Осуществлен ретроспективный обзор предпосылок формирования пространственной мобильности населения как одной из определяющих черт современного общества. Выяснены основные практики реализации пространственной мобильности населения в разрезе этапов развития человечества, которые показывают характер мобильных переходов.
Они отражают восприятие пространственной мобильности как способа: защиты и безопасности в первобытном обществе; жизни и поиска лучших условий проживания в период охотничьего избирательского общества; освоения новых территорий в аграрном обществе; способа поиска лучших условий труда в период технологических изменений и стремительного роста численности населения в индустриальном обществе.
В современном информационном обществе мобильность трансформируется в праве и инструменте демографической и экономической политики. Для дальнейшего, технолого-сингулярного, этапа формируются благоприятные предпосылки восприятия мобильности как нормы. Периодизация развития человечества с определением мобильных переходов раскрывает научную новизну данного исследования.
Проанализированы глобальные тенденции роста пространственной мобильности населения по внешнему вектору. Анализ динамики по количеству международных мигрантов, беженцев, студентов за последние 50 лет доказал институционализации миграции как привычной практики для современного общества.
Выявлено существование все большего количества обществ, основная доля населения которых находится в статусе мигранта. Анализ данных о доли мигрантов в общей численности населения подтвердил рост демографической зависимости развитых стран от миграционного фактора.
Результаты долгосрочного анализа глобальных процессов по реализации пространственной мобильности населения позволили прийти к выводу, что человечество сейчас находится на этапе риска неконтролируемого планетарного перераспределения человеческих ресурсов.
Такая ситуация вынуждает переориентировать государственную миграционную политику с привычной практики миграционного режима на организацию системного мониторинга с определением уровня и допустимых пределов пространственной мобильности населения. Это будет формировать информационный базис реализации Государственной миграционной политики на этапе противодействия миграционным потерям.
Ключевые слова: пространственная мобильность, развитие человечества, мобильные переходы, международная миграция, международный туризм.
Постановка проблемы. Современное общество без сомнений можно обозначить как высокомобильное. В ходе длительного эволюционного процесса, который за последнее столетие приобрел значительное динамическое ускорение, человечество в своем развитии прошло различные этапы, обозначенные прогрессивными изменениями в способах использования ресурсов и качестве организации жизни.
Разные периоды характеризовались различными социально-демографическими, экономическими, технологическими, политическими условиями безопасности, и каждому из них присущи специфические особенности человеческого развития.
Вопрос пространственной мобильности населения пока не находит должного освещения в трудах отечественных ученых. Очень многие наработки раскрывают различные аспекты миграции как одного из направлений реализации высокого уровня мобильности.
Есть исследования в области туризма, отражающие склонность населения к временным перемещениям с целью рекреации и туризма. Этим процессам предшествует формирование определенного уровня пространственной мобильности и уже на этом этапе можно влиять на население, противодействуя вероятным миграционным потерям и асимметрии в туристических потоках.
Данное исследование призвано привлечь внимание к такой важной социально-экономической категории как «пространственная мобильность», раскрыть ее теоретическую сущность и описать исторические предпосылки формирования. При этом сделан акцент на внешнем векторе пространственных перемещений населения.
Анализ последних исследований и публикаций. Результаты данного исследования базируются на наработках украинских ученых, которые раскрывают различные аспекты мобильного свойства современного общества, в том числе в пространственном измерении – В. Билык (V. Bilyk), В. Близнюк (V. Blyznyuk), И. Каленюк (I. Kaleniuk), В. Приймак (V. Pryymak), С. Сардак (S. Sardak), Д. Свириденко (D. Svyrydenko), М. Стрюк (M. Stryuk) и других.
Теоретические основы изучения пространственной мобильности заложены известными зарубежными учеными: З. Бауман (Z. Bauman) — мобильность как защищенность; Ф. Дювель (F. Duval) — методология мобильности; А. Тоффлер (A. Toffler) – мобильность как признак периодизации развития; Д. Массей (D. Massey) — миграционные детерминанты; Дж. Урри (J. Urry) — каналы мобильности; П. Викрамасекара (P. Wickramasekara) – экономические мотивы мобильности; Г. Ворд (G. Ward), Ж. Делейзе (Deleuze), Ф. Гватарри (F.Guattari), М. Кастельс (M. Castells), М. Манн (М. Mann) — концепция мобильного общества; П. Сорокин (P. Sorokin) — социальная мобильность; Т. Фаист (Т. Faist) – транснационализация и миграция и других.
