Хосе Карлос Угас Санчес за полтора года в прокурорском кресле упрятал в тюрьмы полторы сотни высокопоставленных коррупционеров, в их числе – президента Перу Альберто Фухимори. К слову, именно президент-коррупционер Фухимори назначил Хосе Угаса на должность специального прокурора.
Со времени первой и пока единственной встречи председателя Transparency International с президентом Порошенко и прокурором Луценко прошел год. С высоты этого заметного срока Угас не подбирает слов, оценивая антикоррупционный застой новой власти.
Генеральный прокурор Украины лично ответил на обвинения в затягивании дела против Виктора Януковича и его ближайшего окружения.
Своими мыслями о политически озабоченной Генпрокуратуре, неэффективном е-декларировании и антикоррупционном саботаже по-украински президент Transparency International Хосе Угас делится с журналистами УП после насыщенного встречами дня в холле отеля «Президентский» после 21:30.
ХУДШИЙ ИТОГ ДЛЯ СТРАНЫ И ДЛЯ ЭТОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА – ПОТЕРЯ ДОВЕРИЯ
– Вы публично заявили о том, что для вас большим удивлением стал тот факт, что против Януковича не возбуждено ни одного дела. Какую цену может заплатить Украина в ближайшем будущем за низкую эффективность в антикоррупционном расследовании?
– Я думаю, что это вопрос доверия.
Ведь мир знает, кто такой Янукович, что он сделал, – и очень трудно понять, почему со всеми имеющимися доказательствами, которые остались здесь в Украине, не начато мощное расследование против этой личности в контексте коррупции.
Мы знаем, что Януковича обвиняют в государственной измене. Генеральный прокурор уверяет, что когда дело о государственной измене закончится приговором, тогда будет легче судить Януковича за коррупцию. Но это звучит не очень логично, потому что государственная измена – это одно, а коррупция – другое дело. Можно делать эти две вещи параллельно, если пожелаешь.
Однако я не понимаю, почему приговор по делу о государственной измене должен активировать расследования коррупции.
В расследовании относительно коррупции надо узнать, сколько денег было выведено из бюджета, откуда были взяты деньги, где спрятаны, были ли задействованы оффшорные компании? Это другой тип расследования.
Худший итог для страны и для этого правительства – потеря доверия.
Люди не понимают, почему после трех лет нет расследования относительно коррупционной деятельности Януковича.
– Данные об общей сумме активов, которую Виктору Януковичу удалось вывести с Украины, постоянно меняются. Существует немало противоречивой информации. Свидетельством чего может быть такая неоднозначность в высказываниях представителей правоохранительных органов?
– Генеральная прокуратура должна, по крайней мере, иметь представление, о какой сумме идет речь. Однако ни одного дела не возбуждено – и мы опять ходим по кругу: мы не имеем информации, потому что не начато расследование, а потом мы ждем результаты процесса о государственной измене, которая, я настаиваю, не имеет прямой связи с коррупцией Януковича!
Украина опоздала с началом антикоррупционных расследований. Чем больше времени проходит – тем труднее собирать доказательства.
В то же время в Украине есть базовая инфраструктура для борьбы с коррупцией: система Prozorro, НАБУ, есть обязательства чиновников заполнять е-декларации… Нет причин медлить с громкими антикоррупционными расследованиями.
Когда кое-кто мне говорит, мол, «мы не можем двигаться вперед, потому что судьи не отвечают за своевременность вынесения приговоров», – то у меня возникает вопрос: «Где расследование относительно деятельности Генеральной прокуратуры?».
Мы понимаем, что судебная система нуждается в реформировании. Но в короткой перспективе можно запустить антикоррупционный суд, который специализируется именно на антикоррупционных делах. Эффективность его работы доказана сразу в нескольких странах.
– Вы были в Киеве в прошлом году, имели личные встречи с Президентом Украины Петром Порошенко и Генеральным прокурором Юрием Луценко. Как вы оцениваете ситуацию в Украине через год спустя?
– В прошлом году я слышал от Президента и Генпрокурора, что они приложат все усилия в борьбе с коррупцией, в том числе с коррупцией предыдущего режима бывшего Президента Виктора Януковича.
