22.01.2020 – В конце декабря Верховная Рада приняла законопроект об изменениях в высшем образовании. Закон меняет сразу несколько направлений, влияет как на будущих абитуриентов, так и на нынешних студентов и на управление университетами. Мы попросили подробно объяснить изменения и их логику заместителя министра образования и науки Егора Стадного.
Как закон меняет поступление в вузы и когда
— Представим, что мы — абитуриенты, которым поступать в следующем году. Что для нас меняется?
– Думаю, что летом 2020-го года мы не почувствуем масштабных изменений для абитуриентов. А вот с 2021 года станет больше предложений дуальной формы образования (учебное заведение готовит специалиста вместе с бизнесом, и до 70% времени студенты будут обучаться на предприятии).
С изменениями дуальное образование становится легальным. Оно существовало и до этого, но заведения всячески пытались спрятать обучение под сукно, потому что это не было вписано в законодательство.
Также исчезает извечная дилемма, как нам показывать студентов, которые должны быть на парах, когда они на производстве приобретают практические навыки.
«Дуалка» – это фактически рабочее время, прописанное в учебный процесс. По нему студент получает зарплату и приобретает практические навыки, о нехватке которых только ленивый не говорил.
Сегодня продолжается эксперимент: 44 заведения практикуют «дуалку» в рамках 100 программ, и там палитра от авиации до банковской сферы. Хотим, чтобы уже в 2021 году на вступительной кампании были предложения таких программ.
Вводятся дополнительные льготы для поступления – международные олимпиады. Остались Всеукраинские олимпиады. А вот участие в Малой академии наук больше не будет учитываться.
Для военнослужащих, отслуживших по контракту в ВСУ или в других наших армейских структурах, вводится льгота поступления на военные специальности без ВНО.
Мы также наконец-то в законе написали, что при поступлении в магистратуру применяется ВНО.
Еще одно изменение – договоры, которые подписывают студенты-бюджетники. Речь не о деньгах, а о правах и обязанностях.
У нас сложилась парадоксальная ситуация: люди, которые учатся по контракту, имеют договоры, где написано не только, сколько им надо заплатить, но и их права и обязанности, и обязанности учреждения.
Права и обязанности устанавливает законодательное поле. Но есть неединичные случаи разночтения.
Невыполнение учебного плана, списывание на экзамене или скачивание работы из интернета – я, как студент, несу за это лишь символическое наказание или это у меня в договоре записано, что нельзя так себя вести в университете? Если записано в обязанностях, то санкции будут соответствующие.
Как мое право на образование реализует сам университет? Это ок или нет, когда сломанные розетки или оборудование в классе, я могу с этим что-то сделать?
Эти вещи можно прописывать в договоре со студентами и университеты могут это детализировать, но в рамках закона.
– Они это уже могут делать на следующий год, например?
– Думаю, это можно было бы делать уже летом 2020-го.
Также теперь университет может, если хочет, ввести для своих абитуриентов мотивационное письмо. Оно может составлять до 1% конкурсных баллов – это достаточно серьезная разница вверху рейтинга.
Именно на верхах рейтинга есть много людей с высокими баллами ВНО, но и среди них часто есть те, которые не до конца понимают, чего хотят.
Абитуриенты будут писать мотивацию еще до поступления, до сдачи ВНО. Надеюсь, определенная когорта поступающих лиц весной сядет за компьютер и начнет собственноручно набирать, почему они хотят поступить куда-то.
Если университеты захотят проверять мотивацию абитуриентов, это в перспективе станет неплохим инструментом.
Потому что иногда высокие баллы ВНО человек начинает инвестировать в то, что не до конца его. Имеем нередкие истории, когда такой студент получает низкие баллы на первой сессии, потому что быстро понял, что это не его.
Мотивационным письмом мы можем дифференцировать абитуриентов с высокими баллами, добавляя небольшой компонент их мотивационного портрета.
Мотивационное письмо – не обязанность, а опция. Возможно, уже в 2020-м появятся несколько смелых заведений, которые его введут. А с 2021 года оно будет при поступлении более распространено.
Мотивационные письма должны быть в открытом доступе. Пропишем, где эти мотивационные письма должны накапливаться, чтобы все могли посмотреть.
