Ученый и популяризатор науки Руслана Радчук уже 20 лет живет в Германии. Она молекулярный биолог и генетический инженер растений. До недавних пор была научной сотрудницей Института генетики культурных растений в Гатерслебении, где исследовала генетические механизмы развития семян пшеницы. Но месяц назад она «бросила все свои поля и пробирки» и даже принятую на рассмотрение журналом Science статью ради сестер в местной частной школе.
Раньше за школьным образованием в Германии Руслана Радчук наблюдала с родительской позиции, она – мать двоих детей. Теперь имеет возможность видеть его изнутри в качестве учительницы математики 6-9 классов и физики 6 классов. Новый учительский опыт Руслана раскладывает с научной педантичностью.
Читайте также: Мы выбрали наиболее мягкий и медленный вариант реформы – министр образования
Иванна Коберник: Тихие и послушные люди больше не нужны. Очень скоро их заменят компьютеры
Куратор тестирования PISA о том, как украинцам построить современную систему образования
Малые необратимые шаги к лучшему образованию. Опыт Австралии
Почему вы сделали шаг из науки в образование, и получаете ли то, на что рассчитывали?
Получаю даже больше. Работа в школе – это взаимодействие с людьми, с детьми, когда ты имеешь возможность наблюдать результат. Я вижу, как дети формируются, чего-то достигают, могут чуть больше, чем вчера. Это сказочный эффект. Собственно, это то, что я делала в саду, работая ученым. Нас в институте все спрашивали, зачем мы выращиваем цветы. Потому что это как раз тот случай, когда ты имеешь возможность наблюдать за плодами своего труда.
Ведь в науке можно годами работать и иметь отрицательный результат или никакого результата, пока, в конце концов, ты увидишь, что нашел что-то новое. Если повезет, но может и не повезти. Преподавательская работа сейчас дает мне то, что не всегда и точно не сразу может принести наука. В институте я остаюсь гостевым сотрудником.
Это не первый мой опыт общения с детьми. Я четыре года тренирую детскую группу по каратэ. И, видимо, еще четыре года назад я бы не была так уверена, что смогу учительствовать. Но если я смогла дать совет двум десяткам маленьких и старших детей на тренировках, то справлюсь и в классе.
Чтобы получить возможность работать в школе, вы много что должны были сделать, в частности, пройти обучение и получить знания по педагогике. Какие идеи вам как будущему педагогу пытались передать?
Две самые важные вещи я вынесла из того обучения. Во-первых, это то, что педагогика не совсем наука. Да, это важная отрасль образования, но надо понимать, что результат действия сейчас – обучение или воспитание – неочевиден до конца в будущем. Прямая причинно-следственная связь исчезла, и это произошло фактически в нашем поколении, поскольку дети начали опережать нас в знаниях.
Я говорю про общую человеческую популяцию. Наши дети учатся использовать гаджеты раньше, чем это делаем мы, их родители. То есть мы можем только надеяться, что наши действия и воспитание будут иметь какой-то смысл в будущем, потому что окружающая среда, социальная среда, в которой ребенок растет, меняются слишком быстро.
Когда я училась в 1980-е годы в школе, никто даже представить не мог, что Украина будет независимой, или что появятся смартфоны. Даже в самых смелых фантазиях мы не могли предвидеть среду, в которой сейчас существуем. А воспитать человека, который бы подходил к условиям, которые еще не создались, очень трудно.
Мы всегда будем отставать.
Это основная мысль, которую нам пытались донести, чтобы мы не создавали себе лишних мифов, что может на самом деле педагогика. А в целом современная немецкая педагогика отмела послевоенные авторитарные методы воспитания и вернулась к идеям Вильгельма фон Гумбольдта, которые, как мне кажется, перекликаются с идеями Григория Сковороды. Ребенка не нужно готовить к чему-то специальному, а нужно искать, к чему у нее есть способности, и развивать их как можно гармоничнее.
