Уважаемые читатели и посетители сайта! Представляем вашему вниманию вторую часть интервью председателя Фонда госимущества Украины Дмитрия Сенниченко изданию «БизнесЦензор».
— Вы приглашали лично участвовать в приватизации «Электротяжмаша». После вашего призыва Ярославский или какие-то другие инвесторы приходили к вам?
— Нет, не приходили.
— А в другие кабинеты приходят, не слышали?
— Слухов много. Я просто ими не руководствуюсь. Но в принципе, когда мы придерживаемся тех, же принципов со всеми, то оно работает. Несколько раз приходили, я говорил и это уже такая моя стандартная фраза, что хотите управлять – купите и управляйте. Будет конкурс – купите и управляйте. А не ставьте свой менеджмент и директора, чтобы продолжать там всем руководить.
— Какая рекрутинговая компания вам рекомендовала Бусько на «Электротяжмаш» и кто заплатил за ее услуги?
— Мы, к сожалению, не имеем бюджета, чтобы нанимать такие компании. Но когда идет поиск менеджеров, которые должны иметь опыт, у нас есть несколько инструментов. Во-первых, создается профиль кандидата. Во-вторых, идет поиск и через объявления, и на сайте, и так далее. Прямой поиск тоже мог бы осуществляться. Но у нас нет возможности платить. А компании берут кто две, кто три месячные зарплаты кандидата плюс мотивационные бонусы от заработной платы директоров.
Далее – краткий список. Проверка различными спецслужбами, деловая репутация, рекомендации. Рассмотрение финалистов – у нас здесь работает комиссия. И, если надо, выносится на утверждение в Кабинет министров. В отношении Виктора я обращался ко всем, кого знал.
Мы просто знакомы с рекрутинговыми компаниями. Говорю, что если вы знаете кого-то, кто мог бы иметь опыт управления коллективом производственного предприятия на 3 тысячи человек, кто разбирался бы глубоко и в финансах, и в менеджменте, то я прошу рекомендовать. К сожалению, сейчас не можем платить за рекрутинг. Виктор Бусько работал в «Метинвесте».
Потом он уехал, за свои средства получил Лондонский МВА, потом, когда сюда приехал, мы ему предложили, что ты можешь либо вернуться в систему, где ты работал, или быть независимым менеджером, но этот проект — он имеет начало и имеет завершение. Мне кажется, что комбинация такой мотивации — быть и независимым, и иметь более-менее нормальную зарплату, какой она была до этих коронавирусов и сделать результат – эта комбинация сработала.
— Я чего спрашиваю? Виктор Бусько долгий период работал в структурах СКМ. А СКМ является одним из основных потребителей продукции «Электротяжмаша» – электродвигатели в шахтах, генераторы на ТЭС. Их предприятия работают на этих технологиях. Если Ринат Леонидович возьмет даже неформальный контроль…
— Ринат Леонидович сам удивился, когда его менеджер появился там.
— Откуда вы знаете?
— Знаю.
— Вы видите, какую это создает информационную картину.
— Да. И я от этого страдаю. Но мы принимаем решения и берем на себя ответственность. Потому что, чтобы управлять крупным предприятием, нужен менеджер с опытом и профессионализмом. С того конкретного, что он сделал — привел с собой пару менеджеров в систему закупок, и они за 2 месяца 260 млн. грн. сэкономили.
Во-вторых. Я не знаю детально структуру, сколько и чего в продукции идет на группу компаний ДТЭК ли «Метинвест», но я точно знаю, что это не является существенным объемом. Потому что основным покупателем является «Турбоатом». Но электродвигатели, по-моему, не покупают. Возможно, разве что делают ремонт какой-то.
— Перейдем к Центрэнерго. Мы помним эту историю, как государство попыталось брать контроль над предприятием, но не до конца, потому что Владимир Потапенко, человек олигарха Коломойского, остался работать в Центрэнерго. Все же государство контролирует сегодня Центрэнерго, или нет? Потому что блоки работали на газе, здесь прокладка Коломойского, «Юнайтед Энерджи» покупала в «Укрнефти» и перепродавала Центрэнерго.
