23.02.2019 – В программе «Время Online» на «5 канале» заместитель министра здравоохранения Украины Павел Ковтонюк рассказал, кто и почему блокирует работу Минздрава, и что уже сделала команда Ульяны Супрун в медицинской реформе.
Читайте также: Чтобы с раком боролся сам иммунитет. Ученые объясняют Нобель-2018 в медицине
Медицинская реформа: как европейские стандарты работают в Украине
Замминистра Александр Линчевский: Студенты будут сдавать те же медицинские тесты, но на английском
Александр Линчевский: Цель медицинской реформы – отсеять врачей с ложной мотивацией
Продлить жизнь на 9 лет. Что стоит знать о телемедицине в США и Канаде
– «Радикальная партия» подала еще один иск в отношении работы Ульяны Супрун. Прокомментируйте, что происходит, почему достаточно агрессивное действие именно «Радикальной партии», почему сейчас, почему так активно и как вы с этим боретесь?
– Во-первых, позвольте мне сказать, что медицинскую реформу в Украине будет завершать не только команда Ульяны Супрун, но и следующее правительство должно продолжать медицинскую реформу. Ее нельзя провести быстро, она будет долго происходить. Эта ситуация, которая произошла, она грозит не Ульяне Супрун или ее команде. Она угрожает изменениям, которые мы начали, но их нужно будет продолжать и в дальнейшем.
Нельзя вылечить болезнь, если она 25 лет развивалась. Ее нельзя одной таблеткой вылечить. Лишь долгая хирургия, реабилитация. Или же если в квартире 25 лет никто не жил, то за один день ее не уберешь.
Такая же здесь аналогия. Поэтому эти атаки, сейчас идут на нас, идут на все хорошее, что сейчас началось в медицине. Мы это расцениваем именно так. Мы отбиваемся, мы в любом случае с такими вещами не будем идти на компромиссы.
И я очень рад, что на стороне защиты изменений выступили и президент, и премьер, и народные депутаты, и председатель Верховной Рады, и послы разных стран, и общественные организации, и пациенты. Они приезжали под суд. Несколько раз в течение недели приезжало очень много людей. И это означает, что люди и политики, а не только наша команда, готовы эти изменения защищать. Я думаю, мы их защитим, и все будет хорошо.
– Значит, это такой рецидив, который вы поборете?
– Да, сейчас такое обострение. Мы почти 3 года уже работаем, все это время что-то такое происходило, просто его сейчас много сконцентрировано во времени.
– Павел, мы с Вами встречались в 2017 году, когда вы только начинали заниматься реформой. О каких результатах мы с вами можем уже говорить за эти два года?
– Наши результаты можно с одной стороны охарактеризовать, как очень скромные, так и очень большие. Мы изменили некоторые вещи в организации системы, которые десятками лет не менялись. Эти преобразования уже встроены. Мы установили новые блоки в эту новую систему. В жизни людей также произошли изменения, но они в жизнь приходят медленнее, и они с годами будут усиливаться. Будем испытывать их эффект позже. Но кое-что уже сейчас произошло.
Например, программа «Доступные лекарства» для людей, у которых гипертония, бронхиальная астма или сахарный диабет. Сейчас не проблема получить лекарства, которые они принимают, или безвозмездно, или с небольшой доплатой. Также ситуация с семейной медициной. Мы разрешили свободный выбор врача.
Мы полностью изменили принцип заработка врача. Он теперь зарабатывает от пациента. Врачи стали заинтересованы в пациенте, стали лучше обслуживать, начали зарабатывать. Те врачи, которые профессиональные. У пациентов появились свои врачи, которым они доверяют. Когда мы привыкнем к новой реальности, что у нас есть собственный врач, что к нему можно обратиться при любых условиях, наша жизнь будет становиться лучше. Все больше изменений будет происходить и здесь, и на следующих уровнях.
– Сайт eliky.in.ua. Очень интересная инициатива, и она появилась как раз из-за досадного случая, когда больницы скрывали от пациентов препараты, которые покупались за государственный счет. Сдавали лекарства в аптеки и получали за это средства. Наиболее громкое и неприятное событие было в «Охматдете» летом 2018 года, тогда как раз обнаружили такую схему. Для этого был создан этот сайт. Расскажите, пожалуйста, как это работает, как людям пользоваться и проверить, есть ли лекарства, которые государство предоставляет им бесплатно?
