
Ректор Национальной школы судей Украины, доктор юридических наук Николай Онищук в интервью УНИАН рассказал, идут ли юристы работать судьей «по призванию», или же их интересует статус и зарплата, почему акции протеста не влияют на одиозных судей, и какие резервы можно задействовать, чтобы не допустить коллапса судебной системы.
Одно из наблюдений последних лет: в судах не хватает «рук» – нет судей. Откуда эта проблема?
Тема дефицита судейских кадров, который образовался в судейской системе, довольно известна. После Революции Достоинства, в ответ на требование общества, парламент принял ряд решений по аттестации судейских кадров. Как известно, отдельные суды принимали политически мотивированные решения.
Эта аттестация охватывала сдачу судьями квалификационного экзамена и проведение соответствующего собеседования, в том числе с привлечением общественности. Речь идет об общественной добропорядочности. Не прохождение оценивания имело следствием увольнение судьи с должности.
Около тысячи судей подали заявления об отставке, понимая, что они не смогут преодолеть эти экзамены. Часть судей пошла на оценивание, но уже в процессе также поняли, что они не имеют шансов преодолеть испытательный барьер. И подавали заявления об отставке уже в ходе оценивания. Третья составляющая дефицита – судьи, которые были уволены принудительно по результатам оценивания.
Также стоит принять во внимание, что в течение этого времени происходила и естественно научная деятельность судейских судей. Судьи уходят в отставку в связи с достижением предельного возраста, по состоянию здоровья и тому подобное. Например, во Франции – стране, в которой работает система с отбором судей, судебную систему ежегодно покидают около 100 судей. В Украине эта цифра почти вдвое выше.
Ситуация с дефицитом судей со временем только ухудшается. Особенно тревожное состояние в апелляционных так называемых палатах судов, больше всего это касается восточных и южных регионов. В стране есть около 80 судов, в которых правосудие осуществляет лишь один судья. Довольно часто наблюдаются случаи, когда местные суды вообще не могут работать, если этот один судья, например, заболел, в отпуске или по другим причинам не может отправлять правосудие.
Имеющаяся численность судей существенно отстает от общей нормативно-европейской численности, а это около двадцати судей на сто тысяч населения. В Украине, в среднем, десять.
Почему в Украине не происходит пополнение судебной системы новыми кадрами? Неужели нет желающих, работать судьей?
На самом деле профессия судьи остается востребованной. На последние два отбора, в частности для участия в отборочном экзамене, в ВККС (Высшая квалификационная комиссия судей) подавались примерно, шесть тысяч кандидатов на должности судей. Но только каждый десятый прошел отборочный экзамен, а после этого – обучение в Национальной школе судей.
Сейчас проверку своих квалификационных работ и назначения ждут более шестисот кандидатов, которые были подготовлены Национальной школой судей в течение 2017-2018 годов.
И кто тогда предпочел стать судьей?
Первая скамейка – 285 человек – была подготовлена нами из числа работников аппарата – помощников судей. Эта подготовка осуществлялась в сокращенные сроки, в течение трех месяцев. Учились даже каждую субботу, чтобы как можно быстрее подготовить это пополнение судей. Второй отбор – 371 кандидат – уже осуществлялся на общих основаниях, и обучение длилось девять месяцев.
Но по разным причинам, так сложились обстоятельства, — в то время ВККС одновременно проводила оценивание действующих судей и отбор новых, проводились конкурсы в Верховный суд, формировался Антикоррупционный суд, были начаты начальные процедуры по формированию Высшего специализированного суда по интеллектуальной собственности… как, собственно, утверждала сама комиссия, они физически не успевали выполнить весь объем работы, одновременно.
Таким образом, несмотря на то, что государство потратило значительные средства, а Национальная школа судей, усилиями тренеров и преподавателей, осуществила профессиональную подготовку кандидатов в тренинговых формах, они до сих пор ожидают своего назначения.
Такое количество желающих стать судьями наталкивает на мысль, что, если кто-то, как и в любой другой сфере, идет работать в судебную систему по призванию, то кто-то приходит за большими зарплатами и статусом.
Этого нельзя исключать и теперь. Мы были удивлены, когда в первом отборе (из помощников судей) во время проведения обучения не получили ни одного заявления об отказе от прохождения специальной подготовки. Не было и поводов и оснований для отчисления по мотивам неуспеваемости или непосещения. Кандидаты были мотивированы и стремились стать судьями.
