18.06.2020 – В течение первого года каденции Владимира Зеленского мы пытались записать с ним интервью. Журналисты УП передавали эту просьбу через его окружение, напоминали президенту при личных встречах, отправляли официальные запросы, на которые получали регулярные отказы.
Прошел год и наконец, нам удалось поговорить. Специфика этого интервью заключается в двух вещах. Во-первых, буквально за две недели до записи нашей беседы Зеленский провел большую пресс-конференцию, на которой на часть вопросов он ответил.
Во-вторых, разговор записывался в полевых условиях во время командировки Зеленского на Хмельнитчину. В пути президент отвлекался на насущные дела, несколько раз нам приходилось прерывать разговор, а потом еще раз возвращаться к предыдущим вопросам.
Задавать вопросы президенту помогли и наши читатели. В общем, через Facebook-страницу «Украинской правды» с вопросами к Зеленскому обратилось более трех тысяч пользователей. Имея небольшой лимит времени, мы озвучили лишь несколько, на наш взгляд, самых интересных.
Это интервью состоит из двух частей. Первую часть мы записали в автомобиле, по дороге с военной базы в Староконстантинове в село Давыдковцы. Вторую – во дворе гостиницы в Хмельницком.
В сравнении с предыдущим интервью, которое УП брала в январе 2019 года, Зеленский сейчас ведет себя намного спокойнее и меньше отшучивается.
В его голосе дважды чувствовалось сожаление – когда мы говорили об Алексее Гончаруке и Андрее Богдане, и один раз чувствовалась неприязнь, когда мы заговорили о Петре Порошенко.
В разговоре с УП Владимир Зеленский вспоминает о том, как уволили Гончарука и Богдана, объясняет, какие должности могли занять Сергей Тигипко и Валерий Хорошковский, отвечает на вопрос об увольнении Авакова, рассказывает о встрече с Порошенко и говорит об отношениях с олигархами.
«Мы запрещали всем министрам пользоваться социальными сетями в течение рабочего дня»
– Уже прошел первый год вашего президентства. Как вы лично изменились за этот год?
– Все понемногу. Стал чуть более закрытым, немного осторожнее. Хотя осторожность – не уверен, что я усовершенствовал это направление. Жестче стал.
— Создается впечатление, что вы с трудом доверяете людям.
– С трудом? Мне кажется, что я очень легко доверяю людям.
— Кому Вы сейчас больше всего доверяете в вашем окружении?
– Смотрите, сколько людей в окружении! Сотни людей в аппарате президента, я их даже не всех знаю и не знал до президентства.
Я должен им доверять, пока не будет каких-то там проколов. По-другому ты просто не сможешь работать.
Кому я доверяю? Доверяю своим близким: Ермаку, Шефиру, Костюку, Кириллу (Тимошенко). Хотя с Кириллом мы до президентской кампании не знали друг друга.
Я должен им доверять. Также министрам доверяю, пока не происходят факапы.
— Вы сами вспомнили о министрах. Объясните ситуацию с Гончаруком. Он публично перед вами извинялся, делал громкие заявления, а потом его отправили в отставку. Что на самом деле происходило?
– Давайте с самого начала, и тогда вы меня поймете, я думаю. С самого начала — это снова о доверии. Я не знал Лешу. Дима Дубилет меня с ним познакомил. Это еще произошло до моего президентства.
Я с ним познакомился и сказал: «Я ищу кадры, мне нужны кадры». Я думал только о партии, потому что не знал – буду ли я президентом или нет. Но точно знал, что хочу, чтобы у нас была партия, которая защищала бы интересы украинцев и внедряла те реформы, которые мы хотим сделать.
Мне нужны молодые чистые люди. Затем же многих людей из BRDO (экспертно-аналитический центр, который ранее возглавлял Гончарук) мы взяли в партию. Это снова ответ о доверии.
