«БизнесЦензор» поговорил с председателем Фонда госимущества Дмитрием Сенниченко о причинах остановки «большой приватизации», о влиянии олигархов на стратегические государственные предприятия, об отсутствии приватизации спиртзаводов и об успешном кейсе продажи гостиницы Днепр.
Фонд государственного имущества (ФГИУ) впервые за много лет перевыполняет план по поступлению в бюджет от приватизации государственных предприятий и других активов.
Причина в том, что во время секвестра бюджета на 2020 год депутаты уменьшили план поступлений от приватизации госимущества с привычных двух десятков миллиардов до 500 млн. грн.
А еще временно ввели запрет на продажу объектов из списка большой приватизации. И забрали у Фонда государственного имущества весь бюджет, из которого финансировались мероприятия по подготовке госпредприятий к приватизации.
Деньги, а это 243 млн. грн., были направлены в коронавирусный фонд, затем из него направили на «большое строительство» дорог от имени президента Владимира Зеленского.
Таким образом, большая приватизация оказалась под большим вопросом. Получается, что на словах руководители государства всячески призывают к продаже крупных госпредприятий эффективным инвесторам, а по факту заблокировали их приватизацию.
Возможно, ответ кроется в том, что возглавили эти предприятия «понятные» для руководства страны и приближенные к олигархам менеджеры. Об этом «БизнесЦензор» подробно писал в своем тексте: «Какие олигархи контролируют стратегические госпредприятия».
Вот лишь несколько фактов.
«Давальцем» газа для крупнейшего производителя удобрений в стране — Одесского припортового завода (ОПЗ) — является малоизвестная компания «АгроГазТрейдинг», которая самостоятельно этот газ в Украину не импортирует. Однако ОПЗ занимается реализацией удобрений «АгроГазТрейдинга», а с конкурса на нового давальца «выбрасывают» такие известные компании как ОККО Виталия Антонова и азербайджанский SOCAR.
Последнюю государственную генерирующую компанию «Центрэнерго» долгое время контролировал Игорь Коломойский – за полгода компания получила полмиллиарда убытка, а кредиторская задолженность выросла до 4,5 млрд. грн. В то же время трейдер Коломойского заработал на поставках энергоресурсов для «Центрэнерго» и от перепродажи ее электроэнергии на ферросплавные заводы олигарха.
Крупнейшего производителя титанового сырья в Европе — «Объединенную горно-химическую компанию» (ОГХК) возглавил Питер Дэвис. Он до 2013 года был владельцем компании, на которую была записана доля банка «Клиринговый дом» Сергея Левочкина и Ивана Фурсина. Это бизнес-партнеры Дмитрия Фирташа, который до 2014 года арендовал Иршанский и Вольногорский комбинаты, которые потом вошли в ОГХК. Олигарх не оставляет надежд вернуть под свой контроль эти предприятия.
Производителя тяжелого энергетического оборудования «Электротяжмаш» возглавил бывший ТОП-менеджер Рината Ахметова. «Электротяжмаш» производит турбины, на которых работают ТЭС Ахметова, электродвигатели для шахт и металлургических предприятий.
А Запорожский титано-магниевый комбинат (ЗТМК), который был отобран у Фирташа за нарушение условий совместной деятельности и за дачу предприятию сотен миллионов убытков, возглавил человек, упоминания о котором отсутствуют в интернете. Собственно и сам Сенниченко не смог рассказать биографию этого менеджера.
В общем, складывается впечатление, что эти государственные компании не на 100% контролируются Фондом государственного имущества.
В интервью «БизнесЦензор» спрашивал Дмитрия Сенничека о регуляторной базе для большой приватизации, о стратегических менеджерах государственных предприятий в управлении фонда и о подозрительно успешной продаже гостиницы Днепр.
— Как происходит процесс подготовки к приватизации в условиях карантина?
