07.04.2020 – Поставщик аппаратуры, которая уже много лет спасает преждевременно рожденных детей с незрелыми легкими, сейчас нарасхват: с ним советуются, какие аппараты лучше покупать, просят их подключить и провести обучение анестезиологов, ведь далеко не все умеют пользоваться этой техникой.
Прежде всего, скажу, во время нашей беседы Владимир Александрович ни разу не попросил назвать компанию, представителем которой он является много лет в нашей стране. Да и ни разу не назвал ее, потому что сейчас не это важно. Главное – разобраться, достаточно ли в нашей стране аппаратуры, которая способна спасти людей от осложнений в случае заболевания коронавирусом.
Это тот вопрос, который уже три недели активно обсуждают по телевидению и в социальных сетях. Меценаты и бизнесмены начали закупать аппараты и широко об этом докладывать. Но есть ли места для их подсоединения, достаточно ли людей, которые умеют это делать, и сможет ли с ними работать медперсонал?
Имя Владимира Митина хорошо знают врачи перинатальных центров, где выхаживают новорожденных, родившихся значительно раньше срока с незрелыми легкими. До создания специальных центров, обустроенных спецоборудованием, такие детки не выживали. А когда начали закупать современное дыхательное оборудование, обучать врачей, проводить с ними тренинги, ситуация изменилась. Причем детки могут быть на аппарате ИВЛ длительное время – и месяц, два и даже больше.
В ситуации всемирной пандемии, когда в Украине начали покупать аппараты ИВЛ для больниц, с Владимиром Митиным начали советоваться много людей. И он сам пролистывает снимки больниц, которые рапортуют на всю страну о своей готовности принимать больных, ездит в те клиники, куда его приглашают провести инструктаж, и хорошо видит ситуацию, в которой мы сейчас оказались.
«ВЕСЬ МИР СЕЙЧАС ДОПОЛНИТЕЛЬНО ЗАКУПАЕТ АППАРАТЫ ИВЛ»
— Первый вопрос, который все задают: хватит на всех аппаратов ИВЛ, когда будет пик заболеваемости на коронавирус в Украине, когда у больных массово начнутся легочные осложнения?
— Не хватит. Их не хватает ни в одной стране мира, даже в наиболее развитых. Никто не мог предвидеть, что столько людей одновременно будут требовать реанимационных действий с помощью ИВЛ, никто не был к этому готов. Скажу больше, бывают такие ситуации в неонтологии, когда в одном регионе появляется сразу несколько преждевременно рожденных малышей, а все дыхательные аппараты заняты. И так бывает во всех клиниках.
Но то, что происходит сейчас, то, что мы видим, например, в Италии, когда катастрофически не хватает аппаратов ИВЛ для всех пациентов с легочными осложнениями, которых массово доставляют в больницу, конечно, пугает и показывает, насколько страшна эта пандемия, вызванная коронавирусом.
Весь мир сейчас дополнительно закупает аппараты ИВЛ. Руководство Германии декларирует, что им нужно десять тысяч аппаратов. Америка, где много заводов-производителей, готова закрыть продажу своей продукции в другие страны. Мне каждый день сообщают из компании-производителя, что будьте готовы, что Трамп полностью запретит экспорт дыхательной аппаратуры из Штатов, потому что она понадобится им самим.
Последние три недели, когда меня активно привлекают к приобретению оборудования и его отладке, тем, кто хочет купить аппараты ИВЛ, кто принимает об этом решение, но не в теме, как это работает, задаю вопрос, есть ли у них личный водитель. Как правило, есть — один или два. Тогда объясняю, что если купить этим водителям вертолет, объяснить, как на нем взлетать и садиться, вы же не рискнете полететь с водителем, особенно в первый полет. Так же и с аппаратом ИВЛ.
Я занимаюсь аппаратами вентиляции легких уже 28 лет и знаю, что такое стандарт. Это не только привезти аппарат в больницу. Это смонтировать его, подключить. Нужно выставить начальные установки. В разных моделях есть необходимость обозначить дату, время, высоту над уровнем моря той местности, где он стоит. Потому что все датчики внутри аппарата, которые меряют дыхательные объемы, и потоки кислородно-воздушной смеси, привязаны к показателям давления. А они зависят даже от погоды, от того, где аппарат стоит – в Одессе, Киеве или Черновцах.