Когда же состоялся отбор кандидатов из-за блокад адвокатов, прокуроров, других юридических профессий, десять кандидатов были отчислены с прохождения специальной подготовки, в частности по заявлениям по собственному желанию.
Возможно, кто — то думал, что учеба — это будет «прогулка». А, возможно, кто-то, вникнув в сущность судейской работы, понял, что это не его.
Кто-то еще в процессе обучения понял, что «шкурка выделки не стоит». А как долго нужно учиться, чтобы стать судьей?
Среднеевропейская профессиональная подготовка судьи длится полтора года. Есть страны, в которых судей учат 3,5 года, но там есть свои особенности относительно того, кто имеет право доступа в кандидаты, в частности в зависимости от уровня правового образования.
Но мы говорили, что в Украине Национальная школа судей, в условиях дефицита судей, готовила кандидатов считанные месяцы…
Когда возникла проблема нехватки кадров, а ВККС принимались решения относительно первого отбора кандидатов на должности судей, пришли к выводу, что помощники судей, которые и стали кандидатами, уже имеют опыт работы в суде. Отказ для них от стажировки позволил сократить срок обучения до трех месяцев. Но, подчеркиваю, это было оправдано только в отношении помощников судей местных судов.
Дело в том, что реальный судебный процесс происходит именно на уровне местного суда. Тут и свидетели, и эксперты, и адвокаты, и прокуроры, и нестандартные ситуации… Это живой судебный процесс. И не все кандидаты из числа помощников были знакомы с реальностями судопроизводства.
В первом отборе Национальной школы судей были не только помощники судей первого звена, но и помощники судей специализированных судов, апелляционных, Верховного суда. Поэтому в дальнейшем приняли решение, что полноценная специальная подготовка обязательно должна содержать основательную стажировку в местных судах.
Сейчас с учетом того, что Украине необходимо преодолеть дефицит судей, увеличивать сроки обучения представляется нецелесообразным. Вместе с тем, нельзя постоянно переделывать учебные программы. Быстро перейти на другой срок подготовки кандидатов, и сложно, и дорого, потому, что для этого нужно переделать более чем 80 обучающих тренингов. Над каждым из них работает рабочая группа в составе 5-7 судей, иногда 9-11 судей. Только на адаптацию новой учебной программы нужно не менее полугода, а на разработку – еще больше.
Обучение осуществляется не в форме лекций. Это — тренинги, которые содержат симуляцию судебного заседания, ролевые игры, обсуждения, тесты на знание практических навыков, которые другим способом передать невозможно, кроме того, важна психологическая подготовка и тому подобное.
Как я уже отмечал, в последнем отборе в 2018 году обучение длилось 9 месяцев. Но считаю, для того, чтобы мы были уверены, что судья овладел минимально достаточным уровнем, чтобы быть судьей, наименьший оптимальный необходимый срок – 12 месяцев. Эти «дополнительные» три месяца следовало бы направить на увеличение срока стажировки, расширение сроков ознакомительных визитов в органы досудебного следствия, прокуратуры, в адвокатскую среду и изучение иностранных языков.
По вашим наблюдениям, кто сейчас идет в судьи?
Жаль, что не могу дать вам ответ на этот вопрос. Ведь новая ВККС не сформирована, и соответственно, очередного отбора нет. Национальная школа судей теперь только сохраняет готовность начать подготовку в любой момент – совершенствуем программу, готовим новые тренинги, расширяем дистанционные формы обучения – к этому побуждают и карантинные ограничения.
ВККС уже не работает много месяцев, и формирование новой комиссии тоже займет не один-два месяца. Тем временем дефицит судей продолжает увеличиваться, а те, кто уже прошел подготовку и мог бы приступить к работе, ждут назначения годами. Видите ли вы быстрое решение этой проблемы?
Да, ситуация остается сложной. В Верховной Раде зарегистрирован законопроект №4055, который предусматривает временную передачу отдельных полномочий Высшей квалификационной комиссии судей в ВСП (Высший совет правосудия). В частности, относительно завершения проведения квалификационного оценивания кандидатов на должность судей, проведения соответствующих конкурсов, не ожидая формирования новой комиссии.
Я поддерживаю этот законопроект. Даже больше, считаю, что надо расширить эту идеологию, передав ВСП не только полномочия, которые касаются кандидатов на должности судей, прошедших специальную подготовку, а также проведение конкурсов в апелляционные суды, ведь в некоторых из них численность судей, как уже отмечалось, является критической, особенно это касается криминалистов.
