24.12.2019 – Парламент и президент Зеленский добились отмены государственной монополии на производство спирта, которая действует в Украине уже 25 лет. 11 декабря глава государства подписал принятый депутатами закон, который, как надеются власти, поможет детенизировать спиртовую отрасль.
По данным Минэкономики, большая часть производства спирта сегодня находится в «тени», а бюджет из-за этого ежегодно недополучает 8 млрд. грн. Предполагается, что закон создаст условия для цивилизованного рынка ликероводочных изделий.
Уже со следующего года субъекты хозяйствования всех форм собственности смогут производить спирт на заводах, приобретенных у государства. Сегодня таких заводов восемь десятков. А уже через полтора года бизнес сможет строить свои производства.
Накануне принятия решения о демонополизации производства спирта Минэкономики провело аудит всех производителей. Он показал, что из 83 государственных заводов 22 находятся в неудовлетворительном состоянии и не соответствуют техническим требованиям, 43 предприятия долгое время вообще стоят без работы. На содержание этого неработающего хозяйства государство тратило около 100 млн. грн. ежегодно.
В октябре правительство уволило исполняющего обязанности директора ГП «Укрспирт» Юрия Лучечка и назначило на эту должность Сергея Блескуна, внештатного советника министра развития экономики, торговли и сельского хозяйства Тимофея Милованова. Блескун длительное время работал в водочном бизнесе, а три года назад уже возглавлял ГП «Укрспирт».
На столе в рабочем кабинете руководителя стоит несколько бутылок водочного фальсификата. Открыв одну из них, хозяин достает из-под крышки, из специального герметичного миниконтейнера аккуратно сложенную 20-гривневую купюру. И такие «сюрпризы» – в каждой бутылке. О чем говорит такой «маркетинговый» ход? Покупателю подакцизный товар достается по цене ниже минимальной, установленной государством. А она сейчас составляет 89,4 грн. за пол литра водки крепостью 40 градусов.
Кто из производителей водки может такое позволить? Лишь тот, кто получает более дешевый нелегальный спирт.
Блескун возмущенно рассказывает, что в Украине есть четыре крупные производители водки, которые сырье в «Укрспирта» не покупают, или берут, но в объемах, которые точно не покрывают все их производство водки. Поскольку сейчас импортного спирта в стране нет, вывод один – нелегальный оборот процветает. Однако Сергей Блескун уверяет, что в правительстве об этом знают и в ближайшее время проблему с фальсификатом решат.
«Главком» пообщался с новым-старым руководителем спиртовой монополии и узнал, как государство готовится к продаже спиртзаводов, каких процессов на рынке алкоголя ждать после либерализации и какие связи у нового руководителя государственного предприятия с российским бизнесом.
Сергей Блескун назначен исполняющим обязанности директора ГП «Укрспирт» 23 октября 2019 года. До назначения Блескун был внештатным советником министра экономики Тимофея Милованова по вопросам реформирования спиртовой отрасли и руководил чайной компанией MaxFoods Europe, «Май Украина». Владелец компании Игорь Лисиненко — гражданин РФ, постоянно проживающий на Мальте, бывший депутат Госдумы РФ от фракции «Единая Россия».
Сергей Валерьевич, в 2016-м вы ушли с должности руководителя ГП «Укрспирт». Теперь вернулись в это же кресло. Такой кульбит – результат вашего знакомства с министром развития экономики, торговли и сельского хозяйства Тимофеем Миловановым? Сыграли ли здесь роль другие факторы?
Факторы другие. Самое главное, я думаю, это – климат, который создан обновленной командой властью, сейчас есть готовность к реформам. А с господином министром мы знакомы вообще не близко. Я ушел из «Укрспирта» в 2016 году во время конкурса (отбора на должность гендиректора). Пришел на комиссию, которую тогда возглавлял (вице-премьер) Степан Кубив и сказал, что не буду участвовать. Почему? Потому что я ставил для себя задачу – эффективно привести «Укрспирт» к приватизации. Ведь я не политик, я менеджер с большим опытом.
Во время конкурса я имел несколько встреч с тогдашним премьер-министром Владимиром Гройсманом, и он заверил, что исключить «Укрспирт» из списка предприятий, не подлежащих приватизации, не получится. В парламенте не найдется 226 голосов. После этого у меня был выбор, или работать и дальше на этом «радиоактивном» месте, или отказываться.
