В начале февраля начнется конкурсный отбор членов Высшей квалификационной комиссии судей, с момента ликвидации которой прошло уже более 2 лет. Именно от того, насколько быстро она заработает, зависит преодоление катастрофической ситуации с кадровым обеспечением в судах.
Председателем конкурсной комиссии по отбору кандидатов на должности членов ВККС избран судья в отставке федерального суда Королевской скамьи провинции Саскачеван Канады Тед Зажечны, который имеет опыт в сфере права 51 год, а также опыт работы в Украине. Его заместителем стал судья Кассационного хозяйственного суда в составе Верховного суда Иван Мищенко.
В эксклюзивном интервью «Цензор.НЕТ» они рассказали, как будут проверять на добропорядочность тех, кто в дальнейшем будет формировать судейский корпус в стране, и какую роль в этом будут играть правоохранители и общественные активисты, а также как комиссия будет избегать влияния политиков.
«НА НАШ ЗАПРОС НАБУ БУДЕТ ПРЕДОСТАВЛЯТЬ ИНФОРМАЦИЮ О ЛЮБЫХ ФАКТАХ И ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ, КАСАЮЩИХСЯ ЛЮБОГО КАНДИДАТА»
— Это уже вторая попытка сформировать конкурсную комиссию по отбору членов Высшей квалификационной комиссии судей. Первая была неудачной. Среди причин называли, в частности, и отказ международных организаций делегировать своих представителей. На этот раз все сложилось. И хотелось бы знать, какой была мотивация международных экспертов и украинских судей принять участие в работе конкурсной комиссии?
T.З.: Я уже имел возможность работать в Общественном совете международных экспертов, когда мы помогали Высшей квалификационной комиссии судей отбирать кандидатов в Высший антикоррупционный суд. Поэтому, имея такой опыт и учитывая то, что уже разобрался в процессах отбора, оценки кандидатов, а также ознакомился подробно с методами работы ВККС, я вызвался подать свою кандидатуру на участие в этой конкурсной комиссии. Что высоко ценю и считаю за великую честь.
И. М.: Первая попытка не удалась потому, что закон, которым она регулировалась, был признан Конституционным судом Украины неконституционным. Он был связан, прежде всего, с сокращением численности судей Верховного суда, и мы тогда усматривали в этом определенный политический подтекст.
Со второго раза получилось. Может, и не идеально, но значительно лучше. Здесь процесс, на мой взгляд, сейчас лишен политической окраски, поэтому идет продуктивнее. Моя личная цель — помочь в создании ВККС и, как мы говорим в комиссии, как можно быстрее наполнить ее лучшими из лучших. Добродетельными, профессиональными кандидатами, которые смогут преодолеть те катастрофические последствия, которые возникли из-за отсутствия членов ВККС. И остановку всех кадровых процедур, которые проводила комиссия, в течение более двух лет.
Я сам когда-то в этих стенах прошел конкурс в Верховный суд, и являюсь фактически примером того, что можно принять участие в конкурсе, можно победить и можно самому менять эту систему. Во-вторых, если переживаешь за судебную власть, хочется, чтобы она изменилась не только на уровне Верховного суда, но и в целом в Украине, и работала так, как это, например, происходит в тех странах, откуда наши международные эксперты прибыли.
У нас есть несколько успешных проектов сотрудничества с иностранными коллегами по внедрению лучших стандартов правосудия в Верховном суде. В частности, с правительством Канады и канадским судейским институтом у нас очень успешный опыт относительно нового формата написания судебного решения. Уже многие судьи Верховного суда его применяют. К тому же, на такой формат переходят судьи первой и апелляционной инстанций, которые не были привлечены в этот проект, но изучают практику Верховного суда и делают это по собственной инициативе.
— Что вы имеете в виду, когда говорите о новом формате написания судебных решений?
