В первой части своего интервью председатель правления ЗАО НЭК «Укрэнерго» Владимир Кудрицкий рассказал о «торговле воздухом» на балансирующем рынке, взаимных долгах, дефиците компании и о новой модели ПСО.
Владимир Кудрицкий работает в Укрэнерго с 2016 года. Его пригласил в компанию Всеволод Ковальчук, который незадолго до этого возглавил ее. Ковальчук, который больше всего сделал для реформирования Укрэнерго, так и не возглавил компанию, несколько лет проработав со статусом исполняющего обязанности.
В феврале 2020 года Ковальчук ушел из компании из-за конфликта с тогдашним министром энергетики и окружающей среды Алексеем Оржелем. Выполнять обязанности вместо него стал Кудрицкий.
Кудрицкий был очевидным фаворитом на конкурсе наблюдательного совета Укрэнерго при рассмотрении кандидатур на должность председателя правления. 2 августа он был назначен на эту должность.
Во время первого своего интервью в новом статусе, Кудрицкий ответил на вопросы «БизнесЦензора» о своих KPI, мотивации, финансовой дыре на энергетическом рынке и текущих манипуляциях по схеме «торговля воздухом».
- О KPI, доходах и равноудаленности
— Наблюдательный совет ЧАО НЭК «Укрэнерго» 2 августа назначил вас председателем правления компании. На какой период?
— Со мной заключили контракт на пять лет. Это стандартный срок для контрактов с руководителями крупных компаний не только в государственном, но и в частном секторе.
Наверное, в случае Укрэнерго такой срок является логичным, поскольку в течение ближайших пяти лет нам надо воплотить ряд связанных между собой мероприятий.
Сейчас мы готовимся к синхронизации энергосистемы Украины с энергосистемой континентальной Европы ENTSO-E (объединение европейских операторов систем передачи), которая запланирована на 2023 год.
А после этого еще несколько лет понадобится на то, чтобы добиться расширения пропускной способности наших межгосударственных интерконнекторов с Европой для взаимного обмена мощностями до максимально возможной величины – всего около 4 ГВт. И получить возможность воспользоваться всеми преимуществами, которые мы получим вследствие синхронизации.
— Какие перед вами поставлены KPI — показатели эффективности?
— В 2020 году они связаны с реализацией каталога мероприятий соглашения об условиях будущей синхронизации энергосистем Украины и Европы. Кроме того, поскольку это тяжелый кризисный год, мои KPI также связаны с обеспечением достаточной ликвидностью компании.
Это означает, что менеджмент должен обеспечить 100% оплаты наших обязательных платежей: зарплату, налоги, выплаты по кредитам, дивиденды и соответствующий процент покрытия других расходов компании, например, капитальных инвестиций. Безусловно, все это надо сделать в рамках структуры тарифа.
Также речь идет о покрытии расходов на спецобязательства, которые являются основной причиной дефицита средств Укрэнерго в этом году.
— Интересно, в чем ваша заслуга по этим KPI, если тарифы устанавливает Нацкомиссия по государственному регулированию энергетики и коммунальных услуг (НКРЭКУ)?
Тарифы — НКРЭКУ установила, а сбор средств, которые предусмотрены в них, – это уже работа менеджмента Укрэнерго. Чтобы выполнить обязательства компании и обеспечить ее ликвидность, нам нужна, в том числе, определенная оптимизация операционных расходов.
Правильное финансовое планирование — нетривиальная задача. Это вопрос рационального управления финансовыми потоками предприятия. И в такой год, как нынешний, обеспечить это довольно сложно.
У нас в определенные периоды из-за карантина значительно упал уровень сбора средств с рынка, особенно в апреле и мае – до 60% от плана. В июне-июле нам удалось восстановить нормальный уровень оплаты со стороны наших контрагентов, но удержать этот показатель очень сложно. Сейчас мы снова наблюдаем тенденцию к снижению — чуть более 80%.
— Какая текущая задолженность контрагентов Укрэнерго?