Дальнейшего развития спиртовой отрасли как государственной монополии я не видел. Поэтому и сказал на комиссии, что не буду руководить «Укрспиртом». Ныне уже покойный (министр агрополитики) Тарас Кутовой познакомил меня с моим преемником, которому я в течение недели-двух передал дела и впоследствии оставил «Укрспирт».
Несмотря на все, ваше нынешнее назначение лоббировал именно министр Тимофей Милованов.
Я точно знаю, что Милованов не лоббирует меня на должность главы ГП «Укрспирт». Но, если по результатам совместной работы в течение месяца господин министр делает вывод, что он не зря обратился в Кабмин с инициативой назначить меня исполняющим обязанности, значит, я все делаю правильно.
Итак, вы будете участвовать в кадровом конкурсе?
Думаю, после того, что мы сделали за этот месяц (прежде всего, принят закон 2300, проведен технический и финансовый аудит всех мощностей, вскоре покажем финансовые результаты работы за месяц), скорее всего, я буду участвовать в конкурсе. Я четко понимаю, как сделать так, чтобы спиртовая отрасль в нашей стране приносила хорошую прибыль в госбюджет.
«С 2016 года здесь сменились пять исполняющих обязанности директора»
Ваш предшественник работал в статусе и. о. чуть более двух лет и при нем конкурс на полноправного руководителя никак не мог состояться. Вы рассчитываете, что в этот раз все будет иначе?
Я не управляю конкурсами. Сейчас власть масштабно обновилась, изменились подходы, поэтому, верю, что подобных ситуаций не будет. В 2015-2016 годах я в «Укрспирте» проработал семь месяцев. За это время трижды начинались конкурсы, которые ни разу не были завершены. Были даже финальные собеседования в Кабмине. Я приходил туда, знакомился с потенциальными кандидатами. Но все это, ни к чему не приводило.
Ситуация с затягиванием конкурсов и назначений не может способствовать эффективности управления, поэтому, надеюсь, конкурсы будут проведены в срок.
Министр Милованов так объясняет, почему сегодня мало желающих, возглавить ГП «Укрспирт»: «здесь исторически имеются вопросы физической безопасности». Вероятно, он имел в виду убийство одного из ваших предшественников – бывшего и.о. генерального директора «Укрспирта» Виктора Панкова…
Я тоже считаю, что это место не очень безопасное, учитывая те решения, которые здесь принимаются ежедневно. Но у меня никогда не было охраны. Есть такая ассоциация — «Укрводка», которую возглавляет Владимир Остапюк. У нас с ним происходит кросс-функциональное взаимодействие по многим вопросам.
Так вот, он говорит, что я – единственный руководитель «Укрспирта», который ходит без охраны. Может, я просто недооцениваю вопрос безопасности, но моя совесть чиста. Пока что я не вижу необходимости окружать себя охранниками и думать о физической безопасности. Так же, как и раньше, я каждое утро отвожу ребенка в школу, и мой образ жизни после прихода сюда совершенно не изменился.
Расскажите о сути реформы. Закон 2300 принят. Что нас ожидает с 1 июля следующего года?
Это очень большой шаг вперед. Убежден, там, где есть такие радикальные ограничения – там есть и коррупция. Ведь до сих пор только директор «Укрспирта» принимал решения, каким спиртзаводам работать, а каким нет. Поэтому, когда мы говорим о демонополизации и о том, что рынок нужно отдать частным инвесторам, мы, прежде всего, говорим, что в ближайшее время с этого предприятия должна уйти коррупция.
Заводы должны перейти в частные руки, государство должно прописать для инвесторов правила игры и контролировать, выполняются ли эти правила. Задача государства – в максимальном увеличении налоговых поступлений. Его задача – думать, где поставить счетчики, видеокамеры, его задача – следить, как завод отчитывается в производстве спирта, и контролировать платежи в бюджет.
Государство не должно заниматься вопросами, например, автоматизации котла или других улучшений на производстве. Оно должно контролировать и собирать налоги, а не производить спирт.
Но есть и другое мнение: монополия – самый эффективный способ заработка, а для государства – это, конечно, способ лучше наполнять бюджет.
