Украина и мир снова открывают и переосмысливают Чернобыльскую зону. Отчасти этому поспособствовал мини-сериал «Чернобыль» от HBO, однако через 35 лет, возможно, мы готовы посмотреть в глаза своим травмам осознанно? Зону отчуждения трансформировали в заповедник и промышленный сектор, все это манит туристов со всего мира. Что они оттуда выносят? А что мы готовы рассказать себе и миру об этой трагедии и выводах, к которым она подталкивает?
Председатель Государственного агентства развития туризма Марьяна Олеськив в разговоре с «Цензор.НЕТ» подчеркивает, что настало время сформировать исторический контекст Чернобыльской зоны для того, чтобы извлечь уроки из этой трагедии для себя и потомков. По ее словам, сейчас в зону едут преимущественно любители компьютерных игр и сериалов. Сейчас же Украина начинает работу по расширению круга туристов, которым интересна память и понимание исторических событий.
ПОСЛЕ ПОСЕЩЕНИЯ ЗОНЫ ОТЧУЖДЕНИЯ ЧЕЛОВЕК ДОЛЖЕН ВЫХОДИТЬ С ОПРЕДЕЛЕННЫМ СМЫСЛОМ, А НЕ ЧУВСТВОВАТЬ, БУДТО ПОБЫВАЛ НА АТТРАКЦИОНЕ
— Была анонсирована концепция развития Чернобыльской зоны. Каковы основные акценты в этой программе в части туризма?
— Если говорить честно, то употреблять слово «туризм» в контексте Чернобыля является не совсем корректным. Конечно, посещение определенного места можно считать частью туристической поездки, но в этом случае речь идет еще и о месте национальной памяти. И это несколько затрудняет подачу исторического контекста.
Около двух лет назад я модерировала одну дискуссию в Польше, участниками которой были менеджеры таких сложных исторических локаций, как бывшие концентрационные лагеря «Аушвиц» и «Дахау». Там действительно тонкая грань между тем, что называют «получением денег» и тем, какую информацию об этой трагедии надо доносить людям. Поэтому уместнее вести речь о посещении Чернобыля, которое, прежде всего, должно нести смыслы. Люди, приезжающие в зону отчуждения, должны получать там конкретный смысловой посыл и выходить оттуда со сложившимися выводами.
— О чем именно идет речь?
— Сейчас создана рабочая группа и подписан меморандум между Министерством культуры и информационной политики, Государственным агентством развития туризма, Министерством защиты окружающей среды и Государственным агентством по управлению зоной отчуждения. Документ предусматривает переосмысление концепции посещения зоны отчуждения, ее развития, улучшения инфраструктуры, музейной направленности объектов и тому подобное.
— Если сформировать видение стратегии, то, как это назвать: переходом от постсоветской памяти к современной или только определенной коррекцией?
— Чернобыль до сих пор остается местом, с которым часто ассоциируют Украину, и длительное время она воспринималась исключительно в негативном ключе. Появилась часть людей, которых влекла опасность, и для них поездка в Чернобыльскую зону стала своего рода экстремальным, неизведанным туризмом, но это была довольно узкая категория людей.
С одной стороны, мы имеем посещение зоны в 2019 году на уровне 124 тысячи человек, и этот показатель из года в год рос. Однако за то же время одну только Монашескую гору в Каневе посетило 90 тысяч человек. Львов принимал 1,5-2 миллиона туристов. С этой точки зрения 124 тысячи уже не кажется такой большой цифрой.
— Однако в случае Монашеской горы речь идет преимущественно о внутреннем украинском туризме, а в Чернобыле – о приезде иностранных туристов.
— Конечно, 90% туристов в зоне – это иностранцы. Но если мы говорим о количестве, то это не так и много. Кроме того, целевой аудиторией туров в Чернобыль была молодежь, люди, которые играли в компьютерные игры вроде «Сталкера» и которых привлекала постапокалиптическая реальность и тому подобное.
После выхода сериала «Чернобыль» производства HBO появился шанс привлечь больше туристов, интересующихся собственно историей. Например, тех, кого интересует история «холодной войны», манит история о радиолокационной дуге, о тех непростых временах. О Чернобыле снова широко заговорили, и сегодня это является шансом переосмысления. Мы понимаем, что история, показанная в кино, не является правдивой на 100%, но в художественном свете все подано с правильными выводами.
В частности, насколько СССР скрывал трагедию, ее последствия, использовал людей как биологических роботов, — особенно задействованных при ликвидации солдат, количество которых до сих пор остается неизвестным.
— Поэтому задача тура в Чернобыль, в частности – показать, каким злом был Советский Союз?
— Да, однако, это не единственная его задача. У кого-то возникает ностальгия по прошлым временам: советскому мороженому или «колбасе за 2,20». Даже если закрыть глаза на нежелание некоторых граждан понимать, что по тогдашним меркам колбаса по 2,20 была не совсем дешевым удовольствием, негативных моментов в Советском Союзе было значительно больше. Просто власть это всячески скрывала.
