Про «круговую поруку» в судейском корпусе, про катастрофическое состояние судов первого звена и апелляционных судов, причины, которые к этому привели, а также о важности опыта судьи для вынесения справедливого решения в интервью УНИАН рассказал заместитель председателя Верховного Суда, председатель Кассационного хозяйственного суда в составе ВС Богдан Львов.
Недавно судьи Конституционного суда признали неконституционными некоторые нормы новой судебной реформы, предложенной президентом Владимиром Зеленским. В обществе заговорили о возможности круговой поруки судей, поэтому неконституционными были признаны такие вещи, как снижение зарплат, уменьшение количества судей Верховного Суда… Как часто в своей практике вы сталкиваетесь с таким понятием, как круговая порука? Какие решения судей приводят к таким обвинениям?
Относительно круговой поруки, которая скрывает чью-то преступную деятельность, — это, безусловно, плохо. А если речь идет про корпоративную поддержку не только судей, но и, например, журналистов или работников медицинских услуг, то надо разбираться, на самом деле ли это плохо. В случае, о котором вы говорите, о корпоративной согласованности или круговой поруке вообще не говорится.
Тот проект, который стал законом, был раскритикован судьями, юристами, мировым обществом. По нему давала негативные выводы Венецианская комиссия. И если бы законодатель учел эти выводы, то никакого отрицательного для него решения Конституционного Суда не было. Кстати, как, только, это решение произошло, его приняли и Венецианская комиссия, и Евросоюз, как соответствующее общемировой тенденции строительства судопроизводства.
Но ведь в любой сфере есть «паршивая овца», которая может уничтожить реноме всей группы. Сколько недобропорядочных судей в Украине, возможно, в процентном эквиваленте?
Жить в обществе и быть свободным от общества, пожалуй, еще никому не удавалось. Безусловно, люди, которые рождаются, воспитываются, получают образование в нашей стране, потом идут на работу, в том числе и в суд. Поэтому судьи — такие же граждане, со всеми преимуществами и недостатками. Более того, среди судейства, если взять статистику, наименьший уровень привлечения к уголовной ответственности. Даже не говорю о приговорах, а вообще о фактах возбуждения уголовных производств за взяточничество или за какие-то должностные преступления…
И из-за этого, опять же, в обществе начинают расцветать мысли о круговой поруке…
Иногда можно услышать, что это круговая порука. Но это не круговая порука. В 2019 году за дисциплинарные нарушения, как нарушения прав граждан, ненадлежащее поведение в общественных местах, что не согласуется с должностью судьи, Высший совет правосудия осудил 66 судей, большую часть из которых уволили. Значит, ежемесячно 5 – 6 судей. Если учитывать, что общее количество судей меньше чем шесть тысяч, то это очень высокая цифра. А почему о ней не известно общественности?
Потому что это происходит без крови, секса или денег (что может заинтересовать). Просто это последовательная ежедневная работа.
Насколько просто или сложно уволить судью, если в отношении его определенных решений есть сомнения у коллег или правоохранителей? Украинские процедуры увольнения судей совпадают ли с европейскими нормами?
Мировой опыт вообще исключает увольнение судей за принятые решения. Если это решение принято не за взятку, а вследствие его убедительности в справедливости, то увольнять судью за это решение нельзя.
Как часто у нас решения могут быть ошибочными?
Попытки третьих лиц вместо судебных инстанций определять, какое решение правильное или неправильное, происходят постоянно. Есть попытки навязать собственную оценку судебных решений. Иногда даже законопроекты появляются о том, что в случае изменения или отмены судебного решения судье подлежит ответственность вплоть до увольнения с должности. Но это не соответствует критериям независимости судьи.
Если судья будет освобождаться от должности за каждое ошибочное решение, я не говорю про того, кто делает много ошибок, это будет непосредственно влиять на его свободу избрания этого решения. Он уже будет зависимым от экспертного мнения или от взгляда, выложенного где угодно, а это уже не будет соответствовать должности судьи.