— Что мы сделали. Первое. В конце прошлого года, когда меня назначили, я понял, что для того, чтобы принимать управленческие решения по тому менеджменту, который сейчас есть на Центрэнерго, нам нужны объективные основания. Мы – фонд, который является представителем государства, представителем акционеров. Они начали интересоваться, а что там у вас происходит? Потому что в средствах массовой информации пишут, что там дешевая электроэнергия, там дорогой уголь и так далее.
И, не получив объективного ответа, у меня где-то стопка писем, которые мы официально присылали, мы сначала заменили там наблюдательный совет. Наблюдательный совет уже начал дальше выяснять. И где-то в начале этого года мы зафиксировали, что у нас нет ни годового отчета, ни объективной информации.
Поэтому я вынес на Кабинет министров кандидатуру нового директора Корчинского, который был назначен, а дальше мы 3 месяца делали все эти изменения. Относительно нынешнего менеджмента, то мы назначили директором Корчинского и ему поручили конкретные задачи. Первое — завершить подачу в фонд годового отчета, чтобы мы поняли, что там происходит.
— К какому времени?
— По закону об акционерных обществах, годовой отчет компании должен подаваться акционеру, в данном случае фонду, до 1 марта.
— Потапенко никаких отчетов не предоставлял вообще.
— Да. Какие-то отписки, письма, что отчет будет позже. Потом. Мы директора назначили. Дали поручение завершить этот отчет и подать нам. Второе – разобраться в правлении, в менеджменте и определить, что предложить. Я привык возлагать четкую персональную ответственность.
В противном случае будет наш украинский подход, когда все делают все, а с кого спросить? Нет с кого. Есть директор, разберитесь в менеджменте и дайте нам свои предложения в течение двух месяцев. И третье. Разобраться в структуре поставок и продаж. С июля уже газ не покупался у тех, о ком вы говорили. Он покупался у государственной компании НАК «Нафтогаз».
— С июля.
— Да. После прихода нового директора. Потому что некоторые контракты заключены на несколько месяцев.
— Кто вам чаще звонит? Ринат Леонидович или Игорь Валерьевич?
— Ни тот, ни другой.
— Вообще?
— Мы спустили все операционные задачи на уровень менеджмента. Есть наблюдательный совет. Их задача – разобраться. Если бы я брал на себя в ручном режиме управление всеми этими предприятиями … я и так работаю 6 месяцев без выходных.
— Менеджмент исследовал, кому принадлежит 4,5 млрд. грн. кредиторской задолженности Центрэнерго?
— Подробно не знаю.
— Там был Крючков. Есть предположение, что его перекупил Коломойский. Крючков был самым большим держателем долга.
— Слышал такое. 4,5 млрд. грн. кредиторской задолженности при 2,7 млрд. грн. дебиторской, в том числе, 1,5 млрд. грн. — долг ГП «Энергорынок». Также на момент составления плана расчетов с угольными шахтами, сумма долга составила 370 млн. грн. шахтерам государственных шахт. Из них в июне погасили 50 млн. И за июль — еще 235 млн. грн., притом, что планом было предусмотрено 120 млн. грн. за июль. Центрэнерго продолжает активно рассчитываться с государственными шахтами.
— Расскажите, пожалуйста, детективную историю с освобождением Блескуна из «Укрспирта». Его уволили как раз накануне, перед тем, как вносить в Раду закон о приватизации 25 предприятий «Укрспирта». Но после огласки сразу оказалось, что это незаконно. Министр экономики отменил решение Кабмина. Но на приватизацию после этого вынесли почему-то не 25, как предполагалось планом, а только 12. В чем тайна? Что это за интрига? Кто это лоббирует?
— Честно говорю, к нам как к фонду, который реализует государственную политику, этот вопрос не по адресу. Он в компетенции Минэкономики и Кабмина. Вообще-то ГП есть «Укрспирт» и концерн «Укрспирт». Если их составить, у них 78 отдельных имущественных комплексов.
