то, как все эти вопросы согласованы со стороны ЕС, то по каждой сфере у нас есть результат. Мы двигаемся так, как делает и ЕС, когда вырабатывает свою политику — концепцию, стратегию, проект закона.
Мы говорим на одном языке, развиваем подобный подход к планированию, согласовываем все сроки. Более того, основной принцип законодательства ЕС – это результат регулирования политики, а не просто перенос законодательства. Поэтому, если так формально подходить к выполнению Соглашения – уже в среднесрочной перспективе, мы получим дискредитацию и Соглашения, и европейской интеграции.
Поэтому, по состоянию на данный момент, претензий по поводу нарушения сроков со стороны ЕС в сфере охраны окружающей среды нет. Более того, они отмечают прогресс, и есть совместная работа. Я назвал бы, как минимум, четыре сферы, в которых прогресс ощутимый. Кстати, посол ЕС в одной недавней публикации отмечал охрану окружающей среды, как одну из сфер, где есть ощутимый прогресс в реализации реформ, предусмотренных Соглашением об ассоциации.
В начале разговора вы сказали, что у нас много лет не было комплексной экологической политики. Выглядит так, что Соглашение об ассоциации стало для Украины, извините, «волшебным пинком». Почему раньше ничего глобального и комплексного по охране окружающей среды не делали?
Знаете, с одной стороны важно понимать, почему что-то не срабатывало в прошлом, чтобы, не дай Бог, не повторить какие-то вещи. Не хочется давать какие-то упрощенные объяснения… Иногда, возможно, не хватало понимания, политической воли, иногда – цели были не те. Конечно, какие-то элементы неплохо были наработаны, это же не совсем с нуля сейчас все происходит.
Но то, что сфера последние годы была в конце всех приоритетов – это правда. Сейчас, конечно, ситуация улучшилась, хотя и не настолько, как мы бы хотели. Работы еще много. Поэтому, честно говоря, больше хочется фокусироваться на том, как мы это сделаем.
Поделитесь вашими личными впечатлениями, как формировать национальную культуру уважения и ответственного отношения к природе?
Уверенно и постепенно. Когда с министром мы имели встречу с, увы, покойным Любомиром Гузаром, где мы тоже говорили об окружающей среде, в частности, как развивать осознание важности охраны окружающей среды. Это то, что нас окружает, оно влияет на здоровье, это часть этики человека – бережно относиться к тому, что есть вокруг. Ответ Любомира Гузара был следующий: в основе всего лежит просто любовь к природе.
Надо помочь людям в себе эту любовь к природе отыскать, и она поможет гораздо легче многие вещи сделать. А как насчет формирования государственной политики, билбордов, социальной рекламы… нужно ли это все?
Конечно, это все инструменты. Но если у людей нет понимания и ощущения природы как собственной ценности, – сколько не убеждай, сколько не говори, оно будет идти очень трудно. Природа должна быть для человека ценностью, как таковой. Как ценность самовыражения, ценность прав человека и тому подобное.
Или вот, например, есть дискуссия, мол, экология вредит экономическому развитию, но это, же абсолютный нонсенс. Есть много примеров и аналитики, которые показывают, что предприятиям можно расти дружественным к окружающей среде способом, заботясь о будущих поколениях.
Есть такая концепция «зеленого роста» или «зеленой экономики», ее по-разному называют. Об этом тоже надо рассказывать и учить. Да, это трудно, потому что нужно меняться и рефлектировать на эту тему.
Анонсируйте следующий шаг Министерства в рамках выполнения Соглашения. Что именно планируете сделать в ближайшее время?
Очень просто. Закон Украины про экологическую стратегию до 2030 года – раз. Закон Украины о системе электронной отчетности и верификации выбросов парниковых газов – два. О защите озонового слоя – три. Пакет законопроектов по отходам, закон об Изумрудной сети (территории природоохранного значения), и новая большая система мониторинга водных ресурсов. Это то, что уже в процессе утверждения.
Мы все разрабатываем с международными партнерами, общественностью. И, мне кажется, нам удалось выработать культуру хорошего взаимодействия между международными и украинскими экспертами – одни без других не работают, и это хорошо.
Автор: Ирина Шевченко
Источник: УНИАН
Перевод: BusinessForecast.by
При использовании любых материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт BusinessForecast.by обязательна.