С одной стороны существует давление на судью по поводу его решения, а с другой — существует претензия к судейскому корпусу, что очень долго рассматриваются дела. Расскажите, почему так происходит?
Вы двумя словами задели пласты проблем, где ответить коротко невозможно. Что такое суд? Испокон веков это — выслушал одну и другую стороны, заслушал свидетелей, проверил доказательства и определил, кто прав. Поэтому сама суть судопроизводства веками не меняется. Все остальное – процедуры, особенности оформления… Но суть остается неизменной.
Однако чтобы определять, кто прав, нужен и опыт, и понимание, нужно знать людей, особенности дела, быть подготовленным человеком. Если работают судьи, более подготовленные и взвешенные, имеют достаточно времени для изучения дел, то и решения будут более справедливы.
Кстати, согласно прошлогоднему опросу с участием иностранных специалистов (не судьи проводили этот опрос) 53,4 % украинцев считают, что решения, которые принимают украинские суды, являются более законными и справедливыми, чем наоборот. И среди этих 53,4 % есть даже те, кто проиграл в суде, но признают законность и справедливость принятых судебных решений.
Относительно сроков, мы уже 20 лет пытаемся разработать норматив, сколько времени нужно судье на изучение, рассмотрение и принятие решений в отношении определенных категорий дел. Это позволит научно обосновывать, сколько судей должно быть в том или ином суде. И, к сожалению, такой расчет до сих пор не проведен.
Значит, пока мы не знаем, сколько нам нужно судей, чтобы судопроизводство было на должном уровне? После Революции Достоинства говорили, что надо уволить всех старых судей и набрать новых, как пример приводили Грузию. Можно ли у нас сделать такую «ротацию»? Есть ли хоть какие-то приблизительные расчеты, как это сделать?
В Грузии, кажется, так сделали с полицией, а не с судьями. В Грузии против около трех десятков судей были возбуждены уголовные производства, двоих оправдали, а остальные были осуждены за уголовные преступления. Это – индивидуальная ответственность, которая должна быть во все времена. Но до тотального увольнения судей в Грузии дело не дошло.
Вообще судью необходимо готовить несколько десятков лет, поэтому тотальное увольнение каждый раз – это минус, а не плюс. И, кстати, если в 2013 году мы имели почти девять тысяч судей, то, сейчас, меньше чем шесть. Уже никакого увольнения не нужно. Поскольку обновление будет происходить «естественным» путем, а вакантные должности будут заполняться специалистами, которые ранее не работали судьями.
И все же, почему так долго рассматриваются дела?
К сожалению, дело не только в отсутствии нормативов. Так случилось, что последний массовый набор судей состоялся в декабре 2013 года. Более шести лет ни один новый специалист судьей не стал, было лишь несколько назначений в 2015 году. В текущем году появились указы президента о назначении на должности судей – это около семидесяти человек. Присяги они еще не принимали, соответственно осуществлять правосудие и рассматривать дела еще не могут.
Почему так получается? Выпускников же больше.
А это вопрос, который мы подняли в начале – речь идет о круговой поруке, о недостатках законодательной деятельности. В прошлом году судебная реформа якобы получила новый толчок – была ликвидирована Высшая квалификационная комиссия судей. Это орган, который решает, может ли лицо, которое прошло обучение в национальной школе судей, быть судьей.
Было предложение, даже иностранцы просили оставить старую квалификационную комиссию, пока не заработает новая. Однако законодатель определил иначе – действующую комиссию немедленно ликвидировать и создавать новую ВККС. Прошло девять месяцев, уже нет старой и еще нет новой комиссии, и даже пока что нет закона, на каких принципах будет создаваться новая ВККС…
За это время еще часть судей уволились со своих должностей. Кто-то — вследствие привлечения к ответственности, и достаточно значительная часть — просто по собственному желанию. Судьи увольняются, и должности не заполняются.
Знаете ли вы какие-то регионы или конкретные суды, где тотальный недокомплект?
