Немецкий политик Майкл Глосс из ХСС в 2004 году в день 50-летия Меркель написал: «Один из секретов успеха Ангелы Меркель – ее умелое обращение с напыщенными мужчинами. Она знает, что на глухаря лучше всего охотиться в период ухаживания. Ангела Меркель — терпеливая охотница на ухаживающих глухарей. Она с ангельским терпением ждет, когда наступит ее черед».
Христианско-социальный союз (ХСС) – консервативная партия, что долгие годы правит в Баварии и вместе с Христианско-демократическим союзом (ХДС) образует единую фракцию в Бундестаге. В Германии этот двухпартийный блок называют «союзом» (Union) или «союзными партиями» (Unionsparteien).
А в 2009 году Der Spiegel сравнил Меркель с «черной вдовой» (самка паука, что убивает самца после спаривания), которая хладнокровно избавляется от политических партнеров, когда они выполнили свою функцию.
По выражению политолога Иоганнеса Варвика из Университета Галле в интервью DW, канцлер соединяет в себе «культуру сдержанности» с «культурой ответственности», что и обеспечило внутри ЕС почти единодушное восприятие Германии как лидера и локомотива этого интеграционного объединения.
Политика порядка
В основе политической деятельности ХДС и ХСС следует выделить нео- и ордолиберализм, на котором базируется модель социального рыночного хозяйства, а также приверженность консервативным протестантским взглядам, особенно распространенным в северной части Германии. Они больше похожи на традиционные установки, чем на программные документы.
Эта модель в ее сегодняшнем звучании предусматривает социальную ответственность предпринимателей, содержит механизмы социального выравнивания и дает возможность широким слоям населения участвовать в экономическом развитии и распределении доходов.
Названные принципы сегодня составляют основу немецкой экономической системы. Однако в своем первоначальном значении в социальном рыночном хозяйстве определяющую роль играет так называемая политика порядка, основанная на ответственности государства за установление, сохранение и поддержание порядка в определенных пределах.
В целом государство должно, насколько это, возможно, воздерживаться от вмешательства в стихийные хозяйственные процессы, не приобщаться к политике их регулирования, чтобы не нарушить механизмов ценообразования и так не подрывать успешное влияние конкуренции, что порождает благополучие и приумножает потенциал общества.
Однако в процессе существования германского государства не очень воздерживались от формирования политики. Уже упомянутый ордолиберализм является немецкой исторической концепцией, ставшей известной в Германии после 1945 года. Поражение нацистов в войне и необходимость восстановления была не единственной причиной его использования.
В период между двумя мировыми войнами Германия непосредственно предстала перед острыми социальными последствиями разрушения рыночного хозяйства и тоталитарной диктатурой нацистов, а также возникновением, развитием и полным крахом центрально управляемой принудительной экономики. Ордолиберализм и его социальное рыночное хозяйство использовали практики-реформаторы, стремившиеся лишить свою страну тоталитарной формы военной экономики, которую построили нацисты.
В этом и заключается основная проблема цитирования классиков ордолиберализма – кто цитирует их как новых либералов. И они такими были, если сравнивать с тоталитарной экономикой нацистов, высокими заградительными пошлинами, жестким регулированием и плановой экономикой.
Кто-то признает либеральный, по сравнению с социалистической экономикой, но системный характер политики Людвига Эргарда. ОРДО означает, что экономика упорядочена, то есть, не стихийна, и подчинена большому количеству правил и институтов. Тогдашнее название, неолиберализм, путают с сегодняшним.
В 1945 году экономике нужно было предоставить максимум саморегулирования после нацистского авторитаризма. Однако жестких макрофинансовых методов в сокращении бюджетных расходов и максимальном устранении государства от влияния на экономику не было.
Подвиг Геракла или Сизифова работа
В период успеха неолиберализма в 1970-2000 годах самоограничение государства стало мощным нарративом. Однако правительства снова крепче берутся за руль в эпоху кризисов, а за время правления Ангелы Меркель такой подход неоднократно переосмысливали, когда речь шла о необходимости восстановить утраченные Германией лидерские позиции или сохранить имеющиеся.
Правда, позиция Меркель в отношении миграционного вопроса тяготела к позиции социал-демократов, которые настаивали и дальше принимать беженцев в страну, а также изменить законодательство в сфере миграции.
В 2015 году по версии журнала Time, как отметила его редактор Нэнси Гиббс, Ангела Меркель была отмечена титулом «Человек года» «за то, что требует от своей страны больше, чем решается большинство политиков, за непоколебимую стойкость против тирании, а также за устойчивое моральное лидерство в мире, где его осталось так мало».