— Текущая задолженность, с учетом прошлого года, составляет около 4 млрд. грн. Но эта сумма также включает 1,5 млрд. грн. долгов, по которым или продолжаются суды, или это так называемый оперативный долг, который постоянно возникает и гасится.
Кроме того, у нас есть задолженность от компаний, которые традиционно являются проблемными плательщиками. Например, поставщик последней надежды (ПОН, Укринтерэнерго), некоторые муниципальные компании. Эту проблему мы унаследовали еще из старой модели рынка электрической энергии.
— Вы подавали декларацию за 2019 год, в который указан ваш доход – около 6,75 млн. грн. в год, включая зарплаты в Укрэнерго и в наблюдательном совете Нафтогаза. Какое у вас менеджерское вознаграждение после назначения председателем правления Укрэнерго?
— Я был обязан подавать декларацию, поскольку часть 2019 года проработал на государственном предприятии Укрэнерго (предприятие было корпоратизировано в середине 2019 года), а не в частном акционерном обществе, 100% средства которого принадлежат государству, как это есть сегодня.
Сейчас мой доход по контракту как председателя правления является конфиденциальной информацией, поэтому я не имею права раскрывать его. У меня был период, когда я работал в государственном секторе за зарплату, значительно ниже той, которую я до этого получал в частном секторе. Но так не может быть постоянно. Продолжительность таких периодов зависит от запаса энтузиазма человека, который приходит в государственный сектор, а также от размера его собственных накоплений, то есть «финансовой подушки».
Могу лишь сказать, я считаю, что рыночный уровень вознаграждения для руководства государственных компаний является обязательным условием для того, чтобы в долгосрочной перспективе эти компании трансформировались.
— На вас распространяется ограничение зарплаты в 47 тыс. грн. в месяц, которое действует во время карантина?
— Да.
— Ок, можете не отвечать, но ваш доход по контракту меньше миллиона гривен в месяц или больше?
— Меньше.
— Вы на рынке человек не новый. Если почитать Telegram-каналы, распространяющие контент, выгодный группе Ахметова, то вы являетесь человеком Всеволода Ковальчука – бывшего руководителя Укрэнерго, который брал вас на работу. Из другого лагеря, лояльного к Игорю Коломойскому слышим о том, что вы сблизились с и. о. министра энергетики Ольгой Буславец, которая является лояльной к ДТЭК. Чье мнение ближе к истине?
— Если вы посмотрите на мою биографию, то увидите, что за свою карьеру я работал во многих частных и государственных компаниях. Они принадлежали совершенно разным владельцам, как украинским, так и международным.
В 2015 году я пришел работать в «Укртранснефть» (входит в группу Нафтогаз), которая никоим образом не связана ни с господином Ковальчуком, ни с ДТЭК. С 2016 года я работаю в Укрэнерго. Соответственно, если кто-то бы задался такой целью, объективно очень трудно определить, чей я человек.
— Ковальчук взял вас на работу в Укрэнерго. Вы долгое время проработали вместе.
— Мы довольно долгое время работали вместе, это правда. Но моя карьера свидетельствует о том, что я могу говорить о себе именно как о независимом профессионале.
Кроме того, мы в Укрэнерго все время, сколько я помню себя в этой компании, боролись за то, чтобы во главе системного оператора стоял менеджмент, который не является «чьим-то». И мы много усилий положили именно на то, чтобы сохранить эту независимость.
Что касается госпожи Буславец. В конце февраля 2020 года меня назначили исполняющим обязанности председателя правления Укрэнерго, и я фактически возглавил компанию. Как раз в это же время сменилось правительство, и у меня была возможность начать отношения с ним с чистого листа.
Я пытался выстроить отношения со всеми органами власти, с которыми Укрэнерго приходится сотрудничать. У меня нормальные отношения не только с Ольгой Буславец, а в принципе со всем руководством министерства, которое отвечает за электроэнергетическое направление.
У нас очень конструктивные отношения с министром финансов (Сергеем Марченко), главой органа власти, который является нашим акционером. И могу сказать, что в последние месяцы уровень эффективности нашего взаимодействия с акционером радикально повысился.
