17.04.2020 – Уже месяц из ежедневных брифингов главного санитарного врача, заместителя министра здравоохранения Виктора Ляшко украинцы узнают официальную информацию о COVID-19. О количестве больных коронавирусом, их состоянии и мерах, которые предпринимает Украина. За это время к нему накопилось много дополнительных вопросов, поэтому «Украинская правда. Жизнь» решила их задать.
Мы расспросили санитарного врача о низких объемах тестирования, целесообразности карантинных мероприятий и перспективах лечения COVID-19 в Украине.
«Совсем другое количество больных – совсем другое количество тестов»
– На пресс-брифинге 10 апреля вы говорили, что можно будет найти экспресс-тесты в аптеках. Затем мэр Киева Виталий Кличко это отрицал. Как все будет на самом деле?
– Тесты закуплены за государственные средства или средства областных бюджетов, городские бюджеты на эти цели мы использовать не будем. Это 100%.
Вместе с тем субъект хозяйствования – любой, кто владеет аптекой, – имеет право и возможность закупать тесты и продавать их в аптечном учреждении.
Экспресс-тесты – это изделие медицинского назначения, оно может спокойно продаваться в аптеках.
– Сколько всего тестов – экспресс и ПЦР – закупила Украина? И чьего они производства?
– ПЦР-тестов около 200 тысяч это уже сейчас очевидно, производители – Южная Корея и Китай.
Экспресс-тесты постоянно обновляются. Мы централизованно не закупаем как страна, покупают их или местные бюджеты, или это благотворительная помощь, и их развозят по стране.
Мы собираем только статистику – сколько тестов провели в день.
— Экспресс-тесты не очень точны. В чем вообще их смысл – не лучше ли бросить ресурсы на приобретение большего количества ПЦР-тестов?
— Экспресс-тесты предназначены для осуществления санитарной сортировки.
Когда у человека уже есть симптомы, это где-то 5-й день инфицирования, они уже дают предварительный результат и можно запускать в дальнейшем правильную диагностику.
Понимаете, когда человек приходит с температурой, особенно если он приходит в заведения, которые не определены как госпитальные базы для приема больных с коронавирусной болезнью, его запускают по длинному процессу диагностики: то на рентген отправят, то сдать анализ крови, то еще что-то. И этот человек просто ходит по всему заведению. Когда он приходит в заведение, где есть экспресс-тест, то пациента сразу же протестируют.
Когда есть подозрение на COVID-19, то врачи будут работать совсем по-другому: пациента транспортируют в заведение, которое должно принимать больных коронавирусной болезнью, и там его изолируют, отберут образец на исследования и прочее.
Если нет подозрения в экспресс-тесте, врачи будут работать как всегда. Хотя мы сейчас призываем всех медицинских работников относиться к человеку с лихорадкой, кашлем с затрудненным дыханием как к потенциально инфицированному коронавирусным заболеванием.
В процессе проверок мы увидели низкую настороженность медиков именно к людям с лихорадкой – это тот минус, который мы будем исправлять в ближайшее время путем коммуникации.
– Что делать с бессимптомными носителями? Стоит ли тестировать потенциальных носителей? Например, есть город в Италии, в котором протестировали всех. Там запаниковали, когда зафиксировали первую смерть. И они, в сравнении с другими регионами, обошлись без большого количества жертв. Опять же, Южная Корея.
– Корея – поставщик тестов. Они обеспечили 15 тысяч тестов в сутки, и пошли по направлению массового тестирования. Если бы у нас была такая экономика, система здравоохранения и такое количество производителей своих собственных тестовых систем, мы, может, пошли бы по такому примеру.
Все остальное, что рассказывают про другие страны, это неправда, поскольку каждая страна, начиная тестировать, тестировала как и мы.
Мы сейчас находимся на втором этапе, когда с одной тысячи идем до 10 тысяч. Когда мы были на этапе от 100 до 1000, мы смотрели сценарий, и отслеживали, какое число людей тестировали в той же Италии и Испании.
Совсем другое количество больных – совсем другое количество тестов. Если мы дойдем до того пика, что сегодня в Италии, в Испании, в США, ну, не дай Бог, то количество тестов и у нас будет большое.
