Грядущие глобальные перемены. Чего ждать от очередных трансформаций цивилизации

В течение последних 2000 лет, по крайней мере, в Европе и в некоторых соседних с ней регионах, каждые примерно 500 лет происходили радикальные глобальные изменения.

Они не только существенно меняли политический ландшафт региона, но и вносили существенные изменения в социально-экономический уклад местных обществ, очень заметно сказывались на их экономике и производственно-технологическом аппарате, который в своей хозяйственной деятельности использовали эти общества.

И именно в наше время – время, кстати, невиданной до сих пор глобализации, мир, а вместе с ним и наша страна вступили в очередной период цивилизационного слома.

Обычно течение таких изменений никогда не заканчивалось очень быстро, изменения в жизни обществ ни разу не происходили равномерно. Никогда процесс таких общественных изменений не имел прямолинейного характера, а главное то, что никому из тех, кому довелось жить в эпоху перемен, не удавалось предсказать, чем и когда это все закончится, хотя они и пытались это сделать.

Поэтому не будем пытаться угадать, когда и чем закончится этот очередной период цивилизационных изменений, а попробуем отметить те моменты, которые, вероятнее всего, будут вызывать радикальные изменения в жизни мировой цивилизации, и попробуем спрогнозировать, что может из этого выйти в более или менее среднесрочной перспективе.

Мы живем в мире, который использует преимущественно формы общественной жизни, присущие евроатлантическому региону. Сам собой этот регион очень пестрый, для всех стран, которые к нему относятся, нет единого центра принятия решений. Они с большим трудом вырабатывают общую политическую позицию даже по важнейшим для них вопросам, но, несмотря на это все, исторически-культурная общность и очень тесная связанность этих стран дают основания считать их особым и достаточно целостным географическим, экономическим и политическим объединением.

Господство евроатлантического способа общественной жизни во всех современных странах планеты определяется не только тем, что весь мир носит одежду европейского образца, а также смотрит фильмы, сделанные в Голливуде или по тамошним образцам.

Прежде всего, евроатлантическое доминирование проявляется в том, что:

все мировое производство промышленных и сельскохозяйственных товаров, весь транспорт и связь, компьютеры и информационные технологии построены преимущественно на технологических стандартах, разработанных и принятых в Северной Америке или Европе;

оплата в торговле осуществляется в соответствии с правилами межбанковских расчетов и платежей, утвержденных Банком международных расчетов, который расположен в городе Базеле (Швейцария);

национальные рынки капиталов сформированы по подобию американских и европейских фондовых рынков и в соответствии с имеющимися в евроатлантическом регионе правилами выпуска ценных бумаг и операций с ними;

институциональные основы организации рыночных экономик всех стран мира созданы по правилам, которые соответствуют евроатлантическим нормам.

В конце концов, каждая страна мира пытается если не построить свою политическую систему в соответствии со специфическими требованиями либерально-демократических ценностей, принятых в евроатлантическом регионе, то, по крайней мере, придать политическому строю в своих странах определенное сходство с теми формами политического устройства, которые существуют в Европе и Северной Америке.

Понятно, что в фундаменте господства евроатлантического способа общественной жизни находится мощь своих национальных экономик и преимущества больших, емких и ликвидных рынков Северной Америки и Европы перед рынками других регионов мира.

Мощь любой рыночной экономики, прежде всего, зависит от технологий, которые используют местные производители, развития банковской системы и торговли, количества и качества рабочей силы, на которую могут рассчитывать местные субъекты хозяйствования, количества местных потребителей и уровня их потребностей и их платежеспособности.

Среди огромного количества показателей и определений, с помощью которых обычно описывают положение конгломерата экономик евроатлантического региона, существенную специфику их современного состояния отражают два момента – это финансиализация экономик региона и старение их населения. И, в соответствии с этим, уменьшение количественных характеристик трудоспособной рабочей силы.

Финансиализация

В официальных материалах ООН обычно используют политкорректное определение термина «финансиализация», которое принадлежит Джеральду Эпштайну. «Растущее значение финансовых рынков, финансовых мотивов, финансовых институтов и финансовых элит в функционировании экономики и институтов управления ей, происходит как на национальном, так и на мировом уровне».

Вообще-то с этими словами согласился бы даже Карл Маркс. Примерно это он имел в виду, когда писал в своем «Капитале» о влиянии на современную ему экономику тогдашнего финансового капитала. Но в наше время все стало гораздо серьезнее, чем оно было даже 50 лет назад и тем более во времена Маркса в начале второй половины XIX века.