Впоследствии летом мы много работали над кадровой политикой в партии и подбирали людей в партию и в будущее правительство. Мы вместе с Алексеем формировали его.
Я ему очень доверял (в голосе чувствуется сожаление). Потом мы начали работать, он стал премьер-министром Украины… Я все для этого сделал. Почти все министры, которые были в предыдущем правительстве, были предложены им.
– Что потом случилось? Его отставка была довольно внезапной.
— Сначала они (чиновники) начали прятаться от медиа. Потому что они все молодые и все боялись.
Во-вторых, они сразу начали заигрывать перед аудиторией в Facebook. Это неправильно. Потому что в стране живут разные люди, и не только пользователи Facebook. Они заигрывали с этими людьми: ой, как на них посмотрели, сколько у них лайков, началась вся эта история.
Я встретился с Лешей и сказал: «Слушай, нам нужно работать. Мы запрещаем министрам в течение рабочего дня, пользоваться Facebook и другими социальными сетями. Надо работать. Что за игры? Что происходит, что это за пионерский лагерь?»
Некоторые министры это поняли, а некоторые не поняли в чем дело, и реформы делали так, чтобы в Facebook сказали им «Класс». А что происходит на улицах, никого не интересует.
Хотя я нормально к Леше отношусь, мы нормально об этом говорили. И мы говорили: «Ты должен быть крепче. Не бойся людей, говори с людьми, иди на эфиры, ничего не бойся. Но делай то, что ты должен делать. Ты не можешь увеличивать тарифы людям за то, что это популизм. Будешь увеличивать, когда поднимешь им минималку. Хоть немножко сделай что-то, какие-то реформы, а потом поговорим о тарифе».
Мы запрещаем министрам, в течение рабочего дня пользоваться Facebook и другими социальными сетями. Надо работу делать.
А потом был его разговор, появилась аудиозапись. Разумеется, ситуация была тоже неприятная. Хотя она была неприятна для меня лично – из-за того, что я считал, что у нас с ним государственническая позиция и мы с ним команда. И именно мы должны разговаривать с Национальным банком Украины о том, что надо сделать все, чтобы снизить учетную ставку. Мы над этим очень много работали.
Не он команда с Нацбанком, а я команда с премьер-министром. Не он команда с Facebook, а я команда с премьер-министром. И мы с ним разговариваем с обществом, в Facebook, с Нацбанком и мы охраняем государство Украина.
А не он мне говорит одно, а там что-то происходит другое. И это неприятно было, хотя я сказал, что я доведу это дело до конца. Потому что – как это может писать премьер-министр? И это было неправильно.
– Вы сейчас понимаете, кто его прослушивал?
– Я не понимаю кто. Там есть версии, кто его прослушивал. Этим, как я знаю, сейчас занимается СБУ.
– Как он ушел в отставку?
– Доверие общества к премьеру было подорвано, и у депутатов был миллион к нему вопросов. Поэтому я ему честно сказал: «Леша, я считаю, что ты не можешь быть премьер-министром. И не только из-за записи, а из-за происходящего. Я считаю, что ты не стал командой с людьми, с депутатами, со всеми министрами».
И поэтому я ему сказал, что считаю, что в правительстве есть много нормальных министров, которые могут работать. И мне кажется, он сам был настроен на то, что «Давай они останутся, и давай я тоже останусь в команде». Он сам мне сказал. И я ему ответил: «С удовольствием». Я сказал – выбирай, что хочешь.
Я ему сказал, что я хочу построить Kyiv city, как в каждой большой стране есть city, например, London city и туда перенести правительственный квартал, есть несколько мест таких.
Он говорит: «Ок, я готов, давай я буду делать Kyiv city». Я ему сказал – супер, давай делать.
Потом он ушел, потом вернулся, и говорит: «Все же я не понимаю, почему меня увольняют». Я ему ответил: «Мне кажется, что я тебе объяснил».