Во-вторых, нам говорили, что нужно серьезно задуматься над понятием конвертации знаний в деньги, в социальные навыки, культурные навыки. Конвертация знаний в обществе – это то, на чем базируются современные педагогические взгляды. Сколько должны родители вложить в ребенка, чтобы он имел шанс на достойную жизнь? На самом ли деле нам стоит вкладывать какие-то огромные деньги в репетиторов, нам надо ли вкладывать в то, чтобы ребенок был счастливым?
И ответ на этот вопрос?
Общество должно само определять, какие у него ценности, и следить за тем, где происходит их девальвация. Например, если ценность – быть гармоничным человеком, то возможно не надо вкладывать огромные ресурсы в какое-то ненужное псевдоучение или получение псевдознаний и псевдодипломов.
В Германии государственное школьное образование бесплатное для всех.
И школьное, и университетское. Даже когда мы говорим о частных школах, это не означает, что родители платят 100% за обучение ребенка в школе. Государство также заведениям доплачивает определенную сумму за то, что школа прошла сертификацию и соответствует стандартам государственного образования. Для родителей частная школа стоит даже по украинским меркам символическую сумму. Возможно, 100 евро в месяц.
«Общая атмосфера такая: либо ты учишься, либо вылетаешь»
Что вы думаете о школьном образовании в Германии как мама, чьи дети учились в школе?
Во-первых, надо понимать, что школы очень разные. В выпускных классах мои дети ходили в школу самого высокого уровня – гимназию, окончание которой дает возможность поступить в высшее учебное заведение. В чем я была солидарна со школой, в чем-то — с детьми. Что мне действительно нравилось, так это очень высокий уровень преподавания. Я бы сейчас не рискнула наскоком взяться за преподавание любого предмета, включая биологию, на уровне выпускного класса. Это высокие требования. И дети серьезно к этому относятся.
С другой стороны, это очень жесткая школа. Если ребенок не успевает, то его хладнокровно выбрасывают. Никто никого не тянет ни за какие деньги, и никакое репетиторство не поможет. Общая атмосфера такая: либо ты учишься, либо вылетаешь. Никто не будет искать к тебе индивидуальный подход.
Однако гимназия дает опцию попробовать еще раз. Если за год ты не справился, то можно повторить попытку. У нас остаться на второй год считалось позором, а здесь это – возможность улучшить свой уровень.
К финишу из тех, кто учится в выпускных классах, доходит треть. А, например, с начальной школьной группы, в которой учился мой сын, дошел только он один. Из двадцати детей. Это очень жесткая школа, там нет расслабленной атмосферы.
В чем вы были солидарны с детьми?
Я даже не знаю, это минус ли, но в процессе обучения учителя держат ощутимую дистанцию, они мало хвалят учеников. Видимо это соответствует общему немецкому менталитету. Если работа очень хорошо сделана, то это воспринимается как нечто нормальное, как такое, что не требует дополнительных слов похвалы. Может кто-то из учителей иногда скажет: «Ты хорошо сделал», но не «ты – молодец». Если же есть какие-то помарки, то они нещадно критикуют.
Гимназия сильно дистанцируется от такого понятия, как воспитание. Все, что происходит вне стен школы, их не интересует и не волнует. Они представляют свои пределы, и за эти пределы не выходят. Это негативно, или позитивно, мне трудно сказать. Но в целом как-то холоднее по сравнению с нашей школой. В своей школе я была как дома. А здесь ты отучился, ушел, и тема закрыта.
А как в гимназии организовано обучение?
В старших классах уже нет такого понятия как класс. Точнее, формально он еще существует, но у каждого ребенка свой набор предметов, которые он выбрал. 5-6 дисциплин, которые он изучает углубленно. Все это очень сильно напоминает преподавание в университетах. Некоторые предметы просто начитывают.
