Доказана необходимость переосмысления перспектив социально-трудового развития в контексте новой глобализации (так называемое второе и третье разъединение) и новой (цифровой, сетевой) экономики, в частности «выхолащивания» последней.
Приведена аргументация относительно новых возможностей, которые открывает для человека труда новая экономика, ограничений и угроз, обусловленных крупномасштабными разно векторными изменениями настоящего. Обоснована необходимость изменения теоретического, философского понимания действительности – действительности технико-технологической, экономической, и социально-трудовой. Авторы пытались заглянуть в будущее мира труда.
Основной концепт, что его отстаивают авторы, заключается в том, что информационно-коммуникационные, цифровые и другие прорывные технологии «Индустрии 4.0» обусловливают утверждение как нового формата глобализации и глобального общественного разделения труда, так и новой платформы социально-трудового развития.
В более обобщенной трактовке цель статьи – систематизировать имеющиеся и сформировать современные представления о природе трансформаций и трендов развития мира труда в условиях наступления очередных этапов глобализации и формирования новой экономики.
Раскрыта сущность феноменов современности, которые обусловливают развитие новой платформы социально-трудового развития в первых десятилетиях XXI века. В авторской ментальной модели современного социально-трудового развития доминантами предстают глобализация и «новая экономика» в социально-трудовом измерении учитывая общественное бытие первых десятилетий XXI века.
Развитие процессов глобализации рассматривается как цепь так называемых разъединений в общественном производстве в мировом измерении, что приводит к отделению процесса труда от работников. Приведена аргументация выгод и потерь работников различных квалификационных сегментов от глобализации и Четвертой промышленной революции в части занятости и доходов. Раскрыты принципиальные отличия «Индустрии 4.0» в плане их влияния на социально-трудовую сферу.
Предложена новая теоретическая конструкция особенностей новой платформы социально-трудового развития при внедрении технологий «Индустрии 4.0» и институциональных изменений, присущих новой экономике.
Ключевые слова: новая глобализация, новая экономика, социально-трудовое развитие, «выхолащивание» экономики.
Постановка проблемы и актуальность исследования. Мир экономики, мир людей на рубеже двух тысячелетий, образно говоря, перевернулся. Тренды, доминанты, тенденции развития окружающих нас миров являются настолько противоречивыми и разно векторными, что не только рядовому гражданину, но и ученому становится все труднее распознать их.
А также осознать глубину вызовов современности, оценить свой потенциал и возможности, быть готовым к ответу на множество новых вопросов, которые возникают в условиях глобальных трансформаций всего, что окружает человека.
К основным научным задачам на современном этапе следует отнести перенос акцента с констатации «конца знакомого мира» на определение контуров и проработки механизмов функционирования «чужого мира», каким он становится для большинства экономически активного населения. Однако этому должно предшествовать выяснение природы изменений, осознание того, что находится «за кадром» и обусловливает трансформацию социально-трудовой сферы.
Новые возможности, которые открывает для человека труда новая экономика (она же и цифровая, и сетевая, и научная, и креативная т. д.) продолжают граничить с фундаментальными ограничениями материального, социального, психологического, социально-культурного характера.
Человек труда не стал увереннее чувствовать себя на рынке труда, он часто еще больше и быстрее устает, ежедневно сталкиваясь с физическими, психологическими, техногенными опасностями. Возникает ряд проблем, связанных со способностью адаптироваться к крупномасштабным разно векторным изменениям, которые становятся нормой настоящего.
Симбиоз новых технологий, институтов организации труда, производства и управления, новая структура ресурсов и факторов приобретения неоспоримых конкурентных преимуществ – все это и многое другое в корне меняют все составляющие социально-трудовой сферы. Речь идет без преувеличения о формировании новой платформы социально-трудового развития, которая требует научной проработки и обеспечения.
Не будет преувеличением утверждение, что экономика и общество, трансформируется, меняются на глазах и предстают в новом формате. Экономика и общество современной эпохи – это, образно говоря, новая ткань, сотканная из потенциальных возможностей, асимметрии, непознанных или неосознанных тенденций, трендов, доминант развития.
Один из парадоксов современности заключается в том, что эта «ткань» формируется скорее по законам природы, а не по лекалам и инструментами, что их обработало и предложило научное сообщество. Оно преимущественно комментирует или продуцирует мифы, воспроизводит ментальные модели прошлого, о которых речь пойдет ниже.
Неадекватность суждений, проявления антиномии, смещение акцентов, эклектичность и подмена понятий, непонимание или перестановка местами причин и следствий – это и множество другого заполонило экономическую литературу.