Почему будет больше? Потому что будет больше людей с лихорадкой, больше пневмоний, больше тестов будет приходить в лаборатории. Будет больше определяться больных, будет тестироваться больше контактных лиц. Все остальные – самоизоляция, и при появлении симптомов обращение к врачам.
– Но ведь вы согласитесь, что тестирование в Украине было низким на всех этапах?
– Я согласен. Мы работали по алгоритму Всемирной организации здравоохранения. Ошибка это или не ошибка – это мы оценим позже, когда будем проводить исследования, используя даже те же экспресс-тесты.
По алгоритмам ВОЗ необходимо сначала тестировать на грипп, гриппоподобные заболевания, аденовирусы, а после того, если нет положительного результата, передавать материалы на коронавирусную болезнь в референс-лаборатории. Поэтому, возможно, на том этапе, когда мы ставили грипп, мы не продолжали тестировать на коронавирусную болезнь.
Когда обнаружились случаи коронавирусной инфекции (сочетались и грипп, и коронавирусная болезнь), был изменен алгоритм ВОЗ, мы также изменили алгоритм МИНЗДРАВа по тестированию. Смотрите, у нас, когда мы начали жестко общаться, рассказывать, подсоединили «горячую линию», количество тестов сейчас выросло уже втрое. Уже мы выходим на 3 тысячи тестов в день.
– А что у нас с отечественным производством тестов?
– Мы видим, что в странах, где есть собственные производители, доступность к тестам намного лучше, чем у других стран. Многие страны работают сейчас в условиях Дикого Запада: несмотря на все прописанные конвенции закрывают экспорт, обеспечивают сначала насыщение собственного рынка, а после того передают на экспорт.
Насколько мне известно, сейчас зарегистрировано 5 отечественных производителей, которые готовы предоставить тест-системы и продавать их на территории Украины. Мы готовы закупить у них, после проведения дополнительных проверок на эффективность, и если они будут готовы поставлять нам те объемы, в которых мы нуждаемся.
Мы рассчитываем на 2 миллиона исследований именно тест-системы от отечественных производителей. Мы за то, чтобы системы появились вот сейчас, а не через полгода — год, потому что нам надо работать и влиять, реагировать на распространение коронавирусной болезни на территории страны.
— Поговорим о Николаевской области. Она стала мемом, потому что там долго не фиксировали ни одного случая коронавирусной болезни. Почему так случилось?
– Там тестировали очень малое количество людей. Объясняли это тем, что нет оснований для тестирования. Когда там общаешься с руководством области, они руководствуются новыми алгоритмами, которые разработаны МИНЗДРАВом.
Когда мы приехали на станцию «скорой помощи», там руководствуются алгоритмами МИНЗДРАВа, которые были разработаны вначале, еще до первых случаев коронавирусной болезни на территории Украины. Обновление немножко прошло мимо определенных людей, где-то была нарушена коммуникация. Сейчас подсказали им, как наладить алгоритмы. Если не будет увеличиваться количество тестирований, направим еще раз бригаду, и проверка будет уже жестче.
Сейчас мы наладили систему и готовы производить до 30 тысяч тестирований в неделю, но нет пока такого количества образцов. То, что мы увидели в Николаеве, это нарушения в алгоритмах. Они будут и в других случаях. Поэтому мы и направляем туда уже национального уровня бригады.
Вот буквально ребята ездили во Франковск и в Закарпатье. Они среди ночи вставали и ехали на станции «скорой помощи», заходили, смотрели, укомплектованы, работают ли кислородные баллоны, все ли включается, умеют ли пользоваться там пульсоксиметрами и тому подобное.
– Значит, получается, исправим ошибки с алгоритмом – увеличим количество тестирований, поэтому будет большее количество образцов?
– Да. Но надеемся, что количество заболеваний не вырастет, что наши карантинные меры, которые работают, позволят нам пройти в прогнозируемых сценариях.
— Вернемся к ПЦР-тестированию. Были жалобы, что его проводят слишком долго – даже более 5 дней пациенты ждут результата. В чем проблема и как ее можно решить?
– Я понимаю, почему так было. Проблема решается. И она не является системной. Когда мы расширяли и подключали территориальные лаборатории, то было условие: первые 5 положительных и 10 отрицательных результатов направлять на национальный уровень, в Национальную референс-лабораторию, для того чтобы они проверили, правильно ли пользуются алгоритмами специалисты в лабораториях, для того, чтобы исключить ошибки.
