Начало 2022 года оказалось на удивление тревожным для глобальной экономики. Еще январь не закончился, а весомых негативных экономических новостей уже набралось на несколько кварталов.
Декабрьская потребительская инфляция в США достигла самого высокого темпа за почти 40 лет — 7%. Рост потребительских цен в Еврозоне составил 5%, повторив рекорд 1991 года. Народный банк Китая (НБК) второй раз за какой-то месяц снизил ключевую процентную ставку после полуторагодичного перерыва.
Американские рынки акций падали несколько дней подряд, причем так стремительно, как не было, пожалуй, с начала коронакризиса. Если этот год вот так начинается, то, что будет дальше? Насколько связаны названные события, что из них следует и к чему должна готовиться Украина? Попробуем разобраться.
Все взгляды на США
На сегодня Соединенные Штаты — эпицентр мировых экономических событий. Не столько потому, что их экономика крупнейшая в мире, сколько из-за того, что тенденции и решения, которые там появились в период коронакризиса, сейчас формируют ключевые глобальные тренды.
В декабре годовая потребительская инфляция в США составляла 7%. Важно, что этот показатель не обусловлен какой-то одной группой товаров, а отражает действительно широкомасштабный рост цен.
По данным Бюро трудовой статистики Министерства труда США, кроме энергетических товаров и услуг, которые за год подорожали на 29,3%, заметно выросли в цене также и еда (6,3%), другие товары, кроме еды (10,7%), услуги (3,7%).
Подавляющее большинство товарных позиций по потребительскому набору США подорожало темпом, который значительно превышает долгосрочную инфляционную цель Федеральной резервной системы (ФРС) в 2 процента. Это означает, что, с одной стороны, в Соединенных Штатах имеется классический перегрев экономики, там бушует инфляция спроса, которая требует соответствующих средств «лечения», а с другой стороны, ФРС уже не может не действовать, потому что установленные ей рамки давно и существенно пересечены.
Казалось бы, логика действий проста. Если инфляцию в США и мире обусловили $12 трлн., на которые увеличились балансы Центробанков – эмитентов мировых резервных валют, то есть которые напечатали для преодоления экономических последствий пандемии COVID-19, то достаточно выключить печатные станки – и все станет на свои места, инфляция погаснет. Но такой ход мыслей неполный, а потому ошибочный.
Во-первых, значительно выросли инфляционные ожидания. По данным Мичиганского университета, пятилетние ожидания в США составляют 3,1% – это максимум за почти 10 лет. По данным ФРС, годовые ожидания достигли 6%. Это означает, что опрошенные американцы считают, что повышенная инфляция в них надолго.
Такие убеждения корректируют систему принятия экономических решений, что само собой будет ускорять инфляцию в ближайшее время. Чтобы сбить ее темп, мало просто выключить печатный станок, а нужно еще и «сушить» экономику, то есть делать деньги дороже, повышая процентные ставки.
Во-вторых, в США возникла уникальная ситуация на рынке труда. И это, возможно, важнее, чем ожидание. С одной стороны, по состоянию на декабрь в американской экономике было почти 156 млн. занятых, что до сих пор на 2,8 млн. (1,8%) занятых лиц меньше, чем до начала пандемии. Здесь якобы наблюдался избыток рабочей силы.
С другой стороны, за два года до декабря 2021 года номинальная заработная плата в США выросла на 11,6% (в соответствии с иным показателем в октябре годовой рост составил 9,8%) – довольно высокий темп, что может свидетельствовать о дефиците рабочей силы. Как совмещаются эти две тенденции? Дело в том, что пандемия установила объективные ограничения для ряда отраслей экономики. Для многих они оказались неподъемными, поэтому в первые месяцы пандемии в США освободили 17 млн. человек.
Затем ограничения несколько ослабли, но не исчезли, при этом общая неопределенность осталась – для многих пострадавших компаний этого было достаточно, чтобы не нанимать новых работников на место уволенных.
В то же время, существуют другие отрасли экономики, для которых обусловленные пандемией ограничения не критичны и которые производят настолько прорывные продукты, что на них сохраняется высокий спрос даже в условиях коронакризиса. Вот как раз они нанимают и остро нуждаются в квалифицированных работниках.