В Украине почти 69 местных судов с 400, которые не могут работать из-за отсутствия судей. Там или есть судьи, у которых нет полномочий, поскольку они после окончания пятилетнего срока еще не были назначены на должности бессрочно, или вообще нет судей. Речь идет о местном уровне и отдельных районах.
На областном уровне ситуация еще хуже – статистика свидетельствует, что не хватает около 40 процентов судей. Верховный Суд укомплектован почти на 100 процентов. Даже первая инстанция, которая имеет большой дефицит кадров, тоже более-менее укомплектована по сравнению с апелляционной инстанцией.
Апелляционная инстанция – это вторая инстанция, которая должна была бы завершать основной пересмотр дел, и тогда действительно Верховный Суд оставался бы для исключительных категорий. Основную работу местный и апелляционный суды могли бы делать быстро, эффективно и граждане должны быть довольны работой именно апелляционного суда. Но что мы имеем?
Постоянно происходит судебная реформа, травля судей, и, как следствие, те, кто имеет право на отставку, освобождаются (право на отставку судей, которые отработали более двадцати лет, подавляющее большинство из них работает в апелляционных судах).
Например: 2013 год, Харьковская область, апелляционный суд, общая численность судей свыше 100 человек, на сегодня – 16 человек. 8 судей рассматривают уголовные дела, у каждого в производстве – 800 — 1000 дел. 2013 год, Житомирская область, апелляционный суд – 85 судей, на сегодня – 18, 12 судей, которые рассматривают уголовные дела, также изъявили желание уволиться; Закарпатья – уже нет судей, которые могут рассматривать уголовные дела.
А сколько должно быть судей, чтобы такая возможность была?
Минимальное количество судей, чтобы в области было рассмотрение уголовных дел, четыре человека. Трое судей (коллегия) рассматривают дела, и один – следственный судья. Четырех судей уголовной юстиции в Закарпатье уже нет. Полтава также подражает Закарпатью. На очереди – Волынь, Сумы и остальные области.
Сегодня – это нерассмотренные уголовные дела, а завтра – это будут неизданные санкции на задержание, проведение определенных следственных действий… Полиция, прокуратура, все правоохранительные органы, должны были бы бить тревогу, ведь завтра их работа будет сведена на нет. Но пока это, к сожалению, не происходит.
Как тогда в этих регионах, где такой недокомплект, происходит судопроизводство? Все дела идут в соседние области или просто лежат?
Некоторые вопросы решаются Высшим советом правосудия, имеющим полномочия по переводу судей в другие районы временно, на определенный срок.
Но в некоторых регионах сейчас можно ездить задним ходом на красный свет по встречной, и никакой ответственности за это не будет. Ведь если в течение трех месяцев нарушителя не привлечь к ответственности, то административный протокол теряет силу. А в течение трех месяцев там судей может и не появиться. Здесь нарушители остаются без ответственности.
Вы сказали, что из судов идут судьи с опытом работы по двадцать лет. Новые же судьи, кажется, приходят на довольно короткий срок, не остаются работать долго. В чем дело?
Очень надеюсь, что это еще не совсем так. Понимаете, чтобы стать судьей, нужно много лет учиться, а потом всю жизнь совершенствовать свой опыт. Судья с опытом – тот, кто отработал по специальности 15 – 20 лет. Это наиболее полезный и эффективный судья.
К счастью, из-за очень сложных процедур нельзя прийти, чтобы поработать судьей год-два. Человек, который уже меняет свою жизнь и готов работать судьей, пытается попасть в суд надолго.
Очень надеюсь, что лозунги, которые свидетельствуют об очень высоком уровне коррупции в судах, не будут побуждать приходить в суд на год-два, чтобы заработать на дальнейшую жизнь. Все же суды должны пополниться людьми с другими жизненными ориентирами.
Тогда почему молодые специалисты не спешат становиться судьями?
