Врач-уролог Анатолий Сандул: Если в семье есть женщины с онкологией груди, то мужчины должны обследоваться на раковое заболевание простаты раньше

Врач-уролог Анатолий Сандул на интервью приходит сразу из операционной и едва успевает снять шапочку с волос перед началом разговора. На лице виднеются глубокие красные следы от маски – операция длилась около пяти часов. Все это время медики провели на ногах, помогая 16-летнему подростку после автомобильной аварии.

Анатолий Сандул специализируется на реконструктивной урологии и лечении рака простаты. Он родом из Хмельницкой области, учился в Черновцах, но вот уже двадцать лет работает в госпитале Святой Марии в Португалии. В Украину начал наведываться несколько лет назад, чтобы оперировать военных. Сначала приезжал в госпиталь Государственной пограничной службы, потом в Главный военный клинический госпиталь, сейчас – по приглашению частной клиники «Добробут». Также Анатолий Сандул проводит учебные операции для украинских врачей.

О помощи украинским военным, о сексуальном и репродуктивном здоровье мужчин, о лечении онкологических пациентов, а также о работе во время пандемии — в интервью LB.ua.

Вы помните первого военного, которого прооперировали в Украине?

Да, это было два года назад в Главном военном клиническом госпитале, на парня наехал грузовик. КрАЗ фактически раздавил кости таза с отрывом уретры. Ему оказали первую помощь, а затем доставили в Киев на плановое лечение. У него была подсоединена трубочка к мочевому пузырю, он через нее мочился. Мы восстановили нормальный проход уретры, нормальное мочеиспускание.

В общем, мы прооперировали шестерых бойцов, с тех пор как я начал приезжать в Украину. Это лишь те, чьи травмы были получены непосредственно на поле боя. Но таких оперативных вмешательств также требует и большое количество гражданских лиц.

Насколько вообще сложно обсуждать с военными тему мужского здоровья? 

Вообще всем мужчинам трудно общаться на тему сексуальной жизни. Они довольно редко говорят о своих проблемах. Но, например, болезни, связанные с сексуальной дисфункцией, чрезвычайно распространены. Военные, которых мы оперировали — преимущественно молодые ребята, не старше 25 лет, и некоторые из них имели тяжелые травмы. Они не имеют эрекции, у них нарушено мочеиспускание.

Мы можем восстановить сексуальную функцию человека, но для этого нужно установить протезы. Есть специальные пенильные гидравлические протезы, которые активируются маленьким насосом, и таким образом человек может вести нормальную сексуальную жизнь. Но проблема в средствах, ведь эти протезы дорогие, и желательно, чтобы военным финансами помогало государство.

Как вы объясняете такие вещи пациентам?

Это нормальный диалог. Я рассказываю все, как есть — какой будет доступ, какие осложнения, какие отдаленные последствия. Например, мы сейчас оперировали мальчика 16 лет после автомобильной аварии. У него так же перелом костей таза с отрывом уретры, мочился он через трубочку в животе, у него нет эрекции. Ребенку трудно объяснить все нюансы, ведь особо активной половой жизни у него еще нет. Взрослые мужчины лучше осознают.

Три месяца назад мы оперировали военного в госпитале, также после тяжелой травмы – на него упала бетонная стена. Он сильно переживал за эректильную функцию, ведь она исчезла. Он был расстроен, ожидал от операции гораздо лучшего результата. Но для восстановления сексуальной функции нужен, опять же, протез. Другого выхода нет.

Говорите ли вы в таких ситуациях с родственниками?

Обычно пациенты приходят сами. Был лишь один с женой, ведь вопросы репродуктивного здоровья важно обсуждать с супругами.

Моя задача как врача — помочь восстановить функции мочеполовой системы пациента. Чем качественнее и быстрее я сделаю это, тем лучше.

Но в Украине есть проблемы, связанные не только с финансированием таких операций. Пенильные протезы не зарегистрированы, нет разрешения на их продажу. Они зарегистрированы в Европе, но мы не можем использовать их здесь, поскольку продукт не имеет своего представительства. Я контактировал с производителем протезов Boston Scientific, они ответили, что находятся в процессе регистрации продукта, но процедура длительная. Даже к 2022 году они не успеют ее завершить.

А в Португалии как с этим?

В Португалии все протезы финансирует государство, то есть для пациента это бесплатно. Больной поступает в больницу, получает комплексное лечение и больше ничего не платит. Люди просто на протяжении всей жизни делают взносы на социальные отчисления, а потом лечатся бесплатно.

Проводили ли вы вообще для украинских военных такое протезирование?

Здесь — нет. Из Украины в целом на лечение в Португалию ездят украинцы, но не военные. В год это два-три пациента. Конечно, есть случаи постановки протезов Boston Scientific в Украине, но неофициально. В таких случаях протезы не имеют гарантии.