И. М.: На этот вопрос я могу отвечать часа 2,5 (улыбается). Если же коротко, то объясню очень просто. Ранее большинство судебных решений были такими: текст-текст-текст, потом много цитат из законов, фактические обстоятельства и резолютивная часть решения. Во-первых, неструктурированный текст было сложно читать, и не совсем было понятно, почему решение именно такое, а не какое-то иначе. Где внутренняя логика, размышления судьи, мотивация?
Что мы сделали? Во-первых, появилась структура. Судебное решение разбито на части с номерами, названиями разделов. Уже на старте документ лучше воспринимается тем, кто его читает. Еще очень важно, что мы внедрили краткое введение. На первой странице судебного решения изложена суть спора. Итак, сразу становится понятно, из-за чего он возник, и что фактически произошло. Далее — основные вопросы этого спора, на которые суд должен предоставить ответ. И потом уже мотивационная часть, посвященная ответам на эти вопросы.
Любой образованный человек может прочитать решение судьи, который придерживается этого стандарта, и понять, почему решение именно такое.
— На каких условиях работают члены комиссии?
Т. З.: Безусловно, для обеспечения любой работы требуется финансирование. Когда я работал в Общественном совете международных экспертов, за мою работу платило правительство Украины. На этот раз поддержка работы по привлечению международных экспертов как членов конкурсной комиссии стала возможной благодаря проектам международно-технической помощи. Здесь оплату нашей работы обеспечивают международные и иностранные организации, которые оказывают Украине помощь в сфере судебной реформы и предотвращения и противодействия коррупции.
Наши же украинские коллеги получают заработную плату за свою работу как судьи. Дополнительных средств им не предоставляется.
— Можете назвать сумму, которая вам начисляется?
Т. З.: Дело в том, что три международных эксперта нашей комиссии получают свое жалованье в разной валюте из трех разных источников, в соответствии с международной или иностранной организацией, которая их номинировала. Могу сказать, что это является взвешенным объемом компенсаций по работе, которая нами выполняется. Это вся детализация, которую я сейчас могу вам предоставить.
— А вы, господин Иван, работаете на общественных началах?
И. М.: Да. И делаю это сознательно, потому что мне важно жить в стране, где есть независимая и справедливая судебная власть.
— Никто еще не предлагал договориться, ведь люди, которых вы выберете в ВККС, будут влиять на формирование судейского корпуса? Значит, уже сейчас можно говорить о каких-то тайных договоренностях. Есть что-то такое?
И. М.: К счастью, нет. Я не считаю, что это приемлемо в этой ситуации. Иначе, зачем все это тогда? Уважаю тех коллег, которые, может, и имеют какое-то желание коммуницировать не процессуальным способом, но этого не делают. Это значительно упрощает жизнь и мне, и им.
В общем, я не представляю себе ситуацию, в которой кандидат или кандидатка, к которым будет очень много вопросов, сможет даже попасть на собеседование.
— Очень много вопросов от кого?
И. М.: Вообще.
— Спрошу иначе. Вокруг ВККС предыдущего созыва было немало разговоров, в том числе и об определенных влияниях. Что надо учесть сейчас, перезапуская этот орган, чтобы он был бы защищен от любых попыток воздействия? Каким путем надо пойти?
И. М.: Путем создания такой комиссии. Первое – в ее состав вошли трое иностранцев из разных стран, с разным профессиональным опытом, до этого друг с другом не знакомы. Кроме этого, украинские судьи также не были знакомы друг с другом раньше, познакомились только здесь.
Второе — все вопросы внутри комиссии мы решаем открытым обсуждением, и задаем друг другу достаточно много острых вопросов. У нас нет «одобрямса» и такого, чтобы кто-то что-то сказал — и все это поддержали. Мы очень много времени тратим на определенные вопросы, но это потому, что мы их обсуждаем и обсуждаем. Третье – один из принципов нашей работы – это прозрачность.
— Так все говорят, но это не всегда соответствует реальной картине.
И. М.: Но ведь мы не просто так написали на этой красивой папке (показывает папку с бумагами и логотипом комиссии) это слово. Мы будем стараться действительно работать прозрачно.