Здесь много факторов. Во-первых, вследствие постоянной смены процедур, с 2013 года ни один из желающих судьей еще не стал. Повторяюсь, только сейчас есть 70, которые еще не приняли присяги. Вообще ожидается более 400 кандидатов, которые должны были бы снять минимальное напряжение. Они уже давно прошли обучение, все квалификационные экзамены, затем еще полгода продолжались судейские иски и разбирательства, могут ли они работать…
Сейчас Высший совет правосудия завершает их оценку и выходит с представлением на президента, и президент для части из них указы подписал. Надеемся, остальных тоже назначат и это хотя бы минимально, но улучшит ситуацию.
В то же время несколько сотен резервистов, которые прошли обучение, так и остались в резерве из-за незавершенных квалификационных процедур. Кроме того, еще почти триста судей работают, отбыв пятилетний срок. Конституцию скоро как пять лет изменили, и их пятилетний срок на то время уже заканчивался… то есть, несколько лет судьи получают заработную плату, числятся в судах, но дел не рассматривают и их дальнейшая судьба еще не определена.
Кроме того, 60 судей значатся по ликвидированным Высшим специализированным судам. Их судьба также не определена. Суды находятся в состоянии ликвидации, судьи получают заработную плату, но дел они не рассматривают и на другое место их работы не переведены. Это — следствие постоянных организационных изменений в законодательстве.
Вы сказали, что девять месяцев ждем назначения новой ВККС. Как долго еще ждать?
С апреля 2014 года мы ждали полтора года, когда ВККС не работала.
А какие были претензии к прошлому составу ВККС?
Легче, наверное, спросить у законодателей, которые принимали соответствующее решение. Были определенные политические обвинения. У меня есть собственный взгляд на их работу, я бы не спешил с политическими обвинениями. Но, решение, которое принято, таким и есть.
И все же. Можете ли озвучить, какие выводы нужно сделать, и какие уроки вынести будущей ВККС?
Мне кажется, не нужно искать черного кота в темной комнате, особенно, если его там нет. Любой умный человек, который собственным именем отвечает за результаты своего труда, вряд ли будет препятствовать развитию государства и развитию каких-то отношений. Умный человек, откуда бы он ни пришел в квалификационную комиссию, адвокат или прокурор, ученый или судья — будут более или менее с небольшой погрешностью работать одинаково, если не будут вмешиваться политические силы.
Насколько было большое влияние иностранных наблюдателей на отбор судей ВККС? Насколько претензии к самим судьям отличались?
Это очень интересный вопрос, который в некоторой степени перекликается с идеей назначения в наши суды судей-иностранцев. Проблема в том, что если мы предполагаем, что может работать судья-иностранец, он должен знать язык, законодательство, менталитет… Ведь если это уголовная юстиция, то там контингент иногда разговаривает на таком языке, который могут и не преподавать в классических вузах. Нужно понимать местные особенности очень глубоко, чтобы правильно определить, что именно имел в виду тот или иной участник процесса.
Если использовать исключительно услуги переводчика, то может быть как в анекдоте про индейцев времен испанской колонизации в Америке. Когда индейца допрашивают, где спрятано золото, он говорит, что не расскажет. Ему говорят: «Говори, или убьем твою семью». Он под принуждением убийства соглашается. А переводчик говорит: «Убивайте, все равно не расскажу».
Не случайно ни одной стране мира даже в голову не приходит брать в свои суды иностранцев, чтобы человек работал судьей, не понимая, чем живут люди в стране.
У нас есть пример, который более-менее можно считать положительным, — это пример участия иностранных экспертов в отборе кадров в ВАКС. Там было как минимум два случая, когда вследствие особенностей в применении законодательства в Британии иностранцы не поняли, что кандидат в суд в Украине, который выдал генеральную доверенность на собственную жену, ничего не скрывал из своего имущества.
Они считали, что это самостоятельная сделка, равная отчуждению. По нашему законодательству здесь нет никакого отчуждения, тем более, что все имущество указано в декларации. Итак, кандидат ничего не скрывал, но имело место недоразумение.
А второй случай?
Второй случай – ситуация с декларацией по квартирам 1970-1980 годов в старых домах, стоимость которых в официальных документах указана в копейках. Иностранцам трудно объяснить, почему именно так оценило государство, ведь только оно определяло эту стоимость. Когда иностранец на это смотрел, то считал эти цифры ложными, поскольку квартира не может стоить таких денег. Соответственно, по их мнению, кандидат подал недостоверные сведения…
По вашему мнению, можно ли как-то улучшить отбор?
