20.05.2019 – 14 мая Конституционный суд Украины уволил Станислава Шевчука – но не как главу, а как судью. В тот же день суд избрал новую главу – Наталью Шапталу, и это притом, что Шевчука выбирали год, потому что судьи никак не могли договориться.
Уже бывший глава Конституционного суда рассказал УП, кто был заинтересован в его увольнении и инициировал его, о чем он говорил с Андреем Богданом, сожалеет ли, что Конституционный суд отменил статью о незаконном обогащении, и планирует ли он восстанавливаться в должности.
«Такой строгой реакции мы не ожидали»
— Вас уволили, нового главу КС выбрали. Грозит ли что-то на данный момент инаугурации Зеленского?
– С точки зрения функций и обязанностей председателя КС – непосредственных угроз нет. Я думаю, что все будет в соответствии с Конституцией и законами Украины, инаугурация состоится.
– В Зе!команде звучало намерение «заставить КС принимать решения». С вами лично встречался кто-то из команды Зеленского или, возможно, сам Зеленский, после избрания?
– Нет, после избрания он со мной не встречался. А призывы в суд идти работать и принимать решения — это требование общества, которое судьи не могут игнорировать.
– Сейчас в КС рассматривается около 30 дел и 40 конституционных жалоб. Когда год назад вас избрали главой, звучали надежды, что суд наконец-то заработает. Но в результате процесс движется очень медленно.
– Я тогда сказал во время выборов председателя: Если вы меня выберете, имейте в виду, что я председатель всего суда, я не хочу делить суд на фракции.
Сейчас в суде есть, по меньшей мере, несколько «фракций». Четверо судей пришли на волне революции, трое голосовали за узурпацию власти в 2010-м году и в отношении них в ГПУ открыты уголовные дела, несколько судей назначены еще по квоте Януковича, еще часть пришла уже после 2015-го года.
Суд должен измениться, надо изменить коммуникационную стратегию, подходы к работе, и надо принимать решения, руководствуясь не конъюнктурой, не политической целесообразностью, а исключительно Конституцией, а не заниматься интригами. И действительно, в том году нам удалось заложить хорошую основу, мы приняли 13 решений и 4 выводы. По сути, уже 17 решений, по сравнению с предыдущим годом, когда было только три.
– А что же тогда мешало?
– Внутренняя обстановка в коллективе среди судей.
– В чем это проявлялось?
– Был долгий кризис, связанный с принятием регламента, не набиралось 12 голосов, не был сформирован полный состав суда. Еще – амбиции определенных людей. А в этом году мы приняли первое решение о незаконном обогащении, и началась серьезная критика со стороны общества. Я понял, что есть вопросы юридические, для узкого круга специалистов, которые это поймут, а есть общественно-политическое понимание этих вопросов, оно не всегда может совпадать…
– Значит, вы не ожидали такой реакции общества?
— Такой строгой реакции мы не ожидали. Я, как глава, вышел с коммуникацией с обществом чуть позже, когда отрицательное отношение к решению в медиа уже сформировалось, причем никто тогда еще не видел текста решения, его обнародовали в конце следующего рабочего дня.
Суд оказался в очень трудной ситуации, когда абсолютное большинство народа требует реальных шагов по борьбе с коррупцией. Со стороны общества запрос огромен. А во всем обвиняют суд, а особенно главу…
Начались обвинения, что именно я в этом виноват. Но люди не понимают, что я такой, же судья, как другие. У нас нет единоличного принятия решений. За решение проголосовали большинство судей, а я как председатель просто выполняю коммуникационные и представительские функции.
– Вы тогда сказали, что «у США также нет этой статьи». Однако Штаты не только опровергли ваш тезис, а и по данным ГПК не дали вам визу после этого.
– Я не обсуждаю вопросы своих частных поездок, в том числе в США, с прессой.
Я имел в виду статью 20 Конвенции ООН о предотвращении коррупции относительно незаконного обогащения, там было предостережение, что согласно национальной Конституции она должна быть имплементирована. Я поднимал документы Госдепа США – они отказались ратифицировать эту статью, ссылаясь на то, что у них есть Конституция США и действует презумпция невиновности, как, кстати, и в Конституции Украины.
В нашем решении были те же аргументы, как и у Госдепа США, которые объясняли, почему именно статья 20 этой Конвенции не была ратифицирована. Но в целом Конвенция была ратифицирована, вот в чем разница. Также в США есть целый ряд других статей, которые помогают эффективно бороться с коррупцией.