В то же время раздаются голоса даже с судейского корпуса, что в таком случае, если ВСП будут переданы эти функции, существуют риски, что он может потерять свою дееспособность. Но следует напомнить, что, несмотря на отсутствие нового состава ВККС, сохраняется численный и дееспособный аппарат ВККС. И он мог бы быть (также временно, пока новая ВККС не будет сформирована) подчинен ВСП.
В начале сентября на международной конференции «Диалог о правосудии-2» пришлось услышать от экс-председателя Высшего совета юстиции Владимира Колесниченко, что одной из проблем судебной реформы является процедура формирования судов. Мол, сама эта громоздкая процедура приводит к тому, что, цитирую: «…в судебную систему не всегда попадают люди с высокими морально-ценностными ориентирами». Согласны ли вы с этим утверждением?
Действующая сегодня система не является идеальной. Как, собственно, любая система. Но я убежден, что эта система является лучшей и позволяет все, же избежать тех пороков, которые были присущи предыдущим системам отбора судей.
Сегодня отбор судей изменен. Во-первых, был повышен возрастной ценз с 25 лет для кандидата на должность судьи до 30. Ведь судейство – это не технологическая работа, когда можно закончить любой ВУЗ и осуществлять судопроизводство. Правосудие — довольно ответственная профессиональная деятельность. Она особенная. Это не только рассмотрение административных споров, это и сложные уголовные преступления. А судьи местных судов рассматривают сейчас любые дела, начиная с легких телесных повреждений и заканчивая разбоем, убийством.
Поэтому судья должен быть способен принять решение. А для этого нужны не только знания. Для этого нужен опыт – как жизненный, так и профессиональный, понимание контекста и многие другие качества.
Во-вторых, действующая система предусматривает конкурсный отбор. Он включает сдачу отборочного экзамена, когда из кандидатов на должности судей избираются те, кто обнаружил достаточный уровень знаний.
Далее — обучение в Национальной школе судей, где мы не учим кандидатов праву. Мы учим их навыкам отправления правосудия, умения, понимания. С ними работают тренеры – опытные судьи, с ними работают психологи, с ними работают даже специалисты по лингвистике, грамматике. Ведь судья должен общаться, судья должен выдерживать психологическую нагрузку. Я уже не говорю о морально-этических стандартах. Этому мы уделяем особое внимание в части судейской этики.
Ведь быть судьей — это ограничение: как ты выбираешь друзей, как ты общаешься в обществе, ограничения в образе жизни. И мы, собственно, пытаемся судьям этику этих ограничений привить.
В обществе довольно распространено мнение, что из всех значимых сфер идут специалисты, но наиболее одиозные представители той, же судебной системы остаются на местах. Это постоянно провоцирует недовольство, которое выливается в протестные акции под судами. Является ли такой перекос следствием незавершенной судебной реформы?
Вымывание судейских кадров, прежде всего судей с опытом, происходит. Причиной этому является не только большая нагрузка. Иногда они даже физически не выдерживают, но важную роль играет и психологическое состояние. Негатив общества к судебной власти переносится не только на одиозных судей, а на всех. И эта атмосфера, которая сложилась в обществе, также провоцирует вымывание судейских кадров сегодня.
Например, на днях ВСП удовлетворил отставку одного из судей Верховного суда, хотя у него не истекли предельные сроки пребывания в должности, и речь не идет об увольнении по состоянию здоровья.
А одиозные, как вы сказали, судьи не боятся критики общественности и их не мучают моральные нарративы.
Можно ли это как-то изменить?
В развитых странах сама система правосудия находит механизмы и способы, чтобы изъять такого судью без лишней публичной артикуляции. Иногда судья даже поощряется к тому, чтобы уйти из судебной системы и не вредить авторитету правосудия.
Но, подчеркиваю, это свойство зрелого (в правовом смысле) общества и профессионального сообщества. Когда и профессиональный корпус, и органы управления, и общество в широком смысле одинаково относятся к этим явлениям. К сожалению, мы такого уровня еще не достигли.
Что, по вашему мнению, мешает судьям в нормальной работе?
Причин много. Должны признать, что сегодня в стране достаточно профессиональный судебный корпус. Но наличие такого корпуса в условиях, когда существует дефицит судей, влечет избыточное количество судебных дел на одного судью. К этому добавляется независимый уровень как общей, так и профессиональной культуры участников процесса.