– Я рассказал о программе «Доступные лекарства» – это то, что мы получаем в аптеках. Но есть еще очень большая сфера в медицине, которую широкие народные массы не испытывают, но пациенты с тяжелыми болезнями очень чувствуют, и от этого зависит их жизнь и здоровье. Мы как правительство покупаем за рубежом и в Украине дорогостоящие лекарства и поставляем их в больницы, чтобы они были там, когда тяжелобольной человек туда попадает.
Схемы, которые были на этих закупках, были разнообразны и в предыдущие годы. И на уровне министерства мы их сразу уничтожили, но на уровне больниц они еще некоторое время продолжались. Наиболее распространенная – это перепродажа этих лекарств в своих аптеках. Мы им поставили безвозмездно для пациентов, они их отнесли на первый этаж в аптеку, а человеку сказали, что извините лекарств нет, вы должны их купить.
Чтобы этого не было, общественные активисты сделали этот сайт и приложение на мобильный телефон eliky.in.ua, где можно в каждой больнице, куда ты приходишь, посмотреть, есть ли на складе тот препарат, который бесплатно поставлен по нашим закупкам, который тебе нужен.
Врач сказал название, ты можешь посмотреть и знать, что он там есть. Сначала это была просто общественная инициатива. Она нам очень понравилась, и на сегодня мы сделали ее обязательной. Теперь все больницы должны вносить в целую систему все данные о лекарствах, которые у них есть на складах.
– А проверять информацию, которую вносят на сайт, это прерогатива министерства?
– Да. И у нас уже была одна история с тем, что больницы пытались обманывать, пытались вносить некорректные данные в систему. Но сразу этот случай получил большое внимание и с нашей стороны, и даже со стороны премьер-министра. Я помню, как на заседании правительства он четко указал те города, области и больницы, где это случалось. Мы провели там проверки, все получили свои санкции, и надеюсь, что никто впредь не будет так делать.
– В 2015 году Украина перешла на закупку лекарств через международные организации. Есть определенные сетования, что якобы лекарства иностранного производства преобладают на отечественном рынке. Это так?
— Это так, потому что они качественнее. Украинские лекарства должны становиться качественнее и должны выигрывать эту конкуренцию. Я должен сказать, что по некоторым позициям так и есть. И есть украинские лекарства, которые довольно хорошие, поэтому мы их покупаем. Для нас лекарства покупают международные организации, такие как ООН. Их нельзя обвинить в том, что они являются фарммафией.
Это организация, которая имеет кристально чистую репутацию, и она проводит закупку по своим международным процедурам, по которым она делает это для многих стран мира. Поэтому обмануть на закупках невозможно. Они покупают самое лучшее.
И когда они покупают в украинских компаниях – это очень высокий уровень признания. Это означает, что мы молодцы и что мы выиграли конкуренцию на международном рынке. Но большое количество лекарств покупается в иностранных компаниях. Мы покупаем то, что лучше всего за наименьшую цену для пациента. На этой системе около 40% всех денег, которые шли на эти закупки были сэкономленными за счет того, что цена снизилась.
Раньше это была цена откатов, завышенных цен для различных компаний посредников при старой модели закупки до 2015 года. Сейчас все эти деньги остаются, и мы на них покупаем еще лекарств.
Ранее пациенты с тяжелыми болезнями не могли эти лекарства иметь, а сейчас на 40% минимум увеличилось количество лекарств, которые мы можем им предоставить. Например, вакцины. Первый яркий пример. Впервые за очень много лет у нас есть по всему календарю вакцины для деток. Все вакцины во всех заведениях. Ну, я не помню, когда такое было в последний раз.
Мы смогли не платить откаты компаниям и на оставшиеся средства закупить полностью все вакцины на весь календарь. То же самое касается детской онкологии. Мы сейчас практически добрались до 100% потребности.
– Что означает 100% потребности?
– Это означает, что есть определенные болезни, по которым мы знаем, сколько каждый год переболевает. Или сколько больных на этот конкретный год. И мы знаем, сколько таких препаратов нужно. Это очень дорогостоящие препараты. Или такие, что их просто не найдешь в аптеке. Поэтому мы их покупаем через международные организации и поставляем в больницы, или в другие заведения, где люди их получают.
Так вот, мы стараемся, чтобы 100% людей, которые имеют эту болезнь, имели эти лекарства. Не по всем программам мы можем себе это позволить, но по наиболее критичным, мы сейчас их сделали главными.