Мне кажется, что из сорока миллионов населения можно найти два десятка умных людей, образованных, с опытом, которые разберутся – достоин кандидат или нет, соответствует ли его состояние деятельности.
Мы с вами много говорили о судьях с опытом. Когда в суд приходит молодой судья, существует ли какая-то процедура «посвящения»? Каким образом человек набирается опыта?
На самом деле это очень болезненный вопрос. Много лет назад, когда не было автоматизированного распределения, и дела распределял председатель суда, к молодому судье не попадали наиболее сложные дела. Затем было признано, что все одинаковы, все имеют одинаковую заработную плату, одинаковый статус, поэтому должны получать дела по принципу случайности.
Хотя, мне кажется, что в любом учреждении руководитель, который поручает молодому сотруднику что-то выполнить, учитывает отсутствие опыта. Хоть в педагогике, хоть в медицине, хоть в журналистике. Не ставят слишком сложной задачи тому, кто не имеет такого опыта. А у нас произошли в определенной степени странные вещи.
Я не ратую за советские времена, но 30 лет назад молодой судья закреплялся за более опытным коллегой. Последний имел дополнительную нагрузку и обязанность отвечать на вопросы «молодого» судьи, и он мог быть даже старшим по возрасту, но с меньшим опытом работы судьей. Это позволяло быстрее выйти на надлежащее качество работы. Ведь существуют особенности, которые в вузах не преподают.
Даже выстраивая очередность допроса свидетелей в сложном деле, можно влиять на окончательный результат, будет ли дело развалено или рассмотрение состоится качественным, понятным и быстрым. Это приобретается с опытом. Ни один учебник не скажет, как именно должно быть.
Если есть судья-наставник, то опыт молодой судья приобретает быстрее. Мы от этого фактически отказались. А британцы сейчас одобрительно говорят о таком подходе, как о новшестве. Хотя у них подавляющее большинство судей становятся судьями уже после 40 лет, но они признают, что даже в таком возрасте, несмотря на знание права, нужны дополнительные навыки, например, работа с залом и т. п.
Были ли в вашей практике или просто знаете о делах, которые удалось довести до справедливого результата, в том числе, благодаря именно опыту судьи?
Понимаете, здесь трудно что-то выделить. Особенно это касается крупных, сложных, много эпизодных уголовных дел, где несколько подсудимых.
Есть элементарные вещи – когда подсудимый не признает своей вины, то с его допроса заседание не стоит начинать. Лучше взять другого подсудимого, который признает. Разобраться, чтобы там не было лишнего, не было принуждения, чтобы признание было открытым и откровенным, а не вынужденным со стороны полиции или прокуратуры. И пример для соучастников будет другим. Значит, если разбираетесь в оформлении дел, то можно предсказать результат.
У меня было дело о самовольном оставлении воинской части сроком более двух месяцев и о квартирной краже. Обвинения подсудимый признавал полностью, все рассказывал. Мол, да, оставил свою часть, явился в военную прокуратуру, которая направила его на прохождение службы в другую воинскую часть, куда не прибыл и совершил преступление в виде уклонения от военной службы. А уже потом, не имея средств к существованию, совершил квартирную кражу.
Но первое объяснение работникам полиции, которые его задержали после квартирной кражи, содержало полную информацию: имя, отчество, фамилию помощника военного прокурора и его рабочий и домашний телефоны. Если бы человек в обычном порядке обратился в военную прокуратуру, на мое усмотрение, этой информации в первом объяснении не было бы. Никто бы не сообщал солдату, который оставил воинскую часть, полную информацию о прокуроре, который беседовал с ним несколько минут и только тогда отправил в другую часть.
Поинтересовавшись этим вопросом глубже, выяснилось, что прокурор оставил этому гражданину право искать себе часть самостоятельно и не контролировал этот поиск. А сказал, мол, найдешь часть – позвони, мы тебя туда отправим. Фактически преступление человек не совершал.