За неимением научной проработки природы и последствий трансформационных процессов, которые переживают экономика и общество на рубеже двух тысячелетий, сформировалось глобальное несоответствие (оно же своего рода «тромб» на пути к устойчивому развитию).
Это несоответствие (несовпадение) технико-технологических, организационных, институциональных явлений и процессов, которые на практике обусловливают формирование новой экономики и постиндустриального общества из их ментальными схемами, моделями, что сформировались в сознании большинства экономически активного населения и которыми оно (население) руководствуется.
Важной составляющей преодоления асимметрий, о которых шла речь выше, является осознание природы явлений и процессов, под влиянием которых формируется новая экономика и новое общественное разделение труда.
Настаиваем на том, что на современном этапе должна происходить смена теоретического, философского понимания действительности – действительности и технико-технологической, и экономической, и социально-трудовой. Не исключено, что саму экономику и ее социально-трудовую сферу уже в ближайшей перспективе мы должны рассматривать как олицетворение совсем других парадигм и соответствующих отношений.
Для освоения новейшей философии общественного бытия должны стать на путь междисциплинарных исследований, отказаться от закоренелых схем, моделей, инструментов, сформировавшихся в условиях прежней экономики, которая по большинству параметров является полной противоположностью той реальности, которая интенсивно формируется.
В то же время крайне важно преодолеть догмы неолиберализма (вроде «свободного рынка», который обеспечивает так называемый спонтанный порядок), как и другие неестественные «измы»; стараться смотреть на близлежащие миры открытыми глазами; демонстрировать способность понимать причинно-следственные механизмы взаимосвязи и взаимообусловленности технического, экономического, внеэкономического и социально-трудового развития.
В условиях, когда на смену ограниченным ресурсам приходят неограниченные, когда вторичный сектор теряет свою значимость в пользу третичного сектора, когда так называемые базис и надстройка изменили свою полярность; когда не экономичные факторы играет не меньшую, а то и большую роль, чем чисто экономические; когда происходят кардинальные изменения в мотивации и ценностях трудовой жизни, инструменты, механизмы, парадигмы, что их производила прежняя экономическая теория, в большинстве случаев теряют всякий смысл.
Будущее ежедневно пытается догнать нас, а поэтому необходимо все делать лучше и быстрее – думать, обобщать, мыслить, исследовать, действовать, адаптироваться.
Для формирования современного мировоззрения, современного мышления как предпосылок формирования «дорожной карты» обеспечения устойчивого развития, авторы стремились раскрыть природу явлений и процессов современности, которые продуцируют как новые возможности, так и новые ограничения и вызовы в области социально-трудового развития.
Попытки авторов заглянуть в будущее мира труда продиктованы необходимостью предвидеть, что ждет экономически активного человека в ближайшей перспективе, к чему надо готовиться и учитывать в процессе формирования и реализации социально-трудовой политики. Суждения и обобщения, содержащиеся в статье, должны побуждать к размышлению – как, каким образом должен действовать человек, организация, общество в целом, чтобы не просто оставаться на плаву, но и достигать устойчивого развития.
Анализ последних исследований и публикаций. Среди экономистов современной эпохи одним из первых, кто на десятилетия опередил научное сообщество прозорливым видением нового формата экономики XXI века, был Питер Друкер (Drucker P.). Классик теории и практики современного менеджмента в свои 90 лет на рубеже двух тысячелетий призвал ученых осознать тот факт, что традиционные факторы производства – земля, труд и капитал – приобретают если не вторичное, то качественно новое значение по отношению к информации и знаниям.
«Тот факт, — писал Питер Друкер в начале 1990-х годов, — что знания стали единым, а не одним из ресурсов, что делает наше общество «посткапиталистическим». Он коренным образом меняет структуру общества. Он создает новую социальную динамику. Он создает новую экономическую динамику. Он создает новую политику».
Основатель современного менеджмента неоднократно привлекал внимание к необходимости по-другому написать и понять историю труда. Экономика рынка труда, по мнению Питера Друкера, все еще мало исследована, продолжает сосредотачиваться вокруг безработицы и заработных плат в традиционном понимании их сущности и взаимосвязи.
Здесь наука должна, по его мнению, написать, как на самом деле информация влияет на труд, на соотношение между трудом и свободным временем, на жизнедеятельность человека в целом.
Впрочем, прозорливые, научно мудрые мысли и предсказания Питера Друкера и ряда его последователей и единомышленников – это скорее исключение, чем правило в видении сущностных характеристик и закономерностей развития новой сетевой экономики.