Кроме того, есть много тестов, самостоятельной работы, но вместе с тем и творческой, и групповой. Выпускной класс, например, должен писать большую профессиональную работу. Мне кажется, что это то, чем должны были быть наши рефераты. У учеников долгие консультации с менторами, чтобы хорошо сформулировать тему работы.
В соответствии с темой школа предлагает детям недельное путешествие. Те, кто пишет что-то по искусству, ездили в этом году на север на море. Для тех, кто готовит работу по литературе, была экскурсия в Вену. Моя дочь, которая пишет тему на английском языке по экологическому загрязнению Лондона, ездила с группой в Лондон.
Над темой они работали почти год. Это глубокая научная проработка, к которой серьезно относятся и дети, и учителя. И задача не только в том, чтобы дети научились освещать определенную проблему, а чтобы они в течение года занимались одной задачей. Это совсем другой тип задач, не «быстро сделал и забыл». А вообще есть очень много разных форматов работы с учащимися, в зависимости от того, что придумал учитель.
Частная школа автоматически означает лучший уровень обучения, или разницы в преподавании по сравнению с государственными школами нет?
В Германии все очень зависит от конкретной земли. Нет общего министерства образования, поэтому образование – это земельное дело. Представьте, если бы в каждой области Украины были свои министерства образования, свои программы, школы. В зависимости от земли наблюдаются различные тенденции. И в Баварии, например, частная школа немножко богаче.
В том регионе, где живу я, нет такого, что частное заведение обязательно лучшее. Возможно, даже в чем-то они хуже, поскольку частные школы пытаются экспериментировать, очень часто с неочевидным результатом.
«Никаких тачскринов, никаких тачпадов, просто доска и мел»
Как бы вы описали школу, в которой преподаете?
Она безумно интересная и экспериментальная. Но мне кажется, что рядовой украинец был бы разочарован, если бы увидел наше здание, оборудование. Оно довольно скромное. Потому что большие деньги инвестируются в путешествия, в терапевтические практики, к примеру, детям устраивают прогулки на лошадях. У нас есть фермерское хозяйство, заложен сад, где учащиеся работают, есть художественный домик, где занимаются танцами, делают театральные постановки. На это направляют больше денег, чем на какие-то телевизоры, у нас их нет.
Кроме того, действует запрет на мобильные телефоны на территории школы. Никаких тачскринов, никаких тачпадов, просто доска и мел.
В чем еще проявляются эксперименты школы?
Она очень отличается от других школ. Создали ее около 15 лет назад. И сделали это родители, которые решили, что для своих детей хотели бы немножко другой системы – меньше оценок, меньше дидактики, больше поощрения, неформального, чтобы дети не чувствовали то давление «ой, это школа, к доске вызовут». Дети, кстати, обращаются к учителю на ты и по имени. Цель – обучение через удовольствие.
Все начиналось в маленьком помещении, но родители были такие задорные, что через десять лет выкупили помещение старой школы, отремонтировали его. И создали здесь действительно очень семейную атмосферу. Это небольшая школа где-то на 500 детей. Но надо понимать, что дети идут сюда сначала в ясли, потом в садик, потом в школу, и все это существует под одной крышей.
К тому же это инклюзивная школа. Здесь учатся дети с особыми образовательными потребностями, дети с инвалидностью. Они интегрированы в учебный процесс.
Я наблюдала, как дети очень легко и непринужденно общаются с теми, кого в нашем обществе традиционно выносят за скобки. Они сами ищут подходы к своим сверстникам и пытаются привлечь их в игру или обучение. И получается это очень естественно. В школе небольшие классы, и на уроках присутствует социальный педагог для поддержки профессионального учителя. В целом я бы сказала, что для учителя созданы тепличные условия, потому что приятный коллектив, приятные дети и приятная атмосфера.
Но какая бы частная школа не была, и какая бы расслабленная атмосфера в ней не царила, все равно она должна соответствовать государственным стандартам, и экзамены ее ученики сдают наравне со всеми.