Мы этого достигли по вакцинам, почти справились по детской онкологии и хорошо движемся по взрослому раку.
– По детской онкологии. Это препараты, которые лечат или те, которые снимают боль?
– В основном это препараты, которые лечат. Это химиотерапия. Это лекарства, которые капают онкобольным в больницах.
— Поговорим о лечении сердечно-сосудистых заболеваний. На каком этапе, и какие преобразования уже есть?
– Сердечно-сосудистые заболевания – это №1 приоритет в Украине. От них из всех смертей, которые, увы, случаются с нашими пациентами из-за болезни – это 2/3 сердечно-сосудистые заболевания. Это статистика по Украине. В жизни – это инфаркт и инсульт. В каждой семье можно вспомнить пример, когда у кого был инфаркт или инсульт. Потому что почти каждая украинская семья с этим сталкивается. Это в абсолютном приоритете, и мы разными программами, разными методами с этим боремся.
Основным фактором риска инфаркта или инсульта является повышенное давление – гипертония. Поэтому в программе «Доступные лекарства» у нас есть препараты против гипертонии, которые люди теперь могут себе позволить и контролировать свое давление, тем самым предотвращая инфаркт или инсульт. Не леча, а предотвращая. Если все-таки это происходит, мы достигли того, что у нас полностью обеспечена страна стентами, чтобы если есть экстренная операция, человеку быстро ее сделали и поставили стент.
Стент в сосуд сердца. Вставляется такой баллончик, который расширяет этот сосуд и дает доступ крови к сердцу. Очень важно сделать эту операцию в течение нескольких часов, когда возник инфаркт, и есть такие центры, куда так же благодаря правительственной программе было закуплено специальное оборудование, которое называется ангиограф, под контролем которого эта операция делается. Они уже есть почти во всех областях и даже в некоторых районных центрах, и закуплено 25 тысяч стентов, потому что это количество экстренных операций, которые нужны украинцам ежегодно. Они бесплатны.
Значит, если у человека инфаркт экстренный, он не должен ни за что платить в больнице.
Читайте также: 50% женщин и 40% мужчин. Почему люди умирают от болезней сердца
Польза в умеренности. О здоровье в 21 веке
5 книг, которые помогут сохранить здоровье
– Для онкобольных детей эти лекарства являются бесплатными или за них нужно платить?
– Те лекарства, которые мы закупаем, являются бесплатными. К сожалению, разновидностей детской онкологии очень много. Все они не входят в государственные программы, поэтому иногда приходится искать возможности покупать дополнительные лекарства, или какие-то инновационные лекарства, которые еще только на этапе регистрации в Украине, или иногда ехать лечиться за границу. Но для тех видов рака, которые есть в нашей государственной программе, мы уже приближаемся к тому, чтобы эту проблему закрыть.
— Вернусь к сердечнососудистым заболеваниям. Был неприятный инцидент с Институтом сердца во главе с Борисом Тодуровым. Как-то решился этот вопрос?
– Я воздерживаюсь от того, чтобы комментировать какие-то конкретные фамилии. Я просто хочу сказать следующее. Много-много лет в украинских больницах было очень много разных схем. Одну из них мы с вами только что разложили, как лекарства перепродаются.
Другая схема была со стентами, еще одна заключалась в том, что у людей, есть плановые операции. Их под видом экстренной помощи также госпитализируют в определенное заведение, хотя он может получить это по месту своего жительства и так далее.
Мы выстраиваем систему так, чтобы она их не допускала. И это не всем нравится. Например, когда мы говорим, что мы обеспечили всех бесплатными стентами, то уже очень трудно будет продать человеку тот стент. Но многие врачи привыкли немножко на этом зарабатывать. Им не нравится то, что мы делаем. Они под другими предлогами, в другое время делают такие мероприятия, чтобы совсем какие-то другие люди делали атаку на МИНЗДРАВ. Редко люди прямо атакуют.
Они нанимают каких-то знакомых среди депутатов, которые выполняют определенные заказы. Поэтому людям очень трудно найти связь между атакой на МИНЗДРАВ здесь, и какой-то коррупционной схемой там. Есть широкий спектр этих атак. Пока мы держимся достаточно успешно, потому что мы имеем широкую коалицию, которая эти изменения поддерживает. Курс правильный, и я надеюсь, что он неотвратим.