Вы сами вспомнили, что руководителей «Укрспирта» было много. А если точнее, с 2016 года здесь сменились пять директоров, даже не директоров, а исполняющих обязанности директора. Вы считаете это эффективным менеджментом? Как директор за шесть месяцев может развивать такой гигант, как «Укрспирт»? Как минимум, это должен быть контракт на пять лет и постоянный мониторинг выполнения задач. Тогда можно было бы что-то создать. Но у нас нет такого подхода. У нас только назначили нового директора, сразу — либо выборы, либо правительство изменилось.
Мы имеем высокую турбулентность на государственных предприятиях. Все это доказывает, что государство пока не является таким эффективным, как частный бизнес.
Итак, закон принят. Какой дальнейший план?
Закон о демонополизации предусматривает несколько важных вещей. Первое – могут ли частные инвесторы строить новые спиртзаводы? Закон говорит: могут, но только с 1 июля 2021 года, через год после начала его действия. Кстати, строить и вводить в эксплуатацию новые заводы через год – была моя идея. Ведь, если бы это разрешили делать раньше, то большинство заводов, которые есть у государства сейчас, стали бы никому не нужны.
И если государство сегодня имеет свои заводы и 4200 человек, которые работают в отрасли, то надо подумать, что будет с ними. Этот год отведен для того, чтобы государство успело продать заводы.
Еще в этом законе регулируется вопрос импорта.
Да, сегодня, как вы знаете, импорт не запрещен. Но спирт можно завозить только органам, уполномоченным Кабинетом министров. Фактически, это может делать только «Укрспирт». Было бы глупостью, что имея свои 80 заводов, из которых работают 23, еще и завозить спирт из-за границы. Эта норма закона необходима для того, чтобы открыть рынок. Кто-то из производителей водки или другие потребители спирта могут решить, что им не нужно покупать украинские заводы, не стоит строить свое производство, ведь покупать спирт в Беларуси или Молдове значительно дешевле.
Но мне не хотелось бы, чтобы в Украине доля импортного спирта была большой. Если житница Европы, страна, которая экспортирует кукурузу и пшеницу, будет завозить спирт как продукт переработки зерна, то для меня это совсем непонятная история. Поэтому мы откроем рынок и позволим импорт только с 2024 года. Это была правка парламентского экономического комитета.
Были еще и другие правки. Например, новый владелец должен сохранить до 70% штата завода до июля 2021 года. Это означает, что если завтра кто-то купит завод в «Укрспирте», то он не вправе уволить всех сотрудников. 70% штатных должностей (не фамилий!) он должен оставить на заводе до момента открытия рынка. Эта норма, с одной стороны, ограничивает будущего покупателя, но с другой – дает социальную гарантию для людей, которые сейчас работают на заводе.
Но если инвестор сделает модернизацию и уже не нужно будет такое количество людей? Тимофей Милованов высказывался, что, с учетом открытия рынка земли, нужно будет провести переквалификацию работников спиртзаводов. Ведь там, в основном охранники и рабочие нетехнологических профессий. Их можно будет обучить и предложить для трудоустройства другим аграрным предприятиям. Но, по большому счету, если даже завод перепрофилируется, то появится какой-то другой бизнес, которому понадобятся работники.
Интересное наблюдение. Представители власти слишком расходятся в оценках поступлений от будущей приватизации спиртзаводов? Сначала заместитель главы Офиса президента Юлия Ковалив говорила о 5 млрд. грн. Впоследствии Минэкономики признались, что ожидания были завышенными и прогноз — 2-3 млрд. грн. А до того вообще звучали 6-7 млрд. …
На самом деле, не думаю, что можно получить от приватизации 6-7 млрд. Сейчас борьба идет за то, чтобы как можно быстрее детенизировать рынок и увеличить налоговые поступления. Речь идет об абсолютно не сравниваемых цифрах. Если здесь мы еще можем спорить, за сколько продадим все это – за 2-3 млрд. или 5-7 млрд. грн., то там, в тени, мы ежегодно теряем 8-10 млрд. грн. от не поступления в бюджет! Это колоссальные потери для страны.
Поэтому для Украины важно продать за столько, за сколько получится. Конечно, надо пытаться сделать это за максимальную сумму. Но сейчас, думаю, что 2-2,5 млрд. – это та цифра, ниже которой мы не опустимся.