Настройка всех показателей происходит по протоколам во время монтажа. Однако большинство поставщиков аппаратуры, ставят своей целью только ее продать. В лучшем случае могут ее еще установить. Но после этого возникает вопрос, а как пользоваться именно этой моделью аппарата ИВЛ. Это как дать вам разобранный вертолет, в котором лопасти отдельно, двигатель отдельно… И не понятно, как он летит. Маловероятно, что на нем кто-то сможет лететь. Хотя теоретически задача купить достаточное количество вертолетов вроде бы и выполнена.
После того, как аппарат подключен, нужно провести хотя бы какой-то инструктаж. Мой опыт показывает, что не только в Украине, а во всем мире врачи инструкции не читают. И вы сами об этом знаете. Даже на бытовом уровне – покупая мобильный телефон, кофеварку, микроволновку, читаете ли вы инструкцию? Нет, сразу включаете все и начинаете жать кнопки. С медицинской аппаратурой так же. Но она очень сложная.
И когда жизнь человека зависит от аппарата, степень ответственности врача в управлении им, владении им должна быть очень высокой. В институтах врачей обучают, грубо говоря, водить автомобили после 50-70 лет с момента их выпуска. И если водителю не объяснить, что такое автоматическая коробка передач, возможно, он в первый раз даже не поедет на такой машине. Чтобы это произошло, сначала нужно нажать педаль тормоза.
Но о новых возможностях современных аппаратов ИВЛ врач не прочтет даже в инструкции, потому что в ней не указаны клинические аспекты, с которыми он столкнется. Там указано лишь, что аппарат дает объем вдоха от 20 до 2000 миллилитров и частоту дыхания от 1 до 150 дыханий в минуту. И именно врач должен выбрать соответствующие параметры в зависимости от состояния пациента.
Уже есть несколько вариантов рекомендаций лечения осложнений COVID-19. И они несколько отличаются между собой. Потому что в Китае один опыт, в Италии и Америке другой. У нас же должна быть своя команда, которая разработает единый подход, опираясь на опыт других. Быть общим опытом от всех рекомендаций использования дыхательного оборудования. И из-за того, что оборудование в наших больницах очень разнородное, врачам, наверное, трудно придется.
— И каждый аппарат требует знания своих нюансов…
— Принцип, конечно, у всех одинаковый. Мы в автошколе получаем права на вождение автомобиля в принципе. Но ездим на разных машинах. Так же и с медицинским оборудованием. Врачи должны знать нюансы аппарата, на котором работают. Но есть еще проблема качества. Несколько месяцев назад я опубликовал снимок, сделанный в палате реанимации фотографом благотворительной организации, которая ездила по больницам и смотрела, чем нужно помочь. На пульсоксиметре было написано: «немного врет». Эта надпись во многом символична.
Я спросил врачей, почему они это написали. Они объяснили, что этот аппарат, который измеряет уровень кислорода в крови, постоянно дает неверные данные. «Зачем тогда вы его поставили?» — удивился я. «Другого нет», — получил ответ. Когда его покупали, другие аспекты были важнее, чем точность его работы: поддержка производителя, низкая цена. Но сейчас неожиданно стало ясно, что жизнь не стоит экономии на качестве аппаратуры, от которой зависит спасение человека.
Но если от того пульсоксиметра, что «немного врет», нет прямого вреда, то с аппаратом ИВЛ ситуация другая. Он напрямую подключен к человеку. И если установлен объем вдоха 400 миллилитров, а аппарат на самом деле вдыхает 100 или 900, что проверить трудно, именно от этого зависит, насколько качественная эта вентиляция и не будут, ли повреждены легкие пациента. У меня в практике такое было, когда врачи отделения новорожденных попросили меня проверить у них некоторые аппараты. Оказалось, что погрешность в основных параметрах составляла от 50 до 500 процентов!
— Насколько это критично?
— Ну, вот представьте. Взрослый человек вдыхает 500-700 миллилитров за раз, а вам принудительно вталкивают три литра. Будет чувственно? Легкие от этого травмируются и «рвутся». У новорожденных эти вдохи измеряются единицами – всего 5, 10 или 20 миллилитров. И те, кто с ними работают, чувствуют такие нюансы.