Однако приоритетом должен быть рассказ о трагедии и о людях, которые ее пережили. Говоря о Чернобыле, мы должны акцентировать на том, каким был бы мир, если бы эту трагедию не остановили, и насколько негативным является тоталитаризм. Это шанс рассказать о Чернобыле большему количеству людей, привлечь внимание к Украине и опасности, которая нависла над ней. Кроме того, мы должны говорить об ответственности человека перед природой, перед нашим общим домом.
СЕГОДНЯ В ЗОНУ ПРИЕЗЖАЮТ ПРЕИМУЩЕСТВЕННО ИГРОКИ КОМЬЮТЕРНЫХ ИГР. НАШЕЙ ЦЕЛЬЮ ЯВЛЯЕТСЯ ПРИВЛЕЧЬ НОВЫЕ КАТЕГОРИИ ТУРИСТОВ
— Сегодня экскурсионные туры организует как государственное агентство, так и частные компании. Насколько можно судить, несколько отличается манера освещения туристам и темы, которые перед ними поднимают. У меня сложилось впечатление, что частные туры провели большую исследовательскую работу, однако формируют акценты кто-то на китч, а кто-то — на позитив: быт, возрождение природы после аварии, сравнительно успешную эвакуацию населения, уникальные технические сооружения, построенные в процессе ликвидации.
Также популярны аттракции — переодевание в белые костюмы, «радиоактивное мороженое», и тому подобное. А такие моменты, как преступление советской власти, косвенно управленческой системы, трагедия переселенцев – часто остаются без внимания. Предусматриваете ли определенный спор с частными туроператорами в связи с этим?
— Частный сектор всегда будет иметь целью, продать как можно больше. В этом случае можно выбрать легкий или сложный путь и многие выбирают именно легкий. Поэтому, например, продают сталкерские туры. Для таких посетителей, к сожалению, это является развлечением. Но в том и заключается роль государства, чтобы туризм не вредил природе и памяти.
Поэтому будет вестись поиск консенсуса. Если туроператоры привыкли продавать одним образом, а придется продавать по-другому, то может возникнуть определенное сопротивление. Но мы со всеми ведем диалог, и многие туроператоры понимают, что зону надо показывать такой, какой она есть, а не устраивать развлекательные аттракционы.
В целом продвижение Чернобыля должно быть в едином стиле, даже если речь идет о выставочных стендах. Она не может состоять исключительно из развлекательно-игровой составляющей и одновременно отпугивать от Украины других посетителей. Потому что есть туристы, которые едут во Львов, Трускавец или Одессу семьями. И если мы таким людям будем делать слишком агрессивную рекламу туров в Чернобыль с символами радиации, то такое туриста скорее отпугнет.
— Значит, речь идет об унификации контекста для разных категорий туристов?
— Собственно, нашей целью является привлечь различные категории посетителей, а не отпугивать их. Есть город Чернобыль, который расположен от самой Припяти на значительном расстоянии. Там даже уровень радиации фактически на уровне Киева. В Чернобыле есть чрезвычайно интересный музей, посвященный ликвидаторам. Там, в частности, экспонируется книга записей со дня катастрофы и удостоверение ликвидатора под несколько слоями защиты, которое до сих пор загрязнено радиацией.
Есть церковь и часть красивых деревянных хаток еще старого Чернобыля. Это место также имеет право на то, чтобы быть музейными местами и привлекать аудиторию, которая не хочет идти в ту часть, где выше уровень радиации, но хочет ознакомиться с историей.
— В Киеве также есть музей Чернобыля, какую роль в общей концепции будет играть он?
— На сегодня он работает без всякой привязки к зоне отчуждения. Все это нужно объединять в более широкий сеансовый продукт.
— Уже разработана айдентика зоны отчуждения. Напомните ее суть.
— Логотип Чернобыльской зоны уже разработан. Это черное пятно в форме реактора, которое из года в год уменьшается.
Разработано ее видоизменение на каждый год. В 2064 году пятно должно исчезнуть, то есть это не вечный логотип. Именно в 2064-м Чернобыльская электростанция будет полностью выведена из эксплуатации. Идея логотипа в том, что природа очищается и жизнь восстанавливается.
И сегодня мы уже ее используем. В этом году по случаю 35-й годовщины трагедии состоится ряд мероприятий. Для многих украинцев зона — это действительно черное пятно. Я сама лишь недавно ее навестила. После такой поездки начинаешь иначе смотреть на жизнь.
ПРОДОЛЖАЕТСЯ ДИСКУССИЯ О ТОМ, КАКИЕ ОБЪЕКТЫ ЗОНЫ КОНСЕРВИРОВАТЬ И БРАТЬ ПОД ЗАЩИТУ ЮНЕСКО
— Объявлено о крупных инфраструктурных изменениях в зоне, и начинаете ли вы с дорог?