Все это сказывается и влияет на качество отправления правосудия. Не преодолена проблема и морально-этических стандартов. Последний пример – ситуация с председателем Харьковского окружного административного суда (СБУ уличила Ольгу Панченко на передаче взятки).
Кроме того, к сожалению, в обществе не культивируется формирование уважения к правосудию как функции. Довольно типичная ошибка, которую делают представители публичной власти, когда не понимают и не отделяют неуважение или критическое отношение к какому-то конкретному судье, с неуважением ко всей судебной системе. А неуважение к правосудию – это подрыв основ функционирования государства и гарантий защиты прав человека.
Неуважение к судье, который повел себя неправосудно, — справедливое. Но чтобы обеспечивать неуклонное наказание в таких случаях, существуют органы судейского управления, которые должны реагировать. Не имея уважения к правосудию, мы не можем чувствовать себя защищенными, ведь это угроза пренебрежения судебными решениями, их невыполнение. Это изъян и изъян очевиден.
Достаточно ли сейчас у судей защитных механизмов, которые отгораживают их от воздействия извне?
Очень сложная тема. Влияние есть — от заинтересованности представителей публичной власти до цензуры самих судей. И, по-моему, последнее — один из основных пороков украинского судопроизводства. Одно дело – телефонное право, оно есть, меньше чем раньше, но есть. Другое – когда судья видит, что слушает дело против власти, органа или должностного лица, он начинает задумываться о возможных последствиях от этого процесса и от своего решения для себя лично.
К сожалению, такие случаи не единичны. Сам судья так мыслит. И как только судья начинает мыслить категориями «как бы чего не вышло», «как это потом против меня обернется», «как это повлияет на карьеру» – это уже не судья.
Ведь каждый имеет право на беспристрастное рассмотрение дела, а в таком случае о беспристрастности речь уже не идет. Эта судейская самоцензура – огромная проблема. Но этому есть причины, и основное из них — поведение политиков – власти имущих. Не последнюю роль играют и «материальные стимулы».
Мы говорим о дефиците судейских кадров, перегрузке судов делами, отсутствии ВККС, она могла бы начать конкурсы по отбору кандидатов на должность судьи. Это могло бы улучшить ситуацию. Мы говорим об идее, передать некоторые полномочия ВККС ВСП, чтобы опять же, преодолевать кризис. Но все это — игра в долгую. Видите ли вы какие-то другие резервы в системе, которые бы улучшили положение дел быстрее?
Первый существенный резерв – это развитие досудебных и внесудебных механизмов урегулирования споров. Треть споров могла бы решаться с помощью медиации, мировыми и третейскими судами. Конечно, это требует изменений в законодательство, в частности, внедрения мирового судопроизводства как обязательного механизма досудебного урегулирования спора, закона «О медиации» и тому подобное.
Досудебное урегулирование – огромный ресурс. Например, в Канаде отдельные судьи говорят, что решают до 90% дел именно так. Уважение к мнению судьи и его позиции, уверенность в его беспристрастности настолько высоки, что стороны понимают, во-первых, если они пойдут в процесс, решение не будет иным. Во-вторых, нужно будет оплачивать расходы. В-третьих, тратить время на инстанционный пересмотр.
Следующая составляющая — преодоление чрезмерной зарегулированности судопроизводства. Процессуальные излишества — наследие советской системы, которое нужно менять. Для примера, ныне судья в каждом случае должен заготовить полное судебное решение, независимо от того, стороны намерены ли его обжаловать. Следовало бы предоставить право судейства результатами рассмотрения дела, оглашать решение и его мотивы. А подготавливать его только в случае, когда сторона в процессе заявляет о своем желании его обжаловать.
Конечно, это меньше касается уголовного процесса, где нормативность является гарантией защиты прав лиц от обвинения.
Уверен также, что судья должен иметь большую дискрецию (возможность действовать по своему усмотрению) в организации рассмотрения дела. Готовы ли мы к этому? Это стоит дискуссии, но это один из резервов.
Третье — электронное судопроизводство. В Литве в гражданском судопроизводстве, особенно, когда участниками процесса являются юридическими лицами, правосудие осуществляется в электронном виде. В Украине суд тратит значительный объем времени, которое стоит налогоплательщикам сотни тысяч гривен, на ряд письменных процессуальных действий, которые вполне можно заменить электронными ресурсами.