— Несмотря на существенные ограничения, вызванные мировым коронакризисом, который не мог не повлиять на экономическую активность, в том числе и в Украине, приватизационный процесс продолжается, и наша задача — поддерживать его эффективность и непрерывность.
С начала года фондом уже объявлено свыше 1200 аукционов. План приватизации на этот год, установленный Верховной Радой в сумме 500 млн. гривен мы выполнили еще в июне, так, что теперь ждем его кратного увеличения, потому что нам так же под силу справиться и даже с планом, увеличенным, в пять раз.
Только последний аукцион по приватизации гостиницы «Днепр», принесет в госказну 1 млрд. 111 млн. 111 тыс. 222 гривны.
А еще были «Киевпассервис» — 230 млн., база отдыха «Локомотив» — 11 млн., Дом культуры – 8,5 млн., АО «Химтекстильмаш» — 75 млн., санаторий «Нафтуся Прикарпатья» — 12 млн. и еще много других не профильных активов для владения государством.
Мы создали беспрецедентные процедуры полной открытости информации об объектах, выставляемых на аукционы для всех потенциальных покупателей. Все участники аукционов в равной степени знают все об объекте приватизации.
Вместо газеты мелким шрифтом и тиражом 400 экземпляров на всю страну! Теперь существует электронный маркетплейс.
И поэтому все видят эффект — количество участников аукционов выросло. А это означает возвращение доверия рынка к приватизационным процедурам и фонду как государственной институции. Если в прошлом году за имущество в рамках одного аукциона конкурировали в среднем два участника, то в этом году в июле на успешных аукционах конкурируют уже почти 5 (4,9).
Например за объект недвижимости (гараж) в Кривом Роге соревновались 14 участников и цена выросла в 30 раз, а на здание на 400 м2 в г. Каменское претендовало 12 человек и цена аукциона выросла в 48 раз.
В первом полугодии 2019 года цены в ходе аукционов слетали едва на полтора процента, а за тот же период 2020 года — видим средний рост цен в более чем 35%.
Правда, с большой приватизацией ситуация не столь безоблачна. 30 марта 2020 года Верховная Рада внесла изменения в закон о приватизации. Согласно этим изменениям, по выводам юристов, до завершения карантина запрещено проведение аукционов по объектам большой приватизации.
Более того, изменения в закон останавливают любые действия по подготовке объектов к приватизации до завершения периода действия ограничительных мер.
Таким образом, большая приватизация на момент карантинных мероприятий в Украине приостановлена на уровне Верховной Рады.
Хотя, на самом деле, и без этого есть достаточно инструментов для контроля государством и того же Фонда госимущества, и процессов приватизации и выставления или не выставления предприятий на аукционы.
Эти полномочия есть у Кабмина. Поэтому процесс большой приватизации — это выбор советника Фондом госимущества; утверждение в Кабмине советника по его условиям; затем работа советника — аудит и подготовка, а если надо — реструктуризация; поиск профильных инвесторов; определение стартовой цены и постприватизационных условий. И потом — это же опять утверждение в Кабмине. И только тогда аукцион.
Эти инструменты существуют для того, чтобы государство, в лице исполнительного органа Кабинета министров, могло регулировать: выставлять на аукцион или не выставлять, раньше или позже.
А эта принятая поправка в закон, привела к разночтениям, некоторые депутаты пишут, что мы не должны делать теперь общие меры по приватизации, хотя в законе написано лишь «продажа запрещается».
Поэтому мы выступили в профильном комитете по экономической политике ВР и защитили необходимость отмены этой непутевой правки. Ожидаем голосования в зале.
А дальше правительство примет решение, когда именно объявлять аукционы. Потому что процесс подготовки одного объекта занимает (если без судов) — 9-11 месяцев, в зависимости от величины этого объекта.
Вторая проблема. Для того чтобы сделать подготовительные мероприятия, надо их финансировать. Но у нас забрали в «коронавирусный фонд» все деньги, которые идут по статье «мероприятия на подготовку к приватизации».
