15.09.2019 – Верховный cуд, образованный два года назад после длительного отбора, может оказаться под угрозой серьезного переформатирования. Владимир Зеленский внес законопроект, которым, в частности, предлагает уменьшить количество судей ВС, с 200 (сейчас работает 193) до 100. И снова отправить судей ВС на конкурс. Такие инициативы не подкреплены ни одним анализом.
По данным Высшего совета правосудия, который направил свои замечания к президентскому законопроекту, ежедневно в Верховный Суд поступает в среднем 360 дел. С 15 декабря 2017 года по 1 сентября 2019 года Верховный Суд принял более 154 тысячи решений.
«Уменьшение количества судей в условиях такого объема обращений граждан в суд приведет к затягиванию рассмотрения дел, накоплению дел и, в конечном итоге, к ограничению доступа к правосудию», – отмечает председатель ВС.
Сказалась ли смена власти на работе Верховного Суда, почему важно, чтобы парламент услышал судей, и почему они редко публично защищают свою независимость, – в откровенном интервью с председателем Верховного Суда Валентиной Данишевской.
«Когда судья должен выбрать между качественным и быстрым рассмотрением дела, он выбирает качественное рассмотрение»
7 мая в Верховный Суд присоединились 75 новых судей. Насколько существенно это повлияло на распределение дел, на нагрузку?
Мы почти полтора года ждали пополнения кадрами. Нагрузка на судей — непомерная. И это грозило качеству рассмотрения дел, ведь человеческие ресурсы иссякают.
Когда мы начали работать, в Верховный Суд поступило более 77 тысяч дел. Они не были рассмотрены высшими спецсудами и Верховным Судом Украины. С первого дня работы к нам начали поступать новые дела. На сегодня имеем общую цифру – свыше 220 тысяч дел, поступивших на рассмотрение в Верховный Суд.
Сколько из них рассмотрели?
По состоянию на 1 сентября этого года, 154 тысячи дел. В прошлом году – 89 тысяч, за восемь месяцев текущего – более 64 тысяч. Осталось более 63 тысяч дел. Но заметьте, что мы получаем в среднем 360 дел ежедневно.
Значит, остатки от предыдущих судов вы уже рассмотрели. Останутся дела, поступившие после начала работы нового Верховного Суда?
Мы не разделяем дела на те, которые получили до начала работы и после, но обращаем внимание, чтобы «старые» дела рассматривались в первую очередь. Для примера, в прошлом году Верховный Суд рассмотрел несколько дел еще 2011 года.
После пополнения Верховного Суда новыми судьями в мае этого года вы перераспределили дела между всеми судьями?
Каждый кассационный суд самостоятельно определил, каким образом решить этот вопрос. Гражданский кассационный разделил дела между всеми судьями, Кассационный административный оставил «старые» дела за судьями первого отбора, а новые дела распределяются в основном между судьями второго отбора.
Когда планируете выйти на обычный график рассмотрения дел?
В составе 193 судей планировали это сделать до конца следующего года.
2020-го?
Да, 2020-го. Конечно, хочется это сделать как можно быстрее, чтобы нас не упрекали, что дела долго находятся на рассмотрении. Но дел очень много, все они нуждаются в тщательном изучении. Мы в Большой палате почти каждый вторник и среду заканчиваем судебные слушания ближе к полуночи, иногда и позже. А дела не только решить, но и описать нужно, согласовать текст каждого решения всем составом Большой палаты (21 судья).
И кроме большого количества дел, существуют и другие, вполне объективные, причины длительного рассмотрения. Например, пересмотр дел, касающихся преступлений, совершенных на неподконтрольных территориях или в Крыму, ведь оригиналы дел остались на территориях Луганской и Донецкой областей или на полуострове. И мы не можем получить соответствующие материалы.
Во время предыдущего интервью мы затрагивали с вами эту тему. Изменилась ли ситуация с делами неподконтрольных территорий?
Изменилась. Количество таких дел уменьшается.
Кто занимается восстановлением этих дел?
Суды первой инстанции.
Как правило, стороны в деле приносят копии документов. В некоторых случаях, особенно если это касается уголовных дел, процесс восстановления материалов происходит медленно и очень нелегко или вообще восстановить невозможно.
Имеют ли суды возможность объяснить, что не рассматривают дело из-за отсутствия материалов, чтобы их не обвиняли в затягивании?
