
Юмор и открытость, которые позволяют Брене достучаться до отчаявшихся сердец, также сделали популярными ее публичные выступления: видеодоклад писательницы об уязвимости на ежегодной Американской интеллектуальной конференции TED стал пятым в мире по популярности среди выступлений президентов и нобелевских лауреатов, собрав более 25 000 000 просмотров.
На украинском языке книга Брене Браун «Стань сильнее» вышла в издательстве КСД.
Раздел 1. Природа уязвимости
Когда речь идет о человеческом поведении, эмоциях и мышлении, выражение «Чем больше я узнаю, тем меньше знаю» является вполне уместным. Лично я научилась отказываться от погони за определенностью и желания пригвоздить ее к стене.
Иногда мне не хватает умения делать вид, будто определенность является достижимой. Мой муж Стив всегда знает, что, прячась в кабинете и слушая несколько раз подряд песню Дэвида Грея «My Oh My», я оплакиваю свое прежнее рвение молодого исследователя. Мои любимые слова:
#Что же происходит в моей голове?
Ты знаешь, я привыкла к уверенности.
Ты знаешь, я привыкла к определенности.#
И речь идет не только о словах; речь идет об интонации, с которой он поет слово «определенность». Иногда мне кажется, что он высокомерно насмехается над верой в то, что мы можем все знать, а иногда кажется, что злится, поскольку мы не можем знать все. В любом случае, подпевая, я чувствую себя лучше. Музыка всегда помогает мне не чувствовать себя одинокой посреди хаоса.
В моей отрасли на самом деле не существует неоспоримых абсолютов, но есть истины о совместном опыте, который перекликается с тем, во что мы верим и что знаем. Например, цитата из речи Рузвельта, которая стала эпиграфом для моего исследования об уязвимости и смелости, открыла для меня три истины.
Я хочу быть «на арене». Я всегда хочу быть смелой. А когда мы выбираем чрезвычайную отвагу, то готовимся получить пинки. Мы можем избрать храбрость или комфорт, но не можем иметь их одновременно.
Уязвимость заключается не в том, чтобы выиграть или проиграть; здесь речь идет о смелости открыться и быть увиденным, не имея влияния на результаты. Уязвимость – это не слабость; это наша самая большая мера храбрости.
Много дешевых зрительских мест заняли люди, которые никогда не рискнут выйти на арену. Они только выкрикивают высокомерные замечания и дают указания из безопасного места. Проблема в том, что, прекратив смущаться мнением других и страдать от их жестокости, мы теряем способность налаживать связи. Но когда мы обращаем внимание на то, что скажут люди, нам не хватает смелости стать уязвимыми. Поэтому нужно фильтровать отзывы, которые мы впускаем в свою жизнь. По моему мнению, если вы не на арене и не получаете пинков, ваше мнение меня не интересует.
Я не считаю это правилами, но для меня лично они, безусловно, стали ведущими принципами. Думаю, что перед тем, как мы начнем, полезно усвоить некоторые основы храбрости, риска уязвимости и преодоления неудач. Считаю их основными законами эмоций: это простые, но мощные истины, которые помогают нам понять, почему смелость приводит к изменениям и в, тоже время так редко встречается. Вот правила процесса подъема после падения.
1. Если мы часто обнаруживаем достаточную смелость, мы будем падать; это физика уязвимости. Решившись открыться и рискуя потерпеть неудачу, мы на самом деле соглашаемся с поражением. Смельчак не скажет: «Я готов рискнуть удачей». Смельчак скажет: «Я знаю, что рано или поздно потерплю неудачу, но это меня не сдержит».
2. Однажды упав из-за собственной смелости, мы можем никогда не вернуться на ту же позицию. Мы можем вставать после неудач, неверных шагов и падений, но уже никогда не сможем вернуться туда, где находились до того, как обнаружили храбрость, или до того, как упали.
Смелость изменяет эмоциональную структуру нашего существования. Это изменение также часто вызывает глубокое чувство потери. В процессе подъема мы иногда тоскуем по месту, которого больше не существует. Мы хотим вернуться в момент перед выходом на арену, но возвращаться нам некуда.
Ситуацию осложняет новый уровень осознания нами того, что значит быть смелым. Мы не можем больше притворяться. Теперь мы знаем, когда открываемся, а когда прячемся, когда живем своими ценностями, а когда – нет. Наше новое знание может вдохновить – возродить понимание цели и напомнить о нашем стремлении к истинной жизни.
Преодоление нервного напряжения, которое соединяет мостиком желание вернуться к моменту, предшествовавшему риску и падению, и большую смелость, – непременный этап процесса обретения духовной силы.
3. Это путешествие только ваше и никого другого; однако, никто не способен успешно провести его наедине. Испокон веков люди находят способ подняться после падения, но проторенной тропы нет. Все мы должны прокладывать свой собственный путь, оглядываясь на общеизвестный опыт других, но испытывая такое одиночество, как будто мы первопроходцы в неизведанных краях.