— Какая это сумма была?
— 243 млн. грн.
— Забрали в фонд на борьбу с коронавирусом. А из фонда деньги отдают на дороги. Государственная позиция…
— Мы сейчас работаем с бюджетным комитетом Рады, с Минфином, с правительством. Объясняли, что минимум 48 млн. грн. фонда – во-первых, это часть денег, которая уже законтрактована соглашениями с советниками, где мы имеем перед ними обязательства, и они работают.
Даже больше, из-за того, что фонд настойчиво двигает вперед приватизацию, казначейство за невыполнение каких-то там инструкций уже заблокировало работу шести отделений ФГИУ. Мы тратим невероятную энергию и время на борьбу с внутренней правительственной бюрократией: встречи, выступления на правительственном комитете, есть даже поручение премьер-министра.
Фонд потратил 4 месяца и провел 126 итераций с Минфином, чтобы вернуть хотя бы эти 48 млн. грн. без которых приватизация замедляется.
— Значит, под риском оказалось исполнение ваших обязательств. Красивый ход, чтобы сорвать приватизацию. Все за, но деньги не дают.
— Во-вторых, нам необходимы деньги на проведение инвентаризации, не говоря уже о тизере, маркетинге. Поэтому, несмотря на наличие политической воли президента и премьера, есть определенные бюрократические препятствия.
— Сколько у вас есть времени? Например, советники вам скажут, что до такого месяца и все, мы прекращаем работу, если не получим транзакцию.
— У нас по Одесскому припортовому заводу из 5 этапов, которые предусмотрены законом именно для советника (инвентаризация, аудит, предложение и формирование цены и условий), мы завершили два. Значит, мы где-то на середине пути. И активно работаем с НАК «Нафтогаз» над реструктуризацией долга завода (сумма долга составляет около 2,2 млрд. грн.).
Относительно «Электротяжмаша»: советники тоже работают, не смотря на все, что происходит вокруг. Они работают с менеджментом предприятия.
Там сейчас имеется дилемма – делать корпоратизацию или продавать как государственное предприятие. Если продаешь как государственное предприятие, то оно теряет лицензии и разрешения, которые новому владельцу придется возобновить.
— Лицензии на технологии?
— Спецразрешения и лицензии. Это же технологическая продукция, двигатели, турбины…
— И у кого останутся, в таком случае, лицензии?
— Системно, если решать вопрос, чтобы приватизация быстро двигалась, мы разработали законопроект и дважды подавали его в правительство, но он там дважды «погибал».
Сейчас я уже вынес этот документ на Совет реформ при президенте. Он решает комплекс вопросов, а именно:
Первое — совершенствует логика передачи объектов на приватизацию. Потому что уже 5 месяцев в недрах той «обезличенной» бюрократической машины идет проработка перечня объектов, которые мы ожидаем на приватизацию.
Изначально было 380 предприятий, потом 253, потом 200… Кто-то куда-то «подходит» и пытается сохранить эти коррупционные кормушки.
Второе – это возможность фонда создавать четкий и прозрачный инструментарий приватизации и налаживать открытые процессы. И именно финансирование, мы включили в законопроект норму, где 2% от цены продажи объекта пойдут на мероприятия по приватизации. Чтобы это был «револьверный» фонд, в котором поступления от приватизации одних объектов используются для обеспечения приватизации других, и нам не надо было каждый раз ходить выпрашивать копейки.
Для государства Фонд госимущества — это когда ты вкладываешь 1 рубль, а получаешь 100. И эти механизмы мы предусмотрели.
Еще в этот закон мы вложили возможность оставлять часть от средств, получаемых от приватизации тем органам управления, которые его передали. Это создает мотивационный механизм.
Например, Малюська (министр юстиции) хочет создать новые тюрьмы вместо старых. Если он передаст старые тюрьмы в центральных частях города, деньги пойдут опять все в бюджет, а он говорит, на что я тогда построю новые тюрьмы? Поэтому мы предусмотрели, чтобы процент оставался в органе управления, в данном случае — в Минюсте.