Затягивание рассмотрения дела имеет место тогда, когда нет причины для длительного его рассмотрения. Судья должен рассмотреть дело в разумный срок, то есть в течение времени, которое требуется для скорейшего рассмотрения. Если дела нет, мы просто не можем его рассмотреть.
Все-таки часто прокураторы и адвокаты спекулируют на эту тему, отмечая, что суды необоснованно долго рассматривают дела.
Вопрос срока – субъективный критерий. В Верховный Суд поступают различные обращения. Одна женщина, к примеру, просила Верховный Суд быстрее рассмотреть ее дело, поскольку ей – 90 лет, а дело находится в судах уже пять лет. Другая написала, что уже три недели ей не поступает сообщение из Верховного Суда о рассмотрении ее дела. Конечно, каждый истец хочет, чтобы его дело как можно быстрее было рассмотрено.
Кроме того, законодательством предусмотрены очень короткие сроки, что, с одной стороны, стимулирует к более быстрому рассмотрению дел, с другой – существуют процессуальные нормы, предоставляющие сторонам защиты и обвинения право подавать различные ходатайства и таким образом затягивать дело, сознательно или нет.
Высший совет правосудия очень редко привлекает к ответственности судей за нарушение сроков рассмотрения дел. Очевидно, доказать, что судья намеренно затягивал рассмотрение дел, достаточно сложно.
Судьи, действительно, серьезно перегружены: не хватает кадров в первой и второй инстанциях. Некоторые суды вообще не работают ввиду отсутствия полномочий у судей, а граждане существенно ограничены в доступе к правосудию.
Кроме этого, с принятием новых процессуальных кодексов судьи должны совершать дополнительные процессуальные действия, поэтому соблюдать сроки рассмотрения дел достаточно сложно. Конечно, в таком случае судью нельзя привлекать к ответственности. Эти и другие факторы учитывает Высший совет правосудия при оценке нарушений сроков рассмотрения дела.
Вы — единственная действующая судья, входящая в состав Высшего совета правосудия. Это не влияет на вашу объективность при оценке судей?
Урегулирование этого вопроса предусмотрено законодательством. В Верховном Суде я не участвую в рассмотрении дел о признании решений, действий или бездействия Высшего совета правосудия.
А в рамках моей работы в ВСП мне еще не приходилось принимать участие в рассмотрении дисциплинарных дел в отношении судей Верховного Суда. Хотя однажды судья Верховного Суда обратился с уведомлением об осуществлении на него давления. Я брала самоотвод в рассмотрении этого дела.
«В пояснительной записке в законопроекте (президента) уменьшение максимального количества судей в Верховном Суде никоим образом не обосновано»
Несмотря на большую нагрузку на судей, как вы оцениваете инициативу президента Владимира Зеленского сократить количество судей в Верховном Суде с двухсот человек до ста? Ранее от команды президента звучали инициативы и более кардинального сокращения. И приводился пример Верховного Суда США, где работает 9 судей.
Количество судей нужно определять в зависимости от количества обращений, а не названия суда.
Например, до начала последней судебной реформы (2016 года) Конституция предусматривала возможность кассационного обжалования для всех категорий дел. Учитывая остатки, которые мы получили от высших спецсудов и Верховного Суда Украины, четко видим, что кассационные суды не могли обработать такое большое количество жалоб. Это приводило к тому, что отдельные дела годами оставались нерассмотренными. И в свое время мы даже имели ситуацию, когда законодатель предусмотрел передачу кассационных жалоб на рассмотрение апелляционным судам.
Изменения же в Конституцию в части правосудия (2016 года) предусмотрели обеспечение права на апелляционный пересмотр дела и в определенных законом случаях – на кассационное обжалование судебного решения.
И, наоборот — с увеличением гарантий для граждан, к примеру, по уголовным производствам, нужно такое количество судей, которое способно обеспечить эти гарантии. Иначе такие гарантии будут существовать только на бумаге.
Поэтому пока в Верховный Суд поступает до 100 тысяч дел ежегодно, соответственно и судей должно быть достаточно.
В США в каждом штате есть свой Верховный Суд, а также Федеральный Верховный Суд рассматривает исключительные дела (имеет полномочия принимать на рассмотрение те дела, которые считает нужным).