Важными являются также наработки ученых из популярного миграционного вопроса, что отражает одно из последствий реализации высокого уровня пространственной мобильности населения. Здесь стоит отметить труды Ю. Куруновой (Yu. Курунова), Е. Либановой (E. Libanova), О. Малиновской (O. Malynovska), А. Позняка (O. Poznyak), Л. Ткаченко (L. Tkachenko), У. Садовой (U. Sadova) и других.
Информационной основой аналитических расчетов этой публикации послужили статистические отчеты Международной организации по миграции (International Organization for Migration), Института миграционной политики (Migration Policy Institute), Организации экономического сотрудничества и развития (OECD), Всемирного банка (Word Bank), а также веб-ресурсы ICEF Monitor, Statista, worldometers.info.
Целью статьи является ретроспективное исследование предпосылок формирования пространственной мобильности населения в глобальном измерении с акцентом на внешний вектор для понимания закономерностей роста ее уровня и возможности реализации миграционной политики на этапе противодействия миграционным потерям.
Научная новизна. Научная новизна этой публикации заключается в развитии теоретических методологических основ исследования пространственной мобильности населения, что остается мало изученной категорией с экономической точки зрения.
Первый этап глубинных методологических разработок предполагает понимание исторических предпосылок формирования пространственной мобильности населения, которая в настоящее время постепенно трансформируется в привычную норму повседневной жизни каждого человека, а рост масштабов ее реализации вынуждает к поиску новых способов управленческого воздействия.
Материал данной публикации призван привлечь внимание отечественных ученых к вопросу пространственной мобильности населения и необходимости научного обоснования ее уровня и границ, чтобы не допустить деструктивного влияния на процессы человеческого развития.
Изложение основного материала. Пространственная мобильность населения в теоретическом смысле отражает его готовность и способность осуществлять перемещения в определенных пространственно-временных координатах, которые в большинстве случаев воспринимаются как комфортные. В процессе формулировки теоретико-методологических основ исследования пространственной мобильности населения крайне важно осуществить ретроспективный обзор предпосылок ее формирования.
При этом целесообразно ориентироваться на общеизвестные периоды цивилизации в развитии, что берет начало от первобытного (до цивилизации) общества до настоящего, что ныне интерпретируется как информационное, с последующим возможным переходом к технологическому и сингулярному.
На этапе первобытного общества мобильность человека была крайне ограниченной, его цель состояла в объединении с другими представителями человеческого вида. Практика номадизма была почти отсутствующей и проявлялась в поиске лучшей среды пребывания и добывания пищи. На этапе охотничье-собирательского общества номадизм значительно распространился.
Постепенно он превращался в стиль жизни для многих племен, которые, как правило, передвигались по степным просторам. Этот этап считают временем возникновения кочевых «империй» и начала градостроительства.
Довольно длительный период аграрного общества характеризовался многими значимыми изменениями. В рамках прослеживания эволюции развития человечества и роста уровня его пространственной мобильности особого внимания заслуживает великое переселение народов.
Аграрный период – это время активного пространственного развития, проявлялся как в градостроительстве, так и в освоении новых территорий. Значительную роль тогда сыграл период великих географических открытий. Фактически был своеобразный переломный момент, когда человечество осознало пространственные масштабы своего существования и сформировало планетарное мировоззрение самоидентификации.
Также это период проявления первых признаков образовательной мобильности: в средневековье в университетских кругах можно было найти студентов, известных как «clerici vagantes» (странствующие студенты, бывшие студенты и даже профессора), которые пользовались возможностями перемещения внутри и за пределами страны, посетить лучшие университеты. Каждый из них имел определенную специализацию, где студенческая элита могла найти лучшие знания и лучших учителей.
Индустриальная эпоха ознаменована формированием миграционной политики, что обусловлено активизацией миграционных процессов в условиях научно-технического прогресса, индустриализации экономики и возникновения новых ареалов привлечения рабочей силы. Высокий уровень мобильности населения на фоне повышения уровня благосостояния и образованности заключался в росте туристических потоков, что повлекло становление организованного туризма.
Период информационного общества как этап развертывания новой формы человеческого бытия – виртуальной реальности, что подменяет социальную (создает симуляцию собственного человеческого существования), сопровождается восприятием высокой пространственной мобильности как права каждого человека.
Текущий трансформационный переход к технолого-сингулярному обществу (с внедрением роботизированных технологий) обозначенный дальнейшим ростом уровня мобильности, что определяет необходимость ее исследования на стадии формирования и реализации в туристической и миграционной активности, а также вероятных трансформаций в виртуальные формы.