Должны констатировать, что еще в начале 2000-х годов социально-экономическая литература за незначительным исключением была переполнена описанием новой экономики как системы. В ней большинство занятых будет выполнять работу, которая основана на инновациях и знаниях; в трудовых функциях будут преобладать компоненты интеллектуального характера; экономическое пространство будет заполняться нематериальным, а трудовые, социальные конфликты обречены к минимизации.
Как на самом деле будет функционировать новая экономика – над этим мало кто задумывался. Однако продуцировались мифы и иллюзии, по которым новую экономику представляли преимущественно как результат эволюции экономики индустриальной эпохи; как экономику с большим насыщением «умных» машин.
И лишь в конце первого – начале второго десятилетия XXI века началось массовое прозрение и осознание, что эра «коммунизма» в сфере труда и социально-трудовых отношений отдаляется во времени и пространстве и зарождаются сомнения относительно того, может ли вообще эта эра наступить.
Мировая экономическая мысль о будущем экономики и социума на рубеже тысячелетий и в дальнейшей перспективе в последние годы получила приращение в ряде пионерных исследований Р. Болдуина (Bolduin R.), А. Гринфилда (Grinfild A.), Т. Пикетти (Piketti T.), Дж. Стиглица (Stiglic Dzh.).
Много аспектная и широко плановая проблематика технологических инноваций и обусловленных ими разно векторных социально-экономических трансформаций в координатах новой экономики нашла отражение и в творчестве украинских ученых.
Ей посвятили научные труды А. Амоша (Amosha O.), В. Антонюк (Antoniuk V.), А. Вишневский (Vyshnevskyi O.), В. Геец (Heiets’ V.), А. Гриценко (Hrytsenko A.), Е. Либанова (Libanova E.), В. Макарова (Makarova O.), А. Новикова (Novikova O.), И. Одотюк (Odotiuk I.), И. Петрова (Petrova I.), А. М. Поручник (Poruchnyk A.) и другие.
Впрочем, белых пятен на пути понимания природы социально-трудового развития остается немало. Научное сообщество не смогло объяснить социуму просто и доступно сложные социально-трудовые трансформации, происходящие в условиях становления новой экономики.
Авторы статьи неоднократно подчеркивали, что новая экономика – это не проявление механического прироста технических, организационных, инновационных и других качеств прежней экономической системы, это не экстраполяция закономерностей последней на экономическое бытие нового века.
В интенсивно формирующейся экономической системе целые ее пласты, сегменты, кластеры начинают функционировать по другим принципам, развиваются по другим, чем до сих пор, сценариям, движутся в другом ритме и с другими скоростями.
Уже сегодня реальностью являются невиданные ранее сетевые связи, новые формы собственности, новые формы кредитования, параллельные валюты, самоуправленческие структуры и тому подобное.
Новый капитализм становится одновременно и глобальным, и фрагментарным, и сетевым; частично – рыночным, по крайней мере, прокладывающим путь отхода от чисто рыночной системы. Не будет преувеличением утверждение, что для новой экономики характерным является феномен сочетания виртуального и реального мира.
Упомянутые мега тренды и украинские реалии социально-трудового развития отражены в ряде предыдущих авторских публикаций. Результатом них является новейший концепт экономически активного человека в координатах новой экономики и постиндустриального общества. Теоретико-прикладные основы современной роли и места ведущих институтов, они должны «работать» на устойчивое социально-трудовое развитие.
А также научная платформа развития института достойного труда; новые грани взаимосвязи и взаимообусловленности институтов занятости, доходов и социального неравенства; новое видение внеэкономического в обеспечении устойчивого развития.
Новизна. Основной концепт, что его отстаивают авторы, заключается в том, что информационно-коммуникационные, цифровые и другие прорывные технологии «Индустрии 4,0» обусловливают утверждение как нового формата глобализации и глобального общественного разделения труда, так и новой платформы социально-трудового развития.
В статье раскрыта новая теоретическая конструкция особенностей новой платформы социально-трудового развития при внедрении технологий «Индустрии 4,0» и институциональных изменений, присущих новой экономике.
В более обобщенной трактовке цель статьи – упорядочить прежние и сформировать современные представления о природе трансформаций и трендов развития мира труда в условиях наступления очередных этапов глобализации и формирования новой экономики.
Теоретико-методологическим базисом исследования является системный подход в формировании теоретического конструкта новой платформы социально-трудового развития в координатах новой глобализации и новой экономики.
Изложение основного материала. В продолжение исследований, результаты которых в последнее время опубликованы в научных изданиях, обращаем внимание потенциального читателя на новейшие дрейфы социально-трудового развития начала XXI века. Для последнего характерно как зарождение новых возможностей развития, так и противоречивость достигнутых результатов, разные векторы тенденций развития, появление все новых вызовов и рисков.
