С «энергетическим экспертом» (так его титруют на телеэкранах) Виталием Кропачовым, который слишком быстро стал одиозной фигурой на угольном рынке и в медиа, произошло все наоборот.
В Торезе, откуда бизнесмен родом, его устраивало все: масштабы своей осведомленности, масштабы воздействия и… короткие расстояния. «Я привык, что все, к чему я имел отношение, находилось не больше, чем на расстоянии 400 метров. Бассейн, который мы реконструировали, офис, дом», – говорит он.
Сегодня же Кропачов перескочил в высшую лигу бизнеса. Бизнесмену родом из Тореза приписывают негласное кураторство угольной отраслью. И даже называют «вторым Сергеем Курченко», намекая на слишком быстрое развертывание его бизнеса во всеукраинских масштабах. По данным СМИ, Кропачов имеет влиятельных покровителей в политике, хотя он сам открещивается от каких-либо фамилий и рассказывает о прозрачном бизнесе и прозрачных схемах, которые собирается воплощать.
«Главком» расспросил «энергетического эксперта» о его политических связях, донецком прошлом, бизнес-амбициях и отношениях с Ринатом Ахметовым. А начался разговор с недавнего заседания правительства, скандальные подробности которого стали известны «Главкому».
Во время закрытой части одного из последних заседаний Кабмина состоялся примерно такой диалог. Господин Насалик поднял вопрос, который касался энергетики, его перебил премьер-министр и сказал ему буквально следующее: «Игорь, что у тебя происходит? Кто этот человек? Почему его называют «смотрящим»? Почему раз в неделю все службы мне рассказывают, что он руководит отраслью?» Речь шла о вас. Кто он такой, этот Кропачов?
Я себя позиционирую как игрок рынка, который имеет активы в угольном секторе и общается с министром. Кстати, я этого никогда не скрывал. Мало того, я это делаю, начиная с 1996 года, с первого реформирования угольной отрасли, когда еще был министром Сергей Васильевич Поляков (министр угольной промышленности Украины, 1995-96 гг.). Он, как и Корзун (Анатолий Корзун, заместитель Министра энергетики и угольной промышленности Украины), выходец из города Торез, наш бывший мэр.
Соответственно в 2004 году, когда происходило очередное реформирование угольной отрасли, и я участвовал уже в статусе работника объединения, заместителя генерального директора, все мои замечания и предложения при этом учитывались. С 2004 года абсолютно ничего не изменилось в системе реформирования угольной отрасли.
Вам известно об этом спиче премьер-министра?
Да, конечно.
Кто вам о нем рассказал?
Один из членов Кабмина. Не Насалик.
Это мог быть другой министр?
Да, мог быть другой министр.
А вы с ним специально встречались?
С кем?
С Аваковым, например.
Относительно чего?
Ну, обсудить ситуацию. Расставить точки над «и». Потому что на этом же заседании Кабмина Аваков сказал, что он вызвал вас к себе и сказал примерно следующее: «Еще раз ты представишься моим именем, у тебя начнутся проблемы!». Был ли такой разговор с Аваковым?
С Арсеном Борисовичем я последний раз встречался на заседании в Верховной Раде, когда Турчинов собирал батальоны. Я пришел как человек, который принимал участие в создании и финансировании батальона «Шахтерск», поскольку на тот момент не было Филоненко, руководителя. И на том совещании мне вручили наградные часы Верховной Рады за создание и участие во всей этой операции.
А кто вам передал его слова, что он не позволяет вам прикрываться его именем?
Ну, людей было много. Это же было озвучено на Кабмине.
Это было на закрытой части Кабмина. Если вам об этом не рассказал Насалик, и не Аваков, значит, что у вас есть отношения еще с кем-то из членов правительства?
(Смеется) У меня есть несколько другая трактовка того заседания. Гройсман начал диалог с министром. Министр четко «по полочкам» ответил, почему он со мной общается, какие у меня интересы в угольном секторе. После этого встал Арсен Борисович и сказал, что все проверит.
Странно. Ибо в тот же день у вас побывало НАБУ.
Да, в тот же день начались обыски. Люди уровня Кабмина однозначно знают, что происходит в стране. Но для чего все это делалось, я не понимаю.
Если так много людей знали о том, что состоятся обыски и что кто-то вас «сливает» Гройсману, почему вас не предупредили? Как вы себе это объясняете?
А кто должен был меня предупредить?
Судя по вашим ответам, у вас много друзей-информаторов… Вы же прекрасно знаете, о чем шла речь на закрытой части Кабмина.
Содержание закрытой части я узнал не сразу.
Кому-то звонили? Спрашивали, почему так происходит?
Когда к вам приходят с обысками, то в первую очередь отбирают телефоны. У меня нет записных книжек, нет бумажек. Я не храню информацию в письменном виде. Мне и хранить, в большой мере, нечего. Но есть телефоны людей, которые со мной общаются, но не хотят этого афишировать. Это разноплановые люди, я могу общаться с различными политическими игроками, которые между собой не дружат.
А с вами дружат. Тогда вы точно – ценный кадр.
Да.
Как так получается? На чем держится ваша такая разноплановая дружба? Деньги?
Все просто: я вне политики. Она меня не интересует.