В ГП и в концерне накопилась куча обязательств и т.д., поэтому нами совместно с Минэкономразвития, с Тарасом Высоцким, за несколько месяцев была наработана программа, которую правительство должно утвердить, вынести на совещание и это нам позволит приватизировать эти объекты как отдельные имущественные комплексы. Те, что нам передали, первые 12 объектов – это так называемая группа инвентарных номеров.
Это оборудование, забор, котел, что-то есть, только оформлено не как предприятие, а как группы инвентарных номеров. Это их мы будем описывать, и именно это будет выставляться на приватизацию. Какие в этом вопросе есть политические составляющие, и кто против – я, честно, не слышал.
— Как вычеркивали эти остальные 13 предприятий, которые не попали, говорят, что это где-то было на Западной Украине, и почему кто-то решил, таким образом, вопрос, чтобы отсрочить приватизацию тех объектов.
— На уровне фонда мы видим то, что нам передают. А что не передают, почему и когда – мы этого не видим. Мы же не являемся членами правительства.
И для начала процесса приватизации Кабмин должен утвердить «Программу реформирования спиртовой отрасли». Точнее по закону должен был, и утвердить до 14-го марта!
Но дважды снимали уже эту программу прямо на заседании КМУ. Наблюдаем это и сейчас здесь по наличию политической воли.
— Сами внесли 25, потом отозвали 13 и вам не говорят, почему, как это так?
— Очень часто вопросы задают ко мне. А я разъясняю. То, что передают, мы его реализуем. Мало того. Мы помогаем Минэкономики нарабатывать методологические решения. Еще несколько месяцев назад, чтобы уменьшить лишние бюрократические процедуры при передаче различных объектов на приватизацию, мы разработали новый порядок передачи объектов и приняли его постановлением Кабмина.
Потому что до этого надо было создать двустороннюю комиссию, заседать, сделать инвентаризацию, потом поменять устав и так далее. И передача на приватизацию растягивалась на годы. Мы разработали более простую модель — можно определенные объекты передавать просто в управление фонда. А мы уже будем делать инвентаризацию, готовить на приватизацию и так далее, потому что у нас есть мотивация на результат.
— Вы провели инвентаризацию ОПЗ? Какой у него долг сейчас? Был 9 млрд.
— Кроме мелких долгов есть долг перед НАК «Нафтогаз».
— В районе 2 млрд., кажется
— Мы хотим, чтобы между одним государственным предприятием – заводом, и вторым – НАК, не было незакрытой истории, которая тянется. Мы создали трехстороннюю рабочую группу фонд – НАК — завод, чтобы делать все сверки, поднять все, дальше суд определит, и будет какая-то сумма. Сейчас она на уровне 2 млрд. 260 млн., но каждый день капает пеня.
Ситуация достаточно нелогичная, с нашей точки зрения, что одно государственное предприятие продолжает накапливать долги, начисляется пеня другим государственным предприятием. Поэтому, имея добрую волю Андрея Коболева и Фонда госимущества, мы в этом процессе уже пару месяцев. Я надеюсь, что он завершится тоже за пару месяцев и будет уже эта финальная сумма.
Остальная сумма непризнанных долгов внешним кредиторам на уровне 8 млрд. с хвостиком, если это в гривнах считать – она не признана на территории Украины. Но на территории Украины это решение еще не является легитимным
— Украина будет как-то отстаивать свои интересы? Ведь этот долг очень часто искусственный, потому что там были схемы, как вы говорили: поставляешь газ, перерабатываешь в удобрения и продаешь через свои прокладки. Похожие схемы есть на всех объектах большой приватизации. Вам нужно системное решение по ним, иначе вам заблокируют все.
— Насчет системного решения — да. Это наш новый комплексный законопроект, который в том числе дает больше простоты в процедурах приватизации и снимает конфликты в законодательстве, которое много лет принимали системно, внося изменения то в одно, то во второе.