Непредвзятый анализ свидетельствует, что современные социально-трудовые трансформации носят глобальный характер. Они не имеют национальных границ и касаются всех сторон социального бытия – от демоэкономичного состояния и перспектив его развития, занятости, доходов, достойного труда, неровности и тому подобное и вплоть до проблематики социальной изоляции, социального включения, «эрозии» культуры солидарности.
Результаты собственных исследований, которые коррелируют с выводами многих исследователей мировой экономической мысли, помогли выделить, исследовать и описать ряд феноменов современности, которые обусловливают развитие новой платформы социально-трудового развития в первых десятилетиях XXI века. Выделим наиболее значимые из этих феноменов, они же являются мега причинами развития новой платформы социально-трудового развития:
1) новый формат глобализации мировой экономики (так называемое второе и третье разъединение), потеря и/или не приобретение национальной экономикой конкурентных преимуществ;
2) интенсивное формирование новой экономики (она же цифровая, научная, сетевая и информационная), для которой характерны иные, чем господствующие вплоть до начала XXI века технологии, ресурсы, приоритеты, мотивации, ценности и утверждения на длительный период примата экономического над социальным;
3) новый формат общественного разделения труда в глобальном измерении, который в свою очередь является симбиозом новейшей глобализации мировой экономики и новой экономики, которая формируется в пределах национальных государств;
4) доминирование неолиберализма как теории и идеологии современного глобального, кланового, олигархического капитализма в мировом измерении.
Указанные выше феномены, мега причинные, мега тренды, по нашему убеждению, являются определяющими для формирования количественных и качественных параметров социально-трудового развития. Остается только прояснить, как это происходит, каковы явные и латентные механизмы взаимосвязи, взаимовлияния, взаимообусловленности названных феноменов социально-трудового развития в такой сверхсложный, противоречивый период, которым является начало XXI века.
Озвученная задача – прояснить, не является ли простой, напротив, она остается архи сложной и требует не более и не менее преодоления кризиса мысли, кризиса мировоззренческого характера. Не будет преувеличением утверждение, что новую экономику и все, что с ней связано, можно понять, осознать, направить в лоно устойчивого развития по-новому, другому экономическому и социальному мышлению, овладеть другой философией общественного прогресса.
По нашей оценке такое мышление ныне предстает как «зазоры», «щелки», «трещинки» в монолите существовавших ранее представлений о закономерности, трендах, императивах развития экономики и общества. И это не случайно. Этому есть объяснение, есть своего рода «алиби». Ведь доминантное мышление формировалось в условиях, когда другим было все – ресурсы, приоритеты, мотивации, возможности, ограничения, ценности и тому подобное.
Стоит согласиться с мнением лауреата Нобелевской премии по экономике Дугласа Норта, который утверждает, что составляющей «провалов» в понимании и осознании проблем современности является доминирование неадекватных реалиям XXI века так называемых ментальных моделей. О чем идет речь? Абсолютное большинство сознательной части человечества пользуется теми или иными «ментальными моделями» для того, чтобы свести реальность к определенной конструкции – упрощенной, но понятной.
Однако если определенную ментальную модель человек долго использует, не вносит в нее определенные коррективы, то он (человек) часто забывает, что его представление – это лишь конструкция, а не истина в последней инстанции, и одновременно утверждается вера, неоправданное ожидание, что эта воображаемая реальность является абсолютно правильной.
Когда обозначенное выше имеет место (человек забыл, что его представления – это лишь упрощенная конструкция действительности, которая изменяется, а на рубеже тысячелетий меняется на глазах), то человек начинает подстраивать действительность под сложившуюся «ментальную модель», отвергать или уменьшать роль факторов, обстоятельств, процессов, которые не вписываются в установленные представления и ментальные схемы.
Почему мы подчеркиваем это и привлекаем внимание к так называемым ментальным моделям? По нашим наблюдениям и оценкам, миры вокруг нас – природа, техника, технологии, институты, сами люди – стали столь сложными и другими, что львиная доля не только рядовых граждан, но и ученых перестает воспринимать, осознавать все детали повседневной жизнедеятельности; номинально, физически находясь в XXI веке, а ментально, мировоззренчески, нравственно – в прошлом.
Имеющиеся господствующие «ментальные модели» мешают, в частности, понять сущность нового формата глобализации мировой экономики и ее связи с формированием новой платформы социально-трудового развития.
Результаты последних собственных исследований коррелируют с научно-прикладными суждениями и выводами многих ученых, преимущественно зарубежных, убеждают в насущной необходимости заложить, сформировать, утвердить более широкий взгляд на современное и будущее глобализации в контексте технологий Четвертой промышленной революции и нового формата общественного разделения труда, влияния последних на мир людей, их социально-трудовое бытие.