Оппоненты Меркель обвиняют ее в спаде немецкой солнечной энергетики, что повлекло утрату 80 тыс. рабочих мест, а также затягивании дискуссии относительно постепенного отказа от угля в связи с необходимостью сохранить почти 20 тыс. рабочих мест. А сторонники отмечают категоричность по поводу решения по отказу от атомной энергетики, которое приняли 9 июня 2011 года под влиянием аварии на японской атомной электростанции «Фукусима-1».
Сама же канцлер назвала его подвигом Геракла «и в то же время выразила уверенность, что Германия станет первой в мире индустриально развитой страной, совершившей прорыв к электроэнергии будущего». Усилиями Меркель во всем, что касается зеленых технологий, Германия, пыталась сохранить позиции страны-лидера по движению к карбон-нейтральной экономике, а также в получении выгод от продвижения немецких технологий на глобальный рынок.
Это происходит путем постепенного, но безостановочного форматирования в международных масштабах нормативно-правовой базы и инициатив в сфере промышленной политики и внедрения, а фактически навязывания соответствующих стандартов, используя площадку ЕС и одновременно задерживая на старте потенциальных конкурентов. Но подвиг Геракла может оказаться для Германии сизифовым трудом.
Конечно, обещание закрыть АЭС помогло Меркель обыграть зеленых. Но теперь они все равно приходят к власти. И это в условиях, когда почти 50% энергии, которую производит Германия, является альтернативной, но от этого растет не только гордость за мировое лидерство, но и тревога за все большие риски подключения.
Поставка газа по «Северному потоку-2», что, несмотря на протесты и противодействие зеленых все-таки запустили, будет направлена не только на построение газовых электростанций на замену угольным. Это вдвое сокращает выбросы CO₂ на каждом произведенном, на них киловатте электроэнергии, но и на строительство дополнительных маневровых энергетических мощностей, чтобы предотвратить отключения.
Уже сейчас в вопросе лидерства в продажах оборудования для альтернативной энергетики потерян рынок солнечных батарей в пользу Китая, на очереди – ветровая энергетика. Поэтому и ускорение роста ВВП за счет климатического регулирования находится под вопросом.
Ангела Меркель всячески способствовала развитию искусственного интеллекта, потому что считала, что «завтра вчерашней стратегии искусственного интеллекта уже будет недостаточно».
Для этого канцлер активно лоббировала необходимость активных усилий по реформированию государственного и корпоративного секторов, чтобы обеспечить своей стране место в сценарии (ни много, ни мало) «лучшего из всех миров», что требует надлежащего распределения инвестиций в научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы (НИОКР) и ускоренного распространения межотраслевых технологий, таких как искусственный интеллект.
Федеральный министр экономики и энергетики в партии Ангелы Меркель, ее доверенное лицо Петер Альтмаер, часто действовал вопреки ожиданиям Федерации немецкой промышленности (BDI), которая обвиняет его в частности в желании тратить деньги налогоплательщиков на стимулирование производства аккумуляторных элементов для электромобилей.
На обвинения со стороны BDI в том, что новая Национальная индустриальная стратегия Германии-2030 является «примером малой плановой экономики, не предлагает адекватных ответов на новые вызовы такие, как Китай», Альтмаер спокойно резюмировал: «Промышленные политические стратегии во многих частях мира переживают ренессанс; нет ни одной успешной страны, которая в решении своих задач опиралась бы только на силы рынка.
Поэтому политики должны вести себя решительнее, чтобы обеспечить процветание в долгосрочной перспективе. Ведь сумма правильных решений в бизнесе не обязательно равна правильному решению в масштабах национальной экономики».
Поэтому Меркель поддержала Альтмайера в его стремлении сделать ставку в Стратегии-2030 на создание супер концернов, настаивая, что в мировой конкуренции именно «размер имеет значение». Особое внимание канцлер предоставляла обеспечению динамичного развития кластерных и сетевых структур немецкой промышленности с характерным для них высоким уровнем компетенций участников, особенно малых и средних фирм.
Ангелу Меркель обвиняют в щедрых компенсациях энергетическим компаниям и производителям двигателей внутреннего сгорания и недостаточном развитии устойчивого сельского хозяйства, в не постоянном наращивании объема производства продуктов питания и повышении продовольственной безопасности.