Именно благодаря таким отраслям годовой ВВП США в III квартале 2021 года был на 5,9% выше, чем в IV — в 2019 году (при меньшем уровне занятости, то есть при более высокой производительности труда).
Благодаря этому, количество вакансий в Соединенных Штатах держится на уровне около 10 млн., что наполовину больше, чем до пандемии. Именно из-за них в ноябре количество увольнений с работы в США достигло рекордных 4,5 млн. Очевидно, что работники увольняются из традиционных отраслей, чтобы занять место в прогрессивных направлениях, которые больше платят.
Итак, в США происходит удивительная стремительная автоматическая рыночная перестройка экономики в направлении развития новейших отраслей, на которые коронакризис почти не влияет. Эта перестройка требует высокооплачиваемой рабочей силы. Факт роста уровня зарплат, который из этого следует, уже сам собой будет иметь инфляционные последствия, потому что когда человек получает более высокий доход, то значительно легче отдает деньги за более дорогие товары и услуги. Но это не все.
Если обобщить разные показатели, то на рынке труда Соединенных Штатов остаются незанятыми еще примерно 0,5–2,5 млн. человек. При нынешних темпах роста занятости этого хватит на 2-3 месяца развития прогрессивных отраслей. А дальше возникнет дефицит рабочей силы, который погонит зарплаты еще больше вверх. Тогда инфляция превратится из монетарной в структурную. А это проблема не на один квартал, которая, по сути, без значительного экономического кризиса не решается.
Очень вероятно, что капитал начнет отплывать с рискованных рынков. Их валюты, акции и облигации упадут в цене. Занимать за рубежом станет труднее, а для некоторых стран невозможно. Для Украины это означает, что нужно готовить надежный финансовый запас.
Вот почему сейчас ФРС каждый раз обостряет свою риторику относительно необходимости сворачивания программы количественного смягчения и повышения процентных ставок. Еще месяц назад рынок ожидал, что в 2022 году ФРС повысит учетную ставку трижды суммарно на 75 базисных пунктов, а сейчас ожидает, что четыре раза на 100 базисных пунктов. И это еще не предел, потому что угроза значительной структурной инфляции в США сейчас очень близка.
Финансовые рынки реагируют соответственно. Во-первых, длительная инфляция обесценивает облигации. За последний год доходность к погашению десятилетних государственных облигаций США выросла с 1,0% до 1,7% и, судя по всему, в течение этого года она легко может дойти до 2,5–3%.
Во-вторых, сегодня рынки акций США находятся настолько высоко, что дивидендная доходность ключевых индексов акций ниже, чем доходность к погашению государственных облигаций.
Например, по оценке Wall Street Journal, для индекса акций S&P 500 она составляет 1,38%. У облигаций, которые гарантируют фиксированную доходность, она растет и уже выше, чем у акций. Выплаты дивидендов по ним неопределенны, потому что зависят от очень многих факторов, здесь между облигациями и акциями любой инвестор будет выбирать облигации. Это означает, что рынок акций будет падать. Эта тенденция четко проявилась на прошлой неделе, и будет продолжаться до тех пор, пока структурная инфляция будет заставлять ФРС поднимать процентные ставки.
Падение американских рынков акций и облигаций в итоге ударит по финансовому сектору и может ограничить объем реальных инвестиций в экономику США. Но будет ли это критичным для экономики США, пока непонятно, ведь развитие прогрессивных отраслей и оживленный совокупный спрос, поддержанный структурной инфляцией, могут нивелировать эти факторы спада, как это было, например, в начале 2000-х во время пузыря домкомов.
В любом случае более высокие процентные ставки в США изменят направления движения капитала. Очень вероятно, что капитал начнет отплывать с рискованных рынков. Их валюты, акции и облигации упадут в цене.
Занимать за рубежом станет труднее, а для некоторых стран невозможно. Об этом прямо заявила исполнительный директор Международного валютного фонда (МВФ) Кристалина Георгиева, выступая на онлайн-встрече, посвященной повестке дня Давоса: «То, что делает ФРС, имеет последствия для США и других стран, особенно тех, которые имеют высокий уровень долга, деноминированного в долларах. И это может стать холодным душем для тех, у которых экономическое восстановление уже стало слабым».