Предыдущие исследования убеждают в том, что технологии Четвертой промышленной революции меняют характер глобализации. Под влиянием цифровизации и сети, как и других новейших технологий, происходит интенсивное формирование, как новой экономики, так и новой глобализации.
В авторской ментальной модели современного социально-трудового развития доминантами предстают глобализация и новая экономика в их социально-трудовом измерении, учитывая общественное бытие первых десятилетий XXI века.
Новый формат глобализации мировой экономики как детерминанта формирования новой платформы социально-трудового развития. Формат глобализации, который утверждается после 1990-х годов, на взгляд авторов, имеет свои особенности, другие проявления изменения общественного бытия. История человечества «к глобализации» — это история, когда производство и потребление были, образно говоря, насильственно привязаны.
Произведенные товары в эпоху «до глобализации» потреблялись на территории их происхождения, продуцирования. Это было обусловлено рядом ограничений. Для того чтобы товары потреблялись в другой стране, на другой территории, необходимо, прежде всего, иметь определенные транспортные средства, при этом расходы на транспортировку должны быть приемлемыми.
Принципиально важным является такое уточнение. Жесткая привязка производства к потреблению на самом деле обусловлена ограничениями, связанными с тремя видами затрат: на перемещение товаров; на перемещение идей, информации; на перемещение людей.
Разделяем мнение ученых, что развитие процессов глобализации рассматривают как цепь так называемых разъединений, которые произошли в общественном производстве в мировом измерении. Именно такую позицию отстаивает, в частности, профессор международной экономики Института международных исследований и исследований в области развития (Женева) Ричард Болдуин, который выделяет три вида разъединений.
Так называемое первое разъединение стало возможным при создании условий для развития международной торговли, а именно появления новых транспортных средств и снижения стоимости перевозок. С начала ХХ века рынки приобретают глобальный характер, а производство продолжало быть вплотную к 1970-1980-м годам локальным.
Исторически так сложилось, что мировое производство было сконцентрировано на мировом севере – севере Америки, севере Европы. Производство длительное время оставалось по большей части именно там, было национальным статусом, а торговля, как указано, приобретала интернациональный статус.
Второе ускорение и продиктованное им так называемое второе разъединение стало возможным по цепи событий, явлений, процессов, а именно:
— создание и массовое внедрение информационно-коммуникационных технологий;
— снижение стоимости перемещения информации, ноу-хау;
— массовое перемещение рабочих мест, производств по возможности контроля над административно-хозяйственной деятельностью, дистанционной координацией, видеосвязью и т. п.;
— изменения в глобальных стоимостных цепях создания добавленной стоимости;
— сочетание технологий «Большой семерки» с низкой заработной платой в развивающихся странах.
Третье разъединение – третий этап будущей глобализации – это перемещение не только товаров, производств, информации, но и людей; это утверждение нового процесса труда. Речь идет о будущем очередного этапа глобализации.
Отметим, что перемещение людей связано с двумя ограничениями: расходами на перемещение; национальным законодательством, устанавливающим рамочные и не рамочные, довольно суровые требования и ограничения. Существует мнение, что в ближайшей перспективе появятся как минимум две технологические новации, которые создадут условия для так называемого альтернативного перемещения людей через национальные границы.
Первая новация, первая технология — дистанционное присутствие, выполнение работ в удаленном режиме и это уже не является научной фантазией.
Вторая новация — дистанционная робототехника, которая предполагает, что управление роботами, киберсистемами, другими системами будет осуществляться специалистами на расстоянии (из другой страны, континента).
В ближайшие десятилетия эти новации, технологии, феномены вместе кардинально изменят характер глобализации. Они позволят специалистам, проживающим в одной стране, решать профессиональные задачи на территории другой, реально там не находясь.
Такая виртуальная иммиграция (она же дистанционная занятость) в состоянии кардинально расширить список рабочих мест, открытых для международной конкуренции. Немало профессиональных работ и задач, которые должны выполняться в богатых странах, смогут дистанционно решаться специалистами из небогатых стран.
Итак, третье разъединение в рамках глобализации, которое состоится в недалеком будущем, охватит явления, процессы, что были сущностью второго этапа глобализации, и одновременно «прирастет» возможностью предоставления работниками, которые проживают в одной стране, услуг компаниям, что размещаются в других странах, без физического присутствия. Иными словами, третье разъединение будет реальным проявлением отделения процесса труда от работников.