Вы также работаете с онкологическими пациентами. Какова вообще ситуация с урологическими обследованиями на рак у мужчин?

Каждая страна имеет свои скрининговые программы ранней диагностики и выявления рака простаты. В общем, все мужчины от 50 лет должны быть обследованы. Это значит сдать анализ на уровень простато-специфического антигена и проконсультироваться с урологом, если нет родственников, отца или брата, с раком простаты. Если же есть родственники первой линии, то диагностику надо делать раньше, с 45 лет.

Есть связь также между раком простаты и раком молочной железы, и она пока точно не установлена. Но публикуются исследования, в которых говорится о том, что если в семье есть женщины с онкологией груди, то мужчины должны обследоваться раньше и чаще.

Насколько обследование простаты табуированная тема для мужчин?

Мужчины боятся урологического обследования, поскольку думают, что это довольно мучительная процедура. Исследования показывают, что ректальный осмотр является скорее некомфортным, чем болезненным, а боль во время процедуры может свидетельствовать о воспалении или указывать на наличие болезни. Мужчины считают так, что если они придут на прием к врачу и кто-то их увидит, то все будут думать, что у них проблемы в постели. Поэтому они скрытны и не хотят рассказывать о своих проблемах, хоть об этом и нужно говорить.

Европейская и украинская ассоциации урологов в ноябре проводят месяц осведомленности мужчин о раке простаты. В Европе это называется Movember, а в Украине – Усабрь. В этом месяце устраивают множество акций, собирают средства, информируют о проблеме, поскольку это наиболее распространенный тип онкологии среди мужчин.

По данным ВОЗ, в 2018 году рак простаты оказался на четвертом месте по количеству диагностированных случаев после рака легких, груди и колоректального рака. В то же время, в Украине диагностируют лишь около восьми тысяч случаев рака простаты, по данным Национального института рака, тогда как в Португалии, где проживает в четыре раза меньше людей, – около семи тысяч случаев.

Как вы говорите со своими пациентами о необходимости обследования?

В Португалии несколько иной процесс. У нас развита семейная медицина, поэтому первое звено, которое имеет контакт с пациентом – это семейный врач. Они проводят все скрининги и тесты, к урологу направляют только тогда, когда есть какие-то видимые изменения. Но первичных осмотров больных специализированные врачи не проводят. Колоноскопия, маммография, эхография простаты, ПСА – это все делает семейный врач. К урологу пациент попадает уже полностью обследованный.

Но поскольку вы хирург, вы все равно должны объяснить, как будет проходить обследование. Как это происходит?

Да, нужно все обязательно объяснить. Когда ко мне приходит больной с раком простаты, я объясняю, какие есть варианты лечения, и в государственных клиниках, и в частных, я разъясняю все осложнения, которые могут возникнуть, то есть недержание мочи и эректильная дисфункция. Я также рассказываю, как эти проблемы мы потом будем решать, нужно ли протезирование и тому подобное. Конечно, это тяжелый разговор, как и с любыми онкологическими больными.

В Украине пациентам с раком могут назначать удаление простаты. Насколько радикальным является операционное вмешательство как метод лечения онкологии?

Объем и необходимость оперативного вмешательства мы определяем только по результатам обследования в зависимости от агрессивности рака. Есть два пути лечения — либо лучевая терапия, либо хирургическое удаление. В случае агрессивного метастазированного рака у нас с больным происходит диалог, там могут быть члены семьи, я рассказываю, какие есть опции. Если больной выбирает операцию, я полностью рисую ему схему, как она будет происходить, рассказываю, чего следует ожидать после.

Но, конечно, есть случаи, когда рак метастазирует в легкие, в кости, и тогда оперативное вмешательство ничего не улучшит. Есть другие варианты – мы можем назначить гормональную терапию и наблюдать за динамикой. В Португалии эти препараты также оплачивает государство. Если рак прогрессирует даже во время приема лекарств, мы можем изменить препарат. Это все происходит еще до химиотерапии. Когда пациент не реагирует на назначенное лечение, его направляют к онкологу — и тогда уже назначается химия.

Были ли у вас случаи, когда вы уже не могли никак помочь пациенту?  

В случае ранней диагностики рак простаты излечим. Поскольку в Португалии государственная медицина очень развита, почти нет таких случаев, когда пациенту нельзя помочь. Даже в случае метастазированного, запущенного рака простаты всегда есть паллиативная медицина, куда мы можем направить пациента, и там ему помогут жить без боли. Такие больные нуждаются в специализированной помощи психолога, онколога и анестезиолога. Работает целая команда. Как следствие – пациенты получают достойную жизнь в последние дни.

Как в целом за 20 лет вашей работы изменилось отношение мужчин к урологическим обследованиям?

Более пожилые мужчины чаще стесняются обращений к урологу или вообще к врачам. Молодые обращаются чаще, я думаю, что это связано с влиянием интернета и большей осведомленностью, они много читают об обследования и скринингах.