Сейчас финансиализация экономики – это, прежде всего превращение товарных и сырьевых рынков преимущественно на финансовые рынки, на которых финансовые спекулянты торгуют фьючерсами, опционами и другими производными финансовыми инструментами, по сути лишь частично обеспеченными соответствующим товаром.

Объемы торговли такими инструментами на рынках многократно превышают объемы поставок физического товара, поэтому в большинстве случаев финансовым спекулянтам, чтобы получить прибыль, реальная поставка товара не нужна вообще. Соответственно, изменились и принципы ценообразования стандартизированных промышленных и сельскохозяйственных товаров, право на которые стало предметом спекулятивной биржевой и внебиржевой торговли.

Теперь цены на них определяются не затратами на их изготовление, выращивание, или их добычу и не соотношением спроса и предложения этих товаров, а объемами кредитных денег, доступных финансовым спекулянтам, процентными ставками по таким кредитам, курсу доллара США относительно других основных валют и текущим состоянием других финансово-денежных показателей мирового финансового рынка.

Понятно, что в этих условиях резко возросла амплитуда колебаний и скорость изменения цен на такие биржевые товары, что сделало их производство, выращивание или их добычу еще более рискованным делом, чем это было раньше.

В соответствии с этим в тех отраслях промышленности и сельского хозяйства, которые потребляют финансиализованные биржевые товары (например, нефтепродукты), риски того, что в любой момент могут произойти резкие и непредвиденные изменения стоимости тех или иных статей калькуляции себестоимости их производства, выросли также.

В этих условиях конкурентные преимущества получили те производственные корпорации, которые были интересны крупным финансовым группировкам, были согласны играть по их правилам и потому получили оперативный доступ к надежному, фактически неограниченному и недорогому финансированию.

Как следствие, практически в каждой современной производственной отрасли доминирует олигополия нескольких мировых производителей, тесно связанных с определенными финансовыми группами, а прежнюю конкуренцию заменило снижение производственных затрат, которое достигается благодаря построению глобальных мировых производственных цепочек и масштабированию производства.

Но было бы ошибкой считать, что финансисты терпеливо ждали, пока к ним обратятся руководители крупных промышленных корпораций. Одним из существенных аспектов финансиализации стало то, что по инициативе финансистов изменили старую организационную структуру промышленности.

Крупные и влиятельные финансовые группы провели реструктуризацию старой промышленности, выделив из нее те производства и технологии, капитализацию которых можно было в короткие сроки увеличить в сотни раз.

Всем остальным предоставили возможность самостоятельно выплывать в бурном море финансиализированной экономики. Именно так, к примеру, произошло превращение подразделений, которые по заказу государства занимались исследованиями и разработками в области цифровых технологий, в самостоятельные достаточно хорошо капитализированные компании, ценные бумаги которых получили достаточно высокую биржевую котировку.

После этого, как рассказывает Джеймс Гэлбрейт-младший, такие компании фактически превратились в хищников и паразитов, что живут за счет крупных интегрированных промышленных корпораций, частью которых они когда-то были. Поэтому Microsoft и Apple стали компаниями с рыночной оценкой в триллионы долларов США, в то время как General Electric и IBM борются за свое выживание.

В этих условиях крупные промышленные корпорации перенесли фокус своих усилий по разработке и запуску в массовое производство новых конкурентоспособных изделий, которые имеют большой срок окупаемости вложенных средств, на продажу своей продукции и сервисное обслуживание, что позволило существенно увеличить денежные поступления.

Все это привело к тому, что доля прибыли финансового сектора в процентном выражении от общей прибыли всех корпораций в течение 20 лет, к примеру, в Соединенных Штатах, выросла в три раза с 14% в 1981 году до 42% в 2002 году. Здесь финансиализация, помимо прочего, повлекла за собой перераспределение совокупного инвестиционного дохода в пользу финансового сектора. И, соответственно, в потерю прибыли в отраслях производства.

Поэтому неудивительно, что промышленные корпорации стремятся создавать собственные финансовые подразделения. Те, кому это удается, и те, у кого, получается, наладить работу таких подразделений, получают с этого неплохие доходы.