Он с кем-то точно консультировался, потому что вернулся с противоположным мнением. Но это такое… Мы понимаем даже, с кем он консультировался. Это не важно.
– А с кем? Это бизнесмены были?
– Не хочу об этом, можно? Не очень приятные моменты моей жизни.
«Я сказал Хорошковскому: «Валерий Иванович, идите на таможню». Премьерство ему не предлагали»
– Расскажите тогда о Сергее Тигипко. Его называли потенциальным премьер-министром после Гончарука, Тигипко видели в Офисе президента. Далее говорили, что премьером может стать Валерий Хорошковский. Объясните, что это были за разговоры?
– Тигипко был одним из тех людей, которому мы действительно предложили сильную мощную рабочую группу, параллельную нашему правительству. Не параллельно правительству, а вместе с правительством они должны были работать.
— Бек-офис правительства?
– Нет, открытый офис – делайте стратегию, что вы видите по своему опыту, что в стране за много лет не строилось – сейчас мы вам даем такие полномочия как совещательному органу.
Они сказали: мы считаем, что должна быть стратегия быстрых шагов, и должна быть длинная стратегия, в которую надо подключить МсКіпѕеу (консалтинговую компанию) и закажем такую стратегию.
Мы говорим: «Ок, делайте это». Об этом мы говорили с Тигипко, это правда.
Но он не мог быть премьер-министром. Хотя благодаря своему опыту, я считаю, мог бы быть, или какую-то должность занимать. Он был люстрированным человеком, поэтому он это понимал.
А что еще? Хорошковскому, могу вам сказать откровенно, что я ему предлагал.
– Быть премьером?
– Нет.
– Что вы ему предлагали?
– Валерия Ивановича Хорошковского я знаю много лет, он нам указал на реальные дыры на таможне. Он сказал, что реально Нефедов никогда не сможет это сделать и время показало, что это правда.
Я ему сказал: «Валерий Иванович, смотрите, идите на таможню, я могу это сказать правительству, предложить. Если вы берете на себя ответственность, что вы увеличите – а он сказал, где-то в два раза можно увеличить доход в бюджет. Я ему сказал: «Идите, пожалуйста». Он отказался.
– Почему?
– Я думаю, что он ждал от нас предложения более серьезной должности.
– Премьера?
– Да, премьера он ждал. Ну, я ему не предлагал эту должность.
– Почему Тигипко пошел работать в совещательную группу, о которой вы рассказывали?
– Они что-то там предлагали правительству. Я не знаю, сколько недель они работали, но они что-то предлагали. Мы сделали эту группу, они создали там стратегию, она должна быть в Шмыгаля.
– Это была ваша идея Шмыгаля сделать премьером, или вам кто-то его посоветовал?
– Когда мы искали премьер-министра, мы спрашивали – где мы можем взять премьер-министра? Из действующих министров, из действующих губернаторов или из бизнеса? Вот и все.
Он был председателем Ивано-Франковской ОГА, он немного поработал министром регионального развития, помните? Мы увидели – вот есть реальная кандидатура.
– Вы сейчас им довольны?
– Да, он неплохой работник.
«Я хотел, чтобы Богдан стал генпрокурором»
– Если мы уже о бывших чиновниках говорим, я не могу не спросить про Андрея Богдана. Это была также довольно резкая отставка. Как вы разошлись с предыдущим председателем ОПУ?
– У нас внутри команды был раскол. И мы не смогли в конфигурации с Андреем работать командой. Просто не смогли.
И это очень долго было, это началось в сентябре, честно говоря, сразу понемногу.
Смотрите, мы прошли долгий путь, долгий путь в президентской кампании, мы работали единой командой.
Мне кажется, что власть для него не полезна, для его личности.
– Что вы имеете в виду?
– Она его сильно меняет. У него есть нормальные черты, профессиональные черты. И то, что я увидел, к сожалению, он этого не видел.
С властью надо уметь справиться, надо не меняться как человеку. Надо остаться человеком и уважать других, как внутри команды, так и снаружи.