Оригинально. Почему же тогда вам министры докладывают о содержании закрытой части заседания правительства?
То, что касается меня и то, что интересует меня, я должен знать. И моя служба безопасности должна мне об этом докладывать.
Ваша служба безопасности имеет доступ к тому, что является государственной тайной, и даже не протоколируется?
Я сомневаюсь, что там есть государственная тайна, если об этом узнали и вы.
Какие правоохранительные органы сегодня имеют к вам претензии, и по каким делам?
Насколько мне известно, ни одна из спецслужб ко мне лично претензий не имеет, обыски проводились по адресу, по которому находится одна из моих компаний.
Процессуальных действий в отношении меня тоже не проводилось. Не было запросов об истребовании документов, запросов о вызове в НАБУ. Единственный раз, когда меня вызвали в НАБУ, это было летом прошлого года по другому вопросу.
Какому?
Шахте «Краснолиманская». У меня как раз начались активные переговоры с Гуменюком (Игорь Гуменюк – украинский бизнесмен, которого связывают с Александром Януковичем) по выкупу этого актива. На шахту «Краснолиманская» претендовало много людей. В прессе появилась надуманная история. Относительно этого меня вызвали в НАБУ и сказали: «Вот вы пришли на шахту «Краснолиманская…». Я им четко сказал, что на шахту «Краснолиманская» не приходил, но у меня к ней интерес есть. Возможно, я уже зашел в процесс покупки.
А что значит «пришли на шахту»? Вы с помощью вашего друга Насалика поставили своего директора?
Я никакого директора никуда не ставил! Я хотел купить ООО, которое мне не продавали из-за цены. Но я купил это ООО, 27 декабря заключено соглашение. ООО принадлежит мне, есть еще бенефициар Кузяра Сергей Владимирович (экс-советник бывшего министра энергетики и угольной промышленности Эдуарда Ставицкого), он является моим партнером, который продает мне свою часть.
В одном из комментариев вы сказали, что на покупку «Центрэнерго» вам не хватает денег.
Я не политик, я говорю так, как есть. Я уже никогда в жизни не буду политиком. Я для себя четко определил – буду заниматься исключительно бизнесом. В моей жизни были глупые шаги, когда я пытался что-то сделать, но эти события остались в прошлом. Я сказал, что на тот период времени у меня нет денег на покупку «Центрэнерго». Сегодня могу уверенно сказать, что у меня есть партнеры, которые готовы пойти со мной в этот бизнес. Это иностранные партнеры, мы ведем переговоры.
Из какой страны эти иностранные партнеры? С Кипра?
Нет.
С Виргинских островов?
Нет.
Из Литвы, Латвии?
Нет.
Страна?
Германия.
Компания была создана полгода назад?
Нет, это старая компания. Она тоже владеет угольными активами, в том числе в ЮАР, к тому же она аффилирована с одним из крупнейших банков Германии (Коммерцбанк).
Вы говорите, что вас не интересует политика. Известный вам, очевидно, Сергей Курченко также во многих интервью убеждал, что его не интересует политика. Сегодня по странному стечению обстоятельств вас называют «новым Курченко». Нормально ли относитесь к такому сравнению?
Во-первых, я никогда не был знаком с Сергеем Курченко, в жизни с ним не встречался, ничего не слышал про этого персонажа – может, разве, что-то читал. То, что меня называют Сергеем Курченко мне крайне неприятно хотя бы потому, что я все-таки Виталий Кропачов.
Вопрос же не в имени, а в функционале.
У меня всю жизнь был хороший актив. Сейчас все обращают внимание на мой автопарк, что написано там, что появляется. Все это было куплено давно. Мое предприятие было довольно зажиточным, и достаточно большой объем денег я зарабатывал на родине.
В Торезе?
Да. Там у меня был разноплановый бизнес. Некоторый бизнес был аффилированным. Я всю жизнь ездил на «Мерседесах», на хороших машинах, жил в хорошей квартире.
Ну, не всю. Был же отрезок без «Мерседесов», правда?
Конечно, был промежуток. Это обучение.
И сразу из института в «Мерседес»? Судя по вашему возрасту, вы должны были начинать с вишневой «девятки».
С белой. (Смеется) Я начал с белой «девяносто девятой». В Донецкой области их всего было две или три.
А у кого другие были?
Тогда еще некоторые люди были живы.
Кто конкретно дал вам толчок в бизнес?
Были люди, были определенные «цеховики», Царство им Небесное. Это были почтенные люди, которые жили в трудные времена, это были родители моих товарищей. Мы общались, они меня познакомили с элитой города, и это повлияло на мое становление.
Все знают местных людей. Если вы знаете, сколько было белых «девяток», кому они принадлежали, кто кому друг, тогда расскажите больше. В это время происходило становление самого богатого человека страны — Рината Ахметова. Что вы знали о нем тогда?
Ринат Леонидович на тот момент только начал поднимать свой бизнес. Но я о нем узнал только тогда, когда он стал президентом ФК «Шахтер».
Он еще не был президентом «Шахтера». Он им стал в 1999 году.
Значит, тогда его популярность еще не дошла до меня, и я особо не обращал на него внимания.
Вы тогда были популярнее — как владелец белой «девятки»?