– Коснемся темы инсулинозависимых пациентов. Там так же есть проблемы. Как сейчас этот вопрос решается?
— Он решается двумя способами. Один способ – это так же программа «Доступные лекарства», где лекарства от диабета можно по рецепту получить в аптеке бесплатно или с небольшой оплатой. Вторая часть – это инсулин, который человек получает у своего врача-эндокринолога, который его выписывает. Эта программа реализуется и за счет нас, как правительства, и за счет местной власти. Это приложение является успешным, но в некоторых районах есть проблемы.
Каждый год мы слышим, что где-то чего-то не хватает. Это означает только одно, что где-то есть схемы работы с этим инсулином. Вероятнее, он либо перепродается, либо завышается потребность, и затем распространяются среди пациентов незаконными способами.
Мы сейчас создаем электронный реестр людей, нуждающихся в инсулине. На 2020 год планируем обеспечить этот реестр на 100% инсулином, чтобы ни одна местная власть не могла сказать, что вы нам чего-то недопоставили. Если кто-то скажет, что у нас есть человек без обеспечения инсулином, то тогда почему он не в реестре? Если его внесут, в него будет инсулин, если его не внесут, то тогда может его вообще, нет? Этот реестр мы разработали и сейчас пилотируем.
Мы обнаружили, что в некоторых областях до 25-27% людей, которые ранее заявляли, что нуждаются в инсулине, их просто не существует. Куда девались эти лекарства – не понятно. Но при этом создавались скандалы, что правительство не дает инсулин и так далее. Поэтому схем очень много, но их все сразу не искоренишь. Знаете, если тараканов очень много в квартире, то их всех не выгонишь по одному. Надо вывести их сразу всех. Для этого полностью нужно поменять систему.
Мы меняем логику системы так, чтобы осуществить какую-то коррупционную схему было или невозможно, или очень трудно и было бы проще работать честно.
– Есть определенные нарекания населения, что «скорая» по вызову не приезжает. Разберем теперь случаи, когда «скорая» может не приехать.
– Первое, что хочу сказать. Такие нарекания были всегда. Ни одного года не было, чтобы люди на это не жаловались. Замечу, что МИНЗДРАВ официально не вносило никаких изменений по поводу вызова «скорой». Мы сейчас этим не занимаемся. Медреформа сейчас никак не влияет на вызовы «скорой».
В Украине есть проблема с вызовами «скорой». Они заключаются в том, что когда ее вызывают, она иногда не приезжает или не успевает приехать. Почему? Вероятнее, потому что она поехала на тот вызов, где она не нужна.
Читайте также: Врач скорой Ярослав Вус: «Диспетчер имеет право отказать в вызове»
Люди должны понимать две вещи.
Первая вещь – у них есть семейный врач. Они могут у него всегда проконсультироваться относительно своего хронического заболевания или своих особенностей, как быть в той или иной ситуации. Если в них есть маленький ребенок, можно пойти к своему семейному врачу или педиатру и сказать, а вдруг у него поднимется высокая температура, как мне действовать. Врач все объяснит.
Я так же сделал. У меня есть маленький ребенок, и я у педиатра расспросил, прежде всего, какие могут быть экстренные случаи, и что мне делать. Я не вызываю «скорую», когда она не нужна. То же самое может сделать каждый.
Второй момент – это то, когда вы думаете, нужно ли вызвать «скорую». Действительно ли ситуация, которая у вас произошла, серьезно угрожает вашей жизни и здоровью. Если вы думаете, что да, тогда не думайте и вызывайте. Но если вы чувствуете, ну, в принципе плохо, но может, я семейному врачу позвоню и спрошу, тогда скорей всего не нужно вызывать «скорую». Надо думать о том, что если «скорая» едет к вам, то она не едет где-то на ДТП, где человек может быть в ситуации, которая угрожает его жизни и здоровью.
И, к сожалению, у нас есть очень много вызовов, когда у человека просто повышенное давление, или вызывают просто пообщаться, или человек думает, что ему плохо. «Скорая» должна обслуживать случаи, где есть угроза жизни. В противном случае есть семейный врач. Если он не готов вас принимать, не дает вам свой телефон, чтобы вы ему позвонили, тогда меняйте его. Выберите того, кто будет вам отвечать, и советуйтесь с ним.