Опять же, что такое вопросы кандидата или кандидатки? Быстрее всего, конечно, реагируют представители общественности, высказывая свою позицию относительно кандидатов в соцсетях.
К тому же, принять участие в конкурсе может человек, который имеет 15 лет правового стажа, то есть он как минимум 15 лет где-то работал и имеет определенный авторитет, или не имеет. Конечно, ни я, ни кто другой из членов комиссии не можем гарантировать вам того, что исключительно лучшие представители всех юридических профессий станут членами ВККС, поскольку это их решение – участвовать в конкурсе или не участвовать. Мы не можем на него повлиять, можем лишь поощрить их к этому участию.
Но то, что я могу гарантировать, – это то, что мы будем принимать все решения вшестером, будем их обсуждать, вся информация о кандидатах будет публичной, и включительно с заявлениями и копиями документов, и будет обнародоваться на сайте Высшего совета правосудия. А мы будем открыто объяснять ход и результаты конкурса.
А что касается иностранных коллег, я на тысячу процентов уверен, что давление или влияние на них в любой форме априори невозможно.
Ну, а дальше у назначенных членов ВККС будет большая ответственность перед украинцами – оставаться независимыми и избирать в суды добродетельных и профессиональных судей.
— Легко ли вам было наработать методологию оценивания кандидатов? У вас разный опыт, разное видение этих процессов.
Т. З.: Добродетель государств не знает. Стран не знает. Она одинаковая повсюду. Есть общие показатели добродетели – или в Канаде, или в Украине, или в Дании. Вам, как журналистке также известно, какие люди соответствуют критериям добродетели, а какие нет.
Мы все наши решения выстраиваем на основании наличия разумных сомнений. Поэтому, соответственно, получая информацию из разных источников, анализируем ее. Это позволит нам принимать не субъективные, а только объективные решения, поскольку мы согласились, что будем отрабатывать информацию, которая будет поступать от самих кандидатов, договорились о сотрудничестве с НАБУ – они также нам будут передавать определенные данные.
И у нас есть договоренности с общественными организациями, которые также будут предоставлять нам информацию для анализа. Однако неважно, от какого источника информация будет поступать, она будет тщательно проверяться на предмет подтверждения фактами и обстоятельствами, которые можно будет доказывать.
Соответственно, даже во время нашего ориентационного информационного заседания мы кандидатам сами сообщили, что добропорядочность доказать нельзя, а ее нехватку можно доказать с учетом вышеприведенной информации.
— Каких именно данных вы ждете от НАБУ?
Т. З.: В рамках подписанного меморандума у нас есть договоренность о том, что по нашему запросу НАБУ будет предоставлять информацию о любых фактах и обстоятельствах, касающихся любого кандидата, подавшего заявление на участие в этом конкурсе. Эта информация будет анализироваться, и в случае определенных разумных сомнений будем просить кандидата предоставить нам разъяснения, чтобы попытаться объяснить информацию, предоставленную компетентными органами.
— Господин Иван, хотела уточнить один нюанс. По закону НАБУ может давать только ту информацию, которая есть в уголовных процессах, будет ли оно проводить по запросу комиссии отдельную проверку?
И. М.: Я такую процедуру проходил в свое время как кандидат на должность судьи Верховного суда. Поэтому объясню, как именно это работает по собственному опыту.
— Это было бы интересно понять на примерах.
И. М.: В НАБУ готовят краткую справку относительно кандидата, где указывается, есть ли вопросы относительно финансовых состояний кандидата и его семьи, были ли какие-то значительные соглашения и тому подобное.
— А откуда у них такие данные?
И. М.: Эта информация дублируется в открытых реестрах. Тут вопрос в том, есть у них, что сказать насчет этого или нет.
Также предоставляется информация о том, сколько у кандидата и его семьи было вылетов за границу и куда. Когда мы проходили конкурсный отбор в Верховный суд, остро стоял вопрос посещения России и Крыма. Он и сейчас так же остро стоит.
Кроме того, в справке указывались данные о влиятельных родственниках, у кого они были. Например, политиков.