Вы уже знаете, кто этот чудо-инвестор, который заплатит 2 млрд. за предприятия со стоимостью активов 860 млн.? Бывший руководитель Минагро Максим Мартынюк называл именно такую цифру.
Он, как человек, исполнявший обязанности министра агрополитики, понимает в теме. Стоимость активов действительно составляет около 900 млн. Но это если речь идет только об активах. Ценность некоторых заводов действительно лишь в том, что там есть здание, какие-то запасы. Но есть и предприятия, которые перспективны именно как бизнес, они имеют площадки, производящие спирт. Если бы мы продавали «Укрспирт» лишь по стоимости активов, то, конечно, эта сумма была бы меньше 1 млрд. Но о таком речь не идет.
Итак, вы можете сейчас назвать потенциальных инвесторов, которые уже готовы покупать эти заводы?
Я месяц в «Укрспирте», и мне уже за это короткое время рассказали много страшилок, вроде бы эти заводы никому не нужны. А я хочу сказать совершенно противоположное: бизнесу, который хочет развиваться и зарабатывать, будет выгодно купить эти заводы. Речь идет и об алкогольных компаниях, и о зернотрейдерах, и о западных компаниях — польских, австрийских. Вы же не забывайте, что у нас есть возможность стать серьезными производителями биоэтанола.
Я знаю, что сейчас готовится законопроект, который сделает интересным для многих инвесторов приобретение заводов «Укрспирта» именно для производства топлива. Если этот законопроект в ближайшее время будет внесен и будет предусматривать обязательное добавление биоэтанола к бензину, поверьте мне, не меньше, чем 20 спиртзаводов приобретут только для его производства.
«У нас спирт дороже в два раза, чем в Беларуси»
Даже те заводы, которые длительное время простаивают (по результатам аудита, таких 43), находятся в неудовлетворительном состоянии и не соответствуют техническим требованиям (22), тоже найдут своих покупателей?
Найдут. Но в этом случае они не будут уже связаны с производством спирта. Они будут ценны не как спиртзаводы, а как площадки для прочего бизнеса – например, для элеватора. Ведь у них уже есть вся необходимая инфраструктура — подведен газ, электричество, железнодорожные пути. Поверьте, это – отличный стартап. И именно демонополизация спиртовой отрасли даст толчок для развития нового предпринимательства.
3 декабря правительство заслушало результаты технического аудита, который проводился в отношении 83 предприятий отрасли: 41 ГП «Укрспирт», 39 государственных предприятий концерна «Укрспирт», одного госпредприятия ГУД, двух госпредприятий ПАО «Медпром». В течение 2019 года осуществляли свою деятельность менее половины – 40 заводов, в то же время 43 заводы простаивают уже довольно длительное время.
Согласно результатам аудита, 22 завода из 83 имеют неудовлетворительное состояние и являются такими, что не отвечают техническим требованиям. По информации министра развития экономики, торговли и сельского хозяйства Тимофея Милованова, на неработающие заводы государство в прошлом году потратило 112,3 млн. грн., 80 млн. грн. – только за 9 месяцев 2019 года.
Объясните, почему все это должно начаться только с 1 июля 2020 года?
За это время мы должны подготовить «Укрспирт» до того, чтобы он стал более рыночным. Также должны подготовиться первые сделки. Кроме того, мы должны доработать «хвосты», которые остаются. Прежде всего, речь идет о неработающих заводах. Нам надо думать, что с ними делать. Надо сделать «Укрспирт» настоящей бизнес-компанией. Потому что уже после 1 июля ему придется на равных конкурировать с реальным бизнесом. Не как монополия, а как бизнес с бизнесом.
Если все в таком упадке, и, несмотря на это монополия долгие годы существует, объясните, кому она выгодна? Какие силы стоят по ту сторону демонополизации? Ваш предшественник в должности говорил, например, что демонополизация — это интерес лишь трех главных водочных игроков.
Давайте посчитаем. Водочные компании смотрят на то, сколько стоит спирт в Беларуси и сколько – в Украине. У нас спирт дороже в два раза. Поэтому производители вынуждены принимать решение, что если демонополизации не будет, перенесем производство в Беларусь или Латвию. Там с удовольствием скажут, приходите!