Для Украины это означает, что нужно готовить надежный финансовый запас на случай закрытости для нас международных финансовых рынков. Параллельно нужно активизировать канал сотрудничества с международными финансовыми организациями, особенно МВФ.
В этом контексте очень вовремя появилось объявление ЕС о начале новой программы макрофинансовой помощи Украине объемом в €1,2 млрд. А любые заявления политиканов о том, что наше государство может обойтись без внешней помощи, следует считать как минимум недальновидными, как максимум – враждебными.
Инертная Европа
В Еврозоне в декабре также была высокая годовая потребительская инфляция – 5%. Но она имела совсем другую природу. По данным Евростата, продукция энергетики подорожала на 26%, но она занимает лишь 9,5% в потребительском наборе европейцев. В остальных товарных группах рост цен был умеренным: еда, алкоголь, табак подорожали на 3,2%, промышленные товары (без энергетического компонента) – на 2,9%, услуги – на 2,4%.
Если вынести за скобки стоимость энергоносителей, то этот темп инфляции слишком невнятен, чтобы бить тревогу. В Европе нет инфляции на спрос, и пока не может быть. Это подтверждает тот факт, что в третьем квартале 2021 года ВВП Еврозоны все еще был ниже (на 0,4%), чем до пандемии. Поэтому можно ожидать, что Европейский центральный банк (ЕЦБ) продолжит печатать деньги еще, по крайней мере, несколько кварталов.
Экономика Еврозоны более инертна, чем американская, потому что больше социальная. В результате пандемии она освободила около 5 млн. человек, то есть сам собой ресурс для развития прогрессивных отраслей был меньше. Но и скорость создания современных рабочих мест в Европе ниже, поэтому там нет такой стремительной структурной перестройки, которую можно наблюдать в США.
Так, европейская экономика уже поглотила трудовые ресурсы, высвободившиеся вследствие пандемии. Но, судя по темпам роста ВВП, к качественному скачку ее производительности это не привело. Это подтверждают темпы роста номинальных зарплат: в сентябре 2021 года годовые зарплаты в Еврозоне выросли на 2,3%, то есть де-факто реальная зарплата там падает.
Отсюда следует, что Европа очень далека от структурной инфляции и, соответственно, от всех ее последствий, которые присущи Соединенным Штатам. Так, европейские акции и облигации могут подешеветь вместе с американскими, потому что когда вторые существенно будут падать, то в определенный момент станут выгодной инвестиционной альтернативой по сравнению с первыми. Но для первых это будет лишь опосредованная причина падения, которая, возможно, никак не отразится на деловой активности.
В связи с этим возникает две проблемы. Первая — цены на энергоносители. Важно заметить, что темп инфляции принципиально отличается между странами Еврозоны от 12% в Эстонии до 2,6% на Мальте. И разница зависит не от того, где расположена страна на севере или на юге – и холодно в ней зимой или нет, а от того, какова структура энергетического сектора.
Например, Южная Испания – четвертая по темпу инфляции (6,7%), потому что ее энергетика зависит от ископаемых источников энергии (бензина, природного газа, угля). А Северная Финляндия — третья с конца (3,2%), потому что более половины своих энергетических потребностей обеспечивает древесиной, атомной и возобновляемой энергетикой (природный газ занимает лишь 4,9%).
Поэтому нынешний энергетический кризис послужит очень хорошим уроком для европейцев, ведь те страны, которые еще значительно зависят от ископаемых источников, очень быстро начнут вводить альтернативы им. В целом Европа и до этой зимы прилагала значительные усилия, чтобы сделать свою энергетику климатически нейтральной и свести к минимуму использование ископаемых энергоносителей. А теперь она будет делать это еще быстрее.
И вторая проблема — курс евро. Если в США будут расти производительность экономики и процентные ставки, что будет стимулировать приток капитала в Америку, то слабость экономического восстановления в ЕС и необходимость сохранять там мягкую монетарную политику станет предпосылкой оттока капитала из Европы.