Возможно, это был первый этап, когда немного был сбой. Когда все стабилизировалось, таких проблем не возникает. По результатам проверки мы обнаружили, что есть и другая проблема, что люди, которые уже переболели, считаются теми, что выздоровели, только после получения двух отрицательных ПЦР-тестов. Так вот их не ставили в приоритет и не ставили на исследование вместе с другими тестами. Этот вопрос мы решили.
Плюс мы сообщили всем, что у нас есть «горячая линия», и если есть такие случаи, что более 3 дней не передают вам результаты, звоните и укажите мне лабораторию. Этот наш «волшебный пендель» работает, к сожалению, и здесь.
Система готова работать и должна работать. Если кто-то там думает, что он живет себе в спокойном обычном режиме, то такого не может быть. Мы третий месяц без выходных, а они (лаборатории) позволяют себе в субботу-воскресенье не поставить ПЦР, не выйти, не запустить лабораторию, такого в стране не может быть.
«Все должны понимать, что этот конкретный период надо посидеть дома, самоизолироваться»
— Есть вопросы о целесообразности карантинных средств. Мы можем видеть такую ситуацию: не только в «эпицентре» толпы, но и бегать наедине нельзя. Сейчас считается, что путь заражения коронавирусной болезнью контактный и капельный, а в лесу даже на расстоянии, находиться нельзя. Есть ли в этом смысл? Именно в таком распределении запретов?
– Есть смысл. В первую очередь, задача разорвать цепь передач, поэтому мы будем делать все возможные карантинные меры для того, чтобы сделать невозможным контакт человека с болезнью. Когда мы говорим о самоизоляции, о непосещении общественных заведений, в том числе и супермаркетов, маркетов и рынков, мы говорим о том, что даже если туда нужно выйти по необходимости, то надо соблюдать дистанцию, надевать маску или респиратор.
В то же время есть определенные вещи психологического характера. Сейчас нас много критикуют, что мы внедряем такие меры, которые не имеют никакого эпидемиологического смысла. Но вопросами эпидемиологического смысла владеет 10% населения, все остальные будут реагировать на определенные психологические вещи.
Когда людей будут останавливать, проверять документы, обрабатывать колеса, обрабатывать парки, водой поливать дорожки, если там еще будет немножко хлора – все это приводит к пониманию серьезности проблемы.
А когда парки открыты и мы видим там огромный массив народа, все понимают, что нет в стране карантина. Да, я понимаю, что вероятность заражения там не такая высокая, как в закрытом помещении, но это все психология, все должны понимать, что этот конкретный период надо посидеть, самоизолироваться и пережить его в собственном помещении. Можно выйти погулять, можно пообщаться в семье, но не массово.
— А объясните еще необходимость в ношении масок. Не только мы такой режим ввели: он есть в Польше, Чехии, Италии. При этом ВОЗ продолжает исповедовать устойчивую позицию, что это нужно только больным, медикам и тем, кто заботится о больных. Почему от украинцев требуют носить маски, как вы это объясните?
– Если вы проследите мои публикации, даже в том же Facebook год назад, то увидите, что я не сторонник тотального масочного режима во время эпидемии гриппа и гриппоподобных заболеваний.
В то же время, когда у нас введен карантин, и мы видим рост уровня заболеваемости среди граждан и смотрим на другие страны, то почему бы не предлагать надевать маску и рассматривать каждого из нас как потенциального инфицированного?
Когда мы надеваем маску, мы потенциально уменьшаем расстояние распространения наших микроорганизмов. Мы разрываем цепочку передачи – без разницы, чувствуем ли мы в себе симптомы болезни или не чувствуем.
Сознание наших граждан такое, что пока им не скажешь, что надо, они не будут одевать. А так мы понимаем, что надо всем, и носят все. Потому что мы не можем надеяться лишь на симптомы. Когда все в маске – это влияет на подсознание. Я смотрю, даже мои родители сейчас в селе их одевают. Купили какие-то маски в цветочки, рассказали мне, что нет масок в аптеке. Даже там надевают маски, где не общаются дома с посторонними лицами, не пускают домой соседей, а общаются на улице.