«МЕДСЕСТРУ ИЗ РЕАНИМАЦИИ В ПРИЕМНОЕ ОТДЕЛЕНИЕ ВЫ МОЖЕТЕ ПЕРЕВЕСТИ, А ИЗ ПРИЕМНОГО ОТДЕЛЕНИЯ В РЕАНИМАЦИЮ — НИКОГДА»
— Сколько нужно времени, чтобы врач научился работать с той аппаратурой, которую в эти дни передают в больнице?
— На монтаж одного аппарата в среднем уходит от часа до трех. Сюда входит и элементарный инструктаж: как его включать, какие основные органы управления, где они находятся. Это все выполняет инженер компании-поставщика аппарата. Вот именно поэтому я скептически смотрю на поставки сотен аппаратов, потому что я не представляю, кто будет заниматься монтажом, где взять, столько подготовленных инженеров.
Европейские и американские производители аппаратов ИВЛ не продадут свое оборудование, если у них нет в этой стране сертифицированных инженеров, которые подключат аппаратуру и проведут инструктаж согласно с протоколами. Не знаю, соблюдают ли это китайско-монгольские производители, у которых сейчас также масштабно закупают медицинское оборудование.
— Хватает ли у нас врачей и медсестер, которые смогут вентилировать легкие с помощью аппаратов?
— На Западе на одного-двух пациентов в отделении реанимации должна быть одна медсестра. У нас же довольно часто — одна медсестра на всю реанимацию. Она должна понимать показания датчиков, ухаживать за всеми пациентами, выполнять назначения врачей, доливать воду в увлажнители аппарата — она оттуда быстро испаряется. Медсестрам очень тяжело все это успевать сделать, у нас они перегружены.
Кроме того, отток сестринских кадров из нашей медицины неистовый. За четыре тысячи гривен сестра в реанимации будет ли работать? Она пойдет в другую сферу, выедет за границу. Так и случилось, что подготовленные сестры идут, их быстро заменить медсестрами из других отделений невозможно, потому что на подготовку персонала именно для реанимации нужно год-два.
Я главным врачам часто говорю: медсестру из реанимации в приемное отделение вы можете перевести, а из приемного отделения в реанимацию – никогда.
За эти недели, когда я нырнул в отрасль взрослой реанимации, сразу увидел, насколько она коммерциализирована. Были созданы все условия, чтобы покупалась аппаратура определенного «сверху» производителя, а задачи для тендеров тиражировались главными врачами даже с одинаковыми грамматическими ошибками. Как результат этого – аппаратов было закуплено достаточно, но многие из них стоят в подвалах в нерабочем состоянии. А работающие включаются не часто. Как только использование становится интенсивным, срок жизни аппарата сразу снижается.
Также для удешевления аппаратов часто заказывали одноразовые контуры, которые никакими средствами нельзя обрабатывать. В некоторых же наших больницах их используют повторно. Я сейчас часто вижу на снимках аппаратов из областных больниц, которые рапортуют, что они готовы к борьбе с коронавирусом, именно одноразовые контуры. Они изготовлены из полиэтилена, пористую структуру которого насыщает микрофлора больного. Понятно, что во время следующего использования вся эта микрофлора переходит к другому пациенту…
Чтобы это предупредить, в комплект нашего аппарата мы вкладываем контуры многоразового применения, которые можно стерилизовать. Тогда персонал может использовать их много раз, но должен их обрабатывать и стерилизовать после каждого пациента. Кроме того, те аппараты, технические данные которых прописывались в тендерах, как правило, не нуждались в сжатом воздухе, потому что внутри у них есть турбины, которые, как выяснилось, имеют небольшой «срок жизни».
Есть также аппараты – рекордсмены по своей цене. Сколько может стоить аппарат ИВЛ? Ну, полтора миллиона. Миллион восемьсот тысяч — если имеет супер функции, которые не всегда применяются. А представьте – в Украине покупали аппараты и по два с половиной миллиона, и по три. Рекорд был поставлен городом Киевом в последние пять лет – купили аппарат ИВЛ за три с половиной миллиона гривен. И я не уверен, что он работает, а не стоит металлоломом где-то в больничном подвале.
Еще одна тема. Автомобили скорой помощи, которые сотнями дарились при президентстве Януковиче, да и сейчас время от времени передаются в регионы. Почему машины скорой помощи на Западе стоят дорого? Потому что в них даже авто изготавливается специально для этих целей. У нас же закупается самая дешевая грузовая машина, ее разрисовывают в Киеве на Борщаговке, ставят кресло, еще немного чего-то и все – это скорая.