Предполагается, что очередной этап обеспечит возникновение новых форм человеческого бытия, в которых будут тесно переплетаться реальное физическое и виртуальное пространство.
Новые технологии позволят симулировать различные ситуации, что сократит потребность человека в реальных перемещениях. При таких условиях пространственная мобильность приобретет новые признаки, что тоже требует тщательного изучения.
Прослеживание формирования пространственной мобильности населения в разрезе основных этапов развития человечества привлекает внимание к наиболее показательным эволюционным изменениям. Огромную роль в росте пространственной мобильности играет демографическое развитие.
Мобильность населения увеличивалась в условиях значительной активизации процессов демовыдворения: чтобы достичь численности в 1 млрд. человечеству нужно было 1800 лет, 2 млрд. – 130 лет (1930 год), 3 млрд. – 30 лет (1959 год), 4 млрд. – 15 лет (1974 год), 5 млрд. – лишь 13 лет (1987 год). Только за период 1955-2016 годов численность населения выросла в 2,7 раза. Такие же пропорции имеет и рост плотности населения — с 21 человек/м2 в 1955 году до 57 человек/м2 в 2016 году.
Не менее значимыми для пространственной мобильности населения стали факторы развития транспортной и коммуникационной инфраструктуры. Новейшие проекты создания глобальных транспортных сетей, постоянное наращивание скорости пространственных перемещений, безусловно, играют колоссальную роль в реализации мобильности населения, обеспечивая одновременно высокую циркуляцию человеческих и других ресурсов.
Рост численности населения повлек институционализацию практики пространственных перемещений — миграции. Сейчас количество международных мигрантов достигло почти 244 млн. человек, что составляет 3% от всего населения Земли. Особенно показательна динамика последних десятилетий, этот показатель на протяжении 1960-2015 годов увеличился втрое.
Географическая структура миграционной активности, то есть страны происхождения и назначения международных мигрантов, за последнее столетие тоже существенно изменилась. Если в начале ХХ века основными донорами мигрантов были Великобритания (до 41% от всего населения), Норвегия (36%), Португалия (30%), то в 2000-х – Мексика (10% от всего населения), Афганистан (10%), Марокко (9%).
Если на этапе формирования индустриального общества причиной миграций было освоение колонизированных территорий (Великобритания – США, Португалия – Латинская Америка и т. д.), то с начала ХХ века миграция стала приобретать политические признаки.
Нынешний этап экономической миграции характеризуется формированием основных очагов миграционной активности в таких странах, как Объединенные Арабские Эмираты (88% международных мигрантов от всего населения), Катар (75%), Кувейт (74%), Лихтенштейн (63%), Андорра (60%), Монако (56%), Бахрейн (51%), Сингапур (45%), Люксембург (44%), Саудовская Аравия (32%), Швейцария (29%), Австралия и Новая Зеландия (27%), Мальдивские острова (26%), Израиль (25%), Бруней (24%), Казахстан (20%) и так далее.
В Украине, по данным МОМ, доля международных мигрантов в общей численности населения достигает 12%.
Статистические данные МОМ доказывают рост количества специфических обществ, которые существуют в условиях очень высокого уровня реализованной пространственной мобильности населения. Это могут быть небольшие островные государства или территории со специфическим экономическим режимом. Для таких обществ перемещение является нормой, стилем жизни, реализуемым в условиях развитой инфраструктуры (в первую очередь, транспортной).
Активные миграционные процессы повышают демографическую зависимость от миграционного фактора. Особенно это характерно для развитых государств. Подтверждает это такая тенденция: в 2000 году доля международных мигрантов в численности населения стран с высоким уровнем дохода составляла 9%, а в 2015 достигла 15%.
Страны с высоким уровнем дохода закономерно являются привлекательными ареалами притяжения человеческих ресурсов. Как подтверждают данные МОМ, на развитые страны приходится 71,2% всех иммиграций по состоянию на 2015 год, в том числе на страны ОЭСР – 51,0%. Показательно, что доля международных мигрантов в структуре населения стран с высоким уровнем дохода выше среднемирового значения (15 и 3% соответственно) и продолжает стремительно, расти.
Основными донорами человеческих ресурсов остаются страны со средним уровнем дохода – 70,1% в 2015 году. Это соответствует нынешней иерархии мотивов миграции, основными среди которых являются экономические.
Рост уровня пространственной мобильности населения подтверждают также другие показатели. В условиях нестабильной ситуации и углубления разрывов по уровню благосостояния между различными странами растет количество лиц с особым правовым статусом беженцев, искателей убежища, внутренне перемещенных лиц.