Это общая тенденция по всей стране. Да, культура ношения этой маски – это еще один процесс, который надо прорабатывать. Сейчас мы можем услышать, что маска должна меняться каждые три часа и прочее. Это рекомендации для медицинских работников, мы все это понимаем.
Но на улице – не в каждом, же месте установлено обязательство в ношении маски. Там, где определено общественное место; там, где есть скопление народа – маска должна быть обязательно. Лучше ее носить, чтобы она была, и когда заходишь в аптеку, заведение общественное, супермаркет, магазины продуктовые, маска должна быть. Поэтому надеваем маску, ничего страшного не произойдет, две недели мы походим в масках.
Я не думаю, что каждый из нас был бы готов вот сейчас не носить маску, а затем подпадать под санитарную сортировку как это было в Италии – попадешь на аппарат искусственной вентиляции легких (ИВЛ), или не попадешь. Страна не сможет закупить для всех ИВЛ, а даже если и закупит, не хватит врачей-реаниматологов.
Сейчас мы и так перепрофилируем врачей, которые не являются специализированными реаниматологами, для того, чтобы они восстановили навыки интубации, которые проходили в университетах. Неважно, какая у него специальность, он закатает рукава и будет оказывать медицинскую помощь и, возможно, будет оказывать медицинскую помощь тому, кто считал, что «это банальное ОРВИ, я могу и без маски походить».
После этого еще и будут критиковать, что врач вовремя не подошел, не подал чашку с водой или еще что-то. Оценят отважный труд врачей достаточно небольшое количество людей нашего общества.
— Кстати, какая работа ведется, сейчас, по расширению реанимационных возможностей? Будут ли закупаться дополнительно аппараты ИВЛ? Ведется ли проверка того, готовы ли вообще больницы к их использованию?
– Готовимся, ездим и сами смотрим. Вот, например, я был в Николаеве и заходил в инфекционную больницу, они сейчас освободили там определенный корпус, потому что поняли, что их реанимационного отделения при массовом поступлении не хватит.
Дополнительно в эту больницу они завезли 16 аппаратов для ИВЛ, подвели под каждый из них кислород. Они понимают, что бригад реаниматологов также не хватает, поэтому уже получили письменное согласие от других врачей, которые работают в других заведениях, что на период массового поступления больных, они приедут, и будут оказывать медицинскую помощь.
В Черновцах, например, уже перепрофилировались другие врачи, которые могут оказывать эту помощь. Работа проводится, но не скажу, что она везде проведена. В некоторых учреждениях здравоохранения будут думать «а может, пронесет». Это все зависит от руководителя. Мы отмечаем такие случаи.
Нам сегодня помогает и полиция, и Служба безопасности Украины. И меры будут приниматься после того, как мы переживем вспышку, и когда будет время спокойно все проанализировать и детально посмотреть. Мы понимаем, что есть проблемы, которые не решались годами, десятилетиями, решить их за три месяца невозможно.
Могу сказать, что врачи чувствуют, что государство сегодня на их стороне. Я общаюсь с ними, с медсестрами, с санитарками.
Я спрашиваю медсестру, уже более-менее пожилого возраста: «Вам не страшно выходить на работу?». Она говорит: «Страшно. Не пускают на работу даже моя семья, дочь и сын. Говорят, что уже можно спокойно отдохнуть, мы тебе поможем, обеспечим, ты самоизолируйся. А я чувствую, что если я брошу, то подведу свой коллектив, покину своих девушек, покину своего врача, которому мы доверяем. Поэтому кто, как не я?».
И она идет на работу каждый день.
– К сожалению, сейчас учащаются сообщения о случаях заражения врачей. Часто причина этого – отсутствие средств индивидуальной защиты. Расскажите, какая ситуация сейчас с этим.
– Нормативно-правовая база предусматривала, что каждая инфекционная больница должна иметь, как минимум, месячный запас средств индивидуальной защиты. К сожалению, в нашей стране, несмотря на то, что мы начинали топать ногами и говорить «посмотрите запасы», отреагировали только тогда, когда уже зарегистрировались первые случаи.