Как вы думаете, почему мужчины редко приходят на диагностику? 

В Португалии также проблемы нет, ведь рак простаты диагностируется на достаточно ранних сроках, благодаря государственным скрининговым программам. Из ста пациентов, которые приходят на обследование, лишь у двоих будет уже метастазированный рак.

Конечно, в связи с пандемией онкологические пациенты вынужденно отсрочивают лечение. Ведь больницы переполнены больными ковидом и реанимационные отделения заняты.

Как вообще из-за ковида изменилась ситуация с диагностикой неинфекционных болезней в Португалии? 

Очень изменилась. Пациенты боятся обращаться в больницы, чтобы не заболеть ковидом. Ургентные больные, которые все же обращаются, часто делают это поздно. Даже пациенты с болями в сердце не обращаются, потому что считают, что лучше посидеть дома, чтобы не заболеть. Но ведь так можно умереть от инфаркта.

Сейчас на телевидении и в соцсетях проводят информационные кампании, чтобы пациенты шли на обследование, если это необходимо. У нас есть телефонная горячая линия «Здоровье 24», куда любой может позвонить и проконсультироваться. Там работают специалисты, в основном медсестры, которые принимают звонки и направляют пациентов.

Я сам работаю в департаменте реконструктивной урологии и департаменте рака простаты. За последний месяц у нас все плановые оперативные вмешательства были отменены. Рак простаты — это злокачественное образование, но чаще всего это не та болезнь, которую нужно оперировать уже завтра. Мы оказываем помощь только ургентным пациентам или тем онкопациентам, которые не могут ждать.

Очередь на операции чрезвычайно велика. На данный момент в моем отделении 602 пациента ждут операции, из них 150 – ургентные больные. Конечно, и в целом есть такая тенденция в Португалии – медицина бесплатная, пациенты получают все необходимое, но ждать лечения приходится долго. Однако ковид и карантин усугубил ситуацию.

Что еще изменилось в работе вашего отделения с началом пандемии? 

С началом пандемии мое отделение фактически перестало существовать, ведь все кровати были перепрофилированы под ковид. Ургентные больные были переведены в другие отделения. Пациентам такую ситуацию трудно объяснять, ведь не только ковид убивает людей. Больные продолжают умирать от инсультов и инфарктов. Но политика страны такова, и люди понимают серьезность ситуации.

Наши консультации перешли в режим онлайн и по телефону. Мы также проводили оперативные вмешательства в амбулаторном режиме для ургентных больных.

Вы работали с ковидными пациентами? 

Нет, я не работал. Но молодые коллеги шли в ковидные отделения и там работали. Если бы ситуация ухудшилась, то я также присоединился бы к работе.

На пике второй волны пандемии было 16 тысяч случаев на 10 миллионов населения Португалии (всего за время пандемии в Португалии обнаружили более 811 тысяч случаев ковида, 16,5 тысяч человек умерло). Это очень много, смертность также чрезвычайно высока. В интенсивной терапии всего в Португалии было 500 мест до пандемии, и они все были заполнены. Постепенно это количество мест увеличили до 900, и они также заполнились очень быстро.

Сейчас благодаря локдауну в Португалии количество больных ковидом уменьшается. Всего фиксируют где-то полторы тысячи случаев в день. Но до сих пор все кафе, рестораны, кинотеатры закрыты на карантин до 31 марта. Люди передвигаются по улице только при необходимости, нельзя переезжать из одного района в другой. Но врачи имеют разрешение на передвижение. В Португалии медики обычно не работают только в одной клинике и должны много ездить.

Вы знаете, как скоро ваше отделение сможет вернуться к нормальной работе?

С 1 марта мое отделение постепенно возобновляет свою работу, так как количество больных на ковид уменьшается и в целом, и в больнице. Но неургентных пациентов мы консультируем пока только онлайн. Контакт наших пациентов с другими больными стараемся уменьшить, насколько это возможно.

Как вы думаете, сколько еще может миновать времени, чтобы больницы вернулись в рабочее состояние докарантинных времен?

Это все зависит от скорости вакцинации. Я вакцинировался, поскольку все медики прививались в первую очередь. В ЕС вакцинация стартовала 27 декабря и происходила очень быстро. Вакцинация добровольная, и все мои коллеги сделали прививку. Те, кто переболел, делали анализ на титр антител, и если он низкий, то они тоже вакцинировались.

Я получил первую дозу Pfizer 28 декабря, а 21 января – вторую дозу. После первой все хорошо было, а после второй дозы была температура, слабость. Но я принял жаропонижающие препараты, сутки переждал – и все стало хорошо.

Автор: Анастасия Иванцив

Источник: LB.ua

Перевод: BusinessForecast.by

При использовании любых материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт BusinessForecast.by обязательна.

Читайте по теме:

Оставить комментарий