Это явление даже стало причиной пересмотра стандартов миграционной политики и политики по делам беженцев стран ЕС после ситуации беспрецедентного роста количества беженцев из охваченных войнами стран Африки и Ближнего Востока.
По состоянию на 2015 год в мире насчитывалось более 16 млн. лиц со статусом беженца, 3 млн. соискателей убежища и более 37 млн. внутренне перемещенных лиц, которые реализовали свою пространственную мобильность в условиях безысходности, вынужденного поиска безопасных условий пребывания.
Для сравнения, в 2000 году таких лиц насчитывалось 12 млн. 948 тыс. и 6 млн. соответственно. Если в начале 2000-х годов доля беженцев составляла 0,3% от всего населения мира, то в 2015 году достигла наивысшего значения – 0,8%. Нынешние условия мирового развития способствуют массовым перемещениям с вынужденной реализацией пространственной мобильности.
Особенно поражает смещение пропорций в общей структуре вынужденных миграций в пользу доли внутренне перемещенных лиц, что свидетельствует о распространении внутренних политических, военных, социальных, экономических проблем во многих странах мира. Эта проблема коснулась и Украины.
Несмотря на вынужденные перемещения, рост уровня пространственной мобильности населения подтверждает молодежный сегмент. Речь идет об увеличении количества международных студентов. Среднемировой показатель медианного возраста мигранта – 39 лет (по состоянию на 2015 год, при том, чем более развита страна, тем возраст выше), но количество лиц, которые получают образование за рубежом, постоянно растет и это существенно «омолаживает» миграционные процессы.
Как подтверждают статистические данные, количество международных студентов с начала 1990-х годов выросло более чем в три раза. В 1990 году – 1,3 млн., в 2000 году – 2,1 млн., в 2014 году — 5,0 млн. Сравнивая динамику миграционных процессов (трехкратный рост количества мигрантов среди всего населения в течение последних 55 лет) видим, что его молодежный сегмент значительно быстрее повышает мобильность. И часто реализует ее в стремлении получения качественного высшего образования за рубежом.
Постоянный рост интенсивности миграционных процессов повлек становление многочисленных и мощных диаспор. Их развитие сопровождается возникновением второго поколения мигрантов. Такие лица формируют специфическую группу — экспатриантов, которые по-разному себя идентифицируют со страной происхождения родителей. Доля таких лиц в структуре населения большинства стран мира постоянно растет.
Среди стран ОЭСР самый высокий показатель выявлен для Люксембурга – 43,7%, Швейцарии – 28,3, Австралии – 27,7, Израиля – 22,6, Новой Зеландии – 22,4, Канады – 20,0, Австрии – 16,7 (данные 2013 года). Это очень важный аспект, который требует учета при реализации социальной, культурной политики соответствующих обществ. Особое значение он приобретает для развитых государств, которые являются привлекательными с точки зрения иммиграции.
Альтернативным направлением реализации высокого уровня пространственной мобильности населения является стремительное развитие туристической сферы. С середины ХХ века количество международных туристов выросло более чем в 47 раз. В 2015 году, по данным Всемирной туристической организации, насчитывалось 1186 млрд. международных туристов во всем мире, что на 5% больше показателей 2014 года.
Если в 1950-х годах доля международных туристов в общей численности населения мира составляла около 1%, то в 2015 году превысила 16%. Расходы иностранных туристов составляют 6,0% мирового экспорта и 5,8% мирового импорта (данные 2014 года).
Бесспорно, туристическое направление в реализации высокого уровня пространственной мобильности является признаком общества благосостояния, общества знаний, где потребность путешествий существенно трансформирует систему ценностей современного человека и структуру его расходов.
По результатам ретроспективного обзора формирования пространственной мобильности населения приходим к выводу, что человечество сейчас достигло исторического максимума по количеству мигрантов и туристов, продолжая сохранять высокие мобильные характеристики.
Ретроспективный обзор подтверждает институционализацию благоприятных предпосылок для дальнейшего роста уровня пространственной мобильности. При таких обстоятельствах мобильность должна служить одним из определяющих критериев периодизации развития человечества.
Сейчас очень мало специалистов учитывают этот признак в эволюционных концепциях, придавая больший вес типу экономики, технологическому укладу, роли знаний и интеллекта. Лишь в единичных теоретических обоснованиях мобильность выделена как признак (индикатор, детерминанта развития). Так, значительную роль пространственная мобильность играет в волновой концепции Э. Тоффлера как один из важных признаков периодизации развития человечества.
Также мобильность выделяется в образовательной парадигме на основании того, что низкая пространственная мобильность накладывается на низкую квалификационную мобильность населения.