В таком случае они будут покупать спирт дешевле в два раза и получат понятные правила игры. К тому же, бутылка там тоже дешевле. А все это – составляющие себестоимости. Они смогут делать продукцию, которая будет дешевле и создавать рабочие места уже там. Я не уверен, что это нужно нашей стране. Я точно знаю, они построят новые заводы с полным циклом производства или же обновят те заводы, которые купят у государства.
С точки зрения водочного бизнеса (а вы долгое время работали в нем), выгоднее покупать старые заводы или строить новые?
Тут есть разные факторы. Поверьте, как только кто-то купит первый завод, другие игроки последуют и также купят. Они не будут ждать два года, пока получат разрешение на строительство новых. Как только какая-то компания первой купит завод и начнет изготавливать спирт для себя с себестоимостью 180-190 грн. за литр, другие сделают то же самое.
Как приватизация спиртовой отрасли может повлиять на минимальную розничную цену водки, которая действует в стране?
Скорее всего, никак. С точки зрения бизнеса, могу предположить, что себестоимость производства водки без учета акцизов снизится. Всегда повышение минимальной розничной цены сопровождалось двумя вещами – дорожал спирт (ибо монополии не хватало денег для содержания заводов) и увеличивались акцизы. Тогда производители водки начинали поднимать вопрос о повышении минимальных розничных цен, чтобы маржа сохранялась. Демонополизация приведет к тому, что себестоимость уменьшится. Как это скажется на политике акцизных сборов, я не знаю.
Можете назвать первый десяток спиртзаводов, которые инвесторам надо «быстренько хватать»? Такая себе реклама для потенциальных инвесторов.
Если говорить о производителях водки, то, кроме этих 15 заводов, которые сейчас работают и производят пищевой спирт, есть еще около 15-ти, которые не работают, но только из-за того, что такое количество спирта нам просто не нужно. Но они могут работать и делать качественный продукт. В общем, таких заводов 31. Любой можете хватать сразу. Это реальные производства, которые имеют хорошее расположение, изготавливают высококачественный пищевой спирт. Есть еще 21 завод для технического спирта и 29 площадок для других форм бизнеса.
Один из государственных заводов принадлежит Государственному управлению делами. Какова его потенциальная стоимость? Он находится в лучшем состоянии?
Это — Чудновский спиртзавод. Судя по тому, что он периодически останавливается и директор приезжает ко мне и просит помочь с нарядами, там не все так хорошо. Мы ищем покупателей на их спирт. Если он работает на ГУД, это еще не значит, что этот завод какой-то эксклюзивный. Хотя он тоже в списке из 31 завода, что могут изготавливать качественный пищевой спирт.
Из 83 украинских спиртзаводов 41 принадлежит ГП «Укрспирт», 39 — концерну «Укрспирт», два – ПАО «Медпром» и один — ГУД. Во всех из них свое отдельное видение демонополизации?
Главное, какое видение у государства. Ведь все они являются исполнителями государственной политики. Когда мы говорим о заводах, которые принадлежат ГП и концерну, это сфера Министерства развития экономики, торговли и сельского хозяйства. «Медпром» — политика Министерства здравоохранения. Ну а ГУД находится вне министерств и входит в сферу Офиса президента.
Не знаю окончательной позиции МИНЗДРАВА, потому что в них новое объединение («Медпром») и в этом месяце там сменился руководитель. Насколько я знаю, завод ГУД уже выставлен на приватизацию. Кажется, что его уже можно покупать. Хотя вектор демонополизации всех спиртовых заводов у нас один, но выполняться она будет по-разному.
Директора заводов рассказывают о каких-то поломках, но я понимаю, это — «лирика»
Какими будут финансовые результаты ГП «Укрспирт» за уходящий год?
Я могу сказать, что только за ноябрь компания заработала около 15 млн. грн. А за весь год будет около 22-23 млн. Производство спирта будет на уровне 6 млн. декалитров. С точки зрения производства, ничего не меняется, с точки зрения доходности – даже когда ты падаешь в производстве, ты должен делать бизнес прибыльным. В 2016 году у предприятия, например, прибыль, была около 93 млн. Хотя, когда я уходил с должности в середине года, уже тогда чистая прибыль составляла 82 млн.