– Здесь речь, наверное, шла про те случаи, когда действительно уже очень поднимается давление и человек уже теряет сознание, тогда уже не надо думать, потому что это цена ошибки. Или если температура слишком высокая и не сбивается и это произошло ночью, а семейный врач не берет трубку, потому что это тоже живой человек, и он тоже спит.
– Безусловно. Но видите ли, вы сейчас представили две ситуации, которые могут случиться в жизни каждого человека. Я бы в таком случае пришел к своему семейному врачу заранее и спросил, если у меня такая температура будет и не сбивается, что мне делать. И врач посоветует, потому что он знает что делать.
— А кто решит, выезжать «скорой» или нет?
— Диспетчер, имеющий медицинское образование.
– А он несет какую-то ответственность за вызовы?
– Безусловно. Сейчас в 2019 году мы будем усиливать их работу. От этих людей очень многое зависит. Мы их никогда не видим, только слышим. Мы сейчас закупаем для них специальные диспетчерские протоколы, то есть системы, которые помогают решать. Эти системы электронные, они у них на компьютерах, на экранах, которые помогают диспетчеру задать правильные вопросы человеку при той или иной ситуации. А также инструкции, которые надо человеку дать в той или иной ситуации. Это намного улучшит качество работы «скорой».
— Планируется ли введение лицензирования для врачей?
– Эта лицензия является предохранителем против неквалифицированной работы, а с другой стороны она и защищает врача. Сегодня, к сожалению, врач сам не является защищенным. Сейчас полную власть не имеет главный врач. Мы как Министерство здравоохранения не видим индивидуального врача. Мы видим учреждение здравоохранения, у которого есть работники. И ответственность также несет учреждение здравоохранения, у которого имеются работники.
Сейчас мы уже начали работать над законопроектом, который введет нормы на индивидуальные лицензии врачам. Это будет означать, что врач не является заложником главного врача. Он может выбирать себе работу, где хочет со своей лицензией, но с другой стороны он ею и рискует. Если он допускает ошибку, нарушает закон, нарушает клинические протоколы, то он отвечает своей лицензией.
— Поговорим о студентах-медиках. Вы ввели новые правила по сдаче экзаменов. Мы знаем, что некоторые ректоры медицинских университетов очень противятся. Почему?
– Даже студенты сопротивляются, потому что они ленивы, и это классика. И так же ректоры. Ну, конечно, мы ожидали таких изменений. Что мы сделали? Мы составили минимальный входной бал на уровне 150. Это была идея нашего заместителя министра Александра Линчевского. Он очень интересуется темой образования и делает многое для ее реформирования. И это была абсолютно правильная инициатива.
Потому что на этапе обучения мы как-то жалеем людей. Ну, вот у него нет 150 баллов, но ведь он такой хороший мальчик или девочка. Пусть учится. Но потом, когда мы приходим лечиться к этому врачу, мы тогда требовательны к нему.
Надо быть очень жестким и требовательным на всех этапах: при поступлении в университет, у врачей есть так же три профессиональные экзамены. Они называются Шаг, которые сдаются по ходу обучения. Мы сейчас так же меняем эти экзамены. Мы вводим туда вопросы иностранных экзаменов, которые касаются общего здоровья человека, не системы здравоохранения, а здоровья в принципе.
Мы берем с иностранных экзаменов вопросы по биологии, по медицине и добавляем к нашим экзаменам, чтобы повышать планку на выходе. Это будет мотивировать студента учиться лучше, когда он просто ходит на занятия. Многим студентам это не нравится, многим ректорам это не нравится. Это надо напрягаться, это создает конкуренцию и действительно отбирает лучших. Но я могу сказать, что я не заканчивал медицинский вуз.
Я заканчивал Киево-Могилянскую академию, но Могилянка была первым вузом, который ввел очень жесткие тесты на входе. У нас не было собеседований, не было возможности дать взятку кому-то в комиссии. У нас был электронный тест, он был очень тяжелый. Но когда ты его сдавал, ты чувствовал себя гордым за то, что ты это сделал. И ты учился в среде людей, которые заботились о своем добром имени, и они реально учились. От этого все вместе повышали свой уровень знаний.
Поэтому это очень важные изменения. Мы их будем очень жестко отстаивать, хотя есть очень много людей, которым это не нравится.
— С 2018 года трансплантацию узаконили в Украине. Но с тех пор как-то ничего не происходит. Расскажите, в свете реформы вообще, какие планы у МИНЗДРАВА?