Прокурор уже оформил документы в отношении преступления после того, как выяснилось, что человек совершил квартирную кражу. А самовольное уклонение от службы такой продолжительности на то время каралось лишением свободы сроком от трех до восьми лет. И это было тяжкое преступление. Мы оправдали подсудимого в этой части.
Давайте еще вернемся к автоматическому распределению дел между судьями. Рядовой гражданин считает, что эту систему можно обойти. Это так?
Эта система работает в государственном судебном центре вне помещения всех судов. Информация по делу доходит к нему лишь по средствам электронной связи, там происходит распределение, и в обратном направлении передается окончательная информация. Влияния судей и судов, руководства судов на этот процесс сейчас нет, и не может быть.
Но, безусловно, любой технический процесс, и такие случаи иногда оказывались органами правопорядка, обойти можно. Впрочем, если обходить эту систему, остается очень много «следов» вмешательства в нее. Например, СБУ проявляла попытки средствами электронной связи влиять на распределение дел в одном из районных судов города Киева с территории Крыма.
В чем смысл вмешательства, что именно пытаются сделать?
Смысл вмешательства, возможно, в том, чтобы дело попало к определенному судье.
Тогда этого судью можно обвинить в соучастии, если правоохранители узнают?
Это наши догадки, почему так делается. На самом деле, каждый судья имеет свои устоявшиеся взгляды на решение того или иного судебного спора. И если к нему случайно попадет дело, то, наверное, оно будет решено так, как он обычно это делает. А другой судья может сделать по-другому.
Сейчас иногда случается, когда иски, сейчас мы пытаемся признавать это злоупотреблением, то есть один и тот же документ, направляются в суд сразу в нескольких экземплярах. Это дело автоматизировано распределяется между разными судьями, а сторона пытается выбрать более «приятного» для себя судью.
Когда мы говорили об опыте и наставниках, вы немного задели интересную тему. Существует ли какая-то этика, какие-то негласные правила судей, например, не отдать коллеге провальное дело или что-то другое?
Это, опять же, большая тема. Судья не может критиковать коллегу по рассмотренным делам, не может вообще совершать каких-либо действий, которые бы вызвали недоверие к суду. Это все запрещает этика судейского поведения.
Критиковать решения, вступившие в силу, или даже объяснять это решение, очень нежелательно. Хотя в последнее время мы через пресс-службу, судей-спикеров дополнительно разъясняем решение. Есть такая необходимость сегодня для нашего общества. Но на западе этого пытаются избежать. Есть текст решения – читайте. Нам же приходится разъяснять, потому что иногда есть спекуляции относительно принятых решений.
Среди судей, видимо, как и в любом коллективе, тот, кто пытается избавиться от тяжелого дела, не имеет уважения среди коллектива. Если автоматизированное распределение определило тяжелое, резонансное дело, к которому приковано много внимания, – будут критиковать независимо от того, какое решение будет принято…
Все судьи хотели бы рассматривать что-то простое, чтобы потом благодарили и все были довольны. Но в суде такого не может быть. Судья решает споры. Избавляться от дел некорректно, ведь кто-то все равно это дело рассмотрит. Судья должен рассматривать то, что он получает. А тот, кто часто болеет или берет самоотвод… Пытаемся воздействовать мерами коллективного осуждения, исследовать причины самоотводов, обсуждаем их на собрании судей.
А часто самоотводы бывают? Возможно, есть категория дел, где чаще?
Иногда меняется законодательство. Например, последняя действующая редакция Хозяйственного процессуального кодекса предусматривает невозможность участия в рассмотрении дела лицом, которое было адвокатом одной из сторон, даже если это было совсем другое дело.
От этого возникает интересный вопрос. Например, сейчас произошло обновление судейских кадров, и адвокаты попали в Верховный Суд. Если раньше они имели среди своих клиентов большую компанию, у которой много дел, то они не могут рассматривать эти дела, хотя со времени их сотрудничества прошло уже двадцать лет и дела между собой не связаны. Это не совсем правильно.