Мы все сейчас оказались заложниками этой медицинской коррупции. Большинство аппаратов, которые работают сейчас, спасает то, что они не слишком часто включались. А со дня на день наступит время, когда аппарат будет выключаться только на быструю обработку и включаться снова. Будет работать нон-стоп.
И еще один нюанс. На это не обращают внимания, но на аппараты ИВЛ также устанавливают китайские увлажнители. И аппараты, и увлажнители часто неправильно скомплектованы. У меня есть целый архив снимков, сделанных в разных больницах Украины, много ошибок в аппаратуре, которые делать нельзя. Но персонал даже может об этом не знать – что что-то не так подключено или укомплектовано, и это вредит больному.
В большинстве больниц для взрослых пациентов системы увлажнения вообще отключены. Их меняют на увлажняющие фильтры. С одной стороны это разгружает медсестер, им не нужно доливать воду, экономится дистиллированная вода. Но этим наносится невероятный вред легким больного. Когда легкие не увлажняются, их спасти гораздо сложнее. Жесткой вентиляцией «на сухую» они уничтожаются.
В некоторых больницах полностью нарушена технологическая цепь, которая является залогом успешной работы врачей. Технику покупали, учитывая интересы «заработка» на ней, а потому не предполагалось ее сервисное обслуживание, она не ремонтировалась, или ремонтировалась не сертифицированным техническим персоналом. Не интересовало, кто и как на ней будет работать. Конечно, можно купить тысячу аппаратов ИВЛ, но нужно иметь и подготовленных инженеров, которые будут за ними следить.
Именно сейчас абсолютно всем четко стало видно, что нужно было развивать медицину здесь, в Украине, а не надеяться, что спасешься в другой стране.
Кроме того, аппараты нужно подключить к кислороду, системе сжатого воздуха. Ситуация с этим плачевная. Чиновники рапортуют о количестве закупленных аппаратов, но каждый аппарат ИВЛ требует как минимум одного кислородного выхода, одного воздушного и еще, по крайней мере, две электрические розетки. Так что, возможно, эти новые аппараты просто не будет куда подключить. Удлинители можно бросить? Можно. Но если сгорит больничная проводка, не выдержав нагрузки? Тогда вообще все отключится.
Что касается кислорода. В регионах к каждому аппарату ИВЛ пытаются покупать концентратор, но бытовой концентратор не отвечает требованиям реанимационной помощи. Он прокачивает воздух сквозь специальные мембраны, вытягивая из него лишь кислород. Но часть молекул азота «пролезают» через мембраны, то есть мы не получаем стопроцентный кислород. Чем больше кислорода нужно дать пациенту и, соответственно, аппарату, тем хуже будет качество фильтрации концентратором.
Поэтому, если пациент нуждается в стопроцентном кислороде, использование концентраторов невозможно и нужно подключать аппараты к больничным кислородным сетям.
А больничные магистрали подачи кислорода в своем большинстве не были модернизированы. Не возможно просто сделать кучу тройников, тем самым увеличить нагрузку на систему, потому, что магистральные трубы, которые идут от кислородной станции в палаты, не могут пропустить больше кислорода, чем это заложено. Все это нужно учитывать, подключая аппаратуру.
Мало людей видят всю картину в целом. Если поставить цель купить тысячу аппаратов ИВЛ – в результате окажется, что это не улучшит ситуацию, потому что все звенья цепи, кроме одной — купить аппараты — провалены.
Также к каждому аппарату нужны системы мониторинга. Врач настраивает параметры ИВЛ по данным газов крови пациента, по параметрам хотя бы пульсоксиметра, который «немного не врет». Это все гораздо сложнее, чем просто закупка аппаратов.
Мы записали обучающий видеофильм вместе с UNICEF, фондом Виктора Пинчука и преподавателями профильных кафедр для врачей и медсестер всей Украины. Показываем, где какая кнопка находится, за что отвечает, как в разных аппаратах могут называться те или иные режимы вентиляции или параметры. Такой себе упрощенный сокращенный видеокурс, и он должен помочь врачам разобраться в аппаратуре, которая у них есть.