– Вы до сих пор считаете, что решение было правильным?
– Я не могу говорить от себя, только от имени суда, который принимает решение. Безусловно, с точки зрения юридической я и сейчас стою на этих позициях.
Как некогда сказал судья Верховного Суда США Энтони Кеннеди, иногда нам приходится принимать решения, которые нам самим не нравятся. Но мы должны принимать их, потому что они правильные. В том смысле, что они соответствуют Конституции.
Самый главный аргумент – что действует презумпция невиновности. Например, вы идете по улице, к вам подходит полиция и говорит, что вы украли кошелек. Вы говорите: «Нет, не я». А полиция говорит: «А вы докажите».
Расследование преступления – это функция государства.
Я думаю, что закончится турбулентность, связанная с президентскими выборами, и парламент, наконец-то примет редакцию статьи Уголовного Кодекса, которая соответствует Конституции. И все будет хорошо, она заработает.
– Во время рассмотрения КС статьи о незаконном обогащении, ходили разговоры о деле против вашего брата относительно хищений в «Укрхимтрансаммиак». Против вас или против вашего брата когда-то были ли открыты производства в отношении незаконного обогащения?
– Относительно меня – никогда, а насчет брата – это невозможно, потому что он не является должностным лицом, он является бизнесменом.
Что касается обвинений в отношении брата, особенно в прессе – он подал в суд на издание «УНН», которое грубо его называет «братом-уголовником». Сейчас это дело рассматривается. Это все фейковые сообщения, как он мне сказал. Возьмите у него интервью, он расскажет.
Сейчас я понимаю, что такие действия были связаны с вопросом дискредитации меня как председателя суда.
До того, как я стал председателем суда, я не слышал о себе столько негатива. Его вообще не было. Но ведь я остался тем, же человеком и не совершал никаких преступлений.
«Что это за борьба с коррупцией, когда более чем за 4 года ни одного приговора суда по этой статье нет?»
– Андрей Богдан в интервью УП подтвердил, что встречался с вами, чтобы обсудить норму о незаконном обогащении. Расскажите подробнее об этой встрече.
– Это было в начале марта. Мы давно знакомы. Он публично в моей приемной попросил встречи. Я принял его открыто в своем кабинете. Никакой тайной встречи не было.
Тогда было много недоразумений в связи с решением КС о незаконном обогащении. В прессе и в обществе поднялся дискурс, что суд отменил борьбу с коррупцией в целом. Хотя у нас целый ряд статей в Уголовном Кодексе, которые отвечают за борьбу с коррупцией. Одна статья влияет, но не на количество приговоров. Что это за борьба с коррупцией, когда более чем за 4 года ни одного приговора суда по этой статье нет? Я думаю, это красноречиво свидетельствует о том, что закон должен быть конституционным.
Тогда еще у кандидата в президенты Зеленского были и послы, и другие заинтересованные лица, политики, которые спрашивали его, что происходит с решением КС и что делать дальше ему, как потенциальному президенту, как ввести новую редакцию этой статьи в наше законодательство, чтобы оно соответствовало Конституции. Вот мы юридическую тематику и обсуждали с господином Богданом.
– Во время этого разговора вы хотя бы раз упоминали закон о люстрации?
– Нет, закон о люстрации не упоминался. Но люстрации мы уже рассматриваем 4 года. В апреле 2015 года начались заседания суда, а представление было значительно раньше. Действительно, непростой вопрос. Но мы, же не можем под влиянием общественного мнения не ставить его в повестку дня.
— Лично, по вашему мнению, закон является конституционным или неконституционным?
– Я не могу обсуждать дела, которые находятся в производстве.
– Вы точно знаете, куда хотя бы были направлены голоса. Ваше увольнение связано с этим делом?
– Я не готов комментировать этот вопрос. Пусть пройдет немного времени. Нет ничего тайного, чтобы не стало явным.
– Сейчас в КСУ также находится жалоба Запорожского ферросплавного завода Коломойского и Боголюбова. Если КС вынесет решение в пользу компании олигарха, государство потеряет 7 млрд. грн. И это может поднять следующую волну возмущения действиями суда. Перед вашим увольнением суд уже пришел к какому-то решению?
– Нет, решения нет. Дело рассматривается во втором сенате, который возглавляет Александр Тупицкий. Адресуйте этот вопрос ему. Сейчас второй сенат перешел в закрытую часть, обсуждается проект решения. Насчет временных рамок не могу ничего сказать, потому что не знаю.
