09.10.2019 – Увольнение Станислава Шевчука с должности председателя Конституционного Суда весной этого года было настолько непонятным и ангажированным, что почти никто из юристов не сомневался – судебного спора по этому поводу не избежать.
Потому что, несмотря на некоторые публикации в СМИ, профессиональное сообщество так и не увидело, а на каких именно правовых основаниях было принято такое решение.
И вот накануне рассмотрения дела в Окружном административном суде Киева о восстановлении судьи Шевчука на посту, мы решили лично расспросить Станислава Владимировича о том, что же произошло на самом деле.
— Добрый день. Очевидно, учитывая близость судебного заседания, где должен рассматриваться вопрос вашего восстановления в должности судьи Конституционного суда, следует начать именно с этого. Это уже будет рассмотрение, по сути?
— Я надеюсь, что уже будет закончено подготовительное производство, которое, кстати, было назначено еще на 12 июня. Но даже начало рассмотрения дела было очень затянутым. Почему так произошло? Дело в том, что КСУ подал апелляцию на постановление судьи ОАСК об открытии этого дела. По мнению Конституционного суда, его акты не подлежат обжалованию в судах общей юрисдикции. Вообще любые акты: как решение о не конституционности, так и постановление об увольнении судьи.
Апелляционный суд отказал в такой жалобе, определив, что такой спор вполне может рассматриваться в суде административной юрисдикции. КСУ на этом не остановился и обратился в суд кассационной инстанции с тем же вопросом. Но в Высшем административном суде даже не приняли жалобу к рассмотрению.
— А вообще, когда мы сейчас в разговоре с вами говорим «КСУ», то кого имеем в виду – всех судей, как коллегиальный орган, или председателя суда? Возможно, юридический департамент?
— Это, действительно, интересный вопрос, меня он тоже волнует. Когда началась вот эта история с моим увольнением, которое было неправомерным, неконституционным и произволом, то не все судьи КС с этим согласились. Для них не пустым звуком были вопросы чести и достоинства, но, к сожалению, они оказались в меньшинстве, однако отнюдь нельзя сказать, что мое увольнение было единогласным решение суда.
И возникает вопрос, если КСУ сейчас так не хочет рассмотрения этого дела, то там уже нет плюрализма и демократии? Что же касается непосредственно лиц, которые представляли интересы КС в Окружном административном суде, то сначала это были представители секретариата.
Интересный нюанс, когда я как председатель Конституционного суда начал разбираться с тем, как организована работа суда, то увидел, что у нас два правовые департаменты. Это многовато, и в целом, 400 человек на государственном обеспечении в качестве сотрудников КСУ – это тоже много, потому что в европейских конституционных судах в штатном расписании никогда не достигает более 50-60 человек.
Уверен, что мое желание серьезно реорганизовать эту структуру, и сократить секретариат суда едва ли не вдвое – и было одной из причин моего увольнения. Но вернемся к вопросу, кто, же сейчас представляет интересы суда.
Потому что Александр Тупицкий, нынешний председатель КСУ, а в то время еще исполняющий обязанности председателя, он для этого дела нанял юридическую фирму. Подчеркиваю, что это притом, что в КС получают зарплату более 40 юристов. За чьи средства оплачивались услуги этой юридической фирмы – пока неизвестно, но думаю, что этот вопрос обязательно выяснят правоохранительные органы.
По крайней мере, о проведенном тендере, информации в свободном доступе нет. Эту юридическую контору «Могильницкий и партнеры», которая также представляет интересы Поклонской и Аксенова, связывают с Александром Тупицким, который стоит за организацией мятежа против меня и, заняв должность председателя КСУ, пытается удержаться в кресле.
— Вы сказали, что противодействие вашим попыткам реформировать суд стало едва ли не главной причиной вашего увольнения. А какие еще причины были?
— Да, нежелание реформироваться – это первая причина. Вторая – это нежелание архаического секретариата суда что-то менять в своих бюрократических прихотях. Иногда мне даже казалось, что секретари имеют едва ли не больший вес, чем сами судьи. И поэтому мне еще более странно, что отдельные судьи Конституционного суда почти всерьез считали, что тот, кто руководит секретариатом – руководит судом.
Были и определенные политические аспекты моего увольнения. В общем, я считаю, что мое увольнение было внутренней интригой, которую поддержали политические силы.
— Известно, что один из главных упреков к вам – это вопрос внештатных советников…
— По этому поводу можно многое говорить. Но есть два момента – никаких расходов со стороны государства на них не было. И, во-вторых, это была очень формальная причина, чтобы хоть что-то мне «забросить». Сегодня уже генеральный прокурор Руслан Рябошапка также назначил себе несколько внештатных советников – и ничего, всех все устраивает.
— А что вы скажете по поводу того, что ГБР вроде бы открыло производство против вас из-за этих советников. Это правда?
— С ГБР вообще интересная ситуация. Да, мне известно, что якобы в производстве ГБР есть дело относительно каких-то моих злоупотреблений как председателя Конституционного суда. В то же время ни разу мне не присылалась повестка, ни один следователь меня не вызвал по этому делу. Однако в ГБР есть другое производство — по факту использования судьями КС служебного положения для оказания влияния на председателя Конституционного суда. И в нем я уже был допрошен в качестве потерпевшего.
— Допустим, решение ОАСК будет в вашу пользу. Вместо кого из судей тогда вы придете в состав суда?