У нас отличное взаимодействие с регулятором (возглавляет Валерий Тарасюк). И с Верховной Радой также, прежде всего — с комитетом ВР по вопросам энергетики и жилищно-коммунальных услуг (возглавляет Андрей Герус).
Поэтому сказать, что у меня сложился хороший контакт только с министром энергетики, было бы некорректно. То, что Укрэнерго выстроило нормальные отношения со всеми касательными к нам органами власти, включая правительство в целом, я считаю, одним из наших достижений.
— Мое наблюдение следующее, что Ковальчук был «равноудален» от всех игроков рынка, а вы являетесь «равно приближенным» ко всем игрокам рынка. Вы согласны с таким утверждением?
— Это тождественные понятия.
- О неуплате тарифа Укрэнерго группами Коломойского и Ахметова
— Что происходит с судебными делами в отношении долга предприятий ферросплавной группы Игоря Коломойского (Никопольский и Запорожский заводы, Марганцевый и Покровский ГОК) по неуплате тарифа Укрэнерго на передачу в июле-августе 2019 года? Там сумма долгов составляет 420 млн. грн.
— Сейчас Верховный суд рассматривает кассационную жалобу Укрэнерго на решение апелляционного административного суда, который 5 августа оставил в силе решение суда первой инстанции. Оно касалось отмены постановлений регулятора, установили тариф Укрэнерго на передачу во втором полугодии 2019 года. Мы считаем, что у нас есть все основания для того, чтобы обжаловать и отменить такие решения.
— Там суть иска — отменить решение НКРЭКУ об установлении тарифа на передачу Укрэнерго во второй половине 2019 года. Не получится ли так, что из-за отмены того решения, все потребители будут требовать реституции — возврата уплаченного тарифа на передачу в 2019 году?
— Компании могут анализировать такую возможность. Но решение Апелляционного суда еще не означает автоматического возврата денег, уплаченных потребителями за передачу электрической энергии (э/э) во втором полугодии 2019 года. Мы подали кассационную жалобу и считаем, что имеем серьезные юридические аргументы для этого. Я уверен, что сможем добиться справедливого решения в кассационном суде.
— В каком статусе судебная тяжба с экспортерами группы ДТЭК Рината Ахметова по поводу их требований освободить экспортеров э/э от уплаты тарифов на передачу?
— У нас есть иск к трем предприятиям группы ДТЭК (Д. Трейдинг, ДТЭК Павлоградуголь, ДТЭК Западэнерго) на общую сумму около одного миллиарда гривен. Этот спор именно по уплате тарифа на передачу при экспорте э/э. Мы сейчас находимся в процессе судебного рассмотрения по этим делам.
Параллельно компании группы ДТЭК оспаривают в суде постановления НКРЭКУ о принятии изменений в Кодекс системы передачи. Речь идет о решении, которое уточняло позицию регулятора относительно необходимости уплаты тарифа на передачу при экспортных операциях.
Кроме того, регулятор разъяснил, что в 2019 году также действовал именно такой принцип. Тариф Укрэнерго установлен с учетом объемов экспорта, которые были транспортированы через наши сети.
Экспортные объемы учтены при расчете нашего тарифа и на 2019-й, и на 2020 год. Значит, неуплата этих услуг по передаче влечет за собой дефицит средств Укрэнерго.
- Дефицит тарифной выручки Укрэнерго
— 13 июля НКРЭКУ не повышала тариф Укрэнерго на передачу э/э со 155 до 240 грн./МВт-ч, хотя должна была повысить до 328 грн./МВт-ч. Мы понимаем, что в конце года в Укрэнерго будет большая финансовая дыра. Скажите, какого размера?
— Основной дефицит уже сформирован на эту дату. Он преимущественно образовался с марта по июль 2020 года.
— На сегодня около 20 млрд. гривен…
— Около 23 млрд. грн. Мы прогнозируем, что до конца года он может вырасти до 26 млрд. грн.