Верховный Суд США, действительно, имеет в своем штате 9 судей, но он принимает лишь 70-80 решений в год. Сравните это с украинским Верховным Судом, который только в прошлом году составом в 117 судей (один судья – в отпуске по уходу за ребенком) рассмотрел почти 90 тыс. дел. При этом Большая палата в 2018 году рассмотрела 1700 дел, а за 8 месяцев этого года почти 1400 дел.
Действующий закон Украины «О судоустройстве и статусе судей» возлагает вопросы определения количества судей в судах на Государственную судебную администрацию и Высший совет правосудия. Следовательно, в пределах определенного в законе максимального количества Высший совет правосудия в зависимости от объема работы будет определять и количество судей в Верховном Суде. Поэтому изменения в закон о судоустройстве не являются необходимыми.
Кстати, в пояснительной записке в законопроект уменьшение максимального количества судей в Верховном Суде никоим образом не обосновано.
Также переходные положения президентского законопроекта предусматривают проведение Высшей квалификационной комиссией судей нового отбора судей кассационных судов из числа судей кассационных судов Верховного Суда. Судьи, которые не пройдут соответствующий отбор, переводятся в апелляционные суды. Это нарушает гарантии судейской независимости?
О гарантиях судейской независимости много говорили эксперты Венецианской комиссии и ОБСЕ во время экспертизы законопроектов по судебной реформе 2016 года.
Так, в заключение Венецианской комиссии от 26 октября 2015 года говорится о том, что «оценка профессионализма, этичности и добропорядочности всех судей может быть только исключительным мероприятием, требует высшей меры осторожности…» Венецианская комиссия считает, что «чрезвычайные меры должны быть ограничены во времени и должны приниматься быстро и эффективно».
Все судьи Верховного Суда прошли оценивания по всем указанным критериям в течение 2017 года (первый отбор) и в 2018-2019 гг. (второй отбор). Поэтому предложенное повторное оценивание судей не согласуется с международными стандартами независимости судей.
Кроме того, как я уже сказала, уменьшение количества судей в условиях такого объема обращений граждан в суд приведет к затягиванию рассмотрения дел, накоплению дел и, в конечном итоге, к ограничению доступа к правосудию.
Будете ли реагировать?
Уже реагируем. В четверг мы в Высшем совете правосудия утвердили консультативное заключение, где высказали свои возражения против многих положений законопроекта. По ст. 3 закона Украины «О Высшем совете правосудия» такой вывод является обязательным к рассмотрению парламентом.
Почему судебная власть нечасто публично озвучивает свою позицию по поводу тех или иных процессов? Все-таки она является отдельной ветвью власти и должна противостоять любому вмешательству в свою деятельность.
Судебная власть имеет свою специфику. Обычно, мы говорим на языке своих решений.
Поэтому мы часто страдаем, в том числе во время предвыборных кампаний. Но суду вступать в политические споры не подобает.
Если же речь идет о конкретных делах, конечно, суды должны их объяснять: почему было принято такое решение, реагировать на некорректные оценки. И мы это делаем.
Безусловно, наступление на нашу независимость не может остаться вне нашего внимания.
Как сказалась на работе Верховного Суда смена власти в Украине?
Суд работает в обычном режиме.
Как вы знаете, в офисе президента начались определенные процессы по реформированию судебной системы. Президент своим указом создал комиссию по вопросам правовой реформы.
Внутри Верховного Суда мы также создали соответствующую рабочую группу, где согласовываем предложения и подаем их председателям рабочих групп, которые работают в рамках комиссии. Рабочая группа Верховного Суда собирается по пятницам. На прошлой неделе прислали г-ну Онищуку (председатель рабочей группы по вопросам развития законодательства об организации судебной власти и осуществления правосудия) предложения по совершенствованию работы Большой палаты.
«Если парламент не захочет услышать судебную власть, то и право законодательной инициативы не поможет»
Подводя итоги первого года работы Верховного Суда, вы заявили, что Большая палата рассматривает до 80 дел в неделю. Такое количество дел рассматривает Верховный Суд Великобритании за год.
В Великобритании кассационное рассмотрение дел осуществляют апелляционные суды, а Верховный Суд работает, как Большая палата Верховного Суда в Украине.
Значит, необходимо все же вносить изменения в законодательство, чтобы разгрузить Большую палату?
Да.
Вы говорили об этом депутатам предыдущего созыва парламента?