– Изменения предусматривают, что со 100% баллов при поступлении, 65% могут составлять результаты творческого конкурса. Почему вы придаете ему такое большое значение?
— Это большое поле для манипуляций, когда «правильные» абитуриенты приходят на факультет и договариваются о преференциях. 65% – существенная цифра.
Идет параллельный процесс – мы уменьшаем количество специальностей, на которых есть творческий конкурс, а там, где он остается, мы увеличиваем его вес.
Творческий конкурс остается там, где ВНО не может сполна отобрать способных студентов обучаться по этой программе высшего образования.
– А как вы будете уменьшать коррупционные риски?
– Коррупционные риски уменьшаются из-за уменьшения количества самих специальностей.
А на специальностях, где творческий конкурс остается, неплохо демонстрирует себя сдача творческих экзаменов до сессии ВНО.
Потому что когда сдали ВНО и на каком-то предмете зафейлили, специальности с творческим конкурсом являются выходом, чтобы хоть куда-то поступить. А когда творческий конкурс сдают еще до ВНО — нет такого стимула.
Я убежден, что взятки во время обучения часто идут от самих студентов, чем от преподавателей.
И когда мы снимаем то, что нас подталкивает эти взятки давать, направляем мотивацию в правильное русло, уменьшаются шансы на проявление таких вещей.
– В законе осталось, что дополнительные 5% баллов абитуриент может получить, если успешно пройдет подготовительные курсы вуза для поступления в этот университет на естественно-математические и инженерно-технические специальности».
Это не мотивирует вузы так зарабатывать, а абитуриентов – тратить деньги ради 5% баллов?
– Суть этого подхода зарыта в перечне специальностей, для которых эта норма действует.
Ситуация там далеко не сладкая. Имеем все более низкий уровень математики и физики на выпуске из школы.
Вузы пытаются вводить для первокурсников так называемые нулевые дисциплины, чтобы дотянуть школьный уровень, а затем приступать к университетскому обучению. Чтобы не жертвовать часами образовательной программы и делают подготовительные курсы.
Мне эта система не нравится, но я понимаю ее эффект. Он не такой сногсшибательный, как можно было бы ожидать. Но так и не может быть, пока мы выпускаем из школы детей со страхом перед математикой.
Что меняется для студентов, которые уже учатся
— Представим, что мы — два студента-второкурсника. Принят ли закон для нас, который что-то меняет? Чего нам ждать?
– Да. Дипломы можно будет получить только на аккредитованных образовательных программах.
С 2014 года действовала такая опция, что университет мог выдавать диплом не государственного образца, а собственного образца, по не аккредитованной образовательной программе.
В принятом законе мы сказали, что диплома государственного образца больше не существует. Есть дипломы только самих университетов.
Но! Образовательная программа, по которой ВУЗ хочет выдавать дипломы, должна пройти аккредитацию. В Национальном агентстве по обеспечению качества высшего образования, или в международных агентствах, перечень которых утвердило правительство, или в независимых учреждениях, которые Нацагентство аккредитует.
Университет пишет отчет, где отвечает не только на вопрос соответствия-несоответствия документам, но и о многих различных аспектах – как они придерживаются академической добродетели, или анкетируют студентов, есть ли выбор свободных дисциплин, как у них дела со связью с рынком труда, как налажены внутренние процессы обеспечения качества образования.
Далее этот отчет изучает независимая экспертная группа, которая проверяет данные по разным реестрам и потом выезжает на место, чтобы посмотреть, на самом ли деле в университете все так, как он декларирует.
Вузы, которые не получат аккредитацию, не смогут выдать дипломы.
– В принципе?
– В принципе.
– Что это значит?
– Что университетам надо активно подтягиваться, работать над тем, чтобы они прошли аккредитацию. Это означает налаживание различных процессов внутреннего обеспечения качества.
– Значит, если мы студенты второго курса сейчас, и наш университет не прошел аккредитацию, мы можем не получить диплом бакалавра на четвертом курсе?
– Да. Если университет не успеет пройти аккредитацию, мы, конечно, будем переводить студентов в другие заведения. Таких вещей, когда студентов оставят без дипломов, не будет.
Но будет стимул университетам активнее работать над налаживанием процессов, чтобы у них эта аккредитация была.