Я не думаю, что был популярнее, просто жил в своей эйфории. Молодой человек, у которого все получалось, у которого была «девяносто девятая» модель машины. Я видел собственные перспективы, интересовался другой жизнью…
А сегодня вы, глядя на Рината Леонидовича, думаете, что ваша жизнь также могла сложиться иначе?
Мне это не интересно, у меня нет идола. Кто бы там, кто не говорил про Ахметова, он создал империю, вертикально интегрированный холдинг, воплотил массу социальных проектов. Я понимаю ваш подтекст. Но невозможно быть хорошим для всех.
А второй ДТЭК влезет в угольную отрасль? Можно создать вторую такую параллельную структуру?
Думаю, что нет.
Значит, надо все-таки отобрать и поделить?
У кого отобрать? Надо понимать, для чего это делать.
Например, чтобы стать Ринатом Ахметовым.
А для чего?
Чтобы контролировать энергетику, зарабатывать еще больше.
Проблема же не в том, сколько денег есть. Проблема в том, чтобы их хватало.
Зависит, где ты находишься. Жили в Торезе – хватало. Приехали в Киев – другие масштабы, дважды в Лондон съездили, посмотрели вокруг – и думаете, что совсем не хватает.
Возможно. Но меня не интересует создание какого-то большого ДТЭК. Если что-то будет приватизироваться, или что-то будет продаваться частное, и это будет реально интересно, то можно этим заняться.
Значит, сейчас вы создаете свою систему?
Я создаю систему, которая бы обеспечивала стабильную работу. Это в любом случае необходимо. Шахтеры, которые добывают уголь, должны иметь постоянную реализацию.
И для этого нужна близость к министру?
Нет. Близость к министерству гарантирует, что ты влияешь на реформирование отрасли.
Звучит красиво! Кто вас привел к Насалику?
Один из депутатов Верховной Рады.
Как его зовут?
С моей стороны было бы некорректно отвечать на этот вопрос. Это публичный человек.
Если вы занимаетесь публичным бизнесом, в котором нет ничего криминального, как вы утверждаете, то разве есть что-то некорректное в том, чтобы показать весь список ваших политических связей. Почему нет?
Я лично не скрываю никаких своих связей.
А ваш круг общения – это кто? Назовите пятерых человек из политической элиты, с которыми вы постоянно общаетесь.
Я общаюсь с Мосийчуком (Игорь Мосийчук, народный депутат от Радикальной партии Олега Ляшко) очень часто.
С Мосийчуком, вы, наверное, общаетесь по делу «Торнадо»?
Не только.
Хорошо. Мосийчук. Кто еще?
Часто общался с Антоном Геращенко. С Ляшко общался. И до сих пор общаюсь. Но не так часто, как всем кажется.
Скажите, а Игорь Кононенко, – какой человек в жизни?
А чего вы у меня спрашиваете? Я думаю, что об этом лучше спросить у президента, они же с ним друзья. Я в последний раз встречался с Кононенко на дне рождении министра (речь о Насалике). Мы там не разговаривали, просто увиделись.
Ну, обычно на днях рождения дела не обсуждают. Еще три фамилии?
Я общаюсь с Артуром Герасимовым.
Вы назвали двух людей, которые представляют Радикальную партию. Означает ли это, что вы являетесь ее спонсором?
Нет, не означает. Ляшко был одним из тех людей, кто принимал активное участие в создании батальона «Шахтерск». На этой почве мы с ним и познакомились. Потом я имел причастность к первым обменам, когда мы меняли сепаратистов на первых спецназовцев, которых захватили в Славянске. Их меняли на тех людей, которых мы отдали из Тореза.
Откуда у вас взялась запись из сбитого малазийского «Боинга»?
Вы имеете в виду снимок конверсионного выстрела?
Да.
У меня есть человек, который входил в круг моего общения, он и сделал этот снимок.
Вы сейчас с ним общаетесь?
Да, конечно.
Значит, у вас есть агенты, которые работают на той стороне?
У меня было пять агентов, которые там работали. Есть люди, которые на сегодняшний день уже выведены оттуда, но они длительный период времени находились там.
Эти агенты известны украинским спецслужбам?
Да, конечно. Долго этот снимок не хотелось отдавать, потому что нужно было отдавать фотоаппарат, карту, оригинал. Были переговоры и с Нидерландами, и с немецкой стороной.
На каких условиях вы отдали этот снимок?
Я ничего не получил за него. Я отдал снимок, когда получил подтверждение, что эти люди прибыли на подконтрольную часть Украины. Насколько я помню, тогда этим занимался Олег Валерьевич, он подтверждал все у руководителя Службы, и тогда дали человека, который передал фотоаппарат.
Как вы думаете, недавнее покушение на Игоря Мосийчука может быть связано с вашей дружбой?
Я кое-что знаю об этом. Думаю, что это скоро станет публичной информацией. Но пока это тайна следствия.
Значит, вы не в процессе?
К счастью, нет.
Вы много потеряли в Донецкой и Луганской областях?
Да, очень много. Я думаю, где-то в районе миллиарда.
Что именно там осталось?
Все – недвижимость, фабрики, заводы.
Основу бизнеса у вас тогда составляли перевозки?