Да, мы делали такую попытку в ноябре-декабре прошлого года. Но в это время шел бюджетный процесс, и нам не удалось добиться внесения в повестку дня этого вопроса. А потом начался длительный предвыборный процесс…
На прошлой неделе Зеленский подал законопроект об изменениях в законодательство относительно оснований передачи дела на рассмотрение Большой палаты Верховного Суда и относительно сроков возврата административных дел. Видели ли вы текст этого законопроекта до его регистрации в парламенте?
Нет, но после публикации на сайте Верховной Рады имели возможность с ним ознакомиться.
Мы предоставили в офис президента свои предложения по совершенствованию этого законопроекта. Ведь у нас уже почти двухлетний опыт работы в Верховном Суде и понимаем, что необходимо для наиболее эффективной защиты прав и свобод граждан и введения единой судебной практики.
В чем заключаются эти предложения?
В компетенцию Большой палаты относится рассмотрение дел, у которых есть исключительная правовая проблема, и когда необходимо преодолеть правовые выводы, высказанные высшей судебной инстанцией. Дополнительно мы урегулируем юрисдикционные конфликты: чтобы один и тот же спор не рассматривали суды разных юрисдикций.
По действующему законодательству в случае, когда стороны указывают о нарушении предметной или субъектной юрисдикции, Большая палата должна рассматривать спор, если даже уже высказала свою позицию по этому вопросу в аналогичном деле. Обязательность передачи дел на рассмотрение Большой палаты стороны научились использовать для искусственного направления дела в Большую палату.
Все это делает нагрузку на Большую палату непомерной. Итак, наши предложения направлены на то, чтобы Большая палата могла отметить высказанную ранее позицию и направить дело на рассмотрение в соответствующий кассационный суд.
По вашему мнению, должен ли Верховный Суд быть субъектом законодательной инициативы?
В условиях демократического взаимодействия между органами государственной власти право законодательной инициативы не является необходимым для верховных судов.
Однако и Верховный Суд, и Высший совет правосудия должны быть участниками законотворческого процесса. Закон «О Высшем совете правосудия» предусматривает обязательное рассмотрение Верховной Радой консультативных заключений Высшего совета правосудия, которые Рада предоставляет по вопросам судоустройства, статуса судей и по другим смежным вопросам.
Согласно закону «О судоустройстве и статусе судей» по обращению Верховной Рады Верховный Суд дает свои заключения на законопроекты, которые касаются правовой сферы.
Итак, если предусмотренный действующим законодательством диалог законодательной и судебной власти происходит должным образом, право законодательной инициативы не является необходимым. Потому что если парламент не захочет услышать судебную власть, то и право законодательной инициативы не поможет.
«С судьями Верховного Суда Украины объясниться не удалось»
С момента нашего предыдущего интервью не завершена ликвидационная процедура Верховного Суда Украины. На какой она стадии?
Ликвидируется не только Верховный Суд Украины, высшие специализированные суды. Пока ни одна из процедур не завершена, они продвигаются с разной скоростью. Относительно высших спецсудов процесс происходит быстрее.
Сколько средств в год выделяется на нужды Верховного Суда Украины и высших спецсудов?
В прошлом году государство потратило 166 млн. грн., в этом году – пока 69 млн. грн.
В то же время, заметьте, что пока нерешенным остается вопрос перевода 60 судей этих судов. Кроме того, в штате аппаратов судов остается 122 работника.
Судьи этих судов приходят на работу? Чем они занимаются, если не осуществляют правосудие?
Мы их не контролируем.
Удается ли мирно сосуществовать?
Если честно, то существовало определенное напряжение.
С пополнением состава Верховного Суда у нас возник кризис с размещением новых судей. С одной стороны, есть отдельные кабинеты судей, которые не осуществляют правосудия, а с другой – не хватает места тем, кто его осуществляет.
С разным успехом мы этот вопрос решили.
Кто-то из судей согласился освободить свой кабинет?
Есть согласившиеся переехать к своим коллегам и освободить кабинеты в пользу тех, кто осуществляет правосудие.
Что, даже кто-то из активных «борцов» за признание незаконной ликвидацию Верховного Суда Украины согласился?
Нет, с судьями Верховного Суда Украины объясниться не удалось.
Насколько мне известно, была создана новая ликвидационная комиссия. Бывший руководитель комиссии – Валентин Сердюк – стал судьей Верховного Суда. Был назначен другой, но из-за судебных решений состав снова изменился.
Время от времени в составе ликвидационной комиссии происходят изменения. Кто-то перешел на другую работу, кто-то — пришел на замену. Сейчас работает новый состав комиссии.