«Укрспирт» – проблемное предприятие, которое всегда изнутри было сильно криминализировано. Вокруг него – десятки уголовных дел. Понятно, что без незнания высших чиновников никаких нарушений здесь не могло быть. Как построена эта криминальная модель? Кто ее контролирует?
Сейчас у нас такой вектор – на заводах, которые работают неэффективно, мы меняем директоров. Для меня наиболее важна — эффективность. Например, показатель себестоимости. На некоторых заводах она выше, чем на других. О чем это свидетельствует? Либо неэффективное управление, либо себестоимость «уходит» в какую-то другую форму. Еще один показатель – выполнение месячного плана. Если завод выполнил план на 100%, значит люфта для других «форм» работы нет. Но если завод выполняет план на 54% — значит, он что-то делает не так.
Например, директор Рава-Русского МПД был уволен именно по причине высокой себестоимости, а директор одного завода Черниговской области из-за невыполнения месячного плана. Сейчас все четко и прозрачно, есть подозрение – увольнение. Других вариантов нет. Я провел собрание и предупредил об этом всех руководителей заводов.
Например, на позапрошлой неделе, в пятницу после обеда, у нас появилась информация, что один завод, который входит в концерн, запустил работу. Я сразу дал распоряжение ехать и смотреть, что там происходит. За два часа ревизоры были на месте и обнаружили, что завод концерна, который не просил разрешения на работу был готов работать. К слову, нашли там и одного работника ГП «Укрспирт». Сейчас продолжается служебное расследование. Результаты будут в ближайшее время.
Также я подписал распоряжение о служебных расследованиях в отношении ряда других предприятий. Порой директора заводов рассказывают о каких-то поломках, но я понимаю, что это «лирика». Поэтому руководителей неэффективных предприятий меняем. Кстати, на сайте «Укрспирта» объявлен конкурс по набору новых директоров. Пусть они будут людьми не из области, но они не будут с кем-то связанными. Только так можно ломать существующую систему.
Сейчас хочу усилить сотрудничество с ГФС, поддерживаю работу Сергея Верланова. Вы же знаете, что на каждом заводе, который работает и производит спирт, имеется налоговый пост, в котором круглосуточно находится сотрудник ГФС. Он контролирует процесс и может запросить показатели по производству за каждый час.
Отдельно планирую усовершенствовать работу спиртовых счетчиков, они не оправдывают ожиданий. Их задача состояла в упрощении отчетности и в устранении человеческого фактора, однако на практике это привело к увеличению письменной отчетности и количества справок.
Какая страна для вас является ориентиром – примером работы спиртового рынка?
Если говорить о биоэтаноле, то Бразилия. Но у нас такого никогда не будет, у них четыре урожая сахарного тростника в год. С точки зрения более понятных примеров, это Польша. Там в 90-х годах рынок открыли, работает большое количество предприятий, производящих около 40 млн. декалитров, еще 20 млн. завозят и 10 млн. экспортируют.
А как вам такие формы розничной алкогольной монополии, которую имеют Скандинавские страны?
Да, там все магазины, которые продают алкоголь, принадлежат государству. Но государственная монополия именно на производство спирта существует только в Украине и Беларуси. Больше нет ни одной страны в мире. Я считаю, такие виды розничной монополии, которые существуют в Скандинавских странах – это прекрасно. Представляете, если бы у нас алкоголь продавался не в разливайках и забегаловках на рынках и возле метро, а в фирменных специальных магазинах.
Тогда бы мы имели полный контроль: от производства спирта до каждой бутылки в розницу. Это шикарная идея, но я боюсь, что Украина к такому не готова.
С чем связано длительное и значительное падение производства спирта в Украине?
Мы много спирта когда-то поставляли в Россию. Теперь этот рынок закрыт. Кроме того, наши соседи построили современные спиртзаводы – Беларусь, Молдова. Это именно те рынки, на которые мы экспортировали свою продукцию. Также растет теневой рынок внутри страны. Соответственно, легальное производство спирта падает. В этой отрасли в таком виде, как сейчас, нет перспективы. Поэтому те, кто говорит, «давайте сохраним все, как есть, лишь поставим эффективный менеджмент», неправы.
Мы можем спрогнозировать, как спиртовая отрасль будет развиваться, если не будет изменений. И неважно, я буду в этом кабинете или кто-то другой. Это будет постепенный выход в «ноль». Чем пример Польши положительный? Там много рабочих мест, много заводов, низкая цена спирта. Мне кажется, что они у нас сырье покупают. Я думаю, что через 3-4 года в Украине будет так же, как в Польше.