Но вернемся к рассмотрению особенностей нынешнего этапа, где глобализация является следствием второго разъединения, на что было указано выше. В наиболее укрупненной, упрощенной трактовке первопричинами наступления нового этапа глобализации являются изменения в общественном разделении труда и функционировании глобальной экономики под влиянием технологий Четвертой промышленной революции.
Под действием последних возросли масштабы перемещения знаний, идей, ноу-хау, как и цена такого перемещения; в то же время произошли кардинальные изменения в организации глобального производства.
На этом отмечает ряд исследователей данной проблематики и, в частности, Ричард Болдуин, который отмечает: «Перенос ряда производств в страны с низким уровнем оплаты труда изменило характер глобализации, но не только в связи с тем, что рабочие места переместились за границу. Желая, чтобы вынесенные туда стадии производства входили без зазора в отечественную стоимостную цепь, фирмы из развитых стран кроме оборудования переносили за рубеж маркетинговую, управленческую и технологическую экспертизу.
Как следствие, второе разъединение, иногда называемое революцией глобальных стоимостных цепей, изменило мировые потоки распределения знаний. Все чаще уровень конкурентоспособности промышленной продукции определяется не границами национальных государств, а контурами международных производственных сетей».
Принципиально важные для понимания сущности новейшей глобализации и такие утверждения Ричарда Болдуина: «Иначе говоря, основанное на передовых ИКТ перенос производства за границу сформировало промышленную конкурентоспособность нового типа, которая сочетает знания (ноу-хау) стран «Большой семерки» с человеческими ресурсами развивающихся стран.
Поскольку эта комбинация высоких технологий с низкой заработной платой оказалась мировым достижением, упрощенное перемещение идей породило массовый переток ноу-хау с Севера на Юг. Именно эти новые потоки знаний делают новую глобализацию существенно отличной от старой глобализации».
Для осознания глубинных основ новейшей глобализации существенным является упор на таком. Образование нового формата общественного разделения труда и глобальных стоимостных цепочек в настоящее время осуществляется таким образом, что владельцами самых современных технологий Четвертой промышленной революции остаются компании стран «Большой семерки» и некоторых других государств.
Указанные страны направляют в развивающиеся страны, новейшие технологические и управленческие достижения не как модераторы «аукционов неслыханной щедрости», которые демонстрируют чудеса бескорыстия, нравственности.
Наоборот, компании, штаб-квартиры которых размещены в развитых странах мира, ставят цель сохранить контроль над интеллектуальным капиталом, выводят за границу, чтобы оставить его своей собственностью.
Новый формат общественного разделения труда (международная реорганизация производства, перенос не только производства товаров, но и ноу-хау, информации, знаний) в совокупности с изменениями в цепи создания добавленной стоимости сформировали и продолжают формировать новый образ глобальной экономики, которая обусловливает возникновение новой платформы социально-трудового развития.
Изменения, происходящие в соотношении производственных и внепроизводственных процессов (подготовительные, после продажи) и в цепи создания добавленной стоимости, могут быть представлены в виде определенной теоретической конструкции. Заслуживает внимания теоретическая конструкция, предложенная Стэн Ши, учредителем и генеральным директором фирмы Acer.
Такая конструкция согласуется с теоретическими основаниями многих теоретиков и является отражением предпринимательской практики настоящего, что есть такой вывод: все большее значение в процессе воспроизводства общественного продукта имеет не стадия производства (с позиций создания добавленной стоимости), а и после производственные стадии.
По этому поводу известный исследователь современных проблем глобализации Ричард Болдуин отмечает: «Все большую долю добавленной стоимости создают услуги, связанные с производством, и все меньшую долю – непосредственно само производство. Другими словами, значительная доля добавленной стоимости, которая ранее до второго разъединения – появлялась на этапах изготовления продукции, перекочевывает преимущественно на сервисные этапы, которые предшествуют и сопровождают этап производства как таковой».
Изменения, происходящие в соотношении подготовительной (до производственной), производственной и после производственной (после продажи) стадий создания общественного продукта и цепи формирования добавленной стоимости Стэн Ши, предлагает рассматривать в форме графической конструкции smile curve – изображения улыбки.
Что означает эта «улыбка» для разных стран? В наиболее развитых странах, как правило, остаются «хорошие» рабочие места, на которых создается подавляющее большинство добавленной стоимости, а в развивающиеся страны, перекочевывают преимущественно «плохие» рабочие места (с низким коэффициентом добавленной стоимости).
Приведем пример дрейфа «хороших» мест из практики компании Apple. В 1980 г. эта компания начала производство мировых компьютеров – брендов — Apple II на предприятиях в Техасе и Ирландии, но вскоре перенесла производство печатных плат в Сингапур.