И еще несколько простых решений, которые использовались в лучшем опыте приватизации в других странах. Например, возможность списывать налоговые долги. Если рыночная стоимость актива 100, а он имеет налоговых долгов на 70, то учитывая риски отношений с государством и организационные расходы, все равно инвестор не заплатит 30. Будет дисконт. Но если убрать налоговый долг, то инвестор за «чистый объект» заплатит 100. И таким образом и инвестор быстрее принимает решения, потому что риски меньше, и государство все равно получит свое и еще и без дисконта на риск.
Как формируется цена работающего актива, если предприятие дает какое-то кешфлоу. Например, предприятие зарабатывает 50 млн. долл. в год. Сколько ты хочешь лет окупаемости? Например, 6. Ты себе как инвестор говоришь, что мы готовы заплатить за это 300. Потом ты смотришь, а оно еще должно кому-то 100, кому-то — 250. Думаешь: так оно же там больше должно, чем оно стоит.
И тут начинаешь углубляться в аудиты, что делают советники. И ты понимаешь, что когда ты его купишь, ты сможешь ли это побороть в судах? Какую часть? Или реструктурировать на период времени? Соответственно посчитав риски и потенциальную доходность, инвестор принимает инвестиционное решение насколько он готов.
— У меня вопрос по ОПЗ. Текущий давалец в информационном пространстве лоббирует идею о том, что ОПЗ нужно разделить на области деятельности и продать, так якобы будет эффективнее. Хотя складывается впечатление, что они просто хотят сбить цену. От ОПЗ сейчас в информационном поле выступает только давалец. Кроме того, есть информация, что ОПЗ занимается реализацией их продукции. Насколько это все нормальная ситуация?
— Давалец – это одна из коммерческих компаний, которая сама должна делать свой пиар. То, что касается приватизации — коммуникация на эту тему принадлежит либо фонду, либо советнику.
— Есть ли идея разделения предприятия, вагонного парка, отеля, перевалки…
— Нет идеи разделения именно производства на разные части. Но мы с советником активно обсуждаем и анализируем непрофильные активы. Например, там есть медицинский центр, гостиница и так далее. Если на сегодняшний день сделать предварительный анализ таких возможностей, то это будут не шашечки, а ехать.
Когда я работал в «Укрпочте», у нее было 15 баз отдыха и директора этих баз прикрывались тем, что вы нас финансируйте, давайте нам возможность делать ремонты, потому что надо, чтобы почтальоны отдыхали.
Мы ввели софинансирование отдыха почтальонов. И закрыли эти 15 баз. И стало дешевле. Не ремонты в непрофильных для «Укрпочты» базах отдыха делать, а дать людям возможность провести качественный отдых. Новый директор ОПЗ посчитал, что если нам направить средства именно на лечение сотрудников и дать им страховку, то это в 6 раз дешевле, чем стоимость содержания медицинского комплекса.
— Значит, ОПЗ ждет некая очистка от долгов и отягчающих непрофильных активов.
— Да, но действительно надо сначала все хорошо продумать. Потому что там есть социальный вопрос. Кто-то же там работает, кто-то может потерять работу.
— Президент вам звонит больше всего, по каким предприятиям?
— У нас регулярные встречи. Я стараюсь его информировать по самым активным процессам или тем, которые имеют социальную огласку. Мы регулярно делаем доклад в Офисе президента.
— Центрэнерго он интересуется?
— Да.
— Потому что как раз Центрэнерго в информационном плане его больше всего по имиджу и топит.
— По тем крупным объектам, которые мы с вами обсуждали — стараюсь держать президента, насколько это возможно, в курсе. Потому что ситуация каждые 3 дня бывает, что меняется. Где-то уголовное дело, там отстранили, там отключили, там сорвали. Но стратегически у меня есть регулярное информирование, чтобы президент был в курсе. Он тоже понимает, что нам надо изменить этот закон, который приняла Верховная Рада, и который запрещает двигать большую приватизацию. И без этого закона достаточно рычагов у правительства принимать решения, выставлять объект на аукцион или нет.