Сложности добавляет то, что вместо того, чтобы полагаться на безопасность проторенных путей или постоянного спутника, нам приходится учиться полагаться на приют у временных попутчиков, их поддержку и желание пройти часть пути бок о бок с нами. Для тех из нас, кто боится одиночества, преодоление одиночества, которое является неотъемлемой частью этого процесса, – это задача, которая страшит. Для тех из нас, кто предпочитает отмежевываться от мира и исцеляться наедине, проблемой становится требование общаться с другими – обращаться за помощью и получать ее.
4. Мы созданы природой для рассказов. В культуре дефицита и перфекционизма существует удивительно простая причина, по которой мы хотим накапливать, завершать истории собственной борьбы и делиться ими. Мы делаем это, потому что чувствуем себя подбодренными, общаясь с другими и смело рассказывая им о себе, и это наша биология. Рассказы стали повсеместными. Это платформа для всего: от творческих порывов до маркетинговых стратегий. Но сама мысль о том, что потребность рассказывать заложена в нас от рождения, – это не просто громкая фраза.
Специалист по нейроэкономике Пол Зак обнаружил, что выслушивание рассказа – истории с началом, кульминацией и окончанием – заставляет наш мозг высвобождать кортизол и окситоцин. Эти химические стимуляторы отвечают за уникальные человеческие способности в социальной коммуникации, сочувствии и нахождении смысла. Рассказы буквально заложены в нашей ДНК.
5. Творчество внедряет знания, чтобы они стали практикой. Мы переводим то, чему учимся, из наших голов к нашим сердцам с помощью наших рук. Мы творцы от рождения, и творчество – это окончательный фактор интеграции – это то, как мы внедряем опыт в наше бытие.
На протяжении своей карьеры чаще всего я задаю себе вопрос: «Каким образом я воспринимаю то, что узнаю о себе, и как это меняет мою жизнь?». После восемнадцати лет обучения студентов, которые выбрали специальность социальную работу, после разработки, внедрения и оценки двух учебных программ в течение последних восьми лет, проведя более семидесяти тысяч студентов через онлайн-курсы и пообщавшись с сотнями творческих личностей, я пришла к выводу, что креативность – это механизм, который позволяет знаниям проникать в наше существование и становиться практикой.
В племени Асаро, которое обитает в Индонезии и Папуа Новой Гвинее, есть хорошая пословица: «Знания – это только слухи, пока они не начинают жить в мышцах». То, что мы понимаем и узнаем о подъеме после падения, – это только слухи, пока не проживем их и не интегрируем через любую форму творчества, чтобы они стали частью нас.
6. Подъем после падения – это тот же процесс, независимо от того, боретесь ли вы с личными или профессиональными трудностями. Я посвятила одинаковое количество времени исследованию личной и профессиональной жизни, и хотя большинство из нас хотели бы верить в существование личной и профессиональной версий подъема после падения, это не так.
Независимо от того, вы юноша, который страдает из-за разбитого сердца, или пара пенсионеров, которые преодолевают разочарование, или менеджер, который пытается оправиться после неудачного проекта, практика одинакова. Не существует отдельных лекарств для бизнеса, что обветшал. Нам придется окунуться в зыбучие пески таких явлений, как обида, горе и прощение.
Как напоминает нам невролог Антонио Дамасио, люди – это не только мыслящие, или только чувствительные механизмы, но скорее чувствительные машины, которые думают. То, что вы находитесь в офисе, классе или мастерской, не означает, что вы можете исключить эмоции из процесса. Не можете. Помните похитителей, упомянутых мною во вступлении?
Еще одна общая для них особенность – это то, что они не пытаются избегать эмоций: они чувствительные механизмы, которые думают и взаимодействуют со своими эмоциями и эмоциями людей, которых они любят, воспитывают и возглавляют. Самые эффективные и самые стойкие лидеры, с которыми я работала на протяжении своей карьеры, имеют три общие черты.
Во-первых, они признают главенствующую роль взаимоотношений и рассказов в культуре и стратегии, а также не теряют интерес к своим собственным эмоциям, мыслям и поведению. Во-вторых, они понимают и интересуются тем, как эмоции, мысли и поведение сочетаются у их подчиненных и каким образом это влияет на взаимоотношения и восприятие. И, в-третьих, они способны и готовы войти в зону дискомфорта и уязвимости.
7. Сравнение страданий – это признак страха и недостатка уверенности. Падения, ошибки и болезненные переживания часто приводят к сомнениям в собственных суждениях, недоверию к себе и даже потере достоинства.
Утверждение «Я – самодостаточный человек» может медленно превратиться в вопрос «А действительно ли я самодостаточный человек?». Если на протяжении последнего десятилетия я что-то и узнала, то это то, что страх и дефицит уверенности мигом провоцируют сравнения, и даже боль и обида не имеют иммунитета от оценки и сравнения: «У меня умер муж, и это горе тяжелее вашего стенания над опустевшим гнездом».
«Я не могу себе позволить испытывать разочарование из-за того, что мне не удалось получить повышение, в то время как мой друг только что узнал, что у его жены рак».
«Вам стыдно, потому что вы забыли, что сын участвует в школьном спектакле? Бог с вами, это же не мировая проблема; в мире ежеминутно умирают от голода люди».