Минздрав сразу знал, что может быть такая ситуация. Мы обратились в Кабинет министров, и попросили средства из Госбюджета для закупки средств индивидуальной защиты – респираторов, масок и костюмов биологической защиты.
В то же время мы столкнулись с определенными бюрократическими барьерами, что закупить по старым механизмам все это было довольно трудно. И внесли изменения в закон о COVID-19, который предусматривает закупку на борьбу с коронавирусной болезнью по упрощенным процедурам. Мы сделали приоритет заведениям, которым нужно в первую очередь. 242 учреждения перепрофилировались и готовы принимать больных коронавирусной болезнью.
Также запустили программу Med Data – это сбор остатков, которые есть у них на местах, и будем потенциально наполнять всех из национального уровня. Поэтому у нас, сегодня по каждому учреждению здравоохранения, которое определено, есть остатки и есть расчет, насколько этого хватит. На месячной потребности еще не работает ни одно заведение. Мы еще не достигли пика, поэтому рассчитываем, что тех остатков, которые есть, должно хватить на большее время.
– Когда мы можем ожидать пик эпидемии?
– Если посмотреть на сценарий развития болезни, то 14-17 апреля у нас должен начинаться пик заболеваемости коронавирусной болезни. Поэтому мы делаем все возможное для того, чтобы на 14-17 апреля, плюс-минус три дня, мы зашли с как можно меньшим количеством инфицированного населения. У нас религиозные праздники длятся 2 недели. Если не будем соблюдать карантинные меры, то в этот период еще дополнительно инфицируются.
Мало того, что у нас пик начнется 14-17, то у нас будет дополнительная встреча, дополнительный контакт, и это еще будет один инкубационный период и вместо того, чтобы 24 апреля выходить с карантина уже поэтапно, мы будем смотреть на динамику и жаловаться на правительство, которое нас неправильно загнало в карантин.
Соблюдая эти меры, мы спокойно будем выходить из карантина. Мы понимаем, что не можем держать страну все время в карантине, поэтому делаем все возможное. Призывают вас сейчас главы областных администраций, мэры городов – давайте не допускать инфицирования.
– Сейчас все обсуждают новый протокол, его еще раз обновили, там много препаратов с недоказанной для COVID-19 эффективностью. Некоторые из них действительно одобрила Администрация по контролю лекарств США (FDA), однако к исследованиям, что проводились, имеется много вопросов. Как вы прокомментировали бы эту ситуацию? В каком состоянии украинцев будут лечить такими препаратами? Это будет для тех, кто уже в критическом состоянии, или планируете лечить так всех?
– По вопросу лечения у нас есть отдельная экспертная группа, отдельные специалисты. Я не клиницист, моя задача организовать процесс. У нас есть стандарт оказания медицинской помощи, который является обязательным для всех, и есть унифицированный клинический протокол – протокол лечения коронавирусной болезни. Он был нужен для того, чтобы врачи могли в тяжелых состояниях назначать препараты, возможно, на которые нет такой доказательной базы, как во всех других протоколах.
Но реагировать на коронавирусную болезнь нужно, и лечить ее тоже. Когда у нас нет других вариантов, надо пользоваться, возможно, и опытом других стран, который давал положительный результат.
Читайте также: Новые жесткие ограничения на карантине: разрешения и запреты
Экс министр Ульяна Супрун: Чаще всего коронавирус COVID-19 подхватывают не на улице, а дома
26 способов улучшить свою иммунную систему дома
Почему именно сейчас вам нужно сбалансированное питание. Объяснение и меню
Пандемия коронавирусной болезни коронавируса Covid-2019 в 2019-2020 гг.
Как питаться в изоляции? Карантинные советы известного диетолога
Ломбардия: статистика смерти людей от коронавируса Covid-19 занижена в несколько раз
«Украинский Ухань». Интервью с мэром райцентра на Тернопольщине, который сам заболел Covid-19
Аграрии против коронавируса: как фермеры стали на защиту граждан от COVID-19
Как обнаруживают и лечат коронавирус. Рассказ врача из Великобритании
Главный санитарный врач Виктор Ляшко: Мир спасет волшебный пендель, и Украину в том числе
Автор: Наталья Бушковская
Источник: «Украинская правда. Жизнь»
Перевод: BusinessForecast.by
При использовании любых материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт BusinessForecast.by обязательна.