— То пакетное решение, которое применила власть — повышение тарифа Укрэнерго, снижение «зеленого» тарифа, изменение модели спецобязательств (PSO) — оно сбалансирует финансовое состояние компании в части не образования новых долгов?
— Кроме этих мер, которые должны сбалансировать рынок электрической энергии, также давайте не будем забывать о возможности использования доходов от продажи межгосударственных пересечений (около 1,4 млрд. грн. в год).
— И не будем забывать о возможности выделить из госбюджета 20% на покрытие расходов по «зеленому» тарифу…
— В действующем законе о госбюджете этих средств не предусмотрено. Я говорю лишь о том, что уже сделано. А, исходя из того, что есть на данный момент, определенный дефицит за август-декабрь 2020 года является возможным. Но он однозначно составит в несколько раз меньше, чем тот, что сформировался за предыдущие пять месяцев, с марта по конец июля.
Значит меры, о которых мы говорим, точно в разы уменьшили проблему. Но будет ли она полностью решена? Это зависит от цены на рынке «На сутки вперед» (РДН) и вообще от цены э/э, которую ГП «Гарантированный покупатель» (ГарПок) сможет получить за свою продукцию уже в рамках нового ПСО. Это также будет зависеть от того, сможет ли ГарПок продать весь свой «портфель» э/э? Или же все-таки часть будет реализовывать на балансирующем рынке с дисконтом.
Кроме этого есть еще один важный фактор – объем фактической выработки э/э из возобновляемых источников энергии (ВИЭ) в отношении прогноза.
— Что может привести к повышению выработки ВИЭ относительно прогнозного баланса?
— Повышенная солнечная интенсивность, которая наблюдалась в июле. Но она может быть и ниже, если, например, сентябрь будет облачным. Можем сказать, что мы значительно приблизились к точке финансового сбалансирования рынка. Но, будет ли она достигнута в итоге, зависит от нескольких внешних факторов.
Если мы поймем, что балансировки не происходит, есть еще несколько дополнительных инструментов, которые можно рассматривать. Например, один из них – внешнее финансирование, которое мы и так планируем привлекать, чтобы выполнить законодательное требование по покрытию 40% накопленного долга.
Но возможны также и другие меры. Мы будем их обсуждать с регулятором при необходимости.
— Ранее вы говорили, что внешнее финансирование могут предоставить Европейский банк реконструкции и развития (ЕБРР) и Европейский инвестиционный банк (ЕИБ) на сумму 220 млн. евро.
— И от Всемирного Банка, с которым мы сейчас ведем переговоры, также возможно привлечь такое финансирование. Пока идет процесс переговоров, воздержусь от объявления конкретных сумм. Однако надо понимать, что кредиты от международных финансовых организаций (МФО) являются дешевыми, но они требуют государственных гарантий.
Поэтому нам нужны изменения в статью 6 закона «О государственном бюджете на 2020 год», которые дадут возможность Кабмину оперативно предоставлять соответствующие государственные гарантии под конкретные займы. Летом Верховная Рада уже попыталась принять их, но, к сожалению, не хватило голосов. Следующая попытка, насколько мне известно, будет в сентябре.
— Значит, на сегодня ни одного конечного решения о предоставлении займа от МФО не существует?
— Пока нет. Надо четко понимать, что любое финальное решение с их стороны возможно лишь после того как будут полностью выполнены все основные меры для урегулирования кризиса на рынке.
Я считаю, что банки будут наблюдать некоторое время за ситуацией на рынке: нормализуется ли она, нет ли каких-то ценовых перекосов?
— С другой стороны, кредиторы никогда не дадут средства, пока они не будут видеть, как их можно будет вернуть.
— Правильно. Именно стабилизацию рынка должен увидеть кредитор для принятия финального решения о займе. Но параллельно мы работаем и с украинскими банками. Прежде всего – с государственными банками, которые могут рассмотреть соответствующие займы под государственные гарантии.
— Но там проценты будут выше?