Потому что основная цель приватизации – это не только заработать больше с продажи. Первоочередная цель — передать непрофильные, неэффективные и убыточные активы частному инвестору, который будет их развивать. И там уже происходит кумулятивный эффект от инвестиций, создание добавленной стоимости от рабочих мест, баз для налогообложения, а не от одноразовых поступлений от продажи.
— Ваш законопроект имеет шанс на рассмотрение осенью?
— Надеемся на это, поскольку в этом комплексном законопроекте мы исправляем много конфликтов и несовершенств, накопившихся в законодательстве за много лет хаотических поправок и правок.
В нем есть и концептуальные вещи. Как пример, сейчас при приобретении государственного предприятия, частный собственник теряет все лицензии и разрешения, которые потом нужно очень долго получать в различных органах — это создает дополнительные риски и расходы для инвестора и забирает его время.
Механизм трансформации ГП в ООО, который позволяет сохранить лицензии и разрешения после приватизации, кроме того, что является нецелесообразным для небольших объектов, к тому же, отнимает около 6 месяцев времени на саму процедуру.
— Если продавать как ГП «Электротяжмаш», без корпоратизации, то это может сбить цену предприятия. Потому что его ценность в лицензиях и уникальных разработках, на которых работает тяжелая промышленность ряда стран СНГ.
— Поэтому мы внесли это в законопроект. Но на «Электротяжмаше» сделали уже несколько аудитов и множество всяческих проверок. Поэтому есть надежда, что мы проведем корпоратизацию там за 3-4 месяца.
— Какие крупные предприятия вы можете попробовать приватизировать до конца этого года?
— Когда меня назначили, мы на вторую неделю назначили советников на ОПЗ, «Электротяжмаш». Здесь консорциум Pericles, White & Case, KPMG, SARS. Отель «Президент» и шахта «Краснолиманская» – у «Конкорд Капитал». Он был избран еще предыдущим руководством, мы просто его утвердили.
По Объединенной горно-химической компании мы тоже можем и хотим, и возможно успеем сделать все в этом году, если вовремя финансирование вернем. И если никто не будет сопротивляться.
Далее – завод «Большевик». Мы запустили процесс выбора советника и утверждения его потом на Кабмине.
По «Центрэнерго» – мы создали приватизационную комиссию. Тоже будем его сейчас двигать, чтобы приватизация где-то во втором квартале 2021 года произошла. Такой средневзвешенный план.
Плюс все шесть государственных облэнерго. Сами знаем, что там происходит. Как ты не контролируй, все равно там что-то происходит. Поэтому, сейчас, когда НКРЭКУ начала двигать RAB-тариф, это дает возможность двигать параллельно и облэнерго на приватизацию.
— Значит, приватизация облэнерго возможна после введения RAB-тарифа?
— Я думаю, что так будет лучше. Но мы, же понимаем, что время на приватизацию — это 9 месяцев плюс-минус, поэтому мы сейчас хотим двигать, чтобы уже в следующем году все сошлось и произошло. Потому что RAB-тариф уже находится в публичном обсуждении.
— Нужно ли вообще продавать облэнерго?
— Для меня это не дискуссионный вопрос. Если мы говорим о том, что такое стратегическое, а не стратегическое, что продавать, а что нет, то это может каждая страна толковать по-своему.
Например, сейчас в политикуме существует такое мнение, что стратегические объекты — это, во-первых, те объекты, которые обеспечивают безопасность государства — с учетом, что у нас война.
Но в Соединенных Штатах, к примеру, 80% ВПК производится частными компаниями, а государство является только заказчиком.
Второе – это естественные монополии. И их не нужно приватизировать. Например, «Энергоатом» или Украинская железная дорога, именно колея, а подвижной состав должен быть конкурентным.