Так, General Motors, что ежегодно теряет деньги на продаже своих автомобилей, в 2004 году на финансовых операциях заработала $2,9 млрд., финансовое подразделение фирмы Siemens зарабатывает для своей компании столько же денег, сколько она получает от выпуска своей основной продукции.

Если главная цель капиталистической деятельности — максимизация денежной прибыли на единицу капитала, то финансиализация позволила не только зарабатывать очень и очень большие деньги, но и делать это в кратчайшие сроки. Поэтому в условиях финансиализации экономики наибольший приоритет получили те расходы, которые позволяют зарабатывать не просто максимальную прибыль, а такую, которую можно получить как можно быстрее.

Именно такие расходы (прямые инвестиции) в условиях финансиализированного общества считают в полной мере производственными. Все остальные расходы считают в той или иной степени непроизводственными. Не последней очередью это касается расходов на развитие фундаментальных наук и соответствующего образования.

К примеру, покупательная способность заработной платы, которую получают современные профессора университетов развитых стран евроатлантического региона, заметно ниже того, что получали их предшественники в 1950-1960-х. Также значительно выросли реальные расходы, связанные с получением высшего образования. Все это не могло не иметь соответствующих последствий для развития сферы производства материальных благ.

Обычно исторический цикл развития любого изделия описывают с помощью Z-образного графика, который характеризует изменение во времени затрат (прямых инвестиций) на разработку изделия и прибыли (или нужного эффекта), который получили в это время от продажи изделия или его использования.

Возьмем для примера автомобиль. Один из первых автомобилей, а именно Motorwagen, который в 1885 году изготовил Карл Бенц, был не очень эффективным средством передвижения и стоил довольно много денег, поэтому не имел большого спроса.

Совершенствование конструкции автомобиля, его двигателя и прочее требовало относительно немного денег, но все же прошло некоторое время, пока автомобиль, не достиг точки, пока не стал похожим на современные автомобили, а главное, пока конструкция и технология производства машин позволила получать стабильные и хорошие прибыли от массового выпуска этого средства передвижения.

После этого инвестиции в усовершенствование конструкции автомобиля и в автомобилестроение начали быстро окупаться – это происходило в течение 1920-1960-х. Но, в конце концов, настал момент, когда потенциал улучшения автомобиля и технологий, используемых в отрасли, почти иссяк.

Расходы на совершенствование автомобилей и их производство стали приносить все меньше доходов. На этой стадии жизненного цикла изделия падение нормы прибыли обычно компенсируют благодаря концентрации доли рынка и масштабированию производства.

Если обратить внимание на имеющиеся промышленные и сельскохозяйственные средства производства, то почти все, что используется в современной промышленности и сельском хозяйстве, изобрели или в конце XIX или в первой половине ХХ века, и практически все давно уже исчерпало потенциал своего совершенствования.

Использование электроники и цифровых технологий в производстве позволило несколько повысить производительность использования средств производства имеющегося типа, но не дало настоящих прорывных результатов. Нужны новые научные открытия и соответствующие им изобретения.

Однако так называемая четвертая промышленная революция пока что демонстрирует дефицит новых знаний и изобретений, поэтому эта «революция», если она действительно происходит, по-настоящему пока что не проявила себя.

К примеру, современное состояние технологии 3D-печати не обеспечивает своим изделиям тех эксплуатационных свойств, которые имеют такие же продукты производства, что изготовлены из традиционных материалов и с помощью традиционных технологий.

Автоматизация промышленного производства (в том числе развитие промышленной робототехники) после бурного старта в 1980-х существенно замедлилась. Двигатель на водороде — это была бы хорошая идея, если бы он сам производил водород из воды и сам бы его сжигал. Тогда в бак можно было бы заливать любую воду, что дало бы автомобилям такое же преимущество над традиционными авто, которую имеет современный автомобиль над тележкой, что запряженная лошадьми.

Но чтобы достичь действительно революционных результатов в развитии технологий промышленного производства, в науку (и, прежде всего в фундаментальную науку) надо в течение достаточно длительного времени вкладывать достаточно большие деньги.

Это даст возможность не только создать средства передвижения, более эффективные, чем современный автомобиль, но и получить достаточно большой массив изобретений, на базе которых удастся создать средства производства нового типа, что позволит изменить систему организации производства так же, как это произошло вследствие предыдущих промышленных революций.

Но сейчас на пути научно-техническому прогрессу стоит длительное недофинансирование фундаментальной науки, причиной чего является такое существенное свойство современного общества, как его финансиализация.