«Я ВИДЕЛ, КАК БЫЛ СОБРАН ОТЕЧЕСТВЕННЫЙ АППАРАТ НА ЗАВОДЕ «БУРЕВЕСТНИК»: ЛИТРОВАЯ БАНКА – ИЗ ПУНКТА ПРИЕМА СТЕКЛОТАРЫ ВМЕСТО УВЛАЖНИТЕЛЯ, КИПЯТИЛЬНИК ИЗ ХОЗЯЙСТВЕННОГО МАГАЗИНА…»
— Вы начинали развивать отрасль выхаживания недоношенных новорожденных детей в Украине…
— За двадцать лет сформировалась команда единомышленников, которые сделали невероятное – почти революцию в неонтологии. И сейчас у нас почти такие же показатели выживания и выхаживания детей, как в Европе и Америке.
— Ваша семья живет в Канаде, но вы остались здесь, не уехали туда, где медицина имеет лучшее развитие…
— Я когда-то сделал выбор, и отступать не собираюсь. Я готовил документы для эмиграции в Канаду. И как-то после конференции неонатологов замечательный врач Олег Корнийчук меня спросил: «Ходят слухи, что ты собираешься в Канаду. А как же мы?». Мне нечего было ответить. Но стало стыдно: я зажег врачей, побудил их что-то делать — и убежал. Я остался тогда и остаюсь сейчас. В Канаду езжу увидеть внуков. И рад, что у нас получилось изменить неонтологию в Украине. Надеюсь, что могу пригодиться и сейчас.
Подобных тренингов для врачей и медсестер центров и отделений, где спасают недоношенных детей, Владимир Митин провел сотни, если не тысячи.
За последние три недели паники мне звонят даже некоторые конкуренты и спрашивают, в каких больницах я устанавливал аппаратуру, чтобы знать, куда ехать в случае заражения и осложнений. Потому что понимают, что результат есть там, где выдержана вся планка, где аппарат работает как следует. Все сейчас понимают, что аппараты – узкое место.
Количество инфицированных лиц растет ежедневно. Лечение тяжелой формы COVID-19 требует длительной вентиляции легких – до трех недель. Это время пациент занимает аппарат. И в какой-то момент, когда пациенты поступают непрерывно, аппараты заканчиваются.
— Какие аппараты искусственной вентиляции легких считаются лучшими?
— За что я зол на нашу систему здравоохранения, так это за то, что наши медицинские чиновники для тендеров внедрили классификации вроде: аппарат среднего класса, низшего, высшего, экспертного, тем самым оправдывая их высокую цену. Но никто из главных врачей не расскажет о критерии «экспертности» аппарата, что они вкладывают в этот смысл.
Я, как профессионал, понимаю, что лучший аппарат это тот, который, если декларирует 252 миллилитра объема вдоха, то он и будет его придерживаться. А у нас декларируются другие качества: поддержка производителя, например, или еще что-то другое…
Я работаю с американскими проверенными аппаратами. Киевская больница скорой медицинской помощи, где имеется четыре отделения реанимации, больше всего из которых рассчитано на тридцать мест, работает именно на них. В этом заведении всегда используют много аппаратов, а у врачей большой опыт. И пациенты выживают, потому что качественные аппараты. Это взаимосвязано.
— Они самые дорогие?
— Нет. Мы их продаем на том уровне, что сейчас покупают китайские.
Многих наших анестезиологов я называл «дети Фаз и Брызг» — по названиям отечественных аппаратов искусственной вентиляции легких. Сейчас телевидение активно подхватило разговоры о восстановлении завода «Буревестник» чтобы снова собирать отечественные аппараты ИВЛ.
Я знаю, как их там делали. В этих аппаратах не было ни одной детали, ориентированной на человека. Литровая банка – из пункта приема стеклотары вместо увлажнителя, кипятильник из хозяйственного магазина, датчики, которые регулировали подачу воздуха в пациента, взятые с тормозной системы тепловоза, манометр – с самолета… Таким образом, нельзя сделать аппарат, который будет «дружественным» с организмом человека.
В те годы этот завод купил у нас один американский аппарат, разобрал его до винтиков и пытался сделать свой. Но потом сказали, что повторить его не возможно и они не понимают, как он работает. Это сложная техника. Тогда по конверсии наши заводы хотели выпускать даже томографы. Также не получилось. Я считаю, что медицинский прибор сделать гораздо труднее, чем космическую ракету.