Не только. У нас официально была шахта, официально были заводы и металлургический комбинат. Как раз на Саур-могиле, это было последнее приобретение, купили большую площадь под карьер.
Что с этими объектами сейчас?
Ничего, все захвачено, все «национализировано», по ним есть личное распоряжение Захарченко (Александр Захарченко, глава «ДНР»). Меня как «врага народа» внесли в расстрельный список «ДНР».
Глядя на вас, трудно поверить, что вы не пытались как-то сохранить эти объекты. Мы же понимаем, что объекты, которые принадлежат Ринату Леонидовичу, находятся практически в нетронутом состоянии.
Знаете, с точки зрения многих людей я очень противный и принципиальный. Я никогда не гнался за деньгами…
…они за вами ходят?
Да.
Вы часто говорите «мы». Мы – это кто?
Сюда я приехал не один, забрал многих людей оттуда.
Но ведь вы – вожак стаи? Вы – основной акционер?
Последний компаньон в моей жизни был в 1995-96 годах.
Как он умер?
Он, слава Богу, живет. Но находится на той территории. Мы – кумовья, я крестил его детей, но мы с ним расстались. Сейчас я не считаю, что мне нужны компаньоны. Очень тяжелый процесс расставания: у каждого свое видение, свои перспективы. Кто-то может считать на 10 шагов вперед, кто-то просчитывает на полтора шага вперед. Получается конфликт интересов.
Скажите, если правительство перестанет дотировать украинские шахты, этот бизнес будет интересен?
Для кого?
Для вас.
Государство – неэффективный собственник. Возвращаясь к тому же Кабмину, о котором вы спрашивали, Гройсман заявил, что Кропачов будто-то украл 2 млрд., которые дали из бюджета в 2017 году. А сколько дали из бюджета в 2017 году на государственные шахты? Так вот я вам отвечу. Ни копейки!
В 2014 году было подписано коалиционное соглашение», в котором прописано, что дотация на государственные шахты убирается. На самом же деле задание было следующим: до 2018 года выходим в нулевой баланс всех государственных шахт. Дотируем их, и выходим на нулевую рентабельность. Для того чтобы их приватизировать.
Смотрите, сегодня приходит владелец. На шахте есть $4 млрд. и 1,5 тыс. рабочих мест. Что нам нужно? Освободить людей удерживать это производство? Но кто за $4 млрд. его купит? Если у нас есть такие деньги, давайте сделаем. Чем будем заменять уголь?
Мы привезли американский уголь, который оказался дешевле. Оценка качества этого угля показала, что там более 85% породы, и он нам подходит. Потом оказалось, что в этой схеме трудно участвовать, значительно легче принимать участие в схеме поставок через Россию якобы российского угля, а реально – с неподконтрольных территорий. Там породы 40%. Так появилось то, к чему вы имеете отношение. Что в этом неправда?
В этом утверждении вообще нет правды.
Один из министров, который нас консультировал перед интервью, утверждает, что именно так все и есть.
Какой министр? Подскажите мне, какой последний министр был угольщиком?
Почему министр энергетики должен быть угольщиком? Почему не человеком, который, например, должен развивать альтернативную энергетику?
Я согласен с вами. Плачков, например, – атомщик. Он говорил, что когда стал министром, в «Атоме» четко все понимал, а в «Нафтогазе» разбирался все свое время, так и не разобрался.
Поэтому для таких министров нужны такие люди, как вы, которые придут и расскажут свою версию?
Я никому ничего не рассказываю. У меня свое видение.
Ваше видение совпадает с видением действующего министра? Относительно реформирования отрасли.
Полностью.
Так, что неправда?
До 2018 года все государственные шахты должны были иметь нулевую рентабельность. Для этого нужно было потратить средства. Звучала фраза: «Режим Януковича – это режим, который воровал деньги». Сумасшедшие 13-16 млрд. дотаций в угольную отрасль. Из них часть – это были зарплаты, часть – модернизация и реконструкция шахт.
Их де-факто никто не проводил.
Это неправда. Я знаю, что много предприятий, в частности, в том городе, где я жил, вложили деньги в восстановление шахт, и они на время начала конфликта имели очень хорошую рентабельность и объемы производства.
Рентабельность и модификация – это разные вещи.
В шахты были вложены огромные деньги!
Да, государственные деньги, которые никто не считал. И сейчас не может посчитать, имело ли это смысл.
У нас было 13,2 млрд., возьмем условно. Это деньги, которые вкладывали в государственный сектор. Технически для государственного сектора – если мы берем формат наших «топливных» областей – необходимо пусть 3 млрд. И будет работать угольная отрасль, будет модернизация, будут новые ряды. Но мы пошли другим путем: решили, что дотация нам не нужна в виде 3 млрд., а надо увеличить стоимость угля. Так мы получили 20 млрд. для содержания этой отрасли.
Тогда вопрос: а чего мы не поднимали государственный сектор ограниченной суммой денег? Но этот вопрос не ко мне, это к политикам. Тот же вопрос к политикам относительно госзакупок. Ребята, дайте уголь в ProZorro! Загоните тепловую генерацию в ProZorro. Пусть будет конкуренция. Дайте продать уголь всем, давайте искать снижение стоимости. Но есть и второй фактор: сегодня людей, которые работают на нерентабельных шахтах куда девать?