«Порошенко предлагал мне стать членом его команды»
— Чего вообще Конституционному Суду стоит ожидать от новой власти, от Зеленского? Например, он может изменить часть судей?
– После реформы 2016-го года это практически невозможно по действующей Конституции, если ее не менять. Это будет зависеть от того, будет ли у президента конституционное большинство в парламенте. Сейчас реформа КСУ напрашивается. Очевидно, что суд не является слишком эффективным, практически все сроки рассмотрения нарушаются.
Судей назначают по квотам, из-за этого возникают серьезные проблемы. В суде образуются фракции. Результат – увольнение судей по политическим мотивам, что и произошло в моем случае.
– Какие есть сейчас возможности у власти влиять на Конституционный Суд?
– Конечно, возможностей много. Одна из них – это принятие бюджета или непринятия бюджета по суду. Или сокращение выплат. Помогать судьям решать определенные вопросы. Давить через медиа, присылать депутатские запросы.
– Я знаю, что вы неоднократно общались с Порошенко, он вас приглашал в Администрацию президента. Можете подробнее рассказать об этих встречах?
– Меня избрали судьи председателем КС самостоятельно, я не был кандидатурой Банковой. Конечно, нам надо было познакомиться после выборов. Он же глава государства, я – председатель Конституционного Суда… Это нормальный процесс. Он предложил мне стать членом его команды. Я это понимал только в аспекте соблюдения Конституции.
– Когда это произошло?
– Тогда, когда мы впервые встретились. В марте 2018-го года, кажется.
Потом было несколько встреч. Ну, я сказал, что только в рамках Конституции и все. Наверное, мой ответ не понравился президенту. После этого я практически с ним не встречался. Только на официальных мероприятиях, протокольных встречах. Личных встреч уже не было. Последняя встреча была, кажется, на возложении цветов памяти героев Крут в январе.
— Вы назвали ваше освобождение «антиконституционным переворотом» и обвинили в нем Порошенко. Аргументируйте.
– Точнее я бы назвал такие действия рейдерским захватом должности председателя Суда. Против меня было сопротивление старой системы и окружения Порошенко. Именно окружение Порошенко, по моей информации, организовало этот мятеж.
Так, 14-го мая 2019-го года, когда Тупицкий незаконно взял на себя полномочия председательствующего и открыл заседание, в них не хватало голосов для моего увольнения. Тупицкий трижды объявлял перерыв, чтобы убедить других судей вступить в мятеж. Потому что не мог объявлять свои аргументы на стенограмму. И наконец-то, после третьего перерыва голоса неожиданно появились.
Это свидетельствует о серьезной работе, которую провели с судьями, которые приняли их сторону. Конечно же, ключевым элементом стало внешнее воздействие.
– А почему вы считаете, что это именно окружение Порошенко? Какую выгоду они получают от смены председателя суда?
– Это всегда была традиция. Посмотрите, мои предшественники всегда тесно в орбите президента, в его команде. Президент через главу суда доказывает позиции. Так было при Януковиче, однозначно. Что было, когда был председателем суда Баулин (2014 – 2017 гг.), я могу только догадываться.
Что касается меня, однозначно не было такого, чтобы я выполнял указания. Кабинет председателя КС находится на Жилянской, а не на Банковой. Есть такая традиция старой системы, что председатель суда будто отвечает за состояние дел в суде и будто направляет коллег на принятие правильных решений. Но я этим не занимался никогда.
– Но если даже не было попытки вас заставить этим заниматься, зачем тогда было вас убирать с должности председателя?
– Может, мое интервью, когда я сказал, что я не приведу президента к присяге, если выборы будут сфальсифицированы. Накапливалась усталость от меня, что я слишком независимый. Я отказался входить в «команду» и поэтому стал неудобным.
Со мной неоднократно пытался встретиться Александр Грановский, но я отказывался. Господину Алексею Филатову я объяснил, что я как председатель суда не собираюсь сидеть в его приемной.
Вы же видите целый ряд последних кадровых изменений и назначений. Пришла очередь и Конституционного Суда.
– По такой логике, Наталья Шаптала, новая глава КС, должна быть подконтрольна окружению Порошенко.
– Она была назначена еще до Порошенко и заканчивает свой срок на должности судьи, у нее есть 4 месяца, чтобы показать работу. Насколько она будет подконтрольна – время покажет.