— В свое время я избирался парламентом как судья КСУ, и сейчас до сих пор еще есть одно вакантное место на должность судьи КСУ от парламента, поэтому я фактически буду занимать свое собственное место. Более того, во время президентской гонки произошло несколько интересных событий.
Первое – депутаты от БПП и Народного фронта обратились в КСУ относительно толкования ст.151-2 Конституции. Они внесли представление, чтобы те, кто принимал решение о моем увольнении, смогли запретить рассматривать его в судах общей юрисдикции. В КС ухватились за эту возможность и в неотложном порядке взялись за слушание дела. Однако в этом споре кроется ловушка для самих судей КС.
До 2016 года никаких вопросов о возможности судебного обжалования судебных постановлений индивидуального действия не возникало. Основной закон прямо говорил, что окончательным является только решения и выводы, принятые в рамках конституционного производства.
Если же сегодня КС признает, что внесенные в Конституцию изменения в виде ст.151-2 ограничили право человека на обжалование, то в таком случае судьи КС нарушили присягу, позволив парламенту принимать такие нормы вопреки Основному закону.
Осталось дождаться, что победит в этом внутреннем споре: инстинкт самозащиты или верховенство права. Иначе это уже будет не суд, а какая-то Синекура, что находится над правовой системой Украины.
Второе – все знают, что я обжаловал в суде решение о своем увольнении. Однако в июле 2019 года предыдущий состав ВР все же умудрился объявить конкурс на мою должность. За месяц подалось всего два человека, и так эта идея «занять лишнюю вакансию судьи КСУ» умерла, не родившись. Мне кажется, что другие претенденты просто поняли, что ситуация с моим увольнением очень не простая и не однозначная.
— Кстати, в Украине вообще очень мало специалистов по конституционному праву. И вот тут в суд попадаете вы — но случился, как вы говорите — мятеж. Почему?
— Ответ прост: Система сопротивляется. Ситуация заключается в том, что стране нужны перемены, нужен настоящий, профессиональный Конституционный суд, а не сборище интриганов, которые не могут решить сверхважные вопросы для государства. Поэтому вопрос о люстрации уже рассматривается более 4 лет.
— Понятно, что именно по решению ОАСК вы хотите восстановить справедливость. Напомните, пожалуйста, читателям, какие основные позиции вы доказываете в своем иске.
— На первом месте стоит, конечно, нарушение процедуры. Поэтому закон о КСУ (ст. 39) для решения моего вопроса делает прямую отсылку в регламент суда. В общем, закон делает таких отсылок в регламент более 60 раз. Собственно, причина кризиса КСУ 2017 года именно в этом и заключалась, потому что почти год не могли утвердить регламент суда. Порядок специального пленарного заседания определяется регламентом, который эти судьи КСУ грубо нарушили.
В свою очередь, в регламенте (п. 2 ст. 13) четко указано, что судья, в отношении которого, затронут вопрос об увольнении, предоставляет устные и письменные объяснения относительно такого обращения. Но ведь ничего такого не было и близко, а мои объяснения даже никто не хотел смотреть. Потому что очень спешили, и было очень важно снять меня с должности быстро, до даты инаугурации президента.
Очень странно мне было слышать и о том, что это я заполитизировал деятельность суда. Однако по факту речь шла лишь об одном интервью, в котором я сказал, что не приведу президента к присяге в случае существенных и грубых нарушений избирательного процесса.
Ни один из политиков на это не отреагировал так, как отреагировали мои «друзья» в мантиях. Потому что здесь на самом деле и не было никакой политики, а была прямая отсылка к событиям Оранжевой революции, когда почти произошел захват власти в результате многочисленных и грубых нарушений избирательного законодательства.
И, конечно же, таких оснований для моего увольнения не было. Все те факты, изложенные в заключении комиссии по вопросам регламента и этики, они имеют чисто гипотетический смысл, поскольку ничем не подтверждены. И главное, все те замечания касались моей деятельности как председателя суда, однако лишили меня статуса судьи, что отнюдь не является соразмерным. Это классическая подмена понятий и грубое нарушение принципов верховенства права.
Я кстати, сам сталкивался с чем-то подобным, когда рассматривал в 2009 году дело «Доронин против Украины» в ЕСПЧ. В деле четко было видно, что человека задерживали, скажем, за сопротивление сотрудникам милиции. Но потом проводили с ним следственные действия, допрос — как с подозреваемым лицом в совершении другого преступления.
Аналогия прослеживается прямая, на мой взгляд, мол, а давайте обвиним Шевчука в том, что он плохой председатель суда, однако освобождение проведем за дисциплинарный проступок судьи.
— Недавно вы присоединились к деятельности Ассоциации защиты прав юристов. Общественность до сих пор имеет влияние на общественно-политическую жизнь страны, как вы думаете?
— Да, я пообщался в Киеве с председателем ассоциации – главой Совета адвокатов Закарпатья Алексеем Фазекошем. Я благодарен ассоциации, что она поддерживает меня в моем стремлении к восстановлению справедливости и открыто выступила с обращением о восстановлении меня в должности председателя КСУ.
Вместе с тем, отмечу, что любой суд должен выносить свое решение исключительно в соответствии с законом и принципами верховенства права, а не в угоду тем или иным организациям. Потому что общественное мнение может быть изменчивым, а принципы права – вечны.
Автор: Иван Правдин
Источник: Vector News
Перевод: BusinessForecast.by
При использовании любых материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт BusinessForecast.by обязательна.