Например, занять строительством дорог.
Давайте займем строительством дорог! Но это вопрос опять не ко мне. Я могу четко сказать, что урезание дотаций для госпредприятий потянуло за собой повышение всех тарифов! Не взвешенное, продуманное, а просто глупое решение.
В какую сумму вы оцениваете угольную отрасль Украины накануне приватизации?
А что, кто-то будет что-то приватизировать?
Президент, например, сказал, что в Украине пройдет вторая волна масштабной приватизации.
Назовите хоть одно угольное предприятие, в отношении которого проведена оценка.
Оценка, которую проведет Фонд госимущества, она же, как дышло. Например, есть такая Трипольская станция, знаете?
Да, она никому неинтересна.
А знаете, почему? Приезжают, например, японцы. К президенту и вашему другу Кононенко, который, кстати, там себе округ греет, и говорят: «Мы вам хотим подарить $40 млн. – купить турбину, у нас она лишняя. Ровно под эту станцию. Мы вам бесплатно привезем, поставим». Затем правительство принимает с голоса другого вашего друга Насалика, мол, не нужна нам ваша японская турбина. Потому что оценка стоимости этого актива для ФГИУ должна быть не меньше $40 млн. А если турбину не ставить, то станция может стоить $10 млн. А это уже интересно. Значит, как будет считать государство, мы не знаем. Вопрос к вам как к бизнесмену: сколько стоит угольная отрасль?
Отвечу вам на первый вопрос относительно турбины. Турбина никому не нужна. На эту турбину отсутствует любая ремонтная база в Украине. Завтра эта турбина сломается, и кто ее будет обслуживать? И все простои кто возьмет на себя? Японцы отказались это делать. Во-вторых, если турбина бесплатная, чтобы ее растаможить, нужно заплатить деньги.
Как это вы так хорошо знакомы с ситуацией на станции, которую никто не собирается покупать?
Я был советником вице-премьера Вощевского (в правительстве Яценюка по квоте радикальной партии Ляшко) по вопросам транспорта и поэтому, немного знаю ситуацию.
Снова Радикальная партия.
Да, от Радикальной партии. Я же не скрываю, я был знаком и сейчас знаком с Олегом Валерьевичем. Они знали, что это был мой сектор. У меня был транспорт, я занимался углем.
Значит, получается, что вы на самом деле «смотрящий» не «от Кононенко», а от Радикальной партии?
Я думаю, что когда еще через час-полтора, я назову еще кого-то, кого знаю, мне скажут: вы — оттуда!
Давайте вернемся к вопросу. Сколько стоит отрасль?
Я не оценю, это примерно. Я могу сказать такое, какие перспективные шахты в стране, а какие неперспективные.
«Центрэнерго» сколько стоит? За сколько бы вы купили?
Я бы задешево (смеется). В отношении «Центрэнерго» — там Трипольская ТЭЦ не нужна. Она не существует как электростанция. С «Центрэнерго» Трипольскую ТЭЦ надо вырезать. Она стоит как металлолом.
Есть хороший энергетический узел — атомная станция. На атомной станции через полтора года французы построят солнечную станцию, которая полностью закроет перспективу этого участка. Плюс там хотят поставить ветряки. Есть проблема с ветряными мельницами, которая связана с тем, что обследование той территории, учитывая там радиационный фон, никто досконально не проводил.
Есть еще американцы, которые строят ветряную электростанцию. Альтернативная электроэнергия должна быть. Но мы должны четко понимать, что есть мир, есть Европа, которая намного лучше в финансовом положении, чем мы. Но они не так быстро развиваются в части альтернативной энергетики.
В то же время, Польша сейчас хочет строить атомные блоки.
Возвращаемся. За сколько вы купите «Центрэнерго»?
Вы задаете провокационные вопросы. Я вам честно скажу, не знаю, сколько это стоит. Есть Фонд госимущества, пусть они оценят эти станции.
Ну, вот любой человек, когда заходит в магазин, он знает: что, например, эти туфли я за столько куплю, а за столько – уже нет…
«Сумыхимпром» официально 268 млн. стоит.
Неинтересно для вас?
Интересно.
$10 млн., интересно.
Конечно, интересно. Но надо посмотреть на то, что там еще 1,9 млрд. кредиторская задолженность.
Надо списать немножечко? С Минфином договориться?
Там есть частный инвестор, который туда 1,9 млрд. вложил. Это 1,9 кредита за поставленный газ, или за какую-то продукцию. «Центрэнерго» должен быть оценен.
Что, по вашему мнению, самое ценное в «Центрэнерго»?
Хороший Змиевский блок, именно узел. Он будет востребован, там есть необходимая электроэнергия. И там, по крайней мере, перспективнее будет. Вуглегорка (Углегорская ТЭС) — проблемный блок. Линий соприкосновения много там порубили. Допустим 5-й блок, который вышел из строя, не восстановили. Это хорошая станция, но там есть проблема с линией разграничения.
Перечислите все ваши активы на сегодняшний день.