Здолбуновская больница отрапортовала, что к приему коронавируса готова. «Когда я увидел снимки, которые выставили врачи, сначала подумал, что это какой-то троллинг, — говорит Владимир Митин. — Во-первых, я увидел аппарат ИВЛ выпуска середины прошлого века. Музейный экспонат! А на медсестре увидел маску для плавания вместо защитной, резиновые сапоги из магазина для рыбалки. Вот какое состояние нашей медицины сейчас. И эти люди серьезно считают, что они готовы к пандемии. Это как у каждого свое понимание евроремонта…»
Сейчас, когда я столкнулся с «взрослой» реанимацией, специально посмотрел видеозапись последнего конгресса анестезиологов, который проходил в Украинском доме в сентябре прошлого года. Есть видео каждого 15-минутного доклада. Мне было интересно услышать, чему учат анестезиологов. Это беда. Из докладов сразу можно сказать, кто был спонсором конференции. И наконец, я понял, где в головы врачей заложили мысли о «интеллектуальных» аппаратах. Якобы аппарат сам принимает все решения и сам лечит. Якобы возможно нажать одну чудодейственную кнопку, и аппарат все сделает за врача.
Но каждым аппаратом нужно управлять, потому что именно врач отвечает за здоровье пациента. У каждого больного свой объем легких, свои повреждения. И только от врача, от его знаний, умения и опыта зависит успешность лечения. Оборудование только помогает.
— Известно, что кроме аппаратов ИВЛ есть еще аппаратура, которая спасает, когда перестают работать легкие… Ее сейчас больницам также закупают волонтеры.
— Речь идет, наверное, об аппарате ЭКМО — экстракорпоральная мембранная оксигенация. Кровь пациента пропускается через него и насыщается кислородом. Если аппарата ИВЛ уже не достаточно, тогда подключают аппаратуру ЭКМО. При этом аппарат ИВЛ отключать нельзя, они должны работать в паре, ибо только с помощью аппарата ЭКМО пациента мы не спасем.
Но это невозможно сделать в каждой больнице. Потому что управлять такой аппаратурой должен врач узкой специальности — перфузиолог. Поставить любого врача управлять этим аппаратом невозможно. Это специальное оборудование. Должны быть обученные врачи. Но если у нас не хватает банально медсестер, чтобы доливать воду в увлажнителе, где мы возьмем еще перфузиологов…
Еще есть аппараты для неинвазивной респираторной поддержки, так называемые, аппараты СРАР (Continuous Positive Airway Pressure) – для их использования не нужно вентилировать пациентов. Эти приборы с помощью носовых канюль или масок подают пациенту подогретый и увлажненный поток кислородно-воздушной смеси под давлением и, таким образом, помогают расправить легкие и облегчают дыхание.
Одни врачи считают, что нужно как можно раньше вентилировать больных, не теряя время на СРАР. Есть и другой подход. Если пациенту становится хуже, на ранней стадии можно использовать СРАР, и тогда позже, возможно, не придется вентилировать. Еще для перевода на СРАР помогает как можно скорейшее освобождение от аппарата ИВЛ, и использовать его для следующего тяжелого пациента.
— Аппаратуру для больниц всегда закупали по тендерам. Как сегодня стало возможным делать это без них?
— Срочно был принят закон, который позволяет прямые поставки без НДС. Все было ускорено. Так, оказывается, можно. На этой волне паники каждый человек — и депутат, и чиновник поняли, что каждый может стать пациентом отделения реанимации. Поэтому и покупают качественную технику без тендеров и «откатов»…
«Я В ГРУППЕ РИСКА. И БОЮСЬ, ЧТО ТЕ ВРАЧИ, КОТОРЫМ Я ДОВЕРЯЮ, КОТОРЫЕ УМЕЮТ ПОЛЬЗОВАТЬСЯ АППАРАТАМИ, БУДУТ ЗАНЯТЫ, КАК И ВСЕ СОВРЕМЕННЫЕ АППАРАТЫ ИВЛ»
— Как у нас будет развиваться ситуация? Можете сделать прогноз?
— Сейчас много публикаций, сколько человек заболело, сколько попало в больницы, сколько вентилируют уже сейчас, сколько умерло. Но нужно посмотреть контингент тех, кто заболел в Америке, Италии, Испании. Преимущественно те, кто не придерживался условий карантина. Те, кто гуляли в больших компаниях, ездили по миру, когда китайские туристы спокойно ходили по Венеции, Милану, Неаполю, Барселоне, Нью-Йорку.
В Киеве первые инфицированные — политики, вернувшиеся из Куршавеля, куда полетели уже в разгар пандемии. Надеюсь, они поняли теперь, что для коронавируса все равны, и это их немного отрезвит.