Ну, и, конечно, предоставлялась информация об уголовных производствах, если они были. Конечно, в рамках разрешенной информации законодательством.
Второй вариант — это когда возникает потребность проверить какие-то данные относительно кандидата, и комиссия сама может обратиться в НАБУ с просьбой, проверить информацию. Тед рассказывал интересную историю, которая очень хорошо этот вопрос иллюстрирует. Один из кандидатов в Высший антикоррупционный суд задекларировал очень дорогую машину, указав низкую стоимость. Он это объяснил тем, что якобы приобрел ее с проблемным двигателем.
Когда же эксперты, которые проводили конкурсный отбор, обратились в НАБУ, там достали фотографии и данные, когда он проходил таможенное оформление с этим автомобилем. Причем были фотографии не только машины, но и двигателя.
— И с двигателем было все в порядке?
И. М.: Абсолютно. Таким образом, ситуация прояснилась.
— Страшные люди в этом НАБУ.
Т. З.: Здесь было еще то расследование (улыбается).
— А в Канаде правоохранительные органы каким-то образом приобщаются к проверкам судейского корпуса при назначении судей на должности?
Т. З.: Нет. В Канаде мы получаем доступ к соответствующим реестрам относительно каких-то жалоб относительно кандидата. Они обычно поступают от всего юридического сообщества. Есть проверка вроде вашей проверки на судимость.
Конкурсные комиссии у нас работают не только на федеральном уровне, но и на уровне всех провинций. В работе таких комиссий принимают участие публичные лица, судьи, а также государственные служащие из провинциальных департаментов юстиции.
Также собирается информация о предыдущем опыте работы. Учитывается и информация об участии в благотворительных мероприятиях.
— Что это значит?
Т. З.: Когда человек выделяет средства на благотворительные проекты, нам хочется думать так, что лицо, которое имеет определенные проблемы с какими-то недоказанными состояниями, просто в первую очередь не будет подавать заявление на участие в таких конкурсах.
Честно говоря, сформировалась такая культура, что я даже не помню, когда мы отсеивали какого-то кандидата из-за проблем с добродетелью. У нас применяется более позитивный подход. Мы выбираем лучших лиц вместо того, чтобы отсеивать худших.
И, как господин Иван только что отмечал, мы и здесь стараемся формировать подобный позитивный подход.
И. М.: Кстати, Стивен мне рассказывал, что в случае назначения судьей в США, ФБР составляет справку. И она довольно глубокая.
— Многие ли судьи в Канаде занимаются благотворительностью?
Т. З.: Если говорить в широком смысле, то нет. У нас есть соответствующее положение в методических рекомендациях по соблюдению этики о том, что судьи не имеют права осуществлять сбор средств по какой-то благотворительной цели. Это их может подвергать определенным рискам, которые могут быть доступны в какой-то организации или компании. Например, кто-то из сотрудников организации может воровать деньги. А судья, представим, является директором или рядовым сотрудником этой организации. Это может сказаться на его репутации.
Некоторые судьи, однако, в том числе и я, иногда работают волонтерами, обслуживая людей через банк еды. Это такая общественная инициатива.
— Как работает такая общественная инициатива?
Т. З.: Любой человек может принести продукты в специальные центры с огромными складскими помещениями. В этих центрах есть соответствующая зона обслуживания, где люди, у которых не хватает денег на покупку продуктов, могут их взять бесплатно.
— Возможно, наши судьи тоже осуществляют какую-то благотворительную деятельность, но если бы вы спросили у меня примеры, я не смогла бы привести ни одного. Мы чаще пока, к сожалению, говорим не о добропорядочных проектах, когда речь идет о судейском сообществе, а про коррупционные схемы.
И. М.: Судьи занимаются благотворительностью. Но мы делаем это не публично. По крайней мере, я так делаю. Будет странно, если я начну в фейсбуке публиковать, сколько раз помог детям или больницам. Но волонтеры периодически публикуют посты о помощи, полученной от Верховного суда. Поэтому такую информацию можно скорее увидеть на страницах соответствующих больниц или фондов, чем на страницах судей.