К середине 1990-х годов компания Apple продолжала развивать мощности по производству указанных компьютеров в основном на территории США. Начиная с 1996 г. компания изменила стратегию и массово перенесла производство за пределы США. На территории США последнее предприятие компании Apple, осуществлявшее сугубо производственные функции и процессы, прекратило существование в 2004 г.
Как на сегодня выглядит компания Apple с позиций организации производства и сопровождения жизненных циклов производимой продукции? Сейчас большинство новых продуктов компании Apple разрабатывается в США, а производство вынесено в основном в Китай. В то же время маркетинг, дистрибуция, обслуживание продукции после продажи осуществляется фирмами, которые расположены в разных странах, в том числе и в США.
При такой стратегии развития большинство «хороших» рабочих мест с позиций создания добавленной стоимости размещены в США, а «плохие» (с низкой долей добавленной стоимости) находятся на территории других стран.
Перенос производства за границу в комплексе с изменениями в цепи формирования добавленной стоимости разновекторно влияет на социально-трудовое бытие работников стран-экспортеров и стран-импортеров производственных мощностей. Рассмотрим лишь один фрагмент указанного влияния на примере стран, из которых выводится производство с привязкой к выгоде и потерям работников различной квалификации.
Заметим, что вывод производства за рубеж, который на практике производится преимущественно из стран «Большой семерки» и ряда других наиболее развитых государств, порождает явление, названное «поляризацией рабочей силы» или «вымыванием среднего сегмента».
Результаты специальных исследований по выгодам и потерям работников различных квалификационных сегментов таковы. «Работники, размещенные в верхней части квалификационного спектра, – утверждает Ричард Болдуин, – остаются успешными; работники на противоположном фланге – остаются, что называется, при своих интересах; для тех же, кто оказался в середине спектра, перенос производства за рубеж становится реальной проблемой».
Выводы о выгоде и потерях работников согласуются с материалами исследования реальных доходов членов домохозяйств в период 1988-2008 гг. и их распределением с привязкой к конкретным группам.
Выигрыш в реальных доходах членов домохозяйств в период 1988-2008 гг. был наибольшим у тех, кто принадлежал к 50-му аккумулированному перцентилю глобального распределения доходов (медиана, точка А).
И среди самых богатых (верхний 1%, отметка С). Наименьший выигрыш имели члены домохозяйств, что находились возле 80-го аккумулированного перцентиля мирового распределения доходов (отметка В), большинство из которых принадлежали к нижнему слою среднего класса богатых стран мира.
Содержательный ответ на вопрос: кто выиграл, и кто проиграл от глобализации в течение последних два десятилетия, учитывая относительные показатели роста доходов, можно сформулировать так – больше других выиграли бедные и средний класс многих стран Азии, а проиграл «нижний средний класс богатого мира».
Такой ответ мало кого удивит, ведь речь идет о том, что может видеть каждый непредвзятый человек, наблюдая за изменениями в странах Запада в течение последних двух десятилетий. Еще больше это ощущает на себе «нижний средний класс богатого мира».
Впрочем, такого хода событий, таких последствий глобализации мало кто ожидал еще в конце 1970-х – начале 1980-х годов. Подавляющее большинство, в том числе и лауреат Нобелевской премии Гуннар Мюрдаль, склонялись к мысли, что многомиллионные массы жителей азиатских стран обречены на жизнь в бедности и без перспектив на достойную жизнь. Однако азиатские страны (по крайней мере, большинство из них) начали, образно говоря, «подниматься с колен».
Однако это дает только общее представление о портрете тех, кто выиграл и проиграл от глобализации процессов. Несколько иную картину будем иметь, если дифференциация населения по группам в зависимости от доходов будет мельче. Определенные вариации будут и из-за разных методологий измерения доходов с целью их сопоставления и др. Впрочем, это не изменит общего тренда обнародованных ранее последствий глобализации для стран мира и отдельных слоев населения этих государств.
При различных методологических подходах по оценке неравенства рисунок будет напоминать поставленную на сторону букву S. Этот же рисунок с его основными координатами часто называют «кривой слона», поскольку напоминает он слона с поднятым хоботом.