Кроме той территории. Малый актив — это «Краснолиманка» (шахта «Краснолиманская»). Нефтяной бизнес и две газовые компании: МГК и РТС (ООО «Межрегиональная газовая компания» и ООО «Реконструкция технологических скважин»). Они не рабочие, это площади. Плюс фабрики.
А амбиция в чем на 2018 год?
За 2018 год хочу получить генерацию. Хочу получить определенный актив для потребления газа, для конечного производства.
Чего вам не хватает?
Есть определенные соглашения, которые я заканчиваю. Мне их надо закончить, а дальше говорить о перспективах. Будем ли мы развиваться, не будем — все будет зависеть от определенных показателей. Я не хочу загадывать. Шахты — это очень сложный механизм.
Насколько вы зависимы от политической конъюнктуры? Как оцениваете?
Если Гройсман ежедневно в Кабмине будет говорить, что я «архиподлец», то, думаю, что мне будет трудно в этой стране работать. Тогда придется продать бизнес. Или американцам, или немцам.
Это похоже на угрозу. Почему вы не наладили диалог с премьером?
Я в свое время не наладил диалог с Януковичем.
Ну, не с Януковичем, а с его окружением и сыном.
Может быть. Не знаю, вам виднее.
Вы имели дело с Януковичем-младшим. Почему все-таки не начали работать? Много хотели?
У каждого есть свои принципы. Они хотели забрать у меня бизнес.
Насколько уязвим ваш бизнес от политической составляющей?
Как вы думаете, до 2014 года, работая в Донецкой области, мы думали об уязвимости и о том, что у нас все отберут?
Значит, 100% был переговорщик между вами и, например, семьей Януковича? Или сами все вели?
Врачи помогли.
В смысле?
Было покушение на меня. Меня ломали. Я лежал в больнице. Были суды, трудовые коллективы, пикеты. Якименко лично приезжал, начальник службы безопасности (бизнеса Януковичей). Говорил, что я должен отписать бизнес.
Сколько хотели? 70%?
И не было никаких процентов, перестаньте. Это история, которую я и моя семья уже, в принципе, хотим забыть. У меня были «архитяжелые» отношения с этой группой. И они четко понимают, что они сделали со мной.
Но сейчас у вас есть возможность отомстить.
Я никому не мщу. Кому это интересно рассказать, что, допустим, Кропачов как бы, не является собственником, а, это как бы Саша (Янукович-младший). Но люди, которые были там из моего круга общения, они знают все, и с этого смеются. Я не собираюсь комментировать всякие глупости. Я ни у кого ничего не отжимал, ни у кого ничего не забирал. Ни эти объекты, ни шахты. У меня есть везде сделки. Открытые, прозрачные сделки, как между всеми коммерсантами.
Знаете, что вас отличает от всех других коммерсантов?
Не знаю.
Например, как минимум, два добровольческих батальона, один из которых «Торнадо». Вы сейчас акцентируете на том, что вы «Шахтерск» организовывали. А о «Торнадо» молчите.
Был батальон «Шахтерск», который я действительно создавал. Я полностью в курсе, что происходит в батальоне «Шахтерск». Но в какой-то момент я увидел, что надо было выходить из-под Министерства внутренних дел и идти под ВСУ. Я свое мнение высказал всем.
«Торнадо» — добровольное спецподразделение МВД Украины. Созданное в сентябре 2014 года в структуре ГУ МВД Украины, на базе личного состава расформированного добровольного батальона «Шахтерск». Менее чем за год «Торнадо» расформировано приказом министра внутренних дел Арсена Авакова 18 июня 2015 года. 12 бойцов «Торнадо» были задержаны по подозрению в ряде тяжких преступлений.
По словам главного военного прокурора Анатолия Матиоса, бойцы «Торнадо» пытали людей с помощью тока, угрожали расстрелом, совершали преступления сексуально-насильственного характера и снимали все на мобильные телефоны.
Это произошло тогда, когда вы уже не могли контролировать?
Я его и раньше не контролировал. Я просто был в коллективе, мы все — выходцы из Тореза. Я им сказал: смотрите, надо трансформироваться. МВД — это хорошо, но это уже не то. Надо идти в Вооруженные Силы. Все боялись одного, что сейчас сюда начнется заезд сепаратистской группы, люди останутся без оружия, без защиты. Образовался батальон «Торнадо», который создал не я, а МВД. Но я никакого отношения к нему не имел. Когда часть ушла, я пожелал им успехов.
Некоторые люди воспринимают любую парамиллитарную организацию как частную армию. И «Шахтерск» воспринимался как такая же частная армия.
«Шахтерск» создавался совсем с другой целью.
Какой?
Мы свято верили, что все быстро закончится. Все думали, что это ненадолго. У всех было дикое желание вернуться домой, дикое желание сделать некоторые вещи, которые без погон нельзя делать.
Так, а что по вашей версии произошло с «Торнадо»?
Смотрите, я не хочу никого в данном случае защищать. Для меня это очень болезненная тема. Реально болезненная.
Чувствуется.
Тема того, что политика перевесила над каким-то здравым смыслом. Я могу однозначно сказать, что мы, возможно, по-разному с вами воспринимаем изнасилование. Есть какая-то там форма изнасилования. Потому что если бы это было открытое заседание суда, а не закрытое, то там бы все развивалось немного по-другому.