– Наталья Шаптала причастна к возвращению Конституции 1996-го года, которая существенно расширила полномочия Виктора Януковича. В 2014 году ВР предлагала президенту ее освободить. Как лично вы оцениваете ее на посту председателя? И почему выбрали именно ее?
– Однозначно это была компромиссная фигура, под которую нашлись голоса. Потому что надо же голоса судей. Тех же судей, которые уволили меня… Ее, поддерживала определенная группа судей по фракционному принципу. Но понятно, что у нее заканчивается каденция, и в сентябре вопрос председателя встанет вновь.
— Кто может стать следующим главой?
– Одно дело, когда на 4 месяца выбирать, тогда можно найти голоса. А когда на три года…
Мы выбирали главу почти год. Я больше года проработал, и то начались уже нервные и политические движения, чтобы меня убрать. К сожалению, это увенчалось успехом. Но я убежден, что мое увольнение было незаконным, и суд восстановит меня в должности.
«Судьи не шли по процедуре, потому что надо было быстрее меня уволить»
– Вы повторяете, что в день голосования за ваше освобождение были нарушения, и что вы видели определенные признаки политического заказа. Можете объяснить, что это за признаки и что это за нарушения?
– Нет никакой процедуры, чтобы освободить меня с должности председателя суда по инициативе судей, только если я напишу заявление об отставке. Я его отказался писать.
Поэтому они пошли по такому очень грубому пути — освободили меня как судью. Но вы понимаете, судья и председатель суда – это разные статусы и разные процедуры, которые невозможно смешивать. Это юридическая аксиома, известная даже студентам юридических вузов. Как председатель суда – это временно и административно, а судья – это постоянно, это статус, который принадлежит судье, и есть статус судьи в отставке.
Это на самом деле вопиющий случай, напоминает какой-то рейдерский захват в начале 90-х. Что просто надо было срочно освободить главу.
Взять даже события вторника (14 мая 2019 года, день увольнения Шевчука), то я открыл заседание. Заседание начинается с утверждения повестки дня. За повестку дня не проголосовало большинство. И тогда я закрыл заседание и ушел из зала. А коллеги остались и начали организовывать специальное пленарное заседание по моему освобождению. Хотя я, председатель, присутствовал в суде.
– Они не имели права этого делать юридически?
– Нет, они сознательно и дерзко нарушили закон и регламент. Именно глава назначает заседания, формирует повестку дня и председательствует на них. Однако мой заместитель Тупицкий незаконно взял на себя мои полномочия и начал председательствовать.
Я не участвовал в этом заседании, потому что считал его не соответствующим закону.
– Но логично, почему вы не хотели, чтобы вас убрали с должности.
– Не хотел, ведь любые действия должны происходить в рамках закона. Я был готов слушать и сказал им, что давайте, если у вас есть конкретные претензии, идите по процедуре. Они не шли, потому что надо было быстрее меня освободить.
— Какая должна была быть процедура?
– Сначала должно быть созвано специальное пленарное заседание, формат, на котором предстояло рассмотреть обращение о наличии в моих действиях признаков дисциплинарного нарушения. Этого никогда не было. На заседании суд должен проголосовать за соответствующее постановление и направить обращение Постоянной комиссии по вопросам регламента и этики.
Этого тоже никогда не было. Комиссия собралась самостоятельно, без всякого обращения, и проголосовала.
– Каким образом такое количество людей собралось против вас? Вы же понимаете, что кто-то должен быть инициатором.
– Конечно, были инициаторы и есть.
– Кто это?
– Я не хочу называть фамилии, но здесь объединились интересы нескольких фракций, для которых было неприемлемо мое мировоззрение. Они хотели на меня влиять, чтобы я был подконтрольным, формировал повестку дня в соответствии с их пожеланиями и прочее.
— На данный момент Вы не являетесь судьей Конституционного суда. Вы можете назвать этих коллег? Потому что мы говорим сейчас о действующих судей КС.
– Если 12 голосов есть, значит, это были долгие переговоры между собой. Главными инициаторами были судьи Тупицкий, Мельник, Слиденко и Сас.
Слиденко и Сас, кстати, являются членами данной Постоянной комиссии по вопросам регламента и этики. Они выступали обвинителями против меня и сами же подписали заключение. О какой беспристрастности в этом случае может идти речь?