Не надо показывать свою власть там, где это неправильно. Надо иногда включать дипломатию, потому, что он был в государстве почти вторым человеком, ну я так считаю.
Но не надо всем показывать, что ты являешься вторым человеком.
– Вы имеете в виду, что он со всеми начал конфликтовать?
– Мне не нравятся конфликты внутри команды, мне не нравится демонстрация власти. Я этого не люблю.
Когда я увидел, что Андрюха не видит, как власть его съедает, точно съест, и закончится все очень плохо, я принял решение о том, что нам надо…
Я считаю, что с самого начала у меня было неправильное решение назначить его главой ОП. Потому что с самого начала я считал, что он сильный юрист, он хочет сажать, что он подходит на должность генпрокурора. Я так считал.
– Вы хотели, чтобы Богдан стал генпрокурором?
– Я с самого начала хотел, я знал, что он будет мощным генеральным прокурором Украины. Я так считал.
Потом увидели, что людей с таким опытом, как у него, для того, чтобы занимать руководящую должность главы администрации, а затем уже главы ОП у нас нет.
Поэтому, мне кажется, что я спас его от власти. Я не уверен, что он сейчас тоже так думает, но это уже его дело.
– Вы считаете, что Андрей Богдан был ошибкой?
– Нет, в то время он был мощным человеком, лучшим человеком. И чтобы сразу начать работать, надо был такой человек с таким опытом. Но я считаю, что надо было… (делает паузу). Нет, не хочу, проехали…
– Вы сейчас не общаетесь вообще?
– Нет.
– С Ермаком у вас сейчас очень доверительные отношения?
– Да, с Ермаком доверительные отношения.
– Он справляется?
– Мне кажется, да.
— Почему вы убеждены, что пленки с участием его брата являются «пустым делом»?
– Он точно ничего не взял. Он не взял денег. Я не представляю, чтобы Ермак себе бы сделал, если бы его брат где-то взял.
– Вы же видели видео с братом Ермака? Вы слышали, что он там говорит?
– А он ничего не брал. А как его затянули… Он просто болтун. Я считаю, болтун. Я считаю, что это неправильно, что это его большая ошибка.
Он всегда хотел как-то помогать. Он же такой, знаешь, война – побежал в АТО, воевал там, помогал, там он волонтер. Что-то не то в Украинской железной дороге – давай найдем нормальных людей. Ну, он такой человек.
– А что с Леросом, который опубликовал эти пленки?
– Я считаю, что он аферист.
– Стоп. Он же был вашим советником!
– Мне его привел Кирилл с Богданом. Они сказали, что нормальный парень. Я сказал – хорошо. Это о доверии. Ты же спрашивал о доверии. Я доверяю, и Кирилл ему доверял.
На этом моменте разговор УП с президентом прерывается. Мы приезжаем на инспекцию нового садика в селе Давыдковцы и быстро оставляем автомобиль вслед за Зеленским.
О том, как президент посещал Хмельницкую область, читайте в репортаже «Хотел заразиться коронавирусом». Два дня с президентом Зеленским
Запись интервью продолжили вечером, гуляя по территории отеля в Хмельницком.
«Я не предлагал Авакову уйти в отставку»
– Мы попросили наших читателей задать вам вопрос в комментариях в Facebook. Больше всего вопросов задают о «временном министре» Авакове. Почему он вообще остался на посту после вашего прихода к власти? Я так понимаю, была какая-то договоренность во время выборов?
– Смотри, у меня не было никаких договоренностей ни с кем. Я никому ничего не должен был делать и никого нигде не должен был оставлять.
У нас действительно были выборы честные. И действительно тогда полиция сделала все, чтобы и наши, и международные наблюдатели сказали: «Правда, выборы прошли нормально».
Дальше было важно посмотреть на состав правительства. Я считал, и все вокруг говорили, что действительно, на сегодня нет министра МВД такого же мощного, как Арсен Аваков.