В Украине количество подобных альтернативных школ, созданных родителями, увеличивается, именно из-за неудовлетворенности существующей системой школьного образования. Немецкие родители обычно довольны тем, что им предлагает государство в сфере образования, или нет?
Конечно, здесь есть определенное недовольство. Более того, если в землях меняется партия после выборов, то они перекраивают, прежде всего, образование. Например, когда сын шел в школу, то упаси Боже, чтобы ребенок умел читать и писать. Это они учились делать в первом классе. Брали специальные коробочки из-под конфет, засыпали песком и рисовали буквы пальцем на песке. Через четыре года пришла новая партия, и требования изменились на противоположные.
Поэтому когда в школу шла моя дочь, то ребенок уже должен был уметь читать. Для этого организовывали подготовительный год к школе. Такие изменения немного нервируют родителей. И много кто пытается найти альтернативные школы, которые пышным цветом цветут – вальдорфские, монтессори, христианские, самые разнообразные.
Почему вы стали преподавателем именно физики и математики, а не биологии?
Это был случай. У них огромный дефицит учителей, особенно этих направлений. Мне сказали: «Ты ученый, и скорее всего в математике разбираешься». Такая вот простая была мотивация школы. С математикой случилось так: я представила свои границы и сказала «ок», до этого момента я могу, а дальше – это выходит за пределы моей компетенции. За преподавание физики взялась, ибо это сплошные эксперименты, и мне интересно. Но на самом деле, если бы у меня был выбор, то я бы выбрала биологию, в которую влюблена.
Почему имеется дефицит учителей?
Я этот вопрос глубоко не изучала, и передо мной не лежат данные статистики за последние 20 лет. Но у меня такое ощущение, что землячество экономило на образовании учителей с определенными намерениями. Они надеялись, что тот дефицит, который возникнет, заберет с рынка безработных. Но этого не случилось. Сейчас политики разводят руками: «Мы просчитались». Так происходит миграция населения внутри самой Германии, случаются демографические ямы, вот и образовался дефицит.
«Любовь и собственный пример – единственное, что может дать детям взрослый»
Как проходят ваши уроки по математике и физике?
Собственный опыт я только собираю и много чем пользуюсь из опыта коллег. Урок физики для шестого класса имеет концепцию эксперимента. Например, по теме «Оптика» подготовлены десять экспериментов, они отсортированы по коробкам, к каждому есть описание. Ребенок должен достать из коробки описание эксперимента (что он должен сделать, что должен понять, на какие вопросы ответить) и полностью воспроизвести эксперимент, а затем заполнить протокол. Это такой урок самостоятельной работы, и таким образом ребенок сам пытается понять, к чему этот эксперимент, что он показывает, что мы должны узнать из него.
На следующий урок дети меняются коробками, и так за десять недель проходят все десять экспериментов. После этого учитель проводит тест. Возможно, я сделаю еще итоговый урок, чтобы напомнить и структурировать материал.
Какова ваша роль на таком уроке?
По сути, я – модератор. Смотрю, у кого какие вопросы возникают, помогаю конструировать эксперимент, контролирую, как он выполняется. А вот математика это другое дело.
Урок математики мы начинаем с разминки на 15 минут. Решаем задачи на предыдущие темы, связанные с повторением материала, возможно даже предыдущих лет. Дети тихонько работают, потом мы все вместе смотрим правильные ответы. Если вижу, что какая-то задачка вызвала в группе трудности, то объясняю ее отдельно.
После этого мы уже работаем над темой урока – или начинаем новую тему, или продолжаем предыдущую. При этом я стараюсь дифференцировать класс. Дети, которые идут медленнее, имеют свои задачи, и я с ними отдельно работаю. Сильнейшим ученикам я стараюсь дать какие-то более сложные задачи или объясняю что-то наперед.