– Парадокс в том, что вы, Мельник, Сас и Слиденко попали в КС на волне революции и еще год назад они голосовали за ваше назначение на пост председателя. Почему же теперь эти трое против вас?
– Я не знаю, это политическое влияние, или это личное отношение. Я, как председатель суда, не могу быть только в пределах одной фракции. Скорее всего, они хотели, чтобы мы так и оставались одной фракцией, как были раньше.
– А вы начали искать компромиссы со всеми.
– Иначе не будет решений. Потому что тогда бы суд снова не работал. Думаю, именно это им не понравилось.
Они хотели через меня руководить судом и оказывали влияние на секретариат. В их интересах, чтобы я просто сидел в кабинете и подписывал платежки. А я с этим не согласился.
«Председатель имеет право не привести президента к присяге»
— Давайте поговорим о четырех обвинениях, которые являются в конечном заключении. Во-первых, вы ввели должности внештатных советников, которые затем участвовали в совещаниях и могли давать поручения разным работникам суда. Причем после развертывания скандала вы их уволили.
– Есть судья, а есть председатель суда. У каждого судьи есть свои советники, научные консультанты, помощники, которые помогают ему писать решение.
А есть функции председателя суда, которые осуществляет общее руководство судом и секретариатом, в частности. У меня есть огромные полномочия, а людей, которые мне помогают, нет. Я являюсь распорядителем средств, это огромная ответственность, поэтому мне нужны были специалисты, которые бы консультировали меня по управленческим вопросам. Советники выполняли сугубо мои поручения, и не выступали от собственного имени. И в них не было доступа к секретным документам.
– В заключении говорится, что эти советники как раз видели документы с ограниченным доступом.
– Вы посмотрите на вывод комиссии – никаких установленных фактов, только предположения. Имеется в виду, например, согласование моего графика международных поездок, подготовка конференций. Я с советниками консультировался по документам, где я ставлю подпись как главный распорядитель средств. Эти документы не закрыты.
Если некоторые судьи считают, что это конфликт, я, чтобы суд не колотило, сказал: «Ну, хорошо, я тогда их увольняю, чтобы мы работали спокойно, если вы предъявляете требования к моим советникам. Хотя к вашим советникам у меня нет никаких вопросов».
Я не проверяю, какие у них там консультанты, помощники, водители, какой цвет ковра в их кабинетах. Дайте мне спокойно заниматься своим делом. Вместо того организовали давление на меня, что у меня не такие советники.
– Второй момент – вы заявили, что никогда не приведете к присяге президента, если выборы будут сфальсифицированы. КС сказал, что это политическое заявление, и вы не имели права его делать.
– Это не может быть политическим заявлением, так как политическое заявление – это призыв голосовать, или не голосовать за кого-то, агитация. Это была просто оценка.
Я сейчас уже понимаю эти механизмы. Идея была в том, чтобы набрать вроде бы какой-то материал на меня, чтобы показать обществу, что это основание для увольнения, демонизация меня перед общественностью.
Что касается «никогда не приведу к присяге президента», то действительно, по Конституции приводит к присяге председатель суда, но есть еще статья 166 закона «О регламенте» и соответствующее постановление парламента, где четко указано, что председатель суда проверяет также обстоятельства несовместимости и другие обстоятельства, которые не позволяют президенту занять пост.
– Значит, председатель имеет право не привести президента к присяге?
– Да.
Но я действовал в рамках Конституции и закона. Это обвинение надуманное. Со стороны политиков не было никаких заявлений относительно моей фразы. Все поняли адекватно, что избиратели должны голосовать, ЦИК – считать, Верховная Рада – организовывать заседания, а председатель суда – приводить к присяге.
Мои же коллеги пытались подать это так, будто я не привожу к присяге президента по каким-то личным мотивам. Это бред.
– Третий, бюрократический момент. Вы проигнорировали право судей КС опубликовать особое мнение по акту суда в «Голосе Украины». Объясните, что это вообще значит?
– Тоже надуманное обвинение. Официальные источники печатания отдельных мнений судей – это «Вестник Конституционного Суда Украины» и официальный сайт КС. В «Вестнике» и на сайте их сразу напечатали.
Газета «Голос Украины» – дополнительный официальный источник. Это мелкий случай, потому что когда я подписывал письмо для «Голоса», отдельные мнения судей еще просто не были подготовлены.
Обвинять меня сейчас в том, что они не напечатаны – это смешно, потому что они и так сразу появились на сайте.