Возникает финансовая и экономическая двойная «разность потенциалов», которая будет толкать доллар вверх (не только в отношении евро, но и в отношении валют многих развивающихся стран), а евро – вниз. Вполне может быть, что в течение нескольких лет один евро будет стоить один доллар.
Такие перспективы открывают для Украины вполне конкретные возможности и риски. Прежде всего, уменьшение зависимости европейской экономики от ископаемого топлива тесно переплетается с трансформацией в климатически нейтральном направлении. Несомненно, с 2022 года такая трансформация значительно усилится, а она имеет известные, вполне очерченные контуры.
В июле 2020 года опубликовали «Водородную стратегию для климатически нейтральной Европы», в которой речь идет о путях развития водородной экономики в ЕС. В стратегии трижды вспоминают Украину, как ни одну другую страну, потому что рассматривают нас как стратегического партнера в этом направлении.
Нам нужно развивать водородную экономику параллельно с ЕС, чтобы в удобный момент интегрировать свою энергосистему в европейскую. На этом этапе нужно просто наращивать потенциал украинской возобновляемой энергетики. Конечно, можно делать значительно больше, но не факт, что в нынешнем состоянии наше государство на это способно.
Правда, здесь возникает и главный риск. Чтобы сделать экономику Евросоюза климатически нейтральной, надо раскрыть потенциал водородной экономики Украины и интегрировать ее в европейскую. А это будет означать постепенный отказ от газа, от которого сегодня ЕС очень зависим.
Длительная инфляция обесценивает облигации. За последний год доходность к погашению десятилетних государственных облигаций США выросла с 1,0% до 1,7% и, судя по всему, в течение этого года она легко может дойти до 2,5–3%.
Главное тактическое следствие экономической ситуации в Европе таково. Если евро будет дешеветь, то это будет давить и на Украину, потому что ЕС – наш главный торговый партнер.
Вероятно, гривна будет девальвировать по отношению к доллару, а чтобы сохранить конкурентоспособность украинских товаров на европейском рынке – и к евро. Этого достаточно, чтобы отпугивать инвесторов, заставить их либо повременить с капиталовложениями в Украину, либо выводить капитал из страны в безопасную гавань. Опять-таки это угроза для финансового сектора страны, с которой надо работать «со вчерашнего дня».
Нестабильный Китай
На другом экономическом полюсе мира тенденции совсем другие. В декабре инфляция в Китае составила 1,5%. Это низкий показатель. И хоть в разгар коронакризиса он был ниже, опускался ниже нуля, однако сегодня проблемы внутренней инфляции в КНР не существует.
Наоборот, замедление годового роста ВВП до 4% в IV квартале 2021 года намекает на то, что китайская экономика ближе к дефляции и стагнации. А смягчение монетарной политики НБК путем снижения ключевой ставки дважды подряд после полутора годового перерыва свидетельствует о том, что Центробанк Китая признает кризисные тенденции. Какие они?
Начать надо с того, что благодаря умелому, хоть и жесткому управлению ситуацией в самом Китае коронакризис был довольно условным и непродолжительным. Уже во втором квартале 2020 года, когда экономики во всем мире обваливались одна за другой, рост ВВП КНР возобновился.
Поэтому НБК не имел необходимости печатать деньги, и за два года пандемии баланс НБК вырос лишь на 6% (в ФРС – на 108%, а в ЕЦБ – на 81%). И пока другие страны печатали деньги, Китай удачно устранял у себя причину того, почему они это делают. Следствие, за год до мая 2021 года юань подорожал с 7,2 юаня до 6,4 юаня за доллар. Значит, в Китае не просто не было фактора повышения инфляции, а был противоположный: уменьшение инфляции из-за ревальвации, вследствие чего в КНР на рубеже 2020-2021 годов трижды зафиксировали месячную дефляцию.