В то же время оппоненты в лице зеленых надеются, что европейская система торговли квотами на выбросы имеет все шансы сделать убыточной угольную энергетику ранее, чем анонсированный Меркель на 2038 год закат «эры угля». И даже запланированное федеральным правительством на 2020 год уменьшение выбросов CO₂ на 40% по сравнению с 1990 годом, которого Германия достигла, критики Ангелы Меркель не спешили признавать ее успех, а связали с пандемией и последующим временным снижением энергопотребления немецкой экономикой.
Журналисты лево ориентированной газеты Die Tageszeitung, отождествляют себя с левой идеей, но противопоставляют традиционным компартиям и социал-демократам политику Ангелы Меркель.
И называют ее «политикой полумер», в частности в области экологии, и отмечают пробуксовки европейской системы торговли выбросами с точки зрения продуцируемых ею асимметричных эффектов и для разных секторов экономики. И для потребителей с разным уровнем дохода, недостаточность предпринятых мер по климатической нейтральности, перекладывание ответственности на молодое поколение и, следовательно, ограничения его свободы.
Введение налога на богатство или высшего налога на прибыль для богатых Ангелой Меркель казалось немыслимым, в чем ее и упрекают. А низкий уровень безработицы, который часто приписывают ее политике, был обеспечен, в частности, увеличением предложения рабочих мест низкой квалификации и низкой оплаты.
ХДС долго боролась политическими методами с введением минимальной заработной платы, которую раньше не регламентировали и устанавливали по договоренности между работодателем и работником, а когда зарплата не достигала прожиточного минимума, гражданам выдавали специальные выплаты. И только когда немецкое общество выразило готовность к ее введению, в 2015 году Меркель одобрила этот шаг, что и поспособствовало созданию коалиционного правительства с социал-демократами.
Согласно закону, минимальный размер зарплаты должен составлять €8,50 в час (кстати, во Франции она составляет €9,53), хотя сейчас, по оценкам экспертов, более 4,5 млн. немцев получают более низкую, чем по этой норме зарплату. На таком фоне продвижения альтернативных форм занятости, не создают полноценных рабочих мест, хоть это и помогло Германии сдержать рост уровня безработицы во время последнего кризиса, однако в то же время создало проблему, связанную с появлением так называемого прекариата – людей, которые находятся под угрозой бедности.
Критики заявляют о расширении за время правления Ангелы Меркель социального разрыва, ведь неравенство доходов в Германии является одной из самых высоких среди 35 стран-членов Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР).
Косвенно эти тенденции можно проследить по росту спроса на услуги продовольственных банков. Немецкий продовольственный банк («Тафель») – это благотворительная некоммерческая организация, перераспределяющая излишки продуктов питания среди обездоленных людей.
На национальном уровне «Тафель» был организован как зонтичная ассоциация с более чем 900 местными продовольственными кладовыми по всей стране. Через эти кладовые с продуктами питания среди нуждающихся распределяют продовольственные пожертвования от сельскохозяйственных производителей и розничных продавцов продуктов. Если в 2003 году было 330 продовольственных банков, то уже в 2018-м их количество выросло до 941, что само по себе вряд ли можно считать маркером социального успеха.
Борец с кризисами
Ангела Меркель за время своего пребывания на посту канцлера предстала перед тремя серьезными экономическими кризисами: мировым финансовым кризисом 2008 года, кризисом Еврозоны 2010-го и пандемией 2020 года.
Немецкая экономика пережила все три спады, что многим дает повод называть Меркель эффективным кризисным менеджером. Хотя ее оппоненты скептически опровергают это утверждение и отмечают, что ей просто удалось «пережить кризис», а не руководить им. А предлагаемые канцлером меры не были оригинальными, ведь она реализовала то, что было характерно для антикризисной политики других развитых стран. Однако в экспертной среде признают правильность и своевременность предложенных мер экономической политики.
В 2008 году для предотвращения перетекания финансового кризиса в банковский, а затем и в валютный, Ангела Меркель успокаивала вкладчиков немецких банков словами поддержки и заверения в безопасности вкладов. А рабочие всегда были защищены возможностью получать помощь в случае потери работы.
Меркель стала первым канцлером, которая поставила национальные интересы выше общих интересов ЕС. Ее отказ от обязательств перед ЕС и Еврозоной стал очевидным, когда первый асимметричный шок, вызванный кризисом субстандартного ипотечного кредитования в США в 2008 году, бросил вызов странам-членам объединения.