Абитуриенты лета 2020 года, будут обязательно уведомлены, например, об отсутствии аккредитации образовательной программы.
Или, например: «Сертификат об аккредитации заканчивается раньше, чем ваш выпуск. Должны подписаться, что вы понимаете, что это значит».
Как изменить качество высшего образования в Украине? Поможет британский опыт
– Другое изменение, которое коснется нынешних студентов – платное повторное слушание лекций по дисциплинам. Это что такое?
— Никто никого уже не обязан тянуть за кожу, если вы не усвоили предмет.
Не усвоили? На следующий год официально платите в кассу университета в пересчете на стоимость обучения данного предмета, и присоединяйтесь в группы младших студентов.
Это удобно и для самих студентов, и для университета. Я в свое время так сделал сознательно. Решил не мучиться, понимал, что такую нагрузку не вытяну, получил один незачет, и на следующий год его ликвидировал.
– А есть ли предел числа курсов, которые можно переносить на следующий год?
– Каждый университет устанавливает это в своем положении об организации образовательного процесса. Я встречал, что и с 5 незачетами можно дальше продолжать учиться…
— В изменениях в закон есть пункт о возможностях для индивидуальной образовательной траектории. Что это значит на практике?
– Это кардинально отличается от индивидуального учебного плана, который есть сейчас.
Если упростить: вот я знаю этот предмет и не вижу смысла ходить на пары, а готов сразу сдать экзамен. И смогу иметь такую возможность. Мы это называем зачислением неформального образования, полученного за пределами вуза.
Или, например, сейчас я на втором курсе, но вижу в учебном плане у третьего курса предмет, который знаю. Пойду на этой сессии с третьим курсом, сдам экзамен, и не буду ходить в следующем году на пары по этому предмету.
Некоторые университеты такое ввели раньше, по иностранному языку, например.
Изменения позволят оформить это официально и часть предметов так складывать.
С 2014 года университеты должны вводить дисциплины по выбору, плюс мы с изменениями в закон говорим, что все студенты должны иметь индивидуальный учебный план.
Это дорожная карта по обучению, которую студент себе прописывает: там и выборочные дисциплины, и экзамен сразу можно сдавать без хождения на пары и так далее.
Также мы пробуем найти нишу для младшего бакалавра. Закон позволил на уровне младшего бакалавра (это 2 года обучения) делать образовательную программу не просто на стыке специальностей, а между целыми отраслями.
В 17 лет мы выбираем «кота в мешке», не понимаем, куда идем, с чем связана специальность. Это проблема. Поэтому наше предложение такое, пусть абитуриент поступает в свои 17 лет на 2 года на широкую программу и сможет за это время попробовать разные дисциплины.
После этого, чтобы не добавлять еще 4 года бакалавриата, говорим, что можно идти сразу на третий курс бакалавра и уже на конкретную специальность.
Это не ноу-хау, мы взяли это из американского опыта. Такое предложение наиболее рационально использовать в различных гуманитарных, естественных, социальных и поведенческих науках. На инженерных сложнее, там «заточенность» под специальность начинается раньше.
– Когда можем говорить о начале первых программ в таком формате обучения?
– Хотел бы, чтобы с 2020 года, но это тяжелые изменения для самих университетов.
Надо же учебные планы разработать на стыке целых отраслей.
Надеюсь, на 2021 год некоторые заведения успеют.
Важно: эти четыре года обучения что так, что так.
Плюс нет дополнительного ВНО, потому что сертификаты действуют не один год. Мы поступаем на младшего бакалавра и через два года можем применить те же сертификаты при поступлении на бакалавриат на третий курс.
Эффект: на третий курс бакалавриата придут сознательные студенты, которые понимают, что именно выбрали и хотят это освоить.
– Изменится ли поступление в магистратуру?
– Для тех, кто учится на бакалавриате и планирует поступать в магистратуру, мы «пилотами» будем вводить выпускные экзамены по бакалавриату в формате ВНО.
В 2020 году будет первый «пилот» для так называемого единого государственного квалификационного экзамена.
Будем постепенно внедрять, потому что надо выработать задачи, апробировать, наполнить банк тестовых заданий.
Очевидно, что не все захотят менять правила игры. Особенно студенты будут всячески сопротивляться.