Противоположностью дефицита уверенности является отнюдь не ее избыток, а обычная уверенность. Сопереживание (эмпатию) нельзя измерить, а сострадание – это не пицца из восьми кусков. Когда вы сопереживаете и сочувствуете, не оглядывайтесь на тех, кому досталось меньше. И даже, более того, любовь – это последняя вещь в этом мире, которую нужно дозировать.
Сирийской беженке не станет легче, если вы прибережете свою доброту для нее и не поделитесь ею с соседом, который разводится. Конечно, перспектива важна. Но я уверена, что жаловаться – это нормально, пока мы обозлены и стонем, что не видим света в конце тоннеля. Боль – это боль, и если мы чтим нашу собственную борьбу и борьбу других, сопереживаем и сочувствуем, то исцеление, которое наступает, положительно влияет на нас всех.
8. Невозможно превратить эмоциональный, впечатлительный и отважный процесс в легкую, универсальную формулу для всех и каждого. На самом деле я считаю, что попытка продать людям легкое решение для избавления от боли – это худший из всех пагубных ядов.
Эта книга не предлагает решения, рецепта или пошаговой инструкции. Она знакомит с теорией, построенной на обоснованных данных, которые объясняют основные моменты социального процесса, который испытывают мужчины и женщины, работая над подъемом после падения.
Это дорожная карта, которая помогает ориентироваться в наиболее значимых моделях и темах, выявленных во время исследования. Из рассказов других людей и из своего собственного опыта я узнала, что этот процесс может длиться двадцать минут или двадцать лет.
Я видела людей, которые застревали, разбивали лагерь и оставались на одном месте в течение десяти лет. Хотя этот процесс, казалось бы, имеет несколько моделей, формул или чисто линейного подхода к нему не существует. Это маятниковый, циклический и интуитивный процесс, который приобретает разные формы для разных людей.
Не всегда возможно выявить связь между усилиями и полученным результатом. Вы не можете разыграть его по нотам или усовершенствовать так, чтобы он стал простым и быстрым. В основном вам просто необходимо нащупать свой собственный путь. Вклад, который я надеюсь сделать, состоит в формулировании понятий процесса, осознании некоторых явлений, с которыми, возможно, нам придется столкнуться, если мы хотим стать сильнее, и просто рассказать людям, что они не одиноки.
9. Смелость заразительна. Подъем после падения меняет не только вас, но и людей вокруг. Стать свидетелем человеческой способности меняться благодаря уязвимости, смелости и стойкости – это либо призыв к еще более необычайной отваге, или мучительное отражение собственных переживаний для тех, кто застрял после падения не в состоянии признать поражение.
Ваш опыт может существенно повлиять на людей вокруг, осознали ли вы это или нет. Монах-францисканец Ричард Рор пишет: «После любого настоящего опыта инициации вы понимаете, что вы являетесь частью гораздо большего целого. Жизнь – это не то, что будет дальше, вы и есть сама жизнь».
10. Подъем после падения – это духовная практика. Чтобы встать на ноги после падения, не надо быть знатоком религии, теологии или философских доктрин. Однако все без исключения концепции духовности несут крайне важный компонент устойчивости и преодоления трудностей.
Я создала определения духовности, опираясь на данные, собранные на протяжении последних десяти лет: «Духовность – это признание и восхваление того, что все мы неразрывно связаны друг с другом силой большей, чем мы сами, и что наша связь с этой силой и друг с другом основывается на любви и чувстве преданности другим. Практика духовности приносит в нашу жизнь ощущение перспективы, смысл и цель».
Кто-то называет эту силу, большую чем мы, Богом. Кое-кто – нет. Кое-кто лелеет свою духовность в церквях, синагогах, мечетях или других культовых сооружениях, в то время как другие обретают благодать в одиночестве, во время медитации или на природе.
Я, например, принадлежу к числу тех многих, кто верит, что рыбалка – это храм, а один из моих ближайших друзей считает ныряния с аквалангом священным опытом. Оказывается, наше понимание духовности так разнится, как разнятся сами люди.
Когда наши намерения и поступки направлены духовностью – нашей верой во взаимосвязь и любовь, то любой повседневный опыт может стать духовной практикой. Мы можем превратить в духовную практику образование, руководство и воспитание детей.
Просьба о помощи и получение ее может также стать духовной практикой. Рассказы и творчество могут стать духовными практиками, потому что развивают осознание. Поскольку все эти действия могут стать духовной практикой, процесс подъема после падения также должен стать духовной практикой.
Подъем требует фундаментальной веры в отношения между людьми и борьбы за видение перспективы, смысла и цели. Недавно в Instagram Элизабет Гилберт встретила выражение – думаю, оно в совершенстве подытоживает сказанное: «Благоговение приведет вас туда, куда не сможет доставить возня».
Автор: Брене Браун, американская писательница и психолог, исследователь Хьюстонского университета, которая изучает проблемы стыда, уязвимости и храбрости.
Источник: БизнесЦензор
Перевод: BusinessForecast.by
При использовании любых материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт BusinessForecast.by обязательна.