«В 2016 году меня вызвали в НАБУ. У них был один-единственный вопрос…»
Депутат фракции ЕС, бывший вице-премьер Степан Кубив, говорит, что будущие владельцы порежут «Укрспирт» на металлолом. Да и в целом парламентская оппозиция считает, что вы повторяете ошибку тех, кто уничтожил сахарную отрасль в Украине. Готовы ли вы заверить, что печальная история не повторится?
Я вам отвечаю честно, и слова Степана Ивановича Кубива иногда имеют смысл. Но все это просто страшилка. 80 спиртовых заводов Украине не нужно. Пока. Поэтому я и говорил, что 29 заводов будут проданы, как промышленные площадки. Я думаю, что сначала количество заводов уменьшится, а потом, когда производители почувствуют экспортный потенциал, их количество будет увеличиваться. Вероятно, их количество вернется к той же цифре 80. Но сначала их станет меньше – до той границы, которая сегодня необходима бизнесу.
Недавно вы заявили, что сегодня очень легко распознать коррупционера: мол, каждый, кто орет, что отрасль порежут на металлолом, а работников выбросят на улицу, – тот и является тем коррупционером, который боится потерять свой криминальный доход. Прокомментируйте, пожалуйста.
Фразу, которую вы привели, некоторые СМИ исказили, в частности написали фразу «вероятно, имел в виду…». Это была чья-то приписка, которую я даже комментировать не буду. Значит, у кого-то была задача так исказить мои слова.
Я считаю коррупционерами тех, кто использует ГП «Укрспирт» в своих личных целях. Тех людей, которые хотят, чтобы теневой рынок продолжал работать и приносить в их карман криминальные прибыли.
Относительно работы депутатов экономического комитета под руководством Дмитрия Наталухи, считаю их очень профессиональными. Сколько я в них не был, вообще не чувствуется, что кто-то во власти, а кто — в оппозиции. Работа с ними проходила на профессиональном и конструктивном уровне, никакой политики. Глубокое понимание темы и, что самое главное, у всех общее видение конечного результата. Я это говорю не потому, что оправдываюсь.
Ваше назначение вызвало возмущение у профсоюза ГП «Укрспирт». В своем обращении к президенту, в Верховную Раду и правительство они утверждали, что вы имеете конфликт интересов, поскольку связаны с российскими компаниями и отечественными производителями водки. Напомнили также, что к вашей предыдущей деятельности имеют вопросы правоохранительные органы. Есть ли у НАБУ к вам вопросы?
Нет, я не знаю ничего об этом. Единственное, о чем может идти речь, – в 2016 году меня вызвали в НАБУ. У них был один-единственный вопрос, почему мы на внутреннем рынке продаем спирт дороже, чем на внешнем? Я трижды ходил и объяснял, что у нас тут монополия, а когда мы выходим на экспорт, то там монополии нет и поэтому я, как директор «Укрспирта», не могу устанавливать цены, по которым продавать продукцию. После этого они сказали, что им все понятно и больше никаких вопросов. Это все.
А насчет конфликта интересов? Какое влияние на вашу нынешнюю позицию имеет ваш профессиональный бэкграунд – работа в ликероводочной империи Бориса Кауфмана и в компании Nemiroff?
В Nemiroff я работал с 2008 по 2013 год. Во время моей работы Nemiroff стал не просто украинским, а мировым брендом. Благодаря командной работе этот бренд можно встретить практически в любой точке мира. Я также работал у Бориса Кауфмана в концерне «Оверлайн» с 2006 по 2008 год.
Мы очень удачно продали этот бизнес (российский холдинг «Синергия» в 2008 году приобрел у «Оверлайна» бренд «Мягков» и его дистрибуционную сеть), после чего у Бориса Кауфмана больше не было водочного бизнеса. Мы настолько успешно продали бизнес, что после этого Nemiroff заинтересовался моей кандидатурой и пригласил на работу. Куда я с радостью и пошел. И до сих пор я благодарен тому времени и опыту.
Сейчас вы общаетесь со своими бывшими работодателями? Они влияют на вашу позицию по реформе спиртового рынка?