Поэтому, возможно, начнем с тех, кто поступит в 2020-2021 годах на первый курс. Будем предупреждать их, что через четыре года их будет ожидать экзамен в формате ВНО.
Для тех студентов, которые учатся сейчас, вероятно, появится больше междисциплинарных программ, когда они пойдут в магистратуру.
– Закон предусматривает, что несоблюдение академической добродетели может стать основанием для отмены решений о получении степени студентами.
А если университет не против плагиата, если ему так удобно?
— На самом деле в этом заключается большая основа нашей политики. Мы создаем такие условия, при которых университеты расслоятся и дифференцируются.
Потому что в условиях имеющейся экономической модели и различных заскорузлых вещей есть те вузы, которые должны были так вести себя, и те, которые сознательно хотят так действовать.
Со временем у нас появится когорта нормальных заведений, их будет много, и когорта тех, которые намеренно именно так работают.
Многое изменит цена.
Государство будет устанавливать минимальную цену на контракт на определенные специальности, и мы начнем это делать уже с лета 2020 года.
Есть много эффектов этого нововведения. Мы останавливаем пагубный демпинг, когда университеты на каждой вступительной кампании пытаются подсмотреть у конкурента и спустить цену ниже.
Они давно ставят цену, которая является значительно меньшей себестоимости подготовки. Если спросить любой бизнес, он может ли продавать продукцию, ниже себестоимости, вам единогласно скажут, что это смерть бизнесу.
Университеты это понимают, но имеют подушку в виде госфинансирования. Поэтому наблюдается явление дотации обучения контрактников за счет бюджетных денег.
Через демпинг цены на контракт, людей приучили к такому восприятию высшего образования как чего-то недорогого. Мы скорее купим еврономер за 100 тысяч гривен, чем потратим за 4 года обучения на бакалавриате эти же деньги.
Надо заканчивать с таким подходом, потому что это вопрос качества обучения, зарплат преподавателей и обеспеченности университетов. Введение индикативной себестоимости позволит это сделать.
Университеты, которые сейчас ставят цену за контракт 12-13 тысяч на популярные специальности – я же понимаю, что некоторые из них не чисты на руку и «добирают» на сессиях. Официальную зарплату преподавателю высокую дать не можем, потому что контракты низкие, а на сессиях – вольница, снимайте урожай.
Надеюсь, это не распространенное явление, характерное для малого количества заведений. А разве кто-то захочет в условиях высокой цены на контрактное обучение платить еще и взятки на сессиях?
Что изменится для преподавателей, ректоров и для самих университетов
– Продолжим о плагиате.
В законе говорится о том, что решение о присуждении степени высшего образования или присвоение соответствующей квалификации может отменить вуз, если обнаружит нарушения экономической добродетели.
— Значит степень, условно, у Сергея Бабака можно отменить, если это захочет сделать только сам университет? Или какие-то другие структуры тоже на это могут влиять? И можно ли это сделать задним числом?
— О заднем числе — это очень дискуссионный вопрос. Думаю, что мы не будем иметь случаев отмены задним числом до вступления в силу конкретной нормы закона.
Нельзя действовать по законодательству, которое действовало в момент присвоения степени.
– А как должна работать эта система, поскольку сейчас это сделать почти невозможно?
— Фактически, это невозможно сделать потому, что нет до сих пор положения об отмене, и здесь речь не о студенческих дипломах, а о научных степенях.
Это положение сначала ходило между министерством и Нацагентством обеспечения качества, потому что НАЗЯВО его разрабатывает, а подает на Кабмин, МОН. Сейчас оно находится на согласовании в Минюсте.
Мы уже на завершающей фазе. С появлением этого положения будет регламентирован механизм, как будут отменять.
– Как будет изменено финансирование университетов?
– Мы не будем финансировать университеты только по количеству студентов. Будем оценивать результаты их деятельности. Одним из них будет трудоустройство выпускников на должности, требующие квалификации высшего образования.
– Значит, не надо будет держать всех студентов просто ради того, чтобы были средства.
– Если вы выпускаете тех, кто не находит себе нормальной работы, где требуется высшее образование, простите – вы будете терять государственное финансирование.