Технологии «Индустрии 4.0» представляется как основа новой экосистемы и социально-трудовых трансформаций. Главной особенностью новой экономики в контексте проблематики данной статьи, как это освещено в предыдущих исследованиях авторов, являются новые технологии и новые ресурсы. Итак, обратим внимание на некоторые различия (свойства) ресурсов, которые доминируют в новой экономике:
1) знания, информация, другие постиндустриальные ресурсы не убывают по мере их использования и могут использоваться многократно;
2) новые ресурсы (знания, информация) не отчуждаемые и могут одновременно использоваться большим количеством потребителей без потери их численности и качества;
3) на расходы, связанные с производством знаний, информации, других постиндустриальных ресурсов, не влияет количество потенциальных потребителей;
4) темпы морального износа постиндустриальных ресурсов (знаний, информации) значительно выше, чем у других видов ресурсов;
5) пространство использования постиндустриальных ресурсов является неограниченным, они могут одновременно использоваться на всех континентах, без географических ограничений, но с существенным уточнением – до наступления момента (события), когда они полностью теряют ценность;
6) ввиду своей природы, постиндустриальные ресурсы передаются безвозвратно. Иными словами, отнять их невозможно с момента передачи и получения иным субъектом знаний, информация становятся ресурсом этого субъекта (забрать можно только вместе с главой);
7) наличие большого количества новейших знаний, информации, других постиндустриальных ресурсов как благ не снижает их ценности;
8) знания, информация, цифровые ресурсы являются нематериальными и нуждаются в объективизации и представлении в письменной, графической, вербальной или иной символической форме.
Итак, едва ли не основная отличительная характеристика (она же и особенность) знаний, информации, других постиндустриальных ресурсов – их неограниченность.
Концепт новой (цифровой) экономики, по видению авторов, охватывает следующие принципиальные характеристики и суждения.
Прежде всего, заметим, что новая (цифровая) экономика является имманентным результатом развертывания Четвертой промышленной революции и в наиболее общей трактовке представляет собой систему экономических отношений, которые формируются из-за использования информационно-коммуникационных и других современных технологий, в основе которых – цифровизация и киберинформационные системы.
Отметим, что термин «цифровая экономика» появился в 1995 г., а его появление изначально ассоциировалось с насыщением общественного производства информационно-коммуникационными технологиями.
При этом речь шла и идет о насыщении, которое касается не только новых производств и изготовления принципиально новых товаров, а о проникновении, имплементации, насыщении всех типов, видов производств новыми инновационными, информационно-коммуникационными, насыщенными технологиями.
Должны констатировать, что Четвертая промышленная революция, создавшая предпосылки цифровизации и развития сетевых систем, является объективной реальностью глобального масштаба.
Социально-экономическое измерение, новые возможности и новые вызовы Четвертой промышленной революции и цифровой экономики является одной из ведущих тем, которая обсуждается с участием мировых экспертов на ежегодных мировых экономических форумах, которые обычно проводятся в Давосе.
Так, на 46-й сессии Всемирного экономического форума в Давосе (2016) основатель и президент этой институции Клаус Шваб подчеркнул, что Четвертая промышленная революция — это будущее, которое уже наступило.
В монографическом издании, что получило мировое признание, Клаус Шваб отмечает: «Мы стоим у истоков революции, которая фундаментально меняет нашу жизнь, наш труд и наше общение. По масштабу, объему и сложности это явление, которое я считаю Четвертой промышленной революцией, не имеет аналогов во всем предыдущем опыте человечества.
Мы еще только должны осознать всю полноту темпов развития и размаха новой революции. Представьте себе неограниченные возможности общества, в котором миллиарды людей связаны между собой мобильными устройствами, которые открывают беспрецедентные горизонты в сфере обработки, хранения информации и доступа к знаниям.
Или подумайте об ошеломляющем сочетании зарождения технологических прорывов в самом широком спектре областей, включая, для примера, искусственный интеллект (ИИ), роботизацию, Интернет вещей (ИВ), автомобили-роботы, трехмерную печать.
А также нанотехнологии, биотехнологии, материаловедение, накопление и хранение энергии, квантовые исчисления. Многие из этих инноваций только зарождаются, но приближаются к тому переломному моменту, когда начнут развиваться, наслаиваться, усиливая друг друга, представая как переплетение технологий из мира физики, биологии и цифровых реалий».
Клаус Шваб постоянно подчеркивает, что Четвертая промышленная революция отличается от предыдущих не только темпами развития, преобразований, но и невиданным ранее влиянием на производственную систему, организацию производства и труда. Итак, цифровая экономика — это не только новые технологии, но и новая система организационно-экономических и социально-экономических отношений.
Авторы: А.М. Колот, доктор экономических наук, профессор, проректор по научно-педагогической работе ГВУЗ «Киевский национальный экономический университет имени Вадима Гетмана», E-mail: kolot@kneu.edu.ua
А.А. Герасименко, кандидат экономических наук, доцент, ГВУЗ «Киевский национальный экономический университет имени Вадима Гетмана», E-mail: gerasimenko_o_o@ukr.net
Источник: Журнал «Демография и социальная экономика»
Перевод: BusinessForecast.by
При использовании любых материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт BusinessForecast.by обязательна.