Вместо того чтобы заявить о солидарности с наиболее пострадавшими от кризиса странами Еврозоны и так успокоить рынки, Меркель убедила лидеров ЕС обратиться за помощью к Международному валютному фонду (МВФ), чтобы тот непосредственно предложил пакет финансовой помощи неблагополучным странам Еврозоны. Но помощь одобрили только после того, как страны согласились на пресловутую обусловленность МВФ – «горькую пилюлю» жесткой экономии.
Применение мер жесткой экономии в разгар рецессии усугубило кризис, так как инвесторы быстро избавились от государственных облигаций стран, находившихся в кризисе. В итоге цены на такие облигации существенно снизились, что побудило агентства кредитного рейтинга снизить их до статуса «мусорных». С этого фактически и начался европейский кризис суверенного долга.
Заимствования у МВФ подверглись критике, поскольку такое финансирование предназначено для менее развитых стран, а не для ЕС. Европейский Союз в основном состоит из состоятельных государств и чувствительный к посягательствам на право самостоятельно определять экономическую политику. К тому же жесткая бюджетная экономия во время рецессии оказалась проигрышной экономической политикой, которая нанесла ущерб экономике и так продолжила рецессию.
Настойчивые усилия правительства Германии по защите налогоплательщиков (а значит, и избирателей, убежденных, что помощь пострадавшим от кризиса суверенного долга странам-членам ЕС происходит за их счет) существенно повлияли на другие страны Еврозоны.
Примером этого является категорическое требование Ангелы Меркель в 2012 году (когда Греция получила вторую финансовую помощь), чтобы держатели облигаций Греции и любых других стран, которые, по сути, факту приобретения облигаций оказывают финансовую помощь, согласились с уменьшением доходности (приняли как данность убыточность) своих инвестиций.
Эта программа ЕС, официально предполагает участие частного сектора в обмене старых облигаций на новые (PSI), оказалась разорительной для Греции и других стран Еврозоны, поскольку инвесторы поспешили избавиться от таких облигаций, что и обострило кризис Еврозоны.
Это дает повод политическим оппонентам Меркель утверждать, что прочно укорененная немецкая экономическая приверженность ордолиберализма, который поощряет ответственность, фискальную дисциплину и низкую инфляцию, во время кризиса сыграла определяющую роль в выборе политики, которая нанесла ущерб экономике ряда стран Еврозоны.
Неоднозначную оценку вызвала и приверженность Ангелы Меркель к политике консолидированного бюджета, когда запланированные расходы финансируют за счет не новых кредитов, а только бюджетных доходов. Неприемлемым для канцлера был и тезис о том, что государству следует наращивать долги и тратить деньги, если компании и частные домохозяйства хотят сэкономить.
Скептики в то же время утверждали, что государственные расходы, находящиеся под прицелом рациональной экономии, стали одной из причин ослабления экономики Германии. К тому же вспоминают о недостаточности инвестирования в новые инфраструктурные объекты и поддержание имеющихся, устаревшую широкополосную связь и недостаточную цифровизацию, недостаточность финансирования R&D и расходов на образование.
Более того, на Меркель возлагают ответственность за проигрыш в гонке инноваций, о чем свидетельствует уменьшение количества немецких патентов, выданных в высокотехнологичных секторах экономики по сравнению с США, Китаем и Японией.
Кристиан Одендаль, главный экономист Центра экономических реформ в Лондоне, отметил, что проблемы Германии являются следствием политики, продиктованной догмой ордолиберализма, ведь сбалансированные бюджеты успешны только на бумаге, однако наносят ущерб гражданам, которых они стремятся защитить.
Именно поэтому для Ангелы Меркель, которая действует в соответствии с девизом «тот, у кого есть долги, виноват», кризис Еврозоны стал серьезным испытанием.
Дело в том, что после падения Берлинской стены, когда в Германии резко выросли безработица и государственный долг, чтобы вернуть то, что некоторые экономисты считали «расточительными государственными расходами», правительство поддержало жесткое фискальное правило, которое ограничивает рост государственного долга. Этого достигли путем введения так называемого долгового тормоза, который в 2009 году внесли в Конституцию Германии.
Долговой тормоз запрещает федеральному правительству иметь структурный дефицит выше 0,35% ВВП, а также в 16 регионах Германии допускать дефицит бюджета. Со времени введения долгового тормоза политика «черного нуля» (Schwarz Null) предусматривала профицитный бюджет. Такая политика жесткой экономии долгое время была символом национальной гордости для многих немцев и особенно для Меркель и ее партии ХДС.