Можно ли ускорить ликвидационный процесс решения Конституционного Суда о не конституционности ликвидации Верховного Суда Украины и высших спецсудов?
Трудно прогнозировать. Решение Конституционного суда либо окончательно разрушит чьи-то надежды, либо их усилит. КСУ работает как «негативный законодатель», то есть решение суда, если оно будет положительным, будет означать отмену некоторых положений закона («О судоустройстве и статусе судей») в будущем. А дальше нужно будет работать над исправлением ситуации, в том числе Верховной Раде.
«Уровень исполнения судебных решений улучшается, хотя не так быстро, как хотелось бы»
В день начала работы Верховного Суда вы заявили, что судебной системе нужна независимость от всех ветвей власти. Вы говорили это в контексте исполнения судебных решений, что относится к компетенции исполнительной ветви власти. Прошло два года, но ситуация с исполнением решений не улучшилась. Или я ошибаюсь?
Ответственность за выполнение судебных решений, действительно, не в наших руках, но мы не можем позволять себе полностью перекладывать это нелегкое бремя на других. Впрочем, наши решения ничего не стоят, если они не выполнены.
На протяжении почти двух лет мы принимали участие во многих мероприятиях, в том числе с участием представителей департамента по исполнению решений Европейского суда по правам человека, чтобы решить проблему с неисполнением судебных решений в Украине, которую уже более десяти лет констатирует ЕСПЧ в решениях против Украины. Начали коммуницировать с Министерством юстиции, с частными исполнителями. Мы выделили те проблемы, которые сами можем решать.
Мы осознаем, что иногда и суды мешают выполнению собственных решений. К слову, значительное количество постановлений Большой палаты опосредованно улучшает состояние с выполнением судебных решений, поскольку в этих решениях четко решен вопрос юрисдикции споров, возникающих на этапе исполнения судебных решений. Понимание того, в какой суд обращаться по этим вопросам, будет иметь существенное влияние на скорость и, безусловно, на эффективность выполнения решений суда.
Уровень исполнения судебных решений улучшается, хотя не так быстро, как хотелось бы. И в этом контексте введение института частных исполнителей имеет положительные последствия.
А как насчет выполнения решений по образцовым делам?
Выполнение решений по образцовым делам требует совершенно иного подхода. Это – новая практика для Украины, когда исполнение решений отечественных судов требует так называемых общих мероприятий на уровне государства.
В частности, нам удалось продемонстрировать совместную работу с правительством после принятия решения в образцовом деле, которым суд обязал пересчитать пенсии определенной категории пенсионеров (работникам Министерства внутренних дел).
И Кабинет Министров принял по этому поводу постановление, которым предусмотрел способ перечисления пенсий, о котором указал Верховный Суд, и отсрочил, учитывая бюджетные возможности, часть перерасчетов. Но знаковым такое исполнение было ввиду того, что подобных дел в судах было более двух тысяч. А постановление Кабмина касалось 159 тысяч пенсионеров (по данным Пенсионного фонда). Совместные действия Верховного Суда и Кабинета Министров обеспечили защиту прав всех пенсионеров этой категории.
Сложнее в исполнении — решение относительно паспортов-книжечек. Верховный Суд обязал выдать истцу паспорт-книжечку, поскольку он не давал согласия на обработку своих персональных данных в цифровом формате. Однако орган государственной власти, а именно Коростышевская миграционная служба, не способна обеспечить выполнение этого решения. Это должны сделать все органы, соприкасающиеся к этому вопросу, в том числе Кабинет Министров, Министерство внутренних дел и не исключено, что и Верховная Рада.
В ответ на наше решение теперь уже бывший премьер-министр (Владимир Гройсман) создал рабочую группу для его выполнения и пригласил нас принять участие в ее работе. К сожалению, избирательный процесс не дал возможности ни разу собраться в этой группе. Хотя граждане заинтересованы в выполнении этого решения, обращаются в суды низших инстанций.
Теперь все придется начинать заново. И надеемся, что новое правительство серьезно отнесется к выполнению, в том числе, этого судебного решения, чтобы не допустить обращения людей в Европейский суд по правам человека.
До начала работы Верховного Суда вы также отметили: «Мы видим независимость не только как лозунг, а как реальные нормы… Мы будем работать над тем, чтобы независимость суда состоялось не только на бумаге». Удалось ли достичь этой независимости и уберечь ее протяжении пока неполных двух лет работы суда?