— Очевидно. И также очевидно, что это будут гривневые кредиты. И для них также будут нужны гарантии, как и для МФО: укладка субкредитных сделок, в которых регулятор обязуется включать нам в тариф тело кредита и проценты. Фактически мы говорим о том, что с помощью этих займов можно будет уменьшить нагрузку на тариф 2020 года, до конца которого осталось всего четыре месяца.
Если бы за это короткое время пришлось собирать с рынка всю имеющуюся задолженность, возникшую из-за тарифного дефицита, повышение тарифа на передачу было бы чрезвычайно болезненным для его участников. Но кредиты будут значить, что расходы на покрытие задолженности по финансированию «зеленого» тарифа все равно будут предусмотрены (растянуты) в тарифах следующих лет.
- Про новую модель ПСО
— Кабмин 5 августа сменил модель ПСО. Теперь Энергоатом будет продавать всю э/э для нужд населения по 10 грн./МВт-ч – это около половины атомной э/э. Укргидроэнерго будет продавать 30% своей э/э по тем же ценам ГарПоку. К чему должно привести изменение ПСО?
— Первое и самое главное следствие — к тому, что на рынке существенно уменьшится профицит э/э.
— Имеете в виду рынок «на сутки вперед» (РДН)?
— На всех сегментах. Объясню почему. В энергосистеме в каждый момент времени не существует избыточной электроэнергии. Упрощенно — в физическом мире в каждый момент времени потребляется и вырабатывается одинаковая мощность э/э.
В мире коммерческих договоров происходит несколько не так. Дело в том, что производитель (например, Энергоатом) или трейдер, который перепродает э/э этого производителя (например, ГарПок), не всегда могут реализовать эту э/э конечному потребителю по разным причинам.
В частности, из-за каких-то административных ограничений в торговых операциях, или же из-за того, что неправильно выстроили свою торговую стратегию и проиграли конкурентную борьбу и тому подобное.
При этом если атомный энергоблок работает на определенной мощности, но э/э которую он производит, не продана потребителю в полном объеме, его нельзя оперативно ограничить, то есть – разгрузить. Ведь наши АЭС не являются маневровыми.
Для того чтобы урегулировать подобные ситуации, существует механизм балансирующего рынка. Он заключается в том, что маневренные тепловые и гидроэлектростанции (поставщики услуг по балансировке), которые распродали свои объемы на разных торговых сегментах, соглашаются, когда это нужно, уменьшить свое производство, то есть быстро разгрузиться.
Вместо того чтобы производить собственную э/э, они перекупают и продают своим клиентам э/э производителей, которые не распродались и не могут вовремя уменьшить свою мощность.
— Это то, что у нас назвали «торговлей воздухом».
— Это рыночный механизм балансирующего рынка, предусмотренный правилами рынка для урегулирования физического профицита электроэнергии, то есть для балансировки энергосистемы. Профицит э/э на рынке – это когда ты производишь больше, чем продал. И тогда избыток фактически потребляется по контрактам, которые заключены не тобой, а другими производителями. Ведь они не произвели свои объемы, а взяли твою э/э и продали своим клиентам.
Надо понимать, что, по сути, балансирующий рынок – не торговая площадка, а место, где на тех участников рынка, которые неправильно спланировали свое производство/торговлю, налагаются штрафные санкции. Поэтому на этом рынке избыточная энергия продается с дисконтом (на сегодня дисконт составляет 45%).
И те производители, которые были вынуждены разгрузиться, то есть не производить объемы, которые они продали своим клиентам, получат эту э/э с дисконтом и продадут своим клиентам по рыночной цене.
Разница между стоимостью э/э, которую они получили на балансирующем рынке, и ценой, которую они получили от своего клиента, – это плата за услугу по балансировке, в данном случае – за разгрузки.
— Значит, когда тепловая станция покупает на балансирующем рынке э/э вместо того, чтобы производить самой, она предоставляет услугу. Дисконтная цена — это премия за то, что она предоставила эту услугу?