И третий блок – это компании, которые имеют исключительно социальное значение. Потому что государство должно обеспечивать социальную функцию. Это, например, «Укрпочта», она возит почту, и письма в каждое село. Никакая другая организация не сможет – потому что невыгодно. Но почему бы не привлечь инвестора на миноритарный пакет. На вливание капитала и дополнительный контроль над эффективностью.
Но не в полномочиях Фонда государственного имущества производить политику и принимать решения — что остается в управлении государства, а что не относится к функциям, которые государство должно выполнять.
Мы охотно подсказываем, если спрашивают и всегда рады высказать профессиональное экспертное мнение. Но эти логичные и прагматичные решения, к сожалению, часто политизированы. И мы ожидаем, что правительство как можно быстрее определиться и, наконец, подаст в Верховную Раду перечень предприятий, которые не должны быть приватизированы.
Уже ждем 6 месяцев, а в Минэкономики никак не сформируется список, что приватизировать, а что является действительно продолжением функций государства и необходимо оставить.
Напомню, что эта же Верховная Рада в прошлом году отменила список из 1400 госпредприятий, запрещенных к приватизации, которые внесли в этот список в предыдущие годы различные лоббисты.
Следим и сейчас за этой паузой. Кто там говорит, что государство должно само и соль добывать, и выращивать лошадей.
Президент, когда передал из Госуправления делами гостиницу Днепр, собственным примером намекнул 93-м государственным органам, которые управляют сейчас 3600 госпредприятий, что надо заниматься своими государственными делами, а не отелями управлять и не конкурировать с бизнесом в том, что может и должен делать бизнес.
Но недавно мы получили на мой запрос ответ с Министерства обороны, что им все-таки необходимо управлять отелем «Казацкий» прямо на Майдане независимости.
Возвращаясь к облэнерго. В Украине 24 облэнерго, которые являются транспортерами энергии. Они же не генераторы. И Тернополь, Хмельницкий, Черкассы, Николаев, Запорожье и Харьков еще являются государственными.
Государство в данном случае еще оставило за собой эти 6. А 18 – частные. Поэтому нет логики в том, что это какая-то монопольная история, например. Это выдумка… Есть государственный регулятор, а они пусть соревнуются и предоставляют лучшие услуги населению и бизнесу.
— Ну… вы не Ахметов
— Мы – орган власти, который реализует государственную политику. Вот политикам и надо определиться.
— Кто вам сказал приватизировать?
— Что сказал? Это определяется постановлениями Кабмина.
Верховная Рада приняла решение разморозить перечень с 1400 государственных предприятий. Правительство должно определить среди них приоритеты и определить, что же такое действительно стратегическое, а что нет, и внести это обратно в Верховную Раду – потому что этот вопрос рассматривается в Конституционном суде. Должен быть исчерпывающим перечень объектов, запрещенных к приватизации законом, или это регулируется на уровне Кабмина. Президент издал указ о необходимости в обеспечении подготовки объектов.
Наша же задача – реализация государственной политики. И для этого мы налаживаем соответствующие механизмы.
Как я образно выражаюсь, это такая мясорубка, в которую нужно забрасывать все объекты, о которых нам политики говорят, что их можно приватизировать и привлекать частного владельца. Далее нужно делать из этого фарша такие «аккуратные колбаски» и загружать в виртуальные комнаты данных, чтобы было понятно – а что же именно продается. Делать из этого трэша привлекательный инвестиционный продукт.
— Давайте перейдем к мясорубке. Первое – это Объединенная горно-химическая корпорация (ОГХК). Кто ее контролировал до этого? Там был неформальный контроль, об этом все знают. Николай Мартыненко или Геннадий Корбан. Разные версии. Какая у вас версия?
— Я – не правоохранительный орган. То, что мы видели, кто там был директор, то там был Руслан Журило, который якобы находится под следствием НАБУ.
— Находится до сих пор.