— Хочу вопрос добавить по ОГХК. Компания продолжает ли отгружать ильменит на иностранные структуры, которые в результате поставляют на Крымский титан Фирташа эту продукцию. Бывшее руководство недавно это использовало в качестве аргумента, я не знаю, правда ли это, но они недавно обвинили руководство.
Много лет у нас говорят, что надо прекратить фактически содержать российское предприятие «Ависма», которое за счет нашей титановой отрасли является основным поставщиком на мировом рынке. Что-то изменилось в структуре поставок после того, как вы отстранили Ругала и Мартыненко от руководства?
— По «Ависме», честно говоря, я только слышал.
— Раньше были постоянно. Мы анализировали долгое время таможенные данные, и там была «Ависма» – треть точно продукции шло. Изменения в структуре поставок произошли или нет?
— С того, что я знаю… Мы policy выставили, задачи поставили, советник работает. Относительно структуры поставок, то партия вагонов, которая была задержана в Одесском порту. Сейчас они проданы другому трейдеру по более высокой цене с одновременной оплатой. Понятно, что им надо сейчас продавать дороже, без посреднических историй и с лучшими условиями оплаты. Потому что за предыдущие поставки оплата где-то зависла.
— Вопрос в том, что трейдеры перепродают этот ильменит на Крымский титан. Это было всегда. Оно было и при Журиле. А сейчас Журила обвиняет новое руководство в аналогичном.
— Может, это кто-то намеренно сделал? И кто же противодействует поставкам сейчас известным международным компаниям по справедливой цене и без отсрочки?
— Поэтому я вас и спрашиваю. Реально ли, с вашей точки зрения, возможно не в этом году, а в следующем, провести действительно по одному из самых привлекательных сырьевых производств в Украине, по титановому комплексу, ильмениту, титановой губке, действительно ли у нас есть шансы привлечь инвесторов? Потому что сначала они много об этом говорили. Кто только сюда не приезжал. Есть ли у вас реальные переговоры, реальные инвесторы крупные, класса Дюпона, которые говорят: мы этим занимаемся, мы хотим сюда прийти, взять под себя этот комплекс.
— Работа по поиску потенциальных участников аукциона проводилась несколько месяцев, это работа советника. Было получено 16 запросов, из которых 2 – это украинские холдинги, а 14 – международные компании, которые профильные в этой цепочке добавленной стоимости. Из них несколько австралийских и японских.
По брендам не могу говорить, там есть ли Дюпон. Но 14 из брендов, по информации Baker McKenzie, качественные и международные. Именно поэтому нам было важно перезапустить сам объект, чтобы он продавался с большей полнотой информации. Потому что, что покупается? Покупаются объемы запасов. Над этим мы с «Опимахом» и работаем.
— Вопрос о ЗТМК, о новом руководителе? Кто такой Сергей Лубенников?
— Директор.
— Об этом руководителе нет никакой информации в интернете. Мы же понимаем, что руководитель такого уровня должен иметь опыт. А об этом человеке неизвестно ничего. Откуда вы его взяли?
— Процесс выбора руководителей я вам показывал. Я лично вижу руководителей один раз на финальном собеседовании, потому что до этого – конкурсная комиссия, потом собеседование, потом проверка. И потом я все равно хочу такой будто фейс-контроль иметь, хотя, в принципе, не мое это дело их назначать. Но поскольку вся политическая ответственность на мне, то я имею встречи с финалистами. Что касается ЗТМК, то я имею информацию, что там было, что в каком-то «изнасилованном» состоянии вернули государственный контроль над государственной компанией.
— Там было нарушение условий совместной деятельности…
— В день, когда туда пришел новый директор, там едва не произошла экологическая катастрофа, потому что компания, к сожалению, не платила экологическую броню, хотя должна была. А там же хлор. И в связи с этим как-то случайно в тот день, когда назначали директора, оказалось отсутствие средств на счете, чтобы заплатить за электроэнергию.