Сейчас, год спустя, я вернулся в Украину – и вижу, что мало, что достигнуто.
Я ожидал увидеть сразу несколько резонансных дел против Януковича, ожидал найти информацию о том, как Янукович и его криминальное окружение выводили деньги из Украины, о какой сумме идет речь в целом – однако я не нашел никакой информации.
Это основная причина того, что мы как организация требуем от ГПУ открытого реестра, чтобы он мог прозрачно давать увидеть гражданам и организациям, о том, сколько расследований проведено, на каком этапе эти расследования, какие расследуются преступления и тому подобное.
Это позволит отслеживать продвижение дела. И мы имеем предварительное согласие на открытие такого реестра в ближайшем будущем.
Однако в целом в Украине сложилась атмосфера безнаказанности.
Мы не видим важных и громких расследований в отношении чиновников высокого ранга или относительно влиятельных и состоятельных людей, замешанных в коррупции, – кроме двух фигур, которые были арестованы и освобождены под залог в течение нескольких последних недель.
НЕТ НИ ОДНОГО ШАНСА ВЕРНУТЬ АКТИВЫ, ЕСЛИ ТЫ НЕ ОТКРЫЛ ПРОИЗВОДСТВО
– Поскольку вы упомянули о необходимости создания реестра, который позволит отслеживать дела фигурантов расследования, то должен отметить следующую ситуацию. Каждый раз на запрос о доступе к публичной информации, который касается лиц, против которых ведется следствие, я получаю ответ и от Генпрокуратуры, и от НАБУ – «Тайна следствия». По вашему мнению, это неправомерно?
– Да! В этой стране, как и во многих других, прокурор не может делиться деталями и контентом расследования. Но если он кого-то расследует, то это лицо должно знать, что оно фигурант расследования – хотя бы с той точки зрения, что ему нужно подготовить линию защиты.
Информация, которая не может быть засекреченной, – это то, какие же именно антикоррупционные расследования проводятся и против кого они возбуждены. Это должно быть доступно.
– Другой аспект антикоррупционной деятельности, которым правоохранительные органы не могут гордиться, – это возвращение активов. Что, по вашему мнению, мешает Украине быть успешной в этом процессе? Национальное агентство Украины по вопросам выявления, розыска и управления активами, полученными от коррупционных и других преступлений этого года только начало набор сотрудников и намерено стартовать в 2018-ом. Это не поздно?
– Если у вас нет уголовных расследований по коррупции – то, конечно, нет никаких шансов вернуть активы. И так по кругу.
Чтобы обнаружить и вернуть активы, нужно для начала открыть производство, сделать запросы в другие юрисдикции, где находятся деньги или собственность, чтобы те юрисдикции предоставили информацию, на основе которой уже можно совершать законные действия, замораживать эти активы, а затем возвращать их в Украину.
Но нет, ни одного шанса вернуть активы, если ты не открыл производство. Как в случае с Януковичем.
Есть другой прецедент – например, в случае Злочевского, который имел 23 миллиона долларов в банках Великобритании.
Судья заморозил эти активы и запросил информацию в Украине. Через несколько месяцев этот же судья решил отклонить дело, потому что он получил письмо от украинского прокурора, в котором говорилось о том, что в Украине против Злочевского не возбуждено уголовных дел, хотя это дело расследовало НАБУ.
Это другой странный кейс, который свидетельствует не только о бездеятельности, но и об активной позиции публичных лиц Украины в препятствовании возврата этих 23-х миллионов долларов из Великобритании в Украину.
– Очевидно, что это также свидетельствует об отсутствии политической воли в борьбе с коррупцией. Нынешний истеблишмент пришел к власти на волне Революции Достоинства. Эта власть имеет достаточно оснований для поощрения профессионального расследования коррупции высокого уровня. Впрочем, мы, как журналисты фиксируем диаметрально противоположные процессы.
– Трудно понять, почему нет результатов.
НАБУ делает все со своей стороны.
Но это очень странно. Что когда организация, которая толкает вперед антикоррупционные процессы, неожиданно наталкивается на законопроект, ограничивающий возможности НАБУ по делам, которые расследуют другие агентства.
Это ловушка!
Если вы манипулируете другими институтами и можете открыть фейковое производство и закрыть его – то таким образом вы надеваете наручники на НАБУ, и нет шансов организовать серьезное расследование.