– И на последней пресс-конференции вы назвали Авакова «мощным министром». После этого произошли два случая, которые всю Украину поставили в штыки – это Кагарлык и Бровары. После этих случаев вы и дальше считаете, что Аваков мощный и на своем месте?
— А это очень сложный вопрос и он неоднозначный. Какой бы ни был мой ответ, он не будет однозначным.
Если совсем откровенно, культура других стран показывает, что если есть такие случаи в стране…
– …То министр сам уходит в отставку.
– За такие вещи должен нести ответственность сам министр.
– Вы предлагали ему уйти в отставку?
– Нет, я не предлагал. Он хотел со мной встретиться. Поэтому я с ним встречусь, мы об этом проговорим (наша беседа записывалась 3 июня).
— При каких условиях Аваков может уйти, давайте так.
– (Задумывается) Мы с ним договорились… Есть громкое дело, он зашел в это дело. И много там сделано правильно, неправильно – увидим со временем. И это правда.
Я действительно хотел бы увидеть результат по делам Гандзюк и Шеремета. Шеремет – его личная ответственность. И я ему говорил, что хочу увидеть, как это закончится.
То, что я вижу, и общество это видит – там все очень неоднозначно. Я хочу, чтобы он доказал это, потому что это очень громкое дело.
Я бы не хотел, чтобы история с Шереметом была такой, как история с Гонгадзе, что все знают, что журналиста убили, все понимают, что кто-то за этим был и как это сделано. И даже кто-то сидит, кто-то куда-то исчез. Но ответа, вот такого чистого, откровенного ответа – вот его убили, вот убийца, он сидит, ему дали 30 лет – такого нет. Чистоты ответа нет.
«Порошенко говорил мне: «Давайте забудем все, что было»
– Возвращаясь к парламенту, мы несколько месяцев назад видели фотографию нашего коллеги в Facebook, на которой Порошенко о чем-то с вами говорил в Верховной Раде. Вы даже пожали руки. О чем вы разговаривали с Петром Алексеевичем?
– Порошенко с самого начала моего президентства хотел со мной встретиться. Я не видел в этом никакого смысла. Не видел в этом смысла, потому что все, что говорил до этого Петр Порошенко, я считаю неправдой.
Я реально считаю, что он опытный манипулятор и опытный политик. Поэтому я ему не верю.
Он вытирал об меня, мою семью, эти ботофермы… Они меня столько оскорбляли, и в этом была вся их ложь: что я там наркоман, что я там еще что-то…
Я прошел долгий путь этой лжи, дальше я делаю выводы о том, что он делал как президент.
Я не доверяю ему, не верю, он не мой президент.
– Но ведь на дебатах вы говорили, что сами, когда-то за него голосовали.
Тогда это было откровенно – я за него голосовал, это правда. Но он такой, какой он есть, поэтому я не хотел с ним встречаться.
Он много раз хотел со мной встретиться, говорил, мы можем найти взаимопонимание, там какую-то помощь оказать на международной арене.
А он рассказывал обо мне какие-то байки международным партнерам с самого начала. Каждый раз, когда я встречался с лидерами из-за рубежа, они меня воспринимали сначала как…
– …настороженно?
– Очень. Как врага Украины. Этакий поверхностный психологический портрет сделал сам господин Петр Алексеевич или его люди. Вот и все.
Потом он столько раз мне предлагал встречу, прям столько раз, что он уже пришел, и тогда я ему сказал: окей, да.
– Вы встречались?
– Да, мы встречались после этого.
– О чем вы говорили?
— О многом.
– Вы высказали свои претензии?
– Нет, я был, честно говоря, даже более дипломатичным, чем сейчас, когда говорю о нем.
Я считаю, что его главная ошибка, что он считает себя президентом Украины.
– До сих пор?