Моя цель, как учителя, не отпугивая детей, в довольно неформальной обстановке, дать материал настолько полно, насколько это возможно. Оценки, конечно, есть, но точно они не являются функциями устрашения. Оценка – это замер знаний. Когда дом знаний, по какой теме он построен, мы можем посмотреть, насколько он удался.
Недавно, например, вы увидели, что ученики имеют проблемы с переводом дробей в десятичные и наоборот. У нас, кстати, при составлении ВНО по математике почти половина выпускников не смогли сократить дробь. В чем может быть причина?
Трудно сказать. Сегодня я протестировала эти проблемы с дробями на дочке. Она сейчас учится в выпускном классе гимназии, по математике у нее максимальное количество баллов, и она планирует продолжать учиться математике дальше в ВУЗ. Но она также не смогла перевести десятичные дроби в обыкновенные и наоборот. Когда я спросила, а что же она делает, если нужно перевести, то дочь ответила: «На калькуляторе есть кнопочка, я могу показать».
Это наталкивает на мысль, что есть какая-то методическая ошибка и в преподавании, и в дидактике. Они, кстати, в Германии существенно отличаются от наших. Некоторые случаи местные учителя по каким-то причинам не рассматривают вообще, а в некоторых темах наоборот продвигаются глубже и серьезнее.
Как вам помогает собственный школьный опыт, учитывая это?
В мои школьные годы все очень зависело от учителя. От некоторых я ничего не взяла, а вот учителя по математике и биологии методично и вдохновенно отрабатывали с нами материал. Поэтому от них я взяла не только знания, но и некоторые методики обучения. К примеру, повторение, в каком-то смысле заучивание и автоматизация. Сейчас в обучении детей я придерживаюсь такой стратегии: мы сначала разбираем, почему именно так.
К примеру, биномиальные формулы. Почему они так устроены, почему именно так раскрываем скобки на примере расчета площади квадратов или прямоугольников. Но когда мы поняли, почему так, далее надо довести знание до автоматизма. Оно должно быть на таком уровне, что ребенок смотрит на формулу и интуитивно чувствует, что там может быть дальше. Для дальнейшего быстрого хода работы простейшие вещи нужно автоматизировать.
Вы говорите, что физика – это сплошные эксперименты. Насколько такой формат успешен с вашей точки зрения?
Я еще этого не знаю. Сейчас я провожу собственный эксперимент. Одной половине класса дала возможность самим экспериментировать, а второй половине класса начитываю один эксперимент за урок. Мы проходим тему, изучаем основные термины, проводим эксперимент, делаем выводы.
Поэтому ответ на вопрос я смогу дать примерно через полгода, когда проанализирую обе методики. Пока что все выглядит довольно хаотично, поскольку сначала надо поставить детям рамки, научить самостоятельно работать, показать, какие требования. И вот такими маленькими шагами мы двигаемся вперед. Увидим, что из этого выйдет.
Из ваших рассказов складывается впечатление, что учитель очень свободен в способах и форматах преподавания.
Абсолютно ничего не зарегулировано, и учитель действительно очень свободный не только в частной, а и в государственной школе. Программа как таковая есть, но дается она на два года – 5-6 классы, 7-8 классы, 9-10 классы. За эти два года надо пройти определенные темы, в любой последовательности, можно повторять, можно нет. Рамки заданы, но они очень размытые. И сама программа, по крайней мере, до абитуриентского уровня достаточно расслаблена. Учителя не пишут планы, в них нет проверок, контрольные и тесты они придумывают сами. И как не странно, все это работает.
А насколько важны учебники в жизни ученика и учителя?
Нет таких учебников, которые бы на 100% соответствовали программе, потому что учитель сам себе решает, что читать. Учебник используется таким образом – здесь мы читаем, здесь не читаем, это можно перелистать, а вот вам листочек-распечатка, в котором лучше написано. Школа учебники выдает, но дети их почти никогда не открывают и никогда не носят на уроки. Так было у моих детей.