В условиях постоянного роста уровня пространственной мобильности населения перед учеными и специалистами встает актуальная задача – обосновать, каким должен быть уровень мобильности, нужно ли его регулировать и влиять на направления реализации. Ответ на эти вопросы позволит выявить взаимосвязь пространственной мобильности населения с процессами человеческого развития. При этом проявляется двойственность восприятия мобильности.
С одной стороны, высокий уровень мобильности является признаком развития общества. Как пишет З. Бауман, в современном мире мобильность является защищенностью, а высокий ее уровень – признаком элитарности.
С другой стороны, вынужденная мобильность является практикой бедных, проблемных государств (стоит только вспомнить ситуацию, которая привела к Европейскому миграционному кризису 2015 года, что, по сути, является гуманитарной катастрофой). Существуют предостережения для стран с переходной экономикой и средним уровнем дохода, которые сейчас являются основными донорами рабочей силы в мире, и к которым относится Украина.
Для них высокий уровень пространственной мобильности населения является вызовом, требующим противодействия чрезмерным миграционным потерям путем улучшения внутренних условий человеческого развития.
Здесь сам по себе уровень пространственной мобильности не указывает на необходимость введения мер по его регулированию. Для развитых обществ высокая пространственная мобильность является положительным признаком, который не может вызвать чрезмерные миграционные потери, а для развивающихся стран завышенный уровень мобильности часто является риском, который нужно нивелировать.
При этом показаны приоритеты регулирования пространственной мобильности для разных типов стран. Это обобщенный подход, который не лишает необходимости учета специфики развития и влияния миграционного фактора для каждого общества в отдельности.
Определение уровня пространственной мобильности является необходимым, учитывая негативные последствия его реализации в контексте человеческого развития (в частности, в форме чрезмерных миграционных потерь).
Считаем, что должен сохраняться такой уровень мобильности, который обеспечивал бы прогрессивные изменения по направлениям:
Демографическим направлениям – поддержка демографического воспроизводства за счет привлечения гостей из других общественных систем, трансформации за счет этой половозрастной структуры населения.
Экономическим направлениям – перераспределение рабочей силы в соответствии с потребностями региональных рынков труда, активизация движения капитала, в том числе в форме расходов на туристические и миграционные услуги.
Социальным направлениям – обеспечение формирования новых коммуникационных, социальных сетей, социального капитала, удовлетворение потребностей познания (через туризм).
Интеллектуальным направлениям – удовлетворение потребностей доступа к образовательным услугам, рабочим местам с возможностями личностного развития.
Культурным направлениям – обеспечение целостного развития личности и общества, усиление связей в социуме как реакции на возможные миграционные потери, стремление к самоидентификации, сохранение этнических особенностей в полиэтнической и поликультурной среде.
Выводы. Итак, изучение ретроспективы формирования пространственной мобильности населения доказывает, что это один из краеугольных признаков развития человечества. Данные официальной статистики, информационные наблюдения подтверждают тенденцию к неуклонному росту уровня пространственной мобильности населения, которое все чаще прибегает к практикам перемещений с целью туризма и миграции.
В дальнейшем это может существенно усложнить регуляцию процессов человеческих перемещений.
Современные общества к регулированию таких тенденций пока не готовы. Большинство из них, особенно развитых, которые хорошо понимают свою привлекательность для иммигрантов и туристов, применяют привычную для миграционного режима практику, что стала частью глобального экономического порядка второй половины ХХ века.
При постоянном росте уровня пространственной мобильности населения и вынужденных миграций человечество может оказаться в условиях неконтролируемого перераспределения человеческих ресурсов.
Такой процесс является деструктивным и требует целевого воздействия. Поэтому крайне важной является организация на уровне государств (в связи с территориальной спецификой) системного мониторинга с определением уровня и допустимых границ пространственной мобильности населения. Такие данные будут служить научно-информационной основой реализации Государственной миграционной политики на этапе противодействия миграционным потерям.
В дальнейших исследованиях автор планирует развивать теоретико-методологические основы формирования и реализации пространственной мобильности населения с одновременной наработкой понятийно-терминологического аппарата и классификацией видов мобильности.
Автор: М.М. Биль, кандидат наук по государственному управлению, старший научный сотрудник, докторант ГУ «Институт региональных исследований им. М.И. Долишнего НАН Украины», E-mail: bmm1983@gmail.com
Источник: Журнал «Демография и социальная экономика»
Перевод: BusinessForecast.by
При использовании любых материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт BusinessForecast.by обязательна.