У меня, как у гражданина Украины, который всю свою жизнь посвятил медицине, в голове стоит тот самый пульсоксиметр с надписью «немного врет». И когда говорят, что закупили тесты, то я понимаю схемы, по которым это было сделано. И пока люди у власти не одумаются, не поймут, что «заработок» не может быть на первом месте, медицина у нас будет такая несчастная, как сейчас.
— А домой покупают аппараты?
— Это невозможно. Такая аппаратура может находиться лишь в условиях больницы. Это аппараты не для домашнего использования.
— Вы по образованию медик?
— Нет. Я окончил политехнический институт, имею радиотехническое образование. Я инженер. В начале 80-х годов попал в научно-исследовательский институт, который разрабатывал медицинскую аппаратуру для руководства Советского Союза. Тогда правительство волновали три проблемы: сердце, сосуды и продление потенции, потому что руководителями страны были пожилые люди.
Я занимался разработкой аппаратуры для диагностики сосудов и сердца. Мы также были задействованы в космических программах, подготовке к полету первого врача-космонавта. Наша специальность называлась «лучший врач среди инженеров и лучший инженер среди врачей». Когда Союз развалился, полтора года я работал в системе Министерства здравоохранения, которое только организовывалось в Украине. После того еще учился, получил много знаний связанных с дыхательной аппаратурой.
Моя жизнь сильно изменилась, когда я углубился именно в изучение вентиляции легких, увлажнение. Получил совсем другой базис знаний, который теперь все время передаю врачам. Я прочитал много лекций, провел массу занятий с неонатологами и медицинскими сестрами. Это своеобразная философия. Если ты этим занимаешься, нужно выполнять все протоколы четко. А если начинаешь что-то выкручивать, мудрить – это нам не нужно, это заменим дешевле…
Именно потому, что мы так никогда не делали, нам как поставщикам вместе с врачами удалось достичь успехов в выхаживании недоношенных детей.
— Вам страшно перед надвигающейся угрозой?
— Да, мне страшно. Я в группе риска. И боюсь, что те врачи, которым я доверяю, которые умеют пользоваться аппаратами, будут заняты, как и все современные аппараты. И меня повезут туда, где стоит китайский аппарат, где никто не понимает, какая кнопка что означает. Кстати, в одной из частных (!) клиник, где я помогал разобраться в аппаратуре, увидел аппарат, на котором было всего три кнопки. И на одной из них надпись: «MANU». В английском слове из четырех букв «меню» уже ошибка! Я априори не хочу быть подключен к такому аппарату.
Также я не хотел бы, чтобы на мне тестировали «напечатанный» на 3D принтере тройник и подключали к одному аппарату вместе с двумя другими больными… В медицине все надо делать с любовью к людям.
Сейчас я придерживаюсь простых правил, чтобы нивелировать риски. Поэтому обрабатываю руки специальными средствами, постоянно мою их – не менее 30 секунд. За это время дважды пою «Happy Birthday!». Когда возвращаюсь домой, дезинфицирующим средством протираю все ручки, ключи, телефон, все, чего я касался. Умываюсь с мылом. В супермаркет выезжаю редко. И в тот, что находится за гранью жилых кварталов, чтобы там поменьше было людей. Да и еду поздно вечером. Покупаю больше, чем обычно, чтобы хватало на дольше.
Но если меня зовут в больницы, если моя помощь нужна – еду, работаю, объясняю, показываю, подключаю. Потому что если это кому-то спасет жизнь, я буду счастлив.
Читайте также: COVID-19: В России коэффициент летальности с коронавирусом 5 апреля составил 0,9% при мировом показателе 5,5%
COVID-19: Скорость распространения коронавируса в мире 5 апреля замедлилась
Экс министр Ульяна Супрун: Чаще всего коронавирус COVID-19 подхватывают не на улице, а дома
26 способов улучшить свою иммунную систему дома
Почему именно сейчас вам нужно сбалансированное питание. Объяснение и меню
Пандемия коронавирусной болезни коронавируса Covid-2019 в 2019-2020 гг.
Как питаться в изоляции? Карантинные советы известного диетолога
Автор: Виолетта Киртока
Источник: Цензор.НЕТ
Перевод: BusinessForecast.by
При использовании любых материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт BusinessForecast.by обязательна.