Суд расставил точки. «Суд начал выносить приговор. Обвинения — 86 томов. Вступительная часть объявляется открытая. Обоснование суд читает в закрытом режиме. Двенадцати бывшим бойцам батальона «Торнадо», которых обвиняют в незаконном удержании и истязании людей». Это обвинительный приговор суда. Эти факты имели место?
Видимо.
Вы этого не знаете?
Я не принимал участия, я не пытал людей. Вы понимаете это?
С адвокатом «Торнадо» вы общаетесь?
Конечно.
У вас есть наградное оружие от Авакова?
Нет.
А от кого есть?
Ни от кого.
Каким оружием вы владеете?
Я владею оружием z-15 и владею снайперской винтовкой. Ну, охотничьим карабином.
Скромно.
Это подарочный вариант. От моих друзей. Я не любитель оружия. Я не любитель даже стрелять. Да, я могу стрелять, и вроде неплохо это делаю. Но я не люблю этого.
Вы стреляли в людей?
Я не хочу отвечать на этот вопрос.
Почему?
Мне не хотелось бы.
Расскажите, чем сейчас занимаются ваши дети?
Моя дочь имела бизнес в сфере энергетики, но продала. Я сделал определенную, скажем так, глупость.
Купили дом возле министерства энергетики?
Нет. Сделал какую-то глупость, которую я не делал до того момента, пока я жил в Торезе. У меня никогда не было никаких компаний, которые связаны со мной. Весь актив был всегда на моей компании. Обычно, прозрачно и без инсинуаций: аффилированные, офшоры и так далее. Я приехал в Киев, здесь немножко финансисты меня завели в бред… Я сейчас от этого отхожу. Я полностью концентрирую весь аффилированный бизнес на своих компаниях. В том числе, на дочь был оформлен определенный объект. Она вышла из этого бизнеса, она не будет заниматься этим однозначно.
Так чем сейчас занимается ваша дочь?
Она учится.
А сын?
Сын тоже. Он школьник, ему 11 лет.
У вас есть две компании «Межрегиональная газовая компания» и «Реконструкция технологических скважин». Официально — бенефициар Роман Соломский.
Да, он бенефициар. Эти компании уже на стадии соглашения. В первом квартале мы заключим соглашения. Эти компании прямо будут принадлежать «Укрдонинвесту».
ООО «Укрдонинвест» зарегистрировано в Мариуполе Донецкой области. Основатель и руководитель – Виталий Кропачов, соучредители – его дочь Юлия. Находится по адресу: Киев, ул. Богдана Хмельницкого, 26. Основной вид деятельности – грузовой железнодорожный транспорт.
Здание на Богдана Хмельницкого, 26. Оно находится в вашей собственности, вы его купили?
Оно не находится в моей собственности. Это здание находится в аренде у СБ «Недвижимость», где мы купили корпоративные права.
Расскажите про ваш конфликт с журналистом Денисом Бигусом.
У меня нет конфликта с Денисом Бигусом. С чего вы взяли, что у меня есть конфликт с Денисом Бигусом?
Так вы же в суд на него подали?
Нет. Я подал в суд на него за неправдивую информацию, которую он распространил. Я считаю, вся его информация об этих «смотрящих», про все эти активы, которые мне не принадлежат, послужили поводом для того, что НАБУ ко мне приезжало.
Почему вы так смело о НАБУ — «НАБУ приезжало»? У вас еще дело не закрыто.
Я же не срываюсь. Знаете, как одни говорят, «четверг, вечер, он еще здесь… Как так может быть?»
Ваша версия, почему вы стали такой одиозной личностью в медиа? Кто нашептал тому же премьер-министру, что нужно это все озвучить так?
Я не знаю, кто нашептал премьер-министру. Если надо, я могу у него спросить. Это не большая проблема. Но он не захочет со мной встречаться.
Вы же понимаете, что сейчас, после всего этого, вы выглядите токсично? С вами вряд ли захотят быть партнерами после всех этих расследований и публичных обвинений.
Слава Богу, у меня нет людей, которые бы перестали со мной общаться. Может, у меня очень маленький круг общения. Я не знаю, хорошо это или, может, плохо. Но все со мной как общались, так и общаются.
Вы сейчас не чувствуете, что появились какие-то проблемы?
Я этого не замечаю. Да, есть определенные нюансы, 31-го января я получил приглашение от немецких партнеров, прилететь на переговоры. Соответственно, приходилось делать некоторые пояснения. Я им говорю: «Детка, это – Украина, надо быть ко всему готовым».
Я вообще считаю сегодня самой большой проблемой нашу судебную систему. В определенном смысле мне было бы проще сократить срок вот этой всей истории.
Решить вопрос в суде?
Абсолютно верно. Выйти в суд, пусть бы он определился, если виноват – пусть докажет мою вину.
Мы знаем, как работает судебная система. Кто больше занесет.
Я думаю, журналисты не дадут пройти мимо этого, да? Они будут освещать, что-то писать. То, что касается моего бизнеса, моих партнеров, я с вами согласен. Любой банк, который будет под лупой рассматривать мою фамилию, и смотреть, что в прессе пишут. В рамках украинской политики я не вижу никакого риска, я объясню почему.