Этот законопроект не должен быть никогда поддержан парламентом.
В то же время, когда антикоррупционные общественные организации, как Transparency International Ukraine или Центр противодействия коррупции, вынуждены сообщать о своих доходах в е-декларациях, – это однозначно звучит как запугивание.
Почему парламент и политические силы в Украине пытаются притеснять и атаковать антикоррупционные ГО? Что-то странное происходит там.
Какая-то неведомая сила пытается ущемлять деятельность НАБУ, атаковать антикоррупционные ГО – и одновременно обеспечивать безнаказанность для клептократов высочайшего уровня.
С одной стороны, есть четкое вербальное послание – «Да, мы будем бороться с коррупцией». В то же время на практике мы видим действия против тех, кто борется с коррупцией. Очень запутанная ситуация!
Результат этого – безнаказанность.
НЕТ СМЫСЛА ИМЕТЬ Е-ДЕКЛАРИРОВАНИЕ, КОГДА НАПК НЕ ВЫПОЛНЯЕТ СВОИХ ПРЯМЫХ ОБЯЗАННОСТЕЙ
– Вы направили открытое письмо Президенту Украины три месяца назад. Фактически, это было публичное прошение о поощрении сотрудничества Transparency International с правоохранительными органами Украины в вопросе поиска и возвращения активов, похищенных чиновниками режима Януковича. Какой ответ вы получили? И имели ли возможность предметно обсудить ваше публичное обращение с Петром Порошенко?
– Я не получил ответа на наше заявление, но цель была в другом аспекте.
А именно, озвучить послание властям о том, что мы слышали заявления о решительной борьбе с коррупцией – впрочем, мы не только не видим результатов, но и наблюдаем негативные процессы.
Мы предлагали изначально нашу поддержку агентствам, которые борются с коррупцией. Сегодня мы встречались с главами этих институтов. Мы настаивали, что мы хотели бы сотрудничать, но у нас нехватка информации.
Непросто помогать, если нет ответа на вопрос «что вообще творится?»
Мы думаем, что должен быть публичный реестр, где будет опубликована информация для граждан и для таких организаций, как наша.
– Можно ли объяснить плохой результат в борьбе с коррупцией закулисным конфликтом между Генпрокуратурой и НАБУ?
– Однозначно существуют некоторые разногласия – это в некоторой степени естественный процесс в начале, когда есть фактически две институции, которые проводят расследование.
Зато совершенно необходимо, чтобы эти два органы заключили договор о кооперации и отработали взаимодействие.
Когда вы имеете несколько институтов, которые враждуют между собой, вместо того, чтобы бороться с коррупцией, – это, вероятно, одна из причин, почему результат такой незначительный.
В мой первый визит, и сейчас, мы делимся кейсами и опытом, которые Украина могла бы позаимствовать.
Какие должны быть дальнейшие действия? Я думаю, надо остановиться и проверить. Я говорю сейчас о высоких чиновниках. Проверить практику антикоррупционных расследований и антикоррупционных действий, чтобы установить диагноз – почему результаты отсутствуют? И, в конце концов, отрегулировать это.
Извне сразу несколько заинтересованных сторон – и правительства других стран, и общественные организации, такие как наша, – которые желают сотрудничать. Более того, мы стараемся сотрудничать.
Но мы чрезвычайно смущены отсутствием результатов.
– В открытом письме к Петру Порошенко вы упоминали также и о неэффективной работе НАПК с е-декларациями. Для материала «Депутатские правки. Что изменилось в декларациях народных избранников» мы сравнивали депутатские е-декларации двух последних лет. Оказалось, что народные избранники и дальше покупают дорогостоящее имущество, даже когда официальные доходы не позволяют роскошные покупки. Как стимулировать эффективность е-декларирования?
– Е-декларирование неэффективно, если нет людей, которые анализируют и постоянно следят за обновлением е-деклараций.
– Но ведь создано специальное агентство, оно имеет название «НАПК», и это входит в его обязанности.
– Да, но они этого не делают! В том-то и дело.
Если они не делают своей работы по обработке и анализу данных, то от е-декларирования нет никакой пользы.