Вот тут началось самое интересное, потому что напечатанные мировыми Центробанками деньги попали на глобальный рынок сырьевых товаров, спровоцировав на них стремительный рост цен. Мы знаем КНР не только как мануфактуру мира, но и как одного из крупнейших импортеров, причем именно сырьевых товаров, поскольку страна пытается покупать как можно меньше готовой продукции, а производить ее сама. В прошлом году импорт товаров в Китай составил 16% от ВВП. По данным Trading Economics, с мая прошлого года средние цены на него держатся на 15-18% выше, чем годом ранее.
В итоге китайские товаропроизводители оказались в сложной ситуации. Экспортеры получили проблемы из-за ревальвации юаня более чем на 10% в конце 2020 года, в результате чего доля зарплаты в себестоимости продукции резко выросла.
Частично они переложили это на финальных покупателей в других странах, но, поскольку, по данным Trading Economics, в течение 2021 года цена китайского экспорта выросла в среднем на около 5% (месячная вариация от -2,2% до +10,6%), то полностью переложить эту проблему на потребителей не удалось. Особенно это касается тех экспортеров, которые работают на теперь уже дорогом импортном сырье.
Однако импортеры наткнулись на стремительный рост себестоимости из-за теперь уже дорогого импорта. А поскольку внутренняя инфляция была невысокая, то те из них, кто работает на внутренний рынок, тоже не знали, как переложить более высокую себестоимость на китайских потребителей. В итоге пострадала рентабельность подавляющего большинства отраслей экономики.
Учитывая то, что, по данным S&P Global, у КНР корпоративный долг составляет $27 трлн., или 159% от ВВП, проблемы с рентабельностью рано или поздно должны были перерасти в проблемы с ликвидностью и рефинансированием корпоративных долгов, особенно среди наиболее кредитованных компаний. Так возникла история с дефолтом China Evergrande Group – одного из крупнейших операторов жилой недвижимости Китая.
Так мягкая мировая антикризисная монетарная политика мощным тараном ударила по стене китайской экономики. Удар точно не прошел бесследно, а вот какими будут масштабы разрушений – покажет время. Инфляция в мире продолжается, то есть внешние факторы прошлогодних кризисных тенденций в китайской экономике обостряются.
В то же время рост цен на новое жилье в Китае замедляется (до 2,6% в декабре 2021 года – рекорд за шесть лет), строительные компании не смогут перекладывать увеличенную себестоимость на потребителей. Производство цемента и стали сокращается несколько месяцев подряд, прирост ВВП замедлился до 4% год к году.
А вялый темп прироста объемов розничных продаж (1,7% год к году в декабре) показывает, что доходы населения тоже слабо растут, и не смогут поддержать экономику дополнительным спросом, как это происходит в США. Китайская экономика на грани огромного кризиса. Ирония судьбы в том, что ее спасение зависит от действий ФРС. Пока последняя медлит с решительной борьбой с инфляцией, время играет против Китая.
Гипотетически власти КНР могут решить проблемы рефинансирования проблемных долгов и даже разрывов ликвидности у проблемных должников, но они не решит проблемы ограниченного потребительского спроса, который будет порождать стагнацию. Конечно, если Китай не начнет раздавать безусловный доход своим гражданам, как это делали в США.
В такой ситуации Украине надо обезопасить себя и свой бизнес от возможных последствий негативных сценариев развития событий. За последние годы наши предприятия существенно расширили свое присутствие на рынках Китая и экономически связанных с ним стран.
Нужно провести ревизию платежеспособности соответствующих партнеров и продолжать сотрудничество лишь с наиболее надежными. Возможно, от планов дальнейшей экспансии на китайский рынок нужно отказаться или, по крайней мере, сделать их консервативными. Несколькими словами угрозы большие, поэтому ответы на них должны быть адекватными.
А вообще для Украины 2022 год будет очень непростым. Отток капитала с развивающихся рынков, рост доллара и стоимости заимствований, необходимость тратить значительные средства на пополнение запасов энергоносителей неизвестно по каким ценам, почти гарантированное падение урожайности сельскохозяйственного производства из-за подорожания горюче-смазочных материалов более чем в полтора раза и минеральных удобрений в 2-3 раза.
Автор: Любомир Шавалюк
Источник: Тиждень
Перевод: BusinessForecast.by
При использовании любых материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт BusinessForecast.by обязательна.