Сейчас наше поведение, основанное на том, чтобы зачислить больше, удержать во время учебы, не отчислить и выпустить, меняется. Теперь в таком поведении становится гораздо меньше смысла.
Так мы уберем хрестоматийную проблему, когда при поступлении университет может зачислить тех, которые плохо сдали ВНО и не готовы осваивать программу высшего образования.
– С января 2020-го МОН будет заключать контракты с новоизбранными ректорами по новым правилам – с четкими ключевыми показателями эффективности, которые должен достичь ректор.
Как это будет работать, что будет входить в эти показатели?
– Много кто думал и надеялся, что мы отменим выборы в университетах и начнем их назначать, потому что это же «ректоры-феодалы», а разумное министерство найдет механизмы, чтобы бегом поменять 140 ректоров.
Это называется «оседлать систему», а нам надо систему изменить.
Мы хотим, чтобы выборы в университетах оставались.
Но хотим проанализировать программу вместе с каждым кандидатом и сказать: «Круто, вы предлагаете поступления за исследования университета из частных источников, давайте мы это впишем вам в контракт как KPI.
На первый год поступления мы не измеряем, на второй год, например, их рост должен быть на 10%, а под конец каденции уже на 50%.
И если на второй год мы видим не только не увеличение, а уменьшение, то вы не выполняете контракт». И если таких вещей много, то мы его расторгаем.
– Значит, вы будете прорабатывать эту программу, которую они подают, вместе с ними?
– Если будет какой-то космос или популизм.
– Как часто эти показатели будут проверять?
– Каждые 2 года – это нормальный срок для того, чтобы делать срез.
Первый год точно не надо ничего проверять, потому что иногда человеку достается учреждение, которым руководили другие, например.
А на второй год и дальше надо смотреть в зависимости от характера показателя – каждый ли год проверять, на третий или пятый год каденции.
– Вы готовы к сопротивлению, которое будет из-за изменений, которые вы хотите ввести? Есть много ректоров, преподавателей и студентов, которых устраивает нынешний порядок.
– Ректоров любят называть феодалами, вокруг них очень неблагоприятный общественный имидж.
Я немного глубже знаю регламенты, в которых они работают. Я бы никогда не пришел ректором на таких условиях. Когда ректор действительно будет иметь все возможности в руках, когда будут экономические стимулы, и система будет финансировать не количество, а качество, то мы увидим много ректоров, которые будут развивать университеты.
Поэтому сегодня происходит низкий старт, на котором мы коммуницируем с университетами, с ректорами общаемся индивидуально в каждом городе, в который приезжаем.
Мы также изменим систему управления. Мы отходим от коллективной безответственности и переходим к менеджерской модели.
Это означает, что решение должен принимать именно менеджер. А если мы ставим перед ректорами те же показатели эффективности, то будет очень сложно, если ему ставят палки в колеса в коллективе и он не может сформировать свою команду в университете. Деканов уже будет назначать руководитель, потому что это, собственно, его команда.
— Это есть уже в законе?
– Да. Также сейчас существует собрание трудового коллектива в университете, перед которым отчитывается ректор.
Если мы ожидаем эффективных менеджеров, то должны обсуждать это отчет перед коллективом. Потому что коллективы тяготеют к поддержке популистских тезисов.
– Как будут оптимизировать вузы?
– Извлекать институт в кризис очень трудно. Объединение продуктивное, когда все осознают, кто сильный, кто слабый.
Те, кто продемонстрировали себя сильнее, остаются работать в новом заведении, а более слабые – из него освобождаются.
Например, Запорожская государственная инженерная академия присоединилась к Запорожскому национальному университету.
Вуз четко задекларировал, что никто никого пока не уволит – все на паритетных началах получают определенное время для того, чтобы себя показать. Это касается преподавателей обоих учреждений. Также там еще и нет большого дублирования специальностей.
Даже в очень слабых учебных заведениях есть крутые преподаватели. А в сильных – слабые. Поэтому важно понять, что это не попытка сэкономить. Это попытка спасти тех крутых преподавателей, которые есть в тех заведениях, которые в стагнации.
Нам очень важно, чтобы присоединение заведений более слабых к более сильным базировалось на чувстве справедливости. Чтобы никто не чувствовал себя обиженным. Для этого надо установить четкие правила игры.