А долг там за электроэнергию составил 1 млрд. 488 млн., налоговый долг – 101 млн., убытки за весь 2018 год 787 млн., за 2019 год убытки 566 млн. грн., и износ основных средств близок к 100%. Такая себе «голубая фишка» («голубыми фишками» называют акции наиболее надежных крупных международных компаний). Это последствия деятельности предыдущего менеджмента, который сейчас начал рассказывать, что фонд потерял предприятие.
В тот день, когда вступил в должность новый директор, там уменьшали поставки электроэнергии в связи с долгами, а потом их уменьшили так, что был риск остановки и выброса хлора. И мы с новым директором, с фондом, с Минэкономики звонили в облэнерго, обращались к «поставщику последней надежды» и остановили эту катастрофу. Сейчас новый директор проводит аудит деятельности предприятия. Уже выплачен долг по заработной плате за май и аванс за июнь.
Но и парадоксальная ситуация состоит в том, что мы уже несколько недель бьемся с ГФС просто за законный возврат государственной компании законных десятков миллионов НДС и пока не получили ответ. А на предприятии 3000 сотрудников.
— Так кем он раньше работал?
— Я сейчас не вспомню. Но всегда можно получить ответ в пресс-службе.
— Если вам не дадут 48 млн. грн. на подготовку приватизации, в принципе вы что-то сможете приватизировать в этом году? Можно хоть что-то приватизировать без финансирования?
— Мы запустили малую и среднюю приватизацию – очень насыщенный график с момента моего назначения. Я думаю, что мы все же эти минимальные средства получим. И мы сможем приватизировать и комбинаты хлебопродуктов. Там у нас есть ряд достаточно крупных объектов: «Усть-Дунайский морской торговый порт», заводы шампанских вин, ГП «Трансмаш» и сколько еще успеем спиртзаводов. И в принципе более 500 объектов.
— И какие в результате поступления в бюджет могут быть?
— Рада почему-то снизила план до 500 млн. в этом году. Мы эти 500 млн. уже выполнили за первые 5 месяцев.
— Вы, пожалуй, единственный руководитель, кому планы снижают. Все жалуются, что большой план и его еще завышают. Возможно, вы единственный руководитель, который перевыполнил план…
— Я направил официальные письма, что даже с учетом коронавируса, мы готовы бальное 2,5 млрд. грн. дать. Только дайте 48 млн. грн. на приватизацию
— Это тоже профессиональное признание. Люди испугались, что вдруг вы выполните годовой план и решили вам добровольно помочь. И продадите предприятия, с которых они финансируют партии. «Парламентаризм убьете».
— Честно говоря, наоборот, многие депутаты говорят, а когда это будет выставлено, а когда это. Мы сделали по каждой области «инвестиционное меню». Смотрите, есть губернаторы, есть инвестиционные агентства, депутаты местных советов, говорим им — помогайте делать маркетинг. Это все 100% покупает украинский бизнес. Тот бизнес, который имеет деньги в банки не спешит, если фондовый рынок не нашел и куда-то инвестировать. Мы говорим, что вот вам объекты для инвестиций.
— Сколько у вас всего здесь объектов?
— Тысячи. Они разные. Почему они в таком состоянии? Потому что нет хозяина. Пусть найдется хозяин.
На 1 вложенную гривну приобретение актива потом еще укладывается 4-6 в модернизацию, реконструкцию. Вот продавали базу отдыха Национального банка… Нацбанк избавился от непрофильного актива на содержание, на который тратили миллионы, а отельеры и рестораторы приобрели объект, в который будут инвестировать, создавать рабочие места. Есть голландские аукционы — на снижение цены. Есть английские аукционы — на рост. Стартовая цена приватизации – балансовая стоимость. Решает спрос/предложение.
Очень часто эта балансовая стоимость ниже рыночной цены с учетом всех проблем. Поэтому наша задача – это как раз сделать информацию доступной, описать, что это за объект, есть ли под ним земля, есть ли у него какие-то судебные дела, и выставляем на аукцион. А дальше, после того, как объект покупается, как раз и укладываются 4-6 гривны на 1 вложенную гривну.