Актуальность этого инструмента – именно отслеживать движение активов, находить доказательства подозрительного обогащения и анализировать, достаточно ли доказательств начать расследование против коррумпированного чиновника. Мы этого не видим.
Это агентство (НАПК – УП) не выполняет своих прямых обязанностей, не мониторит информацию и не анализирует ее.
В таком случае, нет смысла иметь е-декларирование в стране.
ЖУРНАЛИСТЫ НЕ ОБЯЗАНЫ ДЕЛИТЬСЯ ИСТОЧНИКАМИ СВОЕЙ ИНФОРМАЦИИ НИ С КЕМ. ЭТО АБСУРД!
– Когда мы говорим о деятельности антикоррупционных ведомств – и о НАБУ, и о САП – то важно упомянуть о «сливах», которые появляются в медиа в ходе громких дел. Как вы оцениваете такое тесное «сотрудничество» с медиа?
– Сотрудничество с медиа – не проблема, если информация под контролем институтов. Журналисты-расследователи могут передать собранную информацию официальному следствию – это происходит по всему миру.
Проблема возникает, когда институты используют медиа, чтобы дезинформировать сообщество или чтобы «слить» информацию, чтобы навредить расследованию.
В таком случае эти институты действуют неподобающе. Такие институты должны были бы быть под санкциями за причиненный вред для расследования.
– В украинском медиа сообществе бытует публичная дискуссия между медиа критиками и журналистами расследователями в контексте расследования убийства нашего коллеги Павла Шеремета. Медиа критики настаивают на том, чтобы журналисты-расследователи делились своими находками с ГПУ еще до публикации в медиа. Как бы вы это прокомментировали?
– Это бессмысленно. У журналистов есть международное право защищать их источники информации.
Журналисты не обязаны делиться источниками своей информации ни с кем.
Это абсурд – заставлять журналистов делиться информацией со следствием, и лишь потом публиковать эту информацию в СМИ. Этого не происходит ни в одной стране мира.
Это абсурд!
– Как думаете, это абсурд, что генеральный прокурор Украины не имеет юридического образования?
– Наверное, Украина – единственная страна в мире, которая имеет генпрокурора без практики в правовом поле. Но я не думаю, что это обязательно должно быть проблемой.
Он мог бы иметь хороших советников или команду юристов, которые бы поддерживали его работу. Он мог бы быть отличным менеджером или замечательным лидером, великолепным ведомым, который бы определил, что должно быть сделано институционально. Это не обязательно проблема.
Проблема – когда ты не имеешь практики в правовом поле и, очевидно, не имеешь команды, которая могла бы обеспечить достаточно энергии, лидерства и проактивной позиции в антикоррупционных расследованиях.
– Как выяснили журналисты-расследователи Радио Свободы, к офису Генерального прокурора посреди ночи наведываются народные избранники. Юрий Луценко длительное время возглавлял фракцию нынешнего Президента, БПП. Как влияет на деятельность Генпрокуратуры политическая обеспокоенность руководителя этого ведомства?
– Политическое влияние – это всегда проблема. Уголовные и антикоррупционные расследования должны быть независимыми.
Я слышал, что некоторые парламентарии пытаются давить на официальное следствие, чтобы остановить расследование и уволить людей, которые фигурируют в нем. Но у меня нет конкретной информации от НАБУ относительно этих случаев.
– Как бы вы сравнили нынешнюю ситуацию в Украине с той, что была в Перу, когда вы возглавляли прокуратуру?
– Большая разница в том, что мы имели результат в очень сжатые сроки.
Мы начали наши расследования в первую неделю ноября – и до второй недели декабря имели первое задержание высокопоставленного чиновника, который на тот момент был в статусе неприкасаемого.
После этого задержания мы открыли 250 уголовных дел против 500 человек. В течение полутора года мы имели 150 арестованных в тюрьме. На тот момент мы уже вернули 75 миллионов долларов из-за рубежа.
Это были очень конкретные результаты в короткий срок.
Вот почему для меня большая неожиданность то, что после трех лет нет заметных результатов здесь, в Украине.
Автор: Татьяна Козырева
Источник: Украинская правда
Перевод: BusinessForecast.by
При использовании любых материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт BusinessForecast.by обязательна.