Кстати, насчет научно-технического прогресса. Тот застой, который образовался в течение последних минимум 20-30 лет в развитии сферы новых технологий, в создании принципиально новых средств производства, в изобретении качественно новых материалов и конструкций и тому подобное, помимо всего прочего, позволил Пекину почти догнать в развитии своей промышленности страны евроатлантического региона.

Сможет ли КНР перегнать Северную Америку и Европу в сфере научно-технического прогресса? История, которая случилась с основателем компании Alibaba Джеком Ма, дает основания для серьезных сомнений в том, что коммунистический Китай способен перегнать страны Запада в научно-техническом развитии.

Понятно, что проблемы, стоящие перед группой компаний Alibaba в их отношениях с государством, возникли не только из-за речи, которую Джек Ма объявил в присутствии заместителя председателя КНР Ван Цишаня и руководителя Народного банка Китая И Гана на экономическом форуме Bund в Шанхае в октябре 2020 года.

Вероятнее всего, нам мало, что известно об истинных причинах конфликта, но очень важно то, что именно стало публичным поводом для руководства КНР провести «воспитательную» работу с, наверное, самым известным китайским миллиардером и лидером национальной финансовой технической индустрии.

Джека Ма подвергли публичной критике за то, что он заявил, что рисковый ориентированный надзор над банковской системой, который соответствует Базельским стандартам, принятым еще в 1980-1990-х, устарел и существенно мешает поиску возможностей для развития китайской экономики.

То, что за последние 30 лет в экономике многое изменилось и что имеющиеся Базельские стандарты не способствуют поиску возможностей для развития экономики, понимает любой банкир, который хотя бы немного разбирается в своем деле.

Как известно, для современной китайской экономики характерен недостаточно развитый внутренний рынок и ориентация промышленности в основном направлена на экспорт своей продукции за границу. Руководство Поднебесной в своей экономической политике давно уже провозгласило курс на перенос акцента с экспортной ориентации промышленности страны на удовлетворение потребностей внутреннего рынка.

Выполнить эту задачу возможно при условии интенсивного развития высокопроизводительного производства товаров, ориентированных на удовлетворение потребностей внутреннего рынка, то есть настолько высокопроизводительного производства, чтобы можно было платить китайским рабочим достаточно большую зарплату для того, чтобы они могли покупать все то, что способны производить китайские предприятия.

Обязательным условием выполнения этой задачи являются такие системы торговли и такая финансово-банковская система, которые соответствуют условиям достижения цели в развитии высокопроизводительных отраслей производства товаров, ориентированных на удовлетворение потребностей внутреннего рынка.

Таким условиям отвечает высокоэффективная торговля и финансово-банковская система, которая ориентирована на удовлетворение разнообразных потребностей участников рынка, а не на представление государственного регулятора о том, как должна работать банковская система.

Группа компаний Alibaba, которая занимается электронной коммерцией на внутреннем рынке и там же предоставляет финансовые и платежные услуги через свою платежную систему Alipay и подобные финансово-технические компании КНР как никто другой способны помочь становлению китайских промышленных отраслей, ориентированных преимущественно на внутренний рынок страны.

Но на пути им стала система малоэффективных местных государственных банков с их отсталыми базельскими подходами к предоставлению своим клиентам необходимого финансирования – все это китайские банки скопировали у банков евроатлантического региона.

Если руководители КНР не смогут этого понять и не смогут решить проблемы отсталости своей банковской системы, то это будет признаком того, что китайские коммунисты научились блестяще организовывать успешное копирование и масштабное тиражирование всего, что удалось скопировать, но не способны создать условия для проявления креативности и личной инициативности.

Без них им никогда не удастся найти решение тех современных проблем, которые стоят перед экономикой Поднебесной, потому что в евроатлантическом регионе это решение никто уже не ищет, видимо лет 50, и поэтому скопировать это у кого-то китайцам не удастся.

Поэтому и не удастся перегнать застойные экономики финансиализированных Северной Америки и Европы и в научно-техническом развитии также. Все, что сможет в этом случае Китай – экстенсивно увеличить объемы производства ориентированной преимущественно на экспорт промышленности и связанное с этим дальнейшее обострение внутренних социально-экономических проблем.

Автор: Константин Паливода

Источник: Тиждень

Перевод: BusinessForecast.by

При использовании любых материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт BusinessForecast.by обязательна.

Читайте по теме:

Оставить комментарий