Чемпион по экспорту и мягкой силе
По мнению многих экспертов, когда пандемия 2020 года усугубила кризис Еврозоны, который до сих пор тлеет, Меркель пришлось отказаться от политики Schwarz Null, чтобы стимулировать экономический рост. Канцлер инициировала щедрые компенсации немецким компаниям и без колебаний заливала миллиарды евро в банки и экономику для предотвращения краха. Этого не могли себе позволить менее богатые страны Еврозоны, что и вызвало тревогу в Еврокомиссии. Ведь если бы «выжили» только немецкие компании, о свободных рынках и совершенной конкуренции можно было бы забыть.
В то же время все признают, что канцлеру удалось, по сути, невозможное. Стали удерживать темпы роста экспорта даже в кризисные годы и поддерживать положительное сальдо государства во внешней торговле. Германия является одной из ведущих стран мира по производству продукции обрабатывающей промышленности и третьим по величине экспортером, к тому же экспорт составляет более трети ВВП страны. К слову, Меркель всегда гордилась тем, что возглавляла «чемпиона мира по экспорту».
Германия долгое время принадлежала к тройке крупнейших экспортеров сельскохозяйственной продукции в мире. Немецкие малые и средние компании (Mittelstand) обеспечивают более половины объема производства страны и создают почти 60% всех рабочих мест и часто являются признанными лидерами мирового рынка. Правительство Меркель заблаговременно ввело широкий спектр стимулов и программ для поддержки перехода Германии к «Индустрии 4.0», в том числе для производственного сектора, а также для стартапов и частных лиц.
Перечень «ярлыков», приписанных Германии, учитывая роль, которую страна играет на мировой арене, хорошо известен. Это «спящий гигант Европы», «держава статус-кво», «принципиальный прагматик», «надежный партнер», «европейский партнер». Определенным образом вербализованные коннотации являются либо оценкой ситуации в Германии на определенный момент, либо отражением меняющегося восприятия и тем более ожиданий иностранных партнеров от Германии.
В последнем рейтинге мягкой силы, который содержит широкий спектр показателей, которые вместе обеспечивают сбалансированную и целостную оценку присутствия, репутации и влияния наций на мировой арене, Германия уверенно лидирует.
По словам Джозефа Ная, который ввел этот термин в 1980-х годах, мягкая сила, по сути, означает «способность убедить других желать того же, чего хочешь ты, и отражает косвенный метод осуществления власти». Мягкая сила – это способность приобретать желаемое, привлекая, а, не принуждая. И она, эта сила, не только о «влиянии», но и о «привлекательности».
Мягкая сила Германии, по результатам опроса руководителей предприятий, политиков, ученых, аналитиков и руководителей неправительственных организаций, а также журналистов из 102 стран мира, во многом проистекает из политических ценностей, авторитетных институтов, приверженности глобальных целей развития, привлекательности модели развития с акцентом на высокотехнологичные и инновационные секторы экономики.
Но львиная доля опрошенных лиц отметила, в том числе и вес политического авторитета и стиля руководства Ангелы Меркель. Насколько сильной будет Германия после Меркель – покажет время. Невозможно предсказать роль страны на конец этого десятилетия. Но можно уверенно сказать, что ее глобальную роль в значительной степени будет определять роль ЕС, а Германия будет важным игроком в формировании ЕС.
Фигура Ангелы Меркель, как и ее предшественника, объединителя Германии Гельмута Коля, без сомнения, навсегда вошла в историю страны не только фактом пребывания на посту канцлера.
Прежде всего, на наш взгляд, благодаря тому, что, как и в свое время Маргарет Тэтчер, несмотря на господствующие в мировом и национальном политическом и экономическом пространствах тенденциях и мейнстриме, смогла реализовать непростую задачу любого руководителя любой страны: заботиться о национальном интересе, который никогда полностью не совпадает с прихотями транснациональных корпораций и господствующими представлениями ведущих мировых игроков в отношении форм и методов организации планетарной политической структуры.
Авторы: Наталья Резникова, доктор экономических наук, профессор, профессор кафедры мирового хозяйства и международных экономических отношений в Институте международных отношений Киевского национального университета имени Тараса Шевченко
Владимир Панченко, доктор экономических наук, директор Аналитического центра экономико-правовых исследований и прогнозирования Федерации работодателей
Источник: Тиждень
Перевод: BusinessForecast.by
При использовании любых материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт BusinessForecast.by обязательна.