– До сих пор. И дальше так будет считать. И даже пройдет 10 лет, он будет считать, что он единственный, который что-то там сделал для Украины, а все остальные никто. Так оно и будет, поверьте мне.
– Что он вам сказал на встрече?
– Он сказал, что хочет действительно помогать мне, помогать стране, готов раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь…
– Предлагал какой-то союз?
— Он понимает, что мы разные люди, поэтому какой может быть союз? Мы совершенно разные. И он говорит: «Давайте забудем все, что было, давайте что-то делать для страны».
– Вы не поверили ему?
– Нет, тут же все просто, думаю, что все люди это видят.
С ним нельзя договариваться – это как говорят его бывшие друзья, так его бывшие враги, наши первые президенты.
Говорят, что нет смысла. Ну, просто нет смысла.
– В вопросе Порошенко хочу поставить точку. Вопрос не как к президенту, а как к гражданину. Вы хотите, чтобы Порошенко «сидел»?
– Роман, у тебя вопросы, на которые могут тебе ответить только правоохранительные органы. Ну, как я должен решать – я, что ему суд? Ну, давай серьезно. Человек должен «сидеть», если есть за что «сидеть». Вот и все. А за что «сидеть», устанавливают правоохранительные органы, затем приговор выносит суд.
СМС от Коломойского и «справедливый канал» Ахметова
– Поговорим немного об олигархах. Какие у вас отношения с Игорем Валерьевичем Коломойским? Особенно после закона о банках.
– (Смеется) Ну какие? Ты же сам понимаешь, какие (смеется).
– Расскажите. Может, происходило что-то, о чем мы не знаем?
– Слушай, они защищаются. Они работали, чтобы этот закон не был принят. Я знаю точно, что его группа, я имею в виду группу «Приват», и он действительно считает, что это неправильный закон.
– И в «Слуге народа» есть его группа.
– Нет. Есть депутаты, которые с ним в хороших отношениях.
– Вы нормально относитесь к тому, что такие депутаты у вас есть? Разве это не является угрозой для вас?
– Я знаю этих людей… Ну вот, Саня Дубинский – он с канала «1+1», у них давние отношения, и это понятно. Есть вещи, мне кажется, которые они делают очень неправильно, я об этом тебе говорил.
Угроза только одна – когда они начинают ссориться и рубиться внутри партии «Слуга народа». И это очень неправильно, это самое главное. Есть ли в этом угроза? Думаю, что риск есть.
— Относительно Коломойского. Вы сейчас с ним общаетесь?
– Иногда бывает. Он мне может написать смс: «обратите внимание на энергетическую ситуацию в стране», «надо что-то сделать с тарифами». Он не согласен с одним, со вторым, с третьим.
Он человек холерического склада. У него свои мысли, такой человек, влиятельный человек. В Украине у него есть предприятия, понятно, что он уже там 20-30 лет, я не знаю, сколько он в бизнесе. А у нас бизнес и политика – это вещи, которые, к сожалению, друг без друга не могут жить. Причем, к сожалению, мне кажется, это в каждой стране.
— Об Ахметове хочу спросить. Как вы с ним наладили отношения?
– У меня нет особых каких-то отношений с Ринатом Ахметовым.
– Я смотрю телеканал «Украина», смотрю, на какие ток-шоу вы ходите и как ток-шоу делают. С другой стороны, я вижу некоторые назначения, например, миссис Буславец. Ваши депутаты «Слуги народа», тот же господин Герус связывает Буславец с Ахметовым.
— Мы назначили Буславец, потому что она человек Ахметова? У меня нет доказательств, что она человек Ахметова. Я слышал об этом на «Плюсах», я читал об этом в Facebook, я слышал об этом от Геруса лично.
У меня нет доказательств, что она работает на Рината Ахметова, но действительно есть много слухов.
И если будет какое-то доказательство, что она лоббирует что-то, я уверен, что премьер-министр должен ее освободить.
– Почему на телеканале «Украина» вас не критикуют?