— Я не говорю, что этим надо хвастаться. Просто когда судья работает волонтером, местная община это видит, и ему больше доверяет общество. Поэтому какие-то общественно важные вещи, предполагаю, могут быть публичными. Хочется, чтобы судьи перестали быть «небожителями» и «спустились» к людям. И такая общественная инициатива, о которой рассказал Тед, действительно классная. Или вы думаете иначе?
И. М.: Да, действительно классная. Кстати, помните, как судьи Верховного суда высаживали в Мариинском парке маленькие елки, чтобы его украсить? Это была добровольная акция, на которую вышли не только судьи, но и их помощники. Люди искренне хотели внести свой вклад в благоустройство города.
«ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЙ СОСТАВ ВККС ИМЕЕТ ПРАВО УЧАСТВОВАТЬ В КОНКУРСЕ»
— На первом брифинге комиссии говорили о сотрудничестве с общественными организациями и единственной справке, которую они могут предоставлять на каждого кандидата. Кто координатор от всех общественных организаций, который отвечает за оформление такой единой справки?
Т. З.: Да, действительно, у нас есть с ними договоренности относительно того, чтобы они нам передавали информацию. Мы договорились, что это будет один документ, который будет поступать от общественных организаций, с которыми сейчас есть такая договоренность.
Они к нам обратились сами и озвучили такую возможность и желание оказывать нам помощь, учитывая то, что они имеют опыт, поскольку работали с Общественным советом добродетели. Они имеют и ресурсы, и источники информации в разных регионах Украины. И эта информация может пригодиться нам. Поэтому мы также абсолютно открыто поддержали такую позицию. Мы будем им передавать весь перечень кандидатов, надеясь, что они смогут нас поддержать в информационном смысле в отношении каждого кандидата.
Таким образом, мы будем сотрудничать с НАБУ и с общественными организациями. Кроме того, у нас будут работать ассистенты, которые также будут проверять публичную информацию.
Вся эта информация будет аккумулироваться в файле каждого кандидата, который члены комиссии потом будут анализировать.
– Кто координатор от всех общественных организаций, который отвечает за оформление такой единой справки?
И. М.: Это они сами должны решить между собой.
— Смогут ли принять участие в конкурсе бывшие члены ВККС?
И. М.: В законе есть очень простой ответ. Лица, которые были членами ВККС до вступления в силу закона Украины «О восстановлении доверия к судебной власти в Украине», не могут быть назначены членами ВККС. Закон был принят в 2014 году. Здесь речь идет только о тех членах комиссии, которые были до 2014 года.
Во время первой попытки перезапустить ВККС, с которой мы начали наш разговор, закон говорил, что члены ВККС автоматически увольняются и не имеют права быть ни членами ВККС в будущем, ни членами каких-то органов судейского управления. Но этот закон был признан неконституционным. Я считаю, что согласно тем положениям закона, который у нас есть сейчас, предыдущий состав ВККС имеет право участвовать в конкурсе.
— Сколько будет этапов конкурса?
Т. З.: Будет два основных формальных этапа конкурса, как этого требует закон. Однако самих шагов внутри этих этапов будет больше. Первым шагом будет рассмотрение секретариатом Высшего совета правосудия всех поданных заявлений на предмет их формального соответствия. Если все в порядке, то это фактически будет означать допуск кандидата к дальнейшему участию в конкурсе.
Мы будем рассматривать всю ту информацию, которая поступила к нам по каждому кандидату, и отбирать дальше тех, кто пройдет на этап собеседований. Согласно регламенту, количество кандидатов, которые приходят на собеседование, должно быть вчетверо больше количества вакантных должностей. Мы также надеемся, что такой же подход будет применяться другими конкурсными комиссиями, которые будут работать после нас.
После прохождения этапа собеседований мы должны рекомендовать Высшему совету правосудия не меньше чем 32 кандидатов, 16 из которых могут быть судьями (действующим или в отставке), а остальные 16 будут представителями не судейской профессии. В конце их будет назначено всего 16 – 8 судей и 8 не судей.