– Позвольте внести два уточнения. Во-первых, она не была узаконена, она была всегда узаконена в Украине. Дело в том, что трансплантация в Украине была, но ее было настолько мало и настолько было сложно и технически и юридически ее проводить, что эта сфера не развивалась. В результате чего, единственной возможностью получить эту услугу, было получить ее за границей. Она нужна, как правило, в двух случаях. Это или трансплантация почки, или это рак крови и тогда требуется трансплантация костного мозга. Это и у детей, и у взрослых.
С трансплантацией почки в Украине была какая-то относительно неплохая ситуация, но с трансплантацией костного мозга в Украине почти ничего не делалось, и большинство из этих людей мы отправляем лечиться за границу за очень-очень большие деньги. Теряется время, некомфортно ехать.
Читайте также: Пересадить почку в Украине. Миссия невыполнима?
– Это деньги государства?
– Это деньги и государства, и человека, потому что за государственные деньги мы не можем отправить всех. У нас есть длинная очередь людей, мы стараемся отправлять как можно больше, но все равно потребность является большей, чем мы можем себе позволить. И многие ищут свои возможности туда поехать.
Мы хотим, чтобы это было в Украине. Мы тогда за государственный счет сможем позволить гораздо большее количество людей пролечить. Закон был действительно принят в прошлом году. Это очень важный закон, который помогает увеличить количество трансплантаций в Украине. Сейчас идет подготовка к его внедрению. Надо сделать очень большую подготовительную работу.
Что я имею в виду? Первое — оборудовать заведения, которые готовы это делать. У нас есть несколько заведений в Украине, у которых есть специалист, который говорит, что готов у себя развивать это направление, но надо дооборудовать их. Первыми в эту программу пойдут четыре заведения в стране.
Второе самое главное – это реестр. Что такое реестр? Когда человеку нужна трансплантация и ему нужен донор. Как его найти? Нужен список доноров, который регулярно обновляется. И когда в одном месте, в одной точке страны возникает потребность в трансплантации, быстро в реестре находится донор в другой части Украины.
Только при наличии качественных электронных реестров доноров возможна трансплантация в стране в принципе. Сейчас такой реестр мы делаем. Уже есть компания, которая разрабатывает соответствующее электронное решение. Тендер закончился, началась разработка.
Потом будет этап наполнения этого реестра, туда надо будет вносить потенциальных доноров. Потом его нужно будет интегрировать с зарубежными реестрами. Распространена практика обмена между странами и только тогда будет качественная система трансплантации. И вот когда эта подготовительная работа будет сделана, когда мы сможем все это развить, тогда эта сфера начнет расти.
Я не сомневаюсь, что она будет в Украине. Потому что, например, в Беларуси они начали это делать гораздо раньше, сейчас довольно неплохой уровень. Но Украина – страна большая. Это означает, что у нас больше доноров, больше врачей, которые имеют такую практику, больше пациентов, которые нуждаются в этом, но это означает, что и более профессиональные медики, потому что чаще с этим встречаются.
– Как можно стать донором именно костного мозга?
– Есть специальная система, которая это делает. Есть доноры родственные, неродственные, иногда нужно пересаживать костный мозг от самого себя. Такие тоже случаи бывают. Самое главное – это изначально сделать вот эту основу, которая позволит делать это массово. Не искать доноров по звонкам.
Сейчас врач, который это делает, он просто знает несколько больниц, в которых потенциально доноры могут быть, он по своим знакомствам их находит. Именно благодаря этому не развивается трансплантация, а не благодаря тому, что мы какие-то не такие, у нас доктора какие-то не такие. Нет системы. Сейчас эта система строится.
Я надеюсь, это будет в этом году и она заработает. Есть так же последний шаг, который мы сделали. Мы официально внедрили в Украине профессию трансплант-координатор. Это лицо, которое занимается связью человека, который нуждается в операции и донором. Это особая компетенция. Это медик, который сам работает в больнице, но это его дополнительная работа, которую он делает именно в сфере трансплантации.
Вот из таких шагов, которые не заметны широкой публике состоит строительство этого фундамента, который, я думаю, мы в этом году завершим.
Напомним, ранее 5.ua сообщал, что Ульяна Супрун рассказала о втором этапе медицинской реформы, и каких изменений ждать.
Источник: 5 канал
Перевод: BusinessForecast.by
При использовании любых материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт BusinessForecast.by обязательна.