— Дорога, ведущая от КПП «Дитятки» к Припяти, передана на баланс «Укравтодора», потому что ее не ремонтировали много лет.
Вторым этапом должно быть признание зоны отчуждения наследием ЮНЕСКО. Соответственно, необходимо провести консервацию части памятников. По меньшей мере, нужно сделать водоотвод от зданий. Припять разрушается, и через 10 лет будет выглядеть совсем иначе — как логотип сменный, так и сама локация будет меняться. И третий элемент — работа с памятью, независимо от того, посещает ли человек зону.
— Что именно будет подлежать консервированию?
— Должны быть определены ключевые здания, которые будут подлежать сохранению, однако все сохранить, к сожалению, не удастся. Сейчас этот список обсуждается. В частности, речь идет о главной площади Припяти.
Дело в том, что ЮНЕСКО в свои списки не берет много новых объектов, поэтому нужно будет вести переговоры. Для начала необходимо взять эти сооружения под защиту на национальном уровне.
— Присвоение памятке статуса — это взвешенный шаг, потому что за него нужно нести ответственность. Есть ли понимание всех профильных структур, что в случае получения статуса ЮНЕСКО халявить или злоупотреблять положением уже не получится?
— Собственно, поэтому мы и понимаем, что, к сожалению, не будем иметь ресурса для того, чтобы охранять и хранить все тамошние сооружения.
— Возможна ли замена асфальта в самой Припяти? Поскольку сейчас он катастрофически зарос и испортился?
— Асфальтовое покрытие не является частью наследия. Речь ведут о сооружениях. Так же вдруг через много лет кто-то решит построить в Припяти что-то то в части, которое будет находиться под охраной, этого делать нельзя.
— Дома сохранят в том виде, в каком состоянии они являются на сегодня, или кое-что отремонтируют и примарафетят для воссоздания эпохи?
— Их точно не нужно и нельзя марафетить. Для начала необходимо, чтобы специалисты сделали свою оценку перед консервацией. Возможно, понадобится вкрапление стен, но в целом речь не идет о восстановлении или реставрации. Речь идет о консервации на текущем этапе. В то же время, в Украине не так много специалистов, которые могут осуществлять такую работу.
— Промышленные сооружения, домики и общественные здания по деревням хотя бы частично будут сохранять?
— Мы консультировались с министерством о взятии под охрану зданий Музея быта тамошних жителей, где можно посмотреть, как жили на тех территориях до катастрофы. Однако на сегодня помещение музея не может вместить всей экспозиции. Но если сделать несколько избушек музеями, обустроить там быт, демонстрировать интервью с самоселами, то можно ориентироваться на то, что в самом Чернобыле можно провести целый день и не просто поделать селфи, а задуматься, чем жили там люди и понять, что Чернобыль – это не о сталкерских играх.
Однако этот проект потребует много времени, и сейчас мы работаем командно над этим планом.
— Идет ли речь о включении собственно природного заповедника на территории зоны под защиту ЮНЕСКО, потому что он сам по себе также является феноменом – как демонстрация природы, которая отвоевала свое место у людей?
— Об этом также ведут речь. О конкретных планах будет известно в будущем.
— Я вернусь к вопросу о безопасности. Есть ли коммуникация с другими структурами о том, чтобы соблюдать все правила обращения в зоне? Например, есть информация, что в Припяти устраивали учения Национальной гвардии или иной правоохранительной структуры, даже остались следы от пуль на одном из домов.
— Я впервые слышу информацию о стрельбищах. В любом случае, этого не стоит делать в Припяти. Но там вообще много чего нехорошего происходит: незаконный туризм, пожары. К слову, есть версия, что прошлогодние пожары начались по вине сталкеров. Мы точно этого не знаем, но безопасность должны соблюдать все.
Зону нужно охранять, и на это нужны значительные средства. Большой ресурс идет на перевозку топлива, охранные функции. Для государственного агентства туризм составляет 5-10% от всей деятельности и является скорее дополнительной нагрузкой, потому что основная его задача – это безопасность, а именно: не допустить утечку радиации, перевозка топлива, поддержка саркофага и тому подобное.
Но увеличение посещаемости привлечет инвестиции на сохранение и исследование того, что мы имеем, в том числе и в научной сфере.
— По поводу пожаров. На сегодня есть понимание, по какой причине они начались, ведь их было несколько?
— Этот вопрос мы не изучали специально. Версий несколько, включая и ту, что кто-то поджег поля. Однако знаю, что Государственное агентство зоны отчуждения принимает много мер для того, чтобы избежать повторения подобного.
Весь комплекс действий сейчас в процессе разработки. Надеюсь, что в следующем году, когда возобновится международное сообщение, мы сможем в совсем другом ключе показать миру Чернобыль.
Автор: Ольга Скороход
Источник: «Цензор.НЕТ»
Перевод: BusinessForecast.by
При использовании любых материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт BusinessForecast.by обязательна.