И. М.: Мы будем применять принцип положительного отбора. Подаются заявки, мы собираем и изучаем информацию по каждому кандидату. И потом выбираем тех, кто пойдет на собеседование. А потом из тех, кто пошел на собеседование, выбираем тех, кого рекомендуем Высшему совету правосудия.
— Как планируете оценивать профессиональные качества?
Т. З.: Часть 22 статьи 95 закона «О судоустройстве и статусе судей» определяет все требования к кандидатам Высшего совета правосудия с точки зрения их профессиональной компетентности. Там есть определенные требования и согласно этим критериям мы сможем отбирать кандидатов не только по факту их соответствия этим требованиям, но также нам удастся провести их оценку с учетом того, что нам все же нужно отобрать лучших из лучших.
И. М.: Мы сейчас рассматриваем вопрос о том, будем ли делать тест на IQ, или тест на общие способности. Мы изучили этот вопрос и считаем, что комиссия имеет полномочия такой тест назначить. Этот вопрос связан больше не с юридическими моментами, а с технически-организационными: сколько это стоит, где организовывать и как, какая компания это будет делать, в какие сроки. Если это уложится в темп нашего конкурса, мы этим воспользуемся. Если это будет сложно организационно, сильно повлияет на сроки, мы от этой идеи откажемся.
— Мы уже несколько лет живем в условиях пандемии. Периодически возникают локдауны — и страны закрываются. На такой случай проговаривали алгоритм работы комиссии?
И. М.: У меня на этот вопрос есть простой ответ. По регламенту мы либо встречаемся офлайн, либо работаем через Zoom. Последние три месяца подготовительные рабочие встречи проводили через Zoom. Поэтому в случае необходимости мы сможем работать в онлайн-режиме.
— Ведет ли коммуникацию кто-то из украинских членов комиссии с Офисом президента?
И. М.: Я — нет.
— А коллеги?
И. М.: Я убежден, что также нет.
– Наблюдая за деятельностью конкурсной комиссии по отбору руководителя Специальной антикоррупционной прокуратуры, в составе которой тоже есть международные эксперты, мы видим, что некоторые члены с украинской стороны блокируют работу комиссии. И, как отмечают общественные активисты, это происходит под влиянием отдельных лиц из Офиса президента. Поэтому есть опасения, что нечто похожее может повториться и в случае работы вашей комиссии. Как сделать невозможным политическое влияние на членов комиссии? Или, может быть, оно уже есть?
И. М.: Работа комиссии по отбору руководителя САП — это не сбывающаяся бентега. Знаете, есть такое понятие «испанский стыд»? Это именно то, что многие вероятно чувствуют, наблюдая за этим процессом. Лично я ценю свою репутацию и в самом худшем кошмаре не представляю, что буду действовать так, что кто-то другой будет наблюдать за мной и тоже чувствовать из-за меня такой «испанский стыд».
Возвращаясь к базовым вопросам. Нас шестеро. Мы все независимы. Мы из разных стран, с разных судов. У нас разная профессиональная жизнь, взгляды. Именно это и является залогом того, что повлиять одновременно на всю комиссию будет невозможно. Мы делаем все, чтобы такого не произошло. Даже наш логотип – эти шесть точек, которые соответствуют очертаниям Государственного герба Украины, это своего рода щит от нечестных кандидатов. Этот прозрачный государственный герб символизирует прозрачность работы нашей комиссии. Никакого влияния нет.
— С международными экспертами тоже никто не встречался в Офисе президента?
Т. З.: Мы все принципиально договорились, что не будем ни общаться, ни встречаться, ни с какими политиками. Если, например, глава парламентского комитета захочет с нами встретиться, то единственный формат, в котором мы можем согласиться на такую встречу, – это когда будет присутствие нас всех шестерых. Единственное, для чего у нас предусмотрена возможность проведения такой встречи, – это с главой НАБУ. Здесь речь не идет о политике, это касается рабочих вопросов.