— Это плата за услугу. Она должна выполнить две функции. Первая — для станции, которая разгружается, должна быть обеспечена, по крайней мере, безубыточность этой операции. Потому что пуски энергоблоков — очень дорогое удовольствие.
При этом надо помнить, что объемы э/э, которые электростанция не производит, предоставляя услугу по балансировке, она уже давно кому-то продала. А потому должна выполнять эти контракты и получать от них прибыль.
Именно для этого во время разгрузки на балансирующем рынке она перекупает чужую э/э. И если электростанция купила ее за ту же цену, по которой ранее продала свою, то она фактически ничего не заработала.
Ведь у нее есть постоянные расходы на содержание станции, на разгрузку и загрузку энергоблоков и тому подобное. И если сумма этих расходов превышает плату за разгрузку, то электростанции, которые предоставляют услуги по разгрузке (то есть покупают э/э) на балансирующем рынке, терпят убытки. Плата за разгрузку должна сбалансировать экономику тех электростанций, которые эту услугу предоставляют.
Вторая не менее важная функция этой платы – мотивировать производителей, которые не выполняют свои физические (производственные) графики. Производят э/э, что не продали потребителю, и которая будет попадать на балансирующий рынок.
Для этого им нужно уменьшить производство э/э до тех объемов, которые они способны продать. Ведь статья 30 закона «О рынке электроэнергии» говорит, что производители обязаны выполнять собственные суточные графики, составленные согласно объемам купленной и проданной э/э и нести финансовую ответственность за небалансы. Значит, ты должен выработать столько, сколько ты продал.
— Но у нас есть проблема ГарПока, который не производит э/э, но вынужден продавать, и не заинтересован найти конечного потребителя, потому что все его убытки по закону покрываются из тарифа Укрэнерго.
— Именно для устранения этой проблемы, которую можно назвать «номинальной транзакцией» (ведь производитель продает э/э трейдеру, а тот не может продать ее потребителю) между Энергоатомом и ГарПоком, составлено новое ПСО. Оно дает возможность Энергоатому напрямую продавать свободные объемы своей э/э, которые остаются после покрытия потребностей населения.
Первым следствием нового ПСО должно быть уменьшение профицита, наличие которого приводило к тому, что участники рынка не имели возможности купить атомную электроэнергию напрямую у производителя.
Ее можно было приобрести лишь через трейдера (ГарПок) или на балансирующем рынке. Поставщиками услуг по балансировке сейчас являются тепло — и гидроэлектростанции. А в будущем могут стать и крупные потребители, способные менять объемы потребления по диспетчерской команде.
Изменение механизма ПСО будет иметь далеко идущие последствия для всего рыночного механизма, потому, что это устранит искривление на рынке и позволит покупать потребителям и поставщикам большие объемы электроэнергии, произведенные АЭС, напрямую у производителя. И эта э/э не будет попадать на балансирующий рынок.
— Как вы относитесь к пункту №9 в постановлении Кабмина №694 от 5 августа о ПСО, который требовал от Энергоатома продавать э/э по цене не ниже полной рентабельности – 1,38 грн./кВтч, которая превышала рыночную цену? Какая цель была у этого пункта? И почему Кабмин 19 августа убрал эту норму?
Насколько мы понимаем, формула, которая была предложена в первой редакции этого постановления, устанавливала минимальную цену продажи электроэнергии на уровне 1300 грн./МВт-ч.
Для сегмента двусторонних договоров такой уровень с большой вероятностью мог бы стать проблемой, ведь там цены могут быть несколько ниже. Поэтому такое ограничение значительно усложняло бы продажу по двусторонним договорам.
А потому у Энергоатома были очень большие шансы снова не реализовать всю свою электроэнергию, а, соответственно, и профицит бы сохранялся на прежнем уровне. После того, как были внесены уточнения в соответствующую формулу, считаем, что эта проблема должна исчезнуть.