В школе, в которой работаю я, родители покупают учебники, поэтому учителя стараются использовать их в работе. Я использую их в определенной степени, чтобы показать типовые упражнения, примеры, и в нужной мне последовательности, а задачи, которые дети делают дома, в основном придумываю из головы.
Какая политика по поводу домашних заданий?
В нашей школе бывает по-разному. Есть дисциплины, где детей не сильно загружают. Тем более это школа целого дня, и дети находятся в ней до 15 часов. Почти каждый ребенок к тому же посещает какие-то студии – спорт, музыкальную школу, шахматы. Соответственно, учителя пытаются разгрузить учащихся там, где это возможно, и не давать ненужных задач.
Я даю домашние задания, более того, пока я устанавливаю рамки, то я могу попугать, что если не принес трижды домашнее задание, то будет плохая оценка. Хотя еще ни разу я не реализовала свои угрозы. Это не выход заставлять их что-то делать.
Надо поощрить так, чтобы дети захотели сами. Я уже видела, как это работает. Например, когда говорила, что на следующей неделе пишем тест по теме, которую изучили, то они бегали за мной с просьбой — дай нам все, что надо, чтобы мы хорошо подготовились к тесту. Соответственно, я подумала, что буду менять свой подход к домашним заданиям.
Мне нравится то, что дети ко всему выполняют еще и летнюю работу. Кто-то, например, реконструирует фарфоровую куклу. Но не просто реконструирует, а реконструирует саму технологию самодельного фарфора. И для этого ребенок находит контакты производителей фарфора, старинные рецепты того фарфора, составные части, старые куклы. Это очень интересный подход.
Насколько велика мотивация в учащихся к обучению?
В этой школе я вижу высшую мотивацию, но как ученый не могу этого утверждать, потому что моего опыта недостаточно. Мне хотелось бы дождаться, когда эта школа выпустит первых выпускников гимназического уровня, чтобы оценить, хватило ли им мотивации к обучению.
Когда вы шли в школу, у вас были стереотипы, которые вам уже удалось преодолеть?
Наверное, самое сильное мое впечатление и опыт в том, что инклюзивное образование не просто может работать, оно, жизненно необходимо обществу. Дети, отстающие в обучении, дети с инвалидностью должны быть в обычных школах. И учитель может интегрировать их в учебный процесс, но, конечно, при двух условиях. Классы должны быть маленькими, и должен быть вспомогательный учитель. При других условиях хорошее дело превратится в профанацию. Для здорового общества инклюзия – это очень сильные ощущения.
Я наблюдаю гораздо более расслабленное детское общество. В нем нет изгоев, нет тех, кого недолюбливают или считают дурачками. Дети растут с осознанием, что все разные, у всех разные потребности, разные сильные и слабые стороны. И на самом деле, возможно, создать такое комьюнити, где это будет считаться нормальным.
А второе, я учусь и у детей также. Получаю от них фидбэк в конце каждого урока: сегодня ты хорошо объяснила, а это не очень, а здесь лучше не вызывай к доске, мы поработаем иначе, потому что нам этот метод понравился. Они это говорят открыто, не боясь, что заточу на них зуб.
Они могут критиковать. К примеру, говорят: «Ты мало обращала внимание на то, что ребята шумели», или «Давай еще поработаем над этими задачами».
Вы побуждаете их к такой коммуникации?
Приветствую. Каждый раз я прихожу к детям с интересом, и они нормально со мной общаются, они открыты. Любовь и собственный пример – единственное, что может дать детям взрослый. Это самое главное, что я взяла по педагогике и по поводу чего до сих пор не изменила свое мнение.
Автор: Елена Струк
Источник: LB.ua
Перевод: BusinessForecast.by
При использовании любых материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт BusinessForecast.by обязательна.