Поскольку мы договорились, что будем действовать именно так, мы не будем испытывать никаких влияний.
И почему именно привлечение международных экспертов в конкурсную комиссию считается важным? Потому что мы не знаем всех этих людей и лишены какого-либо влияния.
В нашей команде — один из бывших прокуроров, который представлял сторону обвинения в самом громком коррупционном деле в Нидерландах. И двое судей, каждый из которых имеет более 50 лет опыта в системе права и более 25 лет работы судьей. Таким образом, мы хотим обеспечить максимальную прозрачность и честность процесса конкурсного отбора.
И. М.: Добавлю один важный нюанс. Закон говорит, что решение конкурсной комиссии принимается четырьмя членами комиссии, из которых двое предложены международными и иностранными организациями. В случае одинакового количества голосов «за» и «против», голоса трех членов конкурсной комиссии, из которых двое предложены международными и иностранными организациями, являются решающими.
Поэтому мы предусмотрели регламентом такую ситуацию. Если некоторые члены комиссии отсутствуют, а их голоса «за» или «против» привели бы к одинаковому результату принятия решения Конкурсной комиссии, то их голоса будут учитываться нейтрально «за» или «против». И решение будет принято, чтобы всегда был кворум, и работа комиссии не останавливалась. Это так называемое правило необходимости (rule of necessity).
– Не поняла, как считаются голоса. Можете немного растолковать?
И. М.: Как принимать решение, если есть только трое членов комиссии? Закон говорит: если трое «за», трое «против», и в этих голосах есть двое иностранцев, голоса которых совпали, то тогда решение принято. Здесь три против трех. Условно, если двое иностранцев и украинец «за», нужно, чтобы двое украинцев и один иностранец были «против». Тогда наше решение принято втроем. Это исключение.
И для того, чтобы принять решение, если мы втроем собрались и решили что-то, что других нет – это нормально, и их голоса для кворума считаем либо «за» или «против» для того, чтобы наше решение втроем было принято. Не может быть ситуации, когда решение «зависает» и не будет принято. И не может быть ситуации, когда три украинца или три международных эксперта не пришли, и заблокирована вся работа.
— По вашим прогнозам, когда заработает Высшая квалификационная комиссия судей?
Т. З.: Решение о начале работы Высшей квалификационной комиссии судей находится вне пределов нашего влияния. Наша задача заканчивается на том этапе, когда мы будем рекомендовать, по крайней мере, 32 кандидата в состав этой комиссии. Конечное решение за ВСП.
Согласно моим ожиданиям и предположениям, комиссия сможет заработать после назначения всех соответствующих членов не раньше, чем в конце лета.
И. М.: Сейчас в судах ситуация с кадровой точки зрения на грани катастрофы. В апелляционных судах вакантными являются 42% судейских должностей, в первых инстанциях – 25%. С первой инстанции 352 судьи не осуществляют правосудия, потому что у них закончились полномочия и нужна действующая ВККС для того, чтобы закончить процедуру квалификационного оценивания. А зарплату они, кстати, получают.
Еще 67 судей не осуществляют правосудие из-за того, что формально остались в ликвидированных судах, их надо перевести в другие, а это может сделать только ВККС. Ситуация только ухудшается. Судьи продолжают увольняться. Только на этой неделе ушли в отставку еще 9 судей. Увольняются и работники судов из-за низкого финансирования.
Мне кажется для всех очевидно, что прекращение работы ВККС так, как это произошло, огромная ошибка. Нельзя ликвидировать любой орган государственной власти, не передавая его полномочия другому органу хотя бы на какое-то время. И сейчас мы находимся в ситуации, когда все говорят: «скорее-скорее». Мы чувствуем этот запрос. И понимаем людей, которые живут в населенных пунктах, где не работают суды.
Мы точно не будем медлить, и будем работать максимально быстро и качественно.
Автор: Татьяна Бодня
Источник: Цензор.НЕТ
Перевод: BusinessForecast.by
При использовании любых материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт BusinessForecast.by обязательна.