- О «торговле воздухом»
— В июне НКРЭКУ снизила дисконт на балансирующем рынке с 45% до 20%. Но иск Донбассэнерго заблокировал это решение, вернув дисконт до 45%. Донбассэнерго и Центрэнерго настаивают на том, что в старой модели рынка коэффициент за маневрирование (аналог платы за разгрузку) обеспечивал 39% премии к тарифу ТЭС. Укрэнерго является оператором балансирующего рынка. За какой размер дисконта выступаете вы?
— Регулятор устанавливал нижний «прайскеп» (price cap, ценовое ограничение) для балансирующего рынка сначала на уровне 55% от средневзвешенной цены РДН в соответствующий час, затем – 80%. А сегодня, действительно, снова действует ставка 55%.
Мы, как оператор системы передачи, вообще выступаем за отмену любого «прайскепа». Не должно быть никакой нижней границы, на которую электростанция не может опуститься. В правилах рынков Европы нет такого нижнего лимита, когда готовая разгрузиться станция не может выставить заявку на покупку профицитной электроэнергии ниже какого-то процента.
В нормальных системах «прайскепов» в принципе не существует. И на балансирующем рынке соревнуются между собой те поставщики услуги на разгрузку, которые готовы за какую-то цену приобрести эту э/э.
— Значит, в Европе на балансирующем рынке происходит конкуренция. А у нас там конкуренции нет?
— Сейчас фактически все участники этого сегмента подают заявки либо на уровне «прайскепа», либо чуть выше. Есть определенная конкуренция, однако она очень ограничена. В том числе и из-за наличия нижнего «прайскепа». Он приводит к тому, что очень часто цена услуги формируется именно на уровне нижнего «прайскепа».
Вообще наша идея заключается не только в том, чтобы повысить конкуренцию на балансирующем рынке. Как я уже говорил, этот сегмент должен стать штрафной площадкой для тех, кто нарушает свои графики. Поэтому ограничения для степени суровости наказания здесь не должно быть.
Но надо заметить, что воплощение такой цели имеет смысл лишь при условии, что все производители, без исключений, будут иметь равный доступ ко всем сегментам рынка. Поэтому нижний «прайскеп» нельзя снимать в условиях когда, например, «Энергоатом» не имеет возможности продать свою э/э на том сегменте рынка, где ему целесообразно и выгодно это делать.
Сначала надо создать свободные равные условия торговли для всех производителей и продавцов, а после этого идти к устранению «прайскепов» на балансирующем рынке. Тогда и объем этого сегмента будет минимальным, ведь всем «будет больно» на него попадать. Балансирующий рынок станет тем, чем он должен быть, – рынком погрешности прогноза, «рынком наказания», где торгуется 0,5%, 1% или 1,5% общего ресурса.
— Какой в июле была доля продаж на балансирующем рынке?
— Здесь есть два варианта расчетов. Первый — мы считаем объемы электроэнергии, которая была произведена электростанциями непосредственно для продажи на балансирующем рынке, то есть по диспетчерской команде на загрузку. Значит, если кто-то из других производителей по собственной вине не выполняет свой физический график и создает дефицит электроэнергии в системе. В таком случае доля балансирующего рынка в ОЭС Украины составляет в среднем 3-4%.
Второй – с учетом объемов профицита, которые попадают на балансирующий рынок и ликвидируются с помощью услуг по разгрузке генерации. В этом случае доля этого сегмента достигает около 20%. Ведь среднесуточный объем таких небалансов составляет около 70 млн. кВт/ч при среднесуточном объеме рынка 350-360 млн. кВт/ч.
— Можете примерно указать структуру распределения объемов э/э на балансирующем рынке? Мы понимаем, что там э/э покупают четыре основных игрока: ДТЭК, Центрэнерго, Донбассэнерго, Укргидроэнерго. А в каких пропорциях?
— Это конфиденциальная информация. Могу сказать только, что объем услуг по разгрузке, предоставленных разными участниками рынка, не пропорционален их установленной мощности.
Автор: Сергей Головнев
Источник: «БизнесЦензор»
Перевод: BusinessForecast.by
При использовании любых материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт BusinessForecast.by обязательна.