— Более 30 млн. долларов убытков от деятельности предыдущего руководства. Поэтому наша задача не догонять и определять, кто там был из политиков, а установить государственный менеджмент и двигать предприятие на приватизацию.
В Объединенной горно-химической компании при смене менеджмента мы с советником, который там работает, а это BDO, Baker McKenzie, поняли, что недостаточно раскрыта информация, особенно о запасах.
Поэтому мы, активно начали работать с Госгеонедрами, чтобы показать что есть, какие запасы, являются ли они разведанными или нет.
— Но вы, же даже сайт ОГХК компании до сих пор не контролируете.
— Да, действительно, много странных вещей мы находим, когда нам передают государственные предприятия от министерств и ведомств. Официальный сайт государственной компании был зарегистрирован на частное лицо, которое при смене менеджмента продало его английской компании. Кибербезопасность, СБУ и полиция ими сейчас занимаются.
— Бухгалтерию, финансы, денежные потоки вы полностью контролируете в компании?
— Уже да. Система была такая. Есть управляющая компания, которая находится в Киеве, и два ГОК (Иршанский горно-обогатительный комбинат и Вольногорский горно-металлургический комбинат). Обилие хозяйственной деятельности происходило на разных уровнях этих обособленных производственных подразделений. Поэтому – сначала менеджмент. Затем – вторая линия менеджмента. Каждое предприятие проросло корнями, оказывается моральное давление, и запугивают сотрудников. Жгут машины, угрожают физической расправой.
Установить полноценный контроль государства над государственной компанией – это такие спецоперации, которые, к сожалению, нам приходится делать почти ежедневно. 530 или 560 судов параллельно сейчас ведет юридическое подразделение в различных инстанциях. Потому что, кроме общеизвестных фактов, еще были попытки через суд отменить решение Кабмина и наблюдательного совета фонда о смене менеджмента.
Это когда мы кричали: рейдерство! помогите! На самом деле мы обращали внимание журналистов, чтобы они приехали и осветили ситуацию. Тогда должно было состояться внесение в реестр и рядом стояло 4 автобуса титушок… потом мы сообщали о рейдерском захвате, чтобы дать больше света средствам информации.
— Сейчас руководитель компании Питер Дэвис и другой менеджмент контролируют отгрузку продукции?
— Сейчас — да. Но даже при новом менеджменте бывшие «интересанты» пытаются творить свои темные дела. Недавно задержали вместе с НАБУ поезд, которым пытались вывезти старые прокладки по заниженным ценам.
Что еще происходит стандартно в государственных компаниях? Закупка больших объемов дизеля, электроэнергии и так далее, — разворовывали на закупках, имели посредника по прокладкам. И на продаже цена продукции становилась примерно на 20-35% меньше рыночной. К тому же, была разрешена отсрочка платежа на 180 дней.
НАБУ арестовало груз в Одесском порту. Сейчас нашли другого покупателя, компанию из американского титанового холдинга Chemurs, которая входит в холдинг. С условием оплаты в течение 5 дней, а не 180, как было по старым контрактам.
И что вы думаете? Сначала пытались заблокировать вагоны, а когда уже продукция все-таки была загружена в ночь с 4 на 5 августа «неизвестные» открыли нижние люки в вагонах-хоперах и высыпали просто на железнодорожные пути станции 10 вагонов ильменитового концентрата. Но все равно груз будет доставлен.
— Какова сейчас задолженность за уже поставленную продукцию при старом менеджменте?
— Она погрязла на уровне $ 35 млн. Выведены средства на прокладки в офшорах. Шансы возврата этих денег я не буду оценивать, этим занимается менеджмент компании и правоохранительные органы.
— У меня вопрос о прошлом опыте Питера Дэвиса. Вы, наверное, знаете, что он ранее был одним из владельцев компании, владевшей пакетом акций (49,9%) банка «Клиринговый дом Левочкина-Фурсина». Это бизнес партнеров олигарха Дмитрия Фирташа, который до 2014 года арендовал Иршанский и Вольногорский комбинаты и поставлял продукцию на Крымский титан.