База Нацбанка – это была такая показательная история. В 2013 году Национальный банк решил потратить не бюджетные, а свои деньги, на строительство базы отдыха для правления Национального банка.
Специальная база отдыха была построена под Ивано-Франковском. Она была построена на 8 номеров всего-навсего, хотя здание на 2 тыс.кв.м. В каждом номере – джакузи, бронированные окна, венецианская штукатурка, люстры из крокодиловой кожи, лифты с первого на второй этаж. 60 миллионов надо же было потратить хозяйственникам.
— Стиль Арбузова…
— Но забыли подъездную дорогу, газ, электроэнергию — там только временное подключение. И вообще, оформленной земли там нет. И когда мы внесли это все в виртуальную комнату данных, сделали маркетинг, то был конкурентный аукцион. Один раз не купили за 60 млн. Затем цена снижается. Потом идут торги и, в конце концов, купили его.
И началось, что мол, распродали по дешевке — измена. Там журнал регистраций 50 человек приходили и смотрели.
И предприниматель, когда приходит, смотрит. Да, здание дорогое, но все протекло, гидроизоляцию забыли, вся эта венецианская штукатурка отпала. Но, в принципе, есть здание. Предприниматель думает, что я могу сделать? Из 8 номеров 20, будет ресторан, с учетом сезонности, плюс электроэнергию подвести необходимо, готов заплатить столько-то. И от этого формируется цена.
И купили этот объект предприниматель-ресторатор из Одессы и отельер из Львова. Они заплатили 17 млн. гривен, плюс НДС, все составило 20 млн. гривен. Что они будут с этим делать? Они отремонтируют, наймут рабочих, заплатят им зарплаты. И всем будет хорошо, а особенно — государству.
— Как дальше будет проходить процесс завершения приватизации отеля Днепр, который был продан на аукционе за 1,1 млрд. грн.?
— Мы провели успешный аукцион с высокой конкуренцией – было 29 участников. Из-за высокой конкуренции стоимость в продаже отеля выросла по сравнению со стартовой ценой в 13,7 раз. Это более 1,111 млрд. грн. Но процедура еще не закончена.
Расскажу, что дальше. Далее этап проверки компании-победителя согласно закону подписания договора и 30 дней на перечисление денег.
Идут манипуляции русских, поэтому расскажу, почему российский капитал не пройдет.
Законом прямо запрещено инвестировать в украинские активы деньги предпринимателям, имеющим российское происхождение. Понятно, что и сам инвестор не может быть из этой страны. Соответственно, инвестор, который выиграл аукцион, может получить в собственность гостиницу «Днепр» не раньше, чем пройдет проверку на соответствие требованиям законодательства, которые четко ограничивают, кто может подписать договор с государством. Это прозрачная пошаговая процедура, которую проходят все объекты приватизации.
Чтобы выяснить происхождение его средств, Фонд государственного имущества Украины направил соответствующие запросы в правоохранительные и другие государственные органы. После тщательной проверки данных из открытых и закрытых источников, эти органы предоставят нам свои выводы относительно происхождения инвестиционного капитала.
Опираясь на выводы компетентных структур, мы принимаем решение, подписывать ли договор купли-продажи с победителем аукциона, или не подписывать. Сомнительный, из офшорных зон с непрозрачной структурой собственности и российский капитал не могут участвовать в украинской приватизации. Так же принадлежность к списку FATF или ложная информация, поданная участником, – основание для отказа.
— Что будет, если у денег окажутся подозрительные корни?
— Если вдруг выяснится, что победитель аукциона – россиянин, или же его капитал имеет российское или любое другое сомнительное происхождение, Фонд госимущества не заключит с ним сделку купли продажи.
Согласно процедуре, победителем аукциона будет признан участник, который показал второй результат, то есть предложил самую высокую сумму, не учитывая «забракованного» в ходе проверки участника. К новому победителю аукциона будет применена аналогичная процедура проверки.
Авторы: Юрий Винничук, Юрий Бутусов
Источник: «БизнесЦензор»
Перевод: BusinessForecast.by
При использовании любых материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт BusinessForecast.by обязательна.