– Последнее, четвертое обвинение – злоупотребление служебным положением. В частности то, что вы долго блокировали рассмотрение представления о не конституционности обращения ВР в СНБО с целью введения санкций против телеканалов NewsOne и «112 Украина».
– Это откровенная ложь, как и другие позиции в заключении, которая указывает на роль тех, кто его писал.
Есть докладчик, который готовит материалы дела. И есть председатель суда, который ставит дело на рассмотрение. Я несколько раз, наоборот, ставил это дело. А суд или судья-докладчик несколько раз просил перенести рассмотрение.
В феврале 2019-го, когда я был в командировке в Мадриде, а еще четверо судей были в командировке в Бонне, я позвонил судье-докладчику и попросил передать мое мнение коллегам, в том числе исполняющему обязанности главы, ибо я не смог до него дозвониться, чтобы это дело перенесли, пока не вернутся все судьи. Давление на судью я не совершал, и никогда этим не занимался.
– Почему же они это восприняли как давление?
– Потому что им надо было искать какой-то квази-фактаж. Вопрос в том, как убедить общественность, что они все сделали верно, и что Шевчук оказался злостным нарушителем.
Я даже написал специальное письмо членам Комиссии с требованием пересмотреть заключение. Потому что оно содержит неточные и лживые требования. Оно не имеет реального отношения к жизни юридической, это просто бред и позор.
«Я буду обращаться в суд однозначно. Я это так просто не оставлю»
– Вы говорите, что на вас тоже постоянно давили. Как именно?
Постоянно было в этом году напряжение при рассмотрении вопросов. Причиной конфликтов были также разные мировоззрения: прозападные цивилизованные и постсоветские бюрократические.
Сначала блокировалась работа суда. Некоторые судьи постоянно снимали дела с рассмотрения, где они являлись докладчиками, заговаривали рассмотрение дел. Потом во время открытой части заседаний делали политические заявления на камеру, пытались сорвать их.
Например, ежегодный доклад суда, который должны утвердить в конце марта, до сих пор не утвержден, чтобы показать, что председатель суда не способен управлять.
Конечно, удар идет по моей репутации судьи, человека, у которого есть достоинство. Они меня пытаются смешать с грязью только потому, что захотелось поменять главу. Но как я мог написать заявление об увольнении, когда уволить пытаются не просто путем дискуссии, а путем надуманных обвинений – это значит признавать эти обвинения как правомерные и обоснованные.
– Информация, что вас планируют увольнять, появилась еще несколько недель назад. За этот период вы пытались или не комментировать эту тему, или даже все отрицали. Вы действительно не верили, что это произойдет, вы тем временем искали с судьями компромисс?
— Я постоянно искал взаимопонимание ради спокойствия. Советники были уволены еще месяц назад. Но это больше и больше начало закручиваться. Я понял, что цели судей другие.
Тема начала раскручиваться очень активно за две-три недели. Демонизация по делу о незаконном обогащении, эти раскрутки сообщений о том, что я лишен визы США. Я сам видел: на канале «Прямой» выступает политолог и говорит, что 14-го мая председатель суда будет со скандалом уволен. Общество готовили к такому развитию событий.
Одно дело, когда тишина в эфире, другое – когда тема начинает активно муссироваться в СМИ.
Посыпались даже обращения депутатов, запросы на информацию, какие-то непонятные институты и ГО начали обращаться ко мне, опять же, в контексте советников, что я якобы совершил преступление.
Я все это в комплексе вижу. Эта кампания хорошо спланирована, финансировалась и была одобрена указанными политическими силами.
— Вы планируете восстанавливаться в должности?
– Да, конечно. Потому что впервые в истории КС оказалось, что можно и нужно увольнять судью по надуманным обвинениям, содержание которых он не знает.
Я буду обращаться в суд однозначно. Я это так просто не оставлю.
Все эти так называемые обвинения в заключении, касаются только председателя суда, а увольняют меня как судью. Хотя как к судье нет ни одного требования или обвинения.
Я всю профессиональную жизнь посвятил конституционному праву. Все делал, чтобы Конституционный Суд стал, наконец-то Судом, а не политическим органом. В итоге был уволен своими же «коллегами», потому что надо было быстро выполнить политический заказ. Но это вопрос не только моего личного конфликта с ними. Конституционному Суду нужна реформа.
Автор: Наталья Судакова
Источник: Украинская правда
Перевод: BusinessForecast.by
При использовании любых материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт BusinessForecast.by обязательна.