– В законе прописано закрытие структурных подразделений, филиалов. Что будет с преподавателями и студентами?
— Филиал, как структурное подразделение вуза, призван обеспечивать региональные потребности. Но если в этом регионе много местных заведений, которые с лихвой обеспечивают эти потребности, то нам непонятно, что делает филиал.
– А если, например, это подразделение работает качественнее, чем другие местные заведения?
– Тогда оно выживет как отдельное заведение. Ему ничего не угрожает, оно просто отделяется от материнского учреждения и функционирует самостоятельно.
Но филиал обычно не предлагает качественных образовательных услуг и очень сильно демпингует на местном рынке.
И если у филиала происходят какие-то позорные явления, материнское учреждение всегда говорит «это не я».
– Вы будете закрывать филиалы, прежде всего в Харькове, Киеве, Львове, Днепре и Одессе именно потому, что там наибольшая концентрированность вузов?
– В крупных городах местные заведения демонстрируют и предлагают все образовательные услуги, и филиалы. За полтора года филиалы должны решить, они становятся сильными отдельными заведениями, или закрываются.
– Если они не согласятся, то просто закроются?
– У них с каждым годом будет расти дефицит оплаты труда, преподаватели будут вынуждены увольняться.
Мы в целом не только для филиалов, а для всей системы хотим дифференциации: вот крутые заведения, вот слабые, но станут крутыми, потому что не имеют злых намерений. А вот вузы с лихими намерениями.
Вот крутые преподаватели, вот те, которые не могли нормально развернуться в тех условиях, а вот такие, которые патологически снимают взятки на сессиях.
Такая дифференциация должна сначала убрать этот плохой хвост с недобрыми намерениями от всей системы высшего образования, через 3-4 года он будет очень маленьким, а дальше отсохнет полностью.
– А что будет со студентами?
– Студентов можно переводить, как это было в 2014-м году в связи с войной. После того это достаточно обкатанный процесс. Например, когда закрывали Академию муниципального управления в Киеве, студентов присоединили к Могилянке.
– Что будет с национальным и исследовательским статусом университетов?
– Сегодня существует статус национального и исследовательского. Статус исследовательского университетам раздал тогдашний премьер даже до появления закона «О высшем образовании» 2014-го года, кажется, под выборы. Конечно, туда попадали и те университеты, которые можно назвать мощными научными центрами, и те, кого нельзя.
Что касается национальных, то еще в администрации Кучмы, Табачник думал, что это будет 14 заведений по всей Украине. Сегодня это более 110 вузов. Этот статус девальвирован, поэтому мы сказали, что те привилегии, которые имеют национальные университеты, доступные всем вузам.
Определение исследовательского университета мы сделали таким, что когда его кто-то получит, то чтобы ни у кого не было сомнений, что это исследовательский университет. Там действительно надо попасть в международные рейтинги и получить высшую категорию аттестации в рамках одного или нескольких научных направлений. Это тяжелые условия. Выполнить их сложно. Но если кто-то уже выполнил, то перед ним открываются все окна возможностей, дополнительное финансирование и прочее.
– А сейчас есть исследовательские университеты?
— Как я говорил, они предоставлены по политическим мотивам.
– А есть реальные университеты, которые заслуживают этого статуса?
– Я не хочу сейчас никого выделять, но я вижу, что есть заведения даже не в Киеве, которые могут вырасти за 3-4 года до того, чтобы стать исследовательскими.
– Как будет меняться процедура лицензирования вузов?
– Мы перестаем требовать то, что мы реально не способны проверить. Также это будет электронное лицензирование. Для колледжей и профессионально-технических учебных заведений мы уже запустили его с января. А для университетов мы это сделаем до конца весны или начала лета.
Кроме того, не может один орган власти, и определять лицензионные условия, и лицензировать. Это извечный конфликт интересов и в 2021 году эти вещи уже должны выйти из министерства. Мы будем и дальше определять лицензионные условия, а вот будет лицензировать уже кто-то другой.
Авторы: Ирина Андрейцив, Екатерина Хорощак
Источник: «Украинская правда. Жизнь»
Перевод: BusinessForecast.by
При использовании любых материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт BusinessForecast.by обязательна.