В результате последней реформы судебная система получила полную формальную независимость: назначения, и увольнения судей происходит без участия других ветвей власти, разве что остается церемониальная функция президента относительно подписания указа.
Мы не прибегаем к ревизии деятельности других ветвей власти, разве что очень ограниченно из-за поступающих к нам исков. В публичном пространстве никого не критикуем, относимся с уважением не только к успехам, но и к проблемам, которые существуют в других государственных органах. Поэтому хотелось бы рассчитывать, что с таким же уважением и пониманием чиновники будут относиться и к судебной власти.
Мы искренне стремимся к достижению тех целей, ради которых собственно и пришли в Верховный Суд. Они совпадают с ожиданиями общества. Хотим повышения доверия к суду, хотим, чтобы суд уважали. Мы так же работаем над тем, чтобы в стенах суда люди получали уважение, понимание и поддержку. И для этого нам необходима тишина и нужно время.
Понятно, что время от времени может возникать турбулентность. Мы готовы воспринимать критику, переосмысливать какие-то подходы. Но для судьи нужна стабильность. Судья может искренне проникаться проблемами других лишь в том случае, когда у него самого проблем хотя бы немножко меньше. Иначе мы вряд ли можем ожидать, что судьи будут искренними и независимыми, ведь судьи тоже люди и их можно напугать, можно деморализовать. Не только сами судьи должны быть заинтересованы в своей независимости, этим должно озаботиться все общество.
Бывший заместитель главы Администрации президента Алексей Филатов считает, что «коррупция, как разруха, – в головах». И это касается судебной системы. Соглашаетесь?
Коррупция – это проблема всего общества, и суды не является исключением. Мы же заботимся о том, чтобы люди перестали носить деньги в больницу? Как мы можем это остановить? Есть разные способы: от введения официальных платных услуг в больницах до создания системы страховой медицины.
Итак, имеем нулевую толерантность к коррупции в судах. Но чтобы достичь желаемого, надо употреблять различные меры – от мотивации быть честными до наказания за коррупционные проявления.
Значение имеет достойный уровень оплаты труда. И за последние годы мы видели достаточно примеров, когда увеличение уровня заработной платы работникам различных сфер приводило к уменьшению коррупции в этих сферах. Такой пример, мы имеем и в отношении судей Верховного Суда.
Важным является контроль, надлежащие дисциплинарные практики. И это не только наказание судей, но защита их и понимание их положения.
Имеет также значение, было ли соответствующее реагирование на тех, кто провоцирует судей на коррупционные действия.
Наказание тому, кто дает взятку, предусмотрено Уголовным кодексом.
Наступление на коррупцию, в том числе в судах, должно быть со всех сторон. Судьи сами должны хотеть, во-первых, чувствовать себя безопасно, а во-вторых, чтобы к ним относились с уважением. Судьи, которые вступают в определенные неформальные отношения со сторонами, вряд ли могут рассчитывать на уважение.
«Мы знакомы с Рябошапкой даже более 15 лет»
Генеральный прокурор Руслан Рябошапка в интервью LB.ua (еще, будучи на должности заместителя руководителя офиса президента) заявил, что знаком с Вами более 15 лет. И очень положительно отзывался о сотрудничестве.
Мы знакомы даже более 15 лет. Со времен, когда он работал в Министерстве юстиции. В частности, вместе нарабатывали проект Хозяйственного процессуального кодекса, законопроект о частных исполнителях и тому подобное. У меня также только положительные воспоминания об этом сотрудничестве.
Он планировал с вами встретиться. Общались ли с ним?
Да. Мы встречались однажды во время его работы в офисе президента. Потом виделись в день открытия работы новой Верховной Рады, и в последний раз – во время открытия Высшего антикоррупционного суда.
Поздравляли его с назначением на должность Генпрокурора?
Да, поздравила.
Планируете ли сотрудничать? Ведь вы – председатель ВС, он – генпрокурор.
И суды, и прокуратура, и адвокатура – это составляющие системы правосудия. И хотя роли в судебном процессе у нас разные, но мы все работаем на людей и ради людей. Поэтому цели у нас общие – восстановление доверия, и не только к суду или прокуратуре, но к государству в целом.
Автор: Виктория Матола
Источник: LB.ua
Перевод: BusinessForecast.by
При использовании любых материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт BusinessForecast.by обязательна.