– (В разговор вклинивается заместитель руководителя ОПУ Кирилл Тимошенко, который отвечает за медиа-направление ОПУ и коммуникацию с телеканалами): Это не к президенту, это ко мне, потому что я хорошо работаю (улыбается).
Зеленский: Почему? Возможно из-за того, что это справедливый канал. Может из-за этого (смеется).
– Давайте так: Ахметов пытается вам как-то помочь, посоветовать что-то?
– Нет-нет. У меня нет таких отношений с ним, чтобы такое было. Нет.
«Я говорил Саакашвили: «Можете идти ко мне советником по реформам». Он говорит: «Это не мой уровень»
– После Порошенко стоит поговорить о Саакашвили. Зачем вы вернули его в украинскую политику?
– Нет, мы его вернули в Украину. Он обращался ко мне много раз: «Верните мне паспорт гражданина Украины». Ну, я ему вернул паспорт. И так и есть, когда такому человеку – бывшему президенту Грузии ты возвращаешь паспорт, он возвращается в Украину, он сразу садится, как говорят, за политический стол, это было понятно.
Я ему вернул паспорт, это было справедливо, потому что я считаю, что забрали у него паспорт несправедливо. Вот и все.
– Вы, по его словам, предлагали Саакашвили пост вице-премьера. Почему вы решили, что Саакашвили может стать вице-премьером?
– Нет, смотрите. Мы встретились с Михаилом Николозовичем, он сказал: «Я хочу помогать». Встреч было несколько, он несколько раз приходил с разными советами, адекватными.
Он спросил: «Где вы меня видите?». И я ему сказал: «Я хочу, чтобы вы сами подумали, увидели свой статус». Я ему предложил: «Можете идти ко мне советником по реформам». Он говорит: «Это не мой уровень».
Тогда я попросил: «Ну, пожалуйста, скажите, где вы себя видите». Он сказал: «Мне кажется, что в правительстве я могу заниматься реформами, быть вице-премьером по реформам». Я ему ответил: «Вице-премьер – так вице-премьер, но я поговорю с премьер-министром, как это будет, и как вы сможете работать».
– А он опередил события и написал об этом в Facebook, правильно?
– Написал, то написал. Слушай, ничего страшного.
— Так почему Саакашвили не стал вице-премьером?
– Не стал, потому что отношение было разное – и резкое, и разное было в нашей фракции.
Он хочет заниматься реформами? Вот реальность, в которой он может это делать, и я потом предложил ему другую должность.
– Сегодня Саакашвили имеет официальную должность. Во времена Порошенко он возглавлял Одесскую ОГА. Тогда они с Порошенко называли друг друга друзьями. Вы не боитесь, что если вдруг у вас начнет падать рейтинг, то Саакашвили начнет воевать против вас?
– Мне легче – он никогда не был моим другом. Он хочет делать реформы – и прекрасно. И я действительно ему и всем нам желаю успеха. Я считаю, что он не может ко мне прийти, скажем, так… Хотя все может быть. Может, вы и правы.
– Вопрос от читателей. Чем отличается ваше «Сделаем их вместе!» от «Жить по-новому»?
– Ну, мы их действительно сделали. А они жить по-новому не смогли.
— Еще один вопрос с Facebook. Есть ли кто-то в вашей команде, кто может позволить себе говорить вам, что вы делаете что-то неправильно?
– Есть такие люди. Их немного и становится все меньше (смеется). Я шучу. Все люди, все мое окружение мне говорят правду.
– Вас не держат в информационном вакууме?
– Нет-нет. Я же говорю, вы мне задаете вопрос, и я знаю, что происходит. Это значит, что я не в вакууме. И я точно не нахожусь в теплой ванне. Тут бы хоть в душ дойти.
Автор: Роман Кравец
Источник: Украинская правда
Перевод: BusinessForecast.by
При использовании любых материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт BusinessForecast.by обязательна.