На мою позицию никто из посторонних людей не влияет. Я общаюсь с некоторыми своими бывшими коллегами, конечно, как и все другие люди. Речь идет о приятельских отношениях, поздравлениях с праздниками и так далее. Кажется, было бы странным, если бы человек работал на компанию и потом пошло так, что ни с кем не общается.
«Я не буду покупать спиртзавод. Это точно»
Расскажите о своем предыдущем месте работы. Как оно связано с Россией и русскими политиками?
Я работал в чайной компании «Май-Украина». Завод находится в Обухове и является частью крупной чайной корпорации «Май». Это международная корпорация, завод на Шри-Ланке, есть завод в России и в Украине. Я работал как наемный работник, возглавлял исключительно украинское направление и доволен результатами, потому что за три года мы вдвое увеличили рыночную долю.
Важная деталь: владелец этой компании – Игорь Лисиненко, гражданин РФ, бывший депутат Госдумы и член фракции «Единая Россия».
Знаю, что сейчас он – гражданин Мальты и вместе с женой там и живет. На уровне совета директоров он руководит своим бизнесом. Он наблюдает оттуда, что происходит, но в оперативном управлении участия не принимает. Важным и честным является то, что я отвечал исключительно за украинский бизнес, который успешно развивал.
Результаты были здесь и никакого отношения к России я не имел. А бенефициар, который живет на Мальте, у него есть и другие бизнесы, в том числе и в России. Но посмотрите – у нашего предыдущего президента были кондитерские фабрики в России. И ничего.
В СМИ высказываются мнения, что вы стремитесь к демонополизации спиртового рынка в интересах своих бывших работодателей.
Знаете, я столько выслушал о себе еще до того, как пришел в кабинет директора «Укрспирта», когда был внештатным советником Тимофея Милованова. Столько грязи полилось. Говорят, что Блескун работая в «Укрспирте», купил себе квартиру в каком-то элитном доме. И показывают фото дома, где я якобы живу. На самом деле кто-то просто открыл Инстаграм моей дочери-студентки и взял с него фотографию, где она сфотографирована возле какого-то дома.
Фактом является то, что я купил квартиру в 2008 году, а в «Укрспирт» пришел в 2015-ом. Но журналисты часто связывают эти два события.
Значит, кто-то был заинтересован в том, чтобы вы не пришли в этот кабинет?
Наверное, тот, у кого был другой план. Некоторые коррупционеры заинтересованы в том, чтобы отрасль не была демонополизирована, а я — человек, который как раз эту демонополизацию отстаивает и проведет ее эффективно. Они это понимают, поэтому и пытались этому противостоять.
А почему вы до сих пор не подали декларацию?
Я сделаю это тогда, когда пойду на конкурс, как этого требует закон. У меня с этим никаких проблем нет. Я работал в бизнесе, все мои доходы будут отражены. Для журналистов в декларации точно ничего интересного не будет – машина, рыбацкая лодка.
Чем вы будете заниматься, когда в результате реформы от «Укрспирта» ничего не останется? Пойдете в бизнес или купите себе один из спиртзаводов?
Я не буду покупать спиртзавод. Это точно. Скорее всего, я пойду в бизнес. Возможно, в пищевую отрасль, но не алкогольную.
Вы работали и в чайном, и в водочном бизнесе. Какую разницу вы чувствовали, меняла ли работа в таком бизнесе ваше мировосприятие, отношение к жизни?
Чайный бизнес – красивый. Водочный – более агрессивный. Хотя в нем тоже есть свои плюсы. В чайном бизнесе ты больше ориентирован на маркетинг – дистрибуцию плюс маркетинг. А водка интересна, в основном, работой по продвижению на внешние рынки. Но это более консервативный рынок.
Сами пьете водку?
Иногда бывает, на праздники. Но это не мой любимый напиток. Я больше люблю вино и виски. Надеюсь, что Украина когда-то будет делать хорошие виски. А в водке главное не то, какую водку ты пьешь, а то, с кем ее пьешь. В общем, вся украинская водка хорошая. А хорошая она потому, что в ее основе – хороший украинский спирт.
Авторы: Николай Пидвезяный, Руслан Полищук, Станислав Груздев
Источник: Главком
Перевод: BusinessForecast.by
При использовании любых материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт BusinessForecast.by обязательна.