Здесь и не такое прощали…
Не то что бы «и не такое прощали», но скажем так, обо всех пишут. Много хлама пишут. Бигус там вывесил какую-то статью, что я там дал ложную информацию. Какая там ложная информация? Я вообще о Бигусе и слова не сказал.
Не в Бигусе же дело.
Я понимаю, но Бигус сам себе что-то накрутил.
Значит, вы считаете, что вас оболгали? Потому что хотят вытеснить с этого рынка?
Я думаю, что однозначно хотят вытеснить.
Кто? Если вы не будете говорить фамилии, то ваше заявление будет голословным.
Соответственно, для того, чтобы не было голословного заявления, надо быть на 100% уверенным, что меня вытесняет именно эта компания. Мы толкаемся на рынке, кто у нас на рынке является конкурентом?
Кто?
Это Российская Федерация, поставщики.
Очень удобно сейчас так говорить, потому что Россия – это враг. А кто ее враг – мой друг…
Второе, это — ДТЭК. Третье — это американские компании. Вот те компании, которые будут сегодня недовольны тем, что я делаю. Это нормальное явление. Почему? Потому что в течение определенного периода времени мы не поставляли уголь. Не было такого объема.
Вы, откровенно говоря, выбрали себе очень удобных спарринг — партнеров. Все три — не проигрышный вариант. И вы жертва.
Почему я жертва?
Вы говорите так. «Я честный украинский бизнесмен. Давным-давно я занимаюсь бизнесом, тут пришли россияне, ужас. Американцы, которые хотят поглотить нашу страну, и Ахметов. И здесь я остался наедине»…
Я не хочу, чтобы вы с меня лепили какого-то идеального человека.
Поверьте, с багажом информации о вас, это — невозможно.
Я не являюсь идеальным человеком. У каждого человека есть свои скелеты в шкафу.
Скажите, а на сколько эшелонов агенты шахтерского профсоюзного лидера Волынца смогли установить датчики, чтобы доказать, что уголь не заезжает с территории РФ, а с «ЛНР» и «ДНР»?
Уголь?
Михаил Волынец делал заявление, что на вагоны с углем, которые заезжают на территорию Украины из России поставлены датчики, и он докажет, что товар ввозится с территории «ДНР» и «ЛНР», и что вы имеете к этому отношение благодаря этим датчикам. Прокомментируйте.
Я не помню, как его зовут, был такой хороший врач-психотерапевт. Фамилия проскакивает. Надо вспомнить фамилию и я порекомендую Волынцу этого врача. Какие датчики? Куда он их будет ставить?
На вагоны.
…?
На те, которые приходят из Российской Федерации.
Из Харьковской области вагоны идут на территорию Запорожского металлургического комбината и не только. Значит, ДТЭК точно так же покупает российский уголь.
Так это российский или это все-таки наш уголь?
Я не лезу в чужую компанию. Не очень корректно лезть. Чем занимается компания ДТЭК, мне глубоко безразлично.
Какова ваша доля в угле, который декларируется как российский, принадлежит ли он компаниям, которые находятся на неподконтрольных территориях?
Я не знаю.
Ну, примерно. Вы же можете, как аналитик оценить.
Мое мнение, что доля этого угля, если такая есть, минимальная.
5%?
Думаю, что нет даже этих 5%. Дайте мне лабораторию одну-единственную, и я вам скажу, откуда этот уголь. Это небольшая проблема исследовать. Спектральный анализ угля – элементарная вещь. Покажите мне серу на территории Донецкой области ниже единицы. Там этих предприятий раз, два и все. В других сера выше.
В России нет серы выше единицы. Я никогда в жизни не покупал уголь в Российской Федерации. Во-первых, я туда не въездной. Тоже не секрет. У меня туда билет в один конец лет на 10. Вот так получилось.
Судя по вашему заявлению, так вы и в США не въездной теперь.
Почему? Я въездной в США. У меня нет ограничений в передвижении. Я сегодня могу свободно вылететь в любую страну мира, в том числе и в США.
Виза есть?
Конечно. Я кстати был первым, кто в Америку уехал и разговаривал в министерстве энергетики США о поставках угля на территорию Украины. После меня уже была делегация.
А вы как кто ездили?
Я просто поехал как человек, у меня есть определенный…
Значит, любой человек может поехать в американское министерство энергетики на переговоры?
Нет. У меня были лоббисты.
Вы решили вырастить другого конкурента в лице американцев?
Я никого не растил. Просто вспомните то время, когда мы понимали и состояние энергоблоков, и состояние складов, на которых совсем не было угля.
Извините, тогда вам должны были дать орден, а не поливать грязью на заседании Кабмина.
Еще раз. У меня нет личного конфликта с Гройсманом. Он не впервые обо мне отзывается. Берем большое интервью на «Цензоре», на «Лиге». Он высказался: «Я не знаю этого человека». Будем считать, что он меня не знает и все. Тема закрыта. У нас нет никаких конфликтов с ним.
Значит, это все не правда? Он вас хорошо знает?
Нет, мы реально не знакомы. Но он хорошо знает, что я делаю.
Автор: Наталья Сокирчук
Источник: Главком
Перевод: BusinessForecast.by
При использовании любых материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт BusinessForecast.by обязательна.