Кажется, коронавирус и связанные с ним карантинные ограничения очень способствуют привлечению этого резерва…
Да, карантин приучает нас работать в электронном формате. Следующий резерв – помощник судьи. Во многих странах он получает отдельные процессуальные полномочия, которые присущи судье, связанные с подготовкой дела к рассмотрению. Они имеют, скорее, юридико-технологический характер.
Рабочая группа по совершенствованию правосудия президентской комиссии наработала и другие предложения по этой теме. Среди них, например, привлечение к отправке правосудия судей в отставке, которые подтвердили свою способность осуществлять правосудие в суде определенного уровня (прошли оценивание).
Это только некоторые из направлений, которые позволили бы уменьшить нагрузку на судью.
Как вы относитесь к предложению расформировать Высший совет правосудия, ВККС и Государственную судебную администрацию и создать вместо них единый орган контроля?
Какие бы трансформации мы не делали, лишь изменяя структурные компоненты, получим, в лучшем случае, 10% прироста эффективности. Поэтому, когда говорят об объединении, разъединении, ликвидации, я осмотрительно и предостерегающе отношусь к таким предложениям.
Основной ресурс повышения эффективности деятельности любого органа не лежит в плоскости организационных трансформаций. Вижу, что действующая система организации органов управления действительно несколько сложнее, чем в устоявшихся системах с высоким уровнем правовых явлений. Но для наших реалий, по крайней мере, на ближайшие 5-10 лет, необходимости менять действующую систему судейского управления, нет.
Лучше говорить о кадровом составе и его качестве, из кого формируется орган, какая действует система отбора кандидатов, – это тот инструмент, который действительно влияет на эффективность работы органа и доверие к нему. Да, сейчас есть понимание, что в наших условиях даже конкурсы не гарантируют идеального выбора, корпоративность не исчезла, как и лоббирование. Должны это признать. Но конкурсы — это шаг в правильном направлении. И когда говорят, что конкурсные процедуры надо снова поменять на квотный принцип – это шаг назад…
Вообще, если взять нормативную модель организации судебной власти в Украине, в том числе на соответствие рекомендациям Венецианской комиссии, Совета Европы, совета европейских судей, и тому подобное, мы будем стоять в первой пятерке лучших. Значит, сама модель, нормативная идеология, подчеркиваю, является соответствующей стандартам. Но одно дело – нормативная идеология, другое – практики, которые сложились во исполнение этой идеологии. Здесь у нас образовался разрыв, и довольно существенный.
Что надо сделать, чтобы его преодолеть?
Для этого нужно время и более требовательные системы отбора. Пытаться сейчас оперировать лишь категориями «изменения нормативной модели» – это ошибка.
Разрыв, о котором мы говорим, формируют, прежде всего, политические институты. Да, с одной стороны, принимается законодательство, направленное на утверждение независимости судей. А с другой стороны, не исчезли стремления чиновников «обеспечить принятие правильного решения».
Поэтому это то, что требует времени на развитие всех составляющих верховенства права. Нужны трудоемкие, настойчивые шаги, связанные с формированием добродетели, лучшего отбора тех, от кого это зависит. Все это в дефиците. И чтобы разрыва между идеологией и практиками не происходило, трансформацию во времени должны пройти множественные составляющие.
Это — самая главная проблема. Она объясняет, почему у нас есть надлежащие конституционные изменения в правосудии, есть имплементация в законы на их выполнение и в то же время не имеем результата, на который рассчитывали.
Изменение судебной системы, возможно, самая длительная незавершенная реформа в Украине, ведь тянется уже два десятка лет. Вам не кажется, что каждая новая попытка реформирования судов лишь усугубляет кризис в системе правосудия?
Проблема постоянства и определенности трансформаций в судебной системе действительно существует, ведь перманентно каждые 3-5 лет принимаются те или иные законодательные решения относительно правосудия. Как результат, появляется своего рода «усталость» от изменений.
Тем не менее, это не означает, что совершенствование правосудия исчерпано. Например, законодательные инициативы, которые должны быть принятыми во исполнение решений КСУ или в порядке реагирования на проблему отсутствия органа судейского самоуправления.
Автор: Татьяна Урбанская
Источник: УНИАН
Перевод: BusinessForecast.by
При использовании любых материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт BusinessForecast.by обязательна.