Ведь профессионализм судьи заключается именно в том, чтобы независимо от обстоятельств, объективно, на высоком уровне рассмотреть дело, не поддаваясь влиянию ни одной из сторон, и принять справедливое решение. А иначе, что это за профессиональный судья, которому для рассмотрения дела нужно создавать лабораторные условия? Это нонсенс.
Бывает, что общественность требует ответственности за судебные решения, и так продолжается из года в год, вследствие чего появляется больше желающих уклониться от рассмотрения определенных дел. Некоторые дела, которые могут ассоциироваться с решением глобальных вопросов, например, связанные с событиями на востоке Украины, в некоторых регионах, даже не находят судей, которые могут рассмотреть их.
А есть ли у судей приметы? Ритуалы, которые помогают в работе? Возможно, вы заходите в зал суда только с левой ноги?
Когда-то я услышал: «Примета не действует, пока о ней не знаешь». С тех пор стараюсь о приметах не рассказывать. И сам к этому стараюсь так же относиться. Но пока в это не поверишь, деталей не узнаешь, то можно этим пренебрегать и не верить (смеется).
Насколько справедливо утверждение, что работа судьи может обеспечить роскошную жизнь?
В разные времена было по-разному. Обычно на год-два работать судьей не идут. Например, я получил судейскую специализацию, еще учась в институте. Работал три с небольшим года начальником канцелярии военного трибунала, ожидая, пока мне исполнится двадцать пять лет и я смогу быть избранным судьей.
Соответственно, у меня и не возникало вопроса разбогатеть в течение полугода-года, потому что, извините, судейская работа, хоть иногда и оплачиваются весьма неплохо, но не являются богатством.
Если богатеть, то это лишь предпринимательская деятельность на собственный риск. Именно состояния судей, происхождение которых они не могут объяснить, зафиксированные как основания для увольнения судьи. Такие случаи есть, и они нередки. Когда доказать совершение уголовного преступления якобы невозможно (не зафиксирован факт взяточничества и тому подобное), однако поведение судьи и его имущественное положение явно не соответствуют источникам его дохода в совокупности, происходят проверки, и люди увольняются. Это работает.
Но очень надеюсь, что все-таки в суд идут не обогащаться за счет должности.
Существует мнение, что судьи – это отдельная каста.
Если убрать слово «отдельная», то я в этом даже не вижу ничего плохого. Безусловно, не каждый может стать судьей. Попробуйте рассмотреть дело вооруженных преступной группировкой подростков, у которых мозг детский, а весовые характеристики или вооружение – взрослые. Когда государство вообще не защищает судью. И многочисленные случаи, якобы, самоубийств, разбойных нападений (о кражах уже и речь не идет) остаются не расследованными. Что может заставить в таких условиях стать судьей?
Не знаю, пошел бы я сейчас в суд. Но и оставить работу – это признать себя побежденным, якобы ты проиграл, не тем делом занимался всю жизнь.
Вы имеете в виду самоубийства судей и нападения на них?
Безусловно. Ведь сейчас нет государственной защиты судей. Мне известен один случай осуждения за разбойное нападение на судью, и это когда судья сам узнал преступника и помог раскрытию преступления.
Преступление, когда в Харькове отрезали головы судье и членам его семьи, осталось не раскрытым. Еще один случай, также нераскрытый, с судьей Высшего хозяйственного суда, который якобы совершил самоубийство, сев на заднее сиденье авто и поставив под ноги канистру с бензином. И таких примеров, к сожалению, много.
Значит, неприкосновенность судей – это все-таки миф?
К сожалению, миф. Если мы, как судьи, обязаны обеспечивать гражданам спокойствие и если мы постоянно сталкиваемся с преступностью, то со стороны государства должны быть какие-то дополнительные меры защиты.
Автор: Татьяна Урбанская
Источник: УНИАН
Перевод: BusinessForecast.by
При использовании любых материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт BusinessForecast.by обязательна.