Безрадостное отставание Украины по показателю ВВП на душу населения от западных стран-соседей и тем более от развитых стран разочаровывает всех, кто стремится доказать масштабное вмешательство государства в экономику как не имеющее альтернативы.
Абстрагируясь от анализа связи между глобальной сырьевой конъюнктурой и динамикой ВВП Украины, можно увидеть, что призывы к более активному «вмешательству» парадоксальным образом синхронизируются с низкими ценами на сырье.
На первый взгляд, это понятно: чем больше стагнирует экономика, тем привлекательнее для электората становятся идеи «ведущей роли государства в экономическом развитии».
Чем больше НБУ пытается выпутаться из «объятий» олигархического спрута и вести себя как независимый центральный банк, тем больше делаются акценты на необходимость его переориентации на обеспечение развития экономики через печатный станок.
Но в состоянии ли центральный банк стимулировать не только экономический рост, но и развитие? И почему, когда инструменты такого стимулирования давно известны науке, страны на Земном шаре все еще не сравнялись по уровню дохода?
Во-первых, большинство стран с низкими и средними доходами в той или иной мере зависят от того, насколько экономика может гибко адаптироваться к ограничениям платежного баланса.
Во-вторых, любой инструмент экономической политики, который относительно свободно может применяться на усмотрение тех, в чьих руках он находится. Он допускает влияние на благосостояние определенных групп, подпадает под сильный институциональный риск. Если этот риск реализуется, преимущества от «стимулирования» нивелируются.
В-третьих, технологические сдвиги остаются непредсказуемыми, а рассеянная информация относительно вектора развития технологических инноваций в разрезе всех секторов одновременно не позволяет на централизованном уровне эффективно выбирать так называемые приоритетные направления. Особенно в условиях, когда такие инновационные процессы происходят на грани или в процессе технологической революции.
Если мы говорим о центральном банке, то теоретически у него есть много вариантов привлечения к проектам по стимулированию экономического развития. Это и преференциальные процентные ставки рефинансирования, и гибкие сроки рефинансирования, и избирательное применение норм обязательного резервирования.
А также – участие в финансировании бюджетного дефицита, административные ограничения в отношении процентных ставок по кредитам или депозитам, администрирование доступа к средствам в инвалюте, селективный подход в сфере банковского надзора.
Кроме того, это валютный курс, который устанавливается для выгод импортеров или экспортеров в зависимости от вклада каждого в экономический рост.
Все эти инструменты отдельно или вместе позволяют существенно повлиять на структуру размещения ресурсов в экономике и перераспределить капиталы в пользу секторов, которые генерируют добавленную стоимость, инновации и занятость, или таким, что позволяют другим секторам лучше развивать инфраструктуру.
Однако, несмотря на теоретические знания, остается ряд вопросов, как применять доступный центральному банку инструментарий экономического развития. Почему при наличии такого разнообразного инструментария призывы к стимулированию развития звучат с разной громкостью в разные времена даже в бедных странах?
Скорее всего, дело в том, что в условиях, когда нарушается олигархический статус-кво (революция, война, давление гражданского общества, ростки политики деолигархизации), всегда найдется кто-то, кто хочет или восстановить политико-экономический вес, или занять место того, чьи позиции пошатнулись.
Разговоры о развитии превращаются в инструмент манипуляций. Отдельные лица используют его, чтобы подчеркнуть свое якобы неравнодушие к судьбе страны.
Однако популяризаторы этих идей не озвучивают истину, что уже на стадии проектирования инструментов стимулирования развития готовятся целые популяции фирм, оффшорных образований и других институциональных язв на теле бизнес-среды, с помощью которых средства будут перераспределяться в пользу хищнической элиты.
Другим проявлением нарушения олигархического статус-кво и сопровождающего идеологии развития является наделение того или иного агентства полномочиями по применению инструментов развития. Это, в свою очередь, приводит к активизации «торгов» среди желающих установить контроль над ними.
Осознавая такие риски, центральные банки не спешат применять этот инструментарий и сужают проблему стимулирования развития «обеспечение ценовой стабильности как предпосылки устойчивого экономического роста».
Ведь наделение центрального банка соответствующим мандатом и делегирование ему дополнительных инструментов, автоматически приводит к включению в борьбу за контроль над ним со стороны самых разных сил.
Центральный банк с инструментарием перераспределения ресурсов превращается в элегантный из соображений «изменения экономической политики» и фактически примитивный способ установить новые параметры отношений между олигархическими группами, усиливая одни из них и покупая лояльность других.
В Украине с учетом масштабов сбережений элиты и выведенных в оффшоры средств такое «стимулирование» является не рисковым способом капитализировать десятки бизнесов. Без дополнительных обязательств со стороны собственников, без принятия риска эффективности проектов такими владельцами, без мотивации вкладывать средства в инновации и поощрять конкуренцию, без политической волокиты по внедрению реформ, которые бы позволили улучшить бизнес-среду.
В результате, стимулирование развития экономики центральным банком, к которому так часто призывают, на практике не работает.
Первое. Чем более масштабные меры по стимулированию, тем больше они упираются в способность финансировать сначала инвестиционный, а затем и потребительский импорт.
Страна, которая не обладает экстраординарным источником наполнения валютных резервов, не может одновременно обновлять производственный капитал, развивать инфраструктуру и повышать ВВП на одного человека без девальвационного инфляционного давления и в итоге девальвации, которая начинает новый цикл погони за ростом.
Второе. Без конкурентного давления в сторону качества «стимулированные» отечественные производители вряд ли будут гарантировать соответствие мировым стандартам, мерилом которых является глобальная конкурентоспособность.
Экономическое развитие, поэтому и длится годами.
Обновление капитала и инфраструктуры происходит параллельно с усилением конкурентных позиций. Они взаимно дополняют друг друга, но не отзываются механически на определенные стимулы.
Третье. Коррупционные риски в сфере монетарных инструментов ускоряют девальвацию и ухудшают платежный баланс, побуждают к выводу капиталов и делают финансовые институты слабыми. В итоге, элегия экономического развития быстро окажется в рамках партитуры волатильности ВВП и инфляции.
Четвертое. В условиях технологических сдвигов определить заранее, какой сектор обеспечит предпосылки для долгосрочного развития, невозможно. Успех может быть случайным, а неуспех – катастрофическим.
Впрочем, именно неопределенность траекторий технологического прогресса открывает путь к тому, что процесс экономического развития становится синонимом частной инициативы, принятию рисков децентрализованными экономическими агентами, готовыми к инвестициям в инновации, конкуренции и самосовершенствования.
Все это не означает, что государство должно самоустраниться от стимулирования экономики. Наоборот, никто не отменял участие государства в этом. Инвестиции в человеческий капитал, создание и защита институтов, гарантирующих эффективность рынков, являются принципиальными. Инвестиции в инфраструктуру – критически важные.
Инвестиции в социальный капитал являются неотъемлемым атрибутом формирования общества с иммунитетом к коррупции. Однако центральный банк для реализации этого всего на неограниченном временном горизонте может создать только ценовую стабильность. Хотя вот это «лишь» иногда дается с большим трудом.
Автор: Виктор Козюк, член Совета Национального банка Украины.
Источник: Экономическая правда
Перевод: BusinessForecast.by
При использовании любых материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт BusinessForecast.by обязательна.