— Неправильно.
— Это информация Нацбанка. А еще он был членом наблюдательного совета банка.
— Во-первых, не владельцем. Во-вторых, где он работал – у нас есть на эту тему подробная информация, проходили различные проверки.
— Расскажите о его связи с Клиринговым домом. Как долго он работал?
— Я сейчас не помню. Но мы точно исследовали, кто и где работал… Все кто чего-то достиг и имеет опыт, менеджерские навыки в Украине где-то работали в солидных компаниях. Кто работал в компании, кто работал в ДТЭК, кто работал у Новинского – если ты действительно специалист в отрасли, тогда ты востребован на рынке. Но вопрос — ты нанятый менеджер, или акционер.
— В 2013 году в списке Нацбанка он значится как совладелец Клирингового дома.
— Насколько я помню, не совладелец. Он был менеджером какой-то компании. И еще он работал в компании, которой сейчас принадлежит 1+1, там, где есть дела Коломойского. А это еще было до него. И я точно знаю, что Питер еще работал в McDonalds. Он просто профессиональный финансовый менеджер.
— У нас вышла статья, где анализировались перспективы приватизации ОПЗ, «Электротяжмаша», «Центрэнерго» и ЗТМК. Мы пришли к выводу, что из-за обременения, которые созданы олигархами, которые контролируют сейчас, контролировали все эти структуры (Фирташа, Коломойского, Мартыненко). Но это невозможно сделать в этом году, потому что структура долгов создана такая, что они привлекательны для приватизации именно теми структурами, которые способны выбить долги с Ахметова, например.
— Есть такой термин — poison pill, ядовитая пилюля. Это не то, что в большинстве — это на всех предприятиях, которые уже подаются на приватизацию. У них есть долги, есть созданная кредиторская задолженность, так или иначе.
Мы исповедуем философию, что надо все очень качественно описать, какие проблемы есть, какие есть положительные вещи (это то, чем занимаются советники по приватизации) и искать профильного инвестора. Чтобы не закрыли предприятие, как это было с Запорожским алюминиевым заводом, когда его покупали и просто убивали как конкурента, который производил подобную продукцию здесь же рядом.
— Например, Игорь Валерьевич Коломойский точно считает себя профильным инвестором (в «Центрэнерго», или ОПЗ). Так же, как Фирташ (в ОГХГ или том же ОПЗ).
— А тут как раз и действует процесс, в котором есть советник, нанимаемый фондом. Он делает полный анализ и аудит, а далее он формирует условия. В этих условиях, которые утверждает правительство, и это политическая ответственность правительства, должно быть прописано, например, что государство-агрессор и его деньги — запрещены.
Если советник компетентен, это в основном международные консорциумы, которые говорят, что нам нужен инвестор, например, с опытом профильной работы на рынках Европы не менее 5 лет.
Поэтому, конечно, формировать приватизационные условия государство может таким образом, чтобы не отдавать активы в какие-то одни руки, а создать пул из тех, кого государство видит действительно компетентными инвесторами, через определенные ограничения, дополнительно имеющиеся в законе.
— Наличие долгов перед олигархическими структурами может отпугнуть инвесторов.
— Конечно, это проблема. Но, в зависимости от заинтересованности в этом активе, это тоже одно из условий приватизации – мы говорим о большой приватизации – если эти большие мощные игроки украинские, или крупные международные, то они смогут выбирать, реструктурировать ли эти долги, или их разбирать в судах, если они накрученные неправомерно.
Государство и фонд не может сделать это лучше, чем тот крупный инвестор, который возьмется за это и будет бороться.
Авторы: Юрий Винничук, Юрий Бутусов
Источник: «БизнесЦензор»
Перевод: BusinessForecast